ФЁДОР
По установившейся с недавних пор традиции каждое новое утро я встречал, удобно устроившись за окном у стола, и смакуя свежезаваренный чай, наблюдал за приятным взгляду пейзажем.
Вот и это утро не стало исключением.
Пока Ольга досматривала свой сон, а Агриппина Васильевна унеслась хозяйничать то ли на двор, то ли на усад я, блаженно расслабившись, следил за восходом солнца.
На неторопливо бредущую по дороге в сторону гор фигуру я не сразу обратил внимание, но, когда человек поравнялся с домом я невольно пробежался по нему взглядом. Это был мужчина средних лет. Ничем не примечательный. Обычный среднестатистический сельский житель. Одетый в старенький, но чистый пиджачок, серые штаны и видавшие виды ботинки. На голове у прохожего красовалась небрежно наброшенная набекрень кепка. И только когда я повнимательнее присмотрелся к его лицу, удивление, охватившее меня, оказалось на столько сильным, что я на несколько секунд даже перестал дышать.
В незнакомце я узнал своего старого приятеля Федора! Абсолютно трезвого, облаченного в чистую одежду и в столь ранний час, направляющегося куда-то по своим делам – Федора!
Увиденное мной на столько сильно не вписывалось во всеобщую картину мироздания, что я, пребывая в состоянии изрядного шока, вскочил с табуретки и выбежав на проулок, окликнул знакомого, поравнявшегося с колодцем по имени.
Мужчина замер на месте, повернулся ко мне лицом и широко улыбнувшись ртом, в котором на привычных местах не хватало пары зубов приветливо помахал мне в ответ широкой ладонью.
- Привет, дружище! – поздоровался я, приблизившись к приятелю.
- Доброго утречка тебе, - пожал мне руку Федор, продолжая приветливо улыбаться.
- Тебя не узнать! Отлично выглядишь! – похвалил я внешний вид знакомого.
- Спасибо, - было заметно, что Федор не привык к похвале: - Я это на работу в бригаду тороплюсь. Если хочешь идем, прогуляешься со мной. Погутарим за одно.
- Ну, идем, - легко согласился я, поскольку совершенно никуда не торопился: - Ты работаешь? – на всякий случай уточнил я, когда вместе с мужчиной зашагал по пыльной дороге: - Я не ослышался?
- Нет, Тёма, все правильно. Так и есть. Семью содержать надо. Моя Ленка она жуть как тунеядство не одобряет. Не забалуешь с ней, - ответил Федор, чем поверг меня в еще большее состояние шока.
- Семью? – пытаясь осознать услышанное, проговорил я: - Ты женился? Федор, это ты вообще?
- Я, - довольно усмехнулся мой спутник: - А-то кто же.
- Работаешь, женился, одет с иголочки, - перечислил я: - Куда ты дел моего приятеля, с которым мы раньше ездили вместе на рыбалку?
- Да, ладно тебе, - прокашлялся мужчина: - Засмущал совсем. Я это. А ты думал я только водку хлестать горазд?
- Вовсе нет, - честно признался я: - Это бабушка Маруся не всегда одобряла наши с тобой посиделки, а я ей говорил, что ты не такой уж пропащий человек.
- Права была наша бабушка Маруся, - глубоко вздохнул Федор и покосился через плечо на пустующий дом: - Вечная ей память. Я и сам уж на себе крест поставил. Не мог никак я побороть пристрастие. Каждое утро просыпался и думал, все хватит! Завязываю! А мужики кликнут и забывал обо всем. Бежал к ним за стаканом. Так и скатился бы в пропасть. Помощи не откуда ждать было.
- Так что же случилось? – проявил я искреннюю заинтересованность: - Жена в оборот взяла?
- Нет, - отрицательно покачал головой приятель, отчего его кепка опасно накренилась, но каким-то чудом удержалась на макушке: - Ленка она опосля появилась. А тогда еще на меня ни одна баба не смотрела, - по-простецки констатировал он: - Плевались только в след. Сам помнишь, каким я был.
- Помню, - пришлось мне согласиться с мужчиной: - Так что же произошло? Или это секрет?
Федор некоторое время шел молча, а я не торопил его с ответом. Не желая давить на приятеля, я засмотрелся на привязанного к металлическому штырю бычка у одного из домов. Теленок самозабвенно жевал зеленую траву и время от времени мычал на снующих поблизости кур, старательно выклевывающих что-то у него под копытами.
- Знаешь, Тёма, - наконец нарушил молчание мой спутник: - Я ведь никому об этом не сказывал. Даже Ленке и той ни словом не обмолвился. А тебе расскажу. Ты человек свой. Трепаться не станешь.
- Федя, да зачем я стану слухи по деревне разносить? Ты же меня знаешь. Хотя, я не настаиваю. Не хочешь не говори, - продолжая наблюдать за бычком, проговорил я.
- Да нет, скажу, - решительно произнес мужчина: - Поделиться страсть как охота с кем-нибудь. Да вот деревенские меня не поймут, а еще хуже на смех поднимут. Скажут, допился Федька до глюков.
- Ну, тогда слушаю я тебя. Обещаю, что тайну твою сохраню, - переключал я свое внимание с теленка на приятеля.
- Прошлым летом это случилось. В раз полгода прошло с той поры, как бабушки Маруси с нами не стало, - начал издалека Федор. Торопить его я не стал, боясь сбить с мысли и поэтому слушал неспешный рассказ приятеля, неторопливо шагая рядом с ним.
- Рождение я в бригаде справлял, как водится, - продолжил тем временем мужчина и его пристальный взгляд устремился куда-то вперед, уперевшись в горы: - Случилось нам с мужиками повздорить. Сейчас и не вспомню из-за чего спор пошел, да только вышел я на улицу, да и пошагал по тропинке к речке. Позади Гаврилыч кричал, чтобы я вернулся и дурить бросил, а мне все ни по чем. Затянулся сигаркой, да рукой махнул ему на прощание. Скоро звуки со стороны бригады стихли совсем. Ноги сами несли меня в сторону деревни. Дорога знакомая. Не раз хоженая. И тут как на зло с неба гром загремел, да молния раза два сверкнула. Ночи-то у нас темные сам знаешь, а тут как сверканет, аж округу всю видно становится. Ветер начал подниматься. Признаюсь честно, мысль вернуться в бригаду вертелась в башке, но гордый я сильно, вот и решил, пойду побыстрее, успею до дождя домой добраться. Решено, сделано. Понесся я по тропинке. Вот уж и пригорок впереди замаячил. Подняться осталось, а там и деревня родная. А молнии я тебе скажу разыгрались. В жизни такого не видал. Через секунду все сверкало. Светло стало, как днем почти. Да вот только свет синюшный. Не по себе от такой картины становится. Мужик я не из пугливых, но тут даже мне жутковато сделалось. Поднялся я на дорогу, дух перевел немного. Дома-то видно. До деревни почитай добрался. А тут послышалось мне, будто кто кличет меня по имени. А голосок такой тоненький, женский, девчачий почти: «Федор, Федор» зовет. Голову поворачиваю, и тут, как специально опять молния сверкает. Вот здесь-то я и смекнул, что возле Акулининого дома нахожусь. Слыхал, небось, про его дурную славу? Мальчишками мы туды еще лазили, по глупости. Но то днем было, а тут посреди ночи возле него очутился. До этого в такую пору старался сторонкой его обходить, а тут ноги, иль голова чумная сами к нему привели. В другой раз бы прошел и не заметил, а тут на крыльце фигурку заприметил. Сидит, в платок кутается и меня зовет. Издали девчонкой молодой показалась. Ручонки ко мне тянет и все повторяет: «Федя, помоги!» Сам не соображу, как вышло, да вот ноги сами меня с дороги в сторону избенки понесли. А девчушка на крыльце продолжает меня манить. Тело будто не мое сделалось. Только и нашел в себе сил, что спросить: «Чего у тебя стряслось? Кто ты?». А она мне в ответ: «Не бойся. Подойди. Все скажу.» Опомниться не успел, как у крыльца очутился. Девчонка руку ко мне протянула и застыла. Лицо в платок укутано, вниз опущено, не разглядеть, а ручка тоненькая, кожа прозрачная почти. Головой понимаю, что остановиться нужно, а нога сама на ступеньку поднялась, рука к детской ручонке тянется. Осталось шажок – другой сделать и дотянулся бы я до нее, как вдруг раскат грома раздался и голос с ним слился громкий, требовательный и знакомый из-за спины откуда-то. «Остановись!» И тут с меня, как пелена спала. Присмотрелся я к фигуре на крыльце повнимательнее и оторопь меня взяла. Платок на ней старый, в дырах весь. Рука костлявая, худющая. Отшатнулся я назад, а она голову вверх подняла и так злобно на меня зыркнула. А лицо-то, матерь божья! В гроб краше кладут. Сморщенное все, старческое, серое. Волосенки редкие седеньки паклями торчат. «Нет!» зашипела старуха, пытаясь схватить меня за руку. Я сбежал с крыльца, как ошпаренный. А Акулина, она это была, не кому больше, корчиться на крыльце начала от бессилия и злости от того, что убежать мне удалось. Покинуть-то избу она не может. Так по ночам и кличет к себе одиноких прохожих. Отдышаться я не успел, как тот второй голос за моей спиной вновь заговорил: «Хватит, Акулина, тебе озорничать! Остановиться пора! Не дело это души людские губить!» Обернулся я на голос тот, но рассмотреть смог только, как фигура руку вверх подняла и в ту же секунду с неба до земли молния протянулась, какой я сроду не видал. Длинная, да разлапистая вся. А нижний конец ее в крышу Акулининой избы уперся, от чего домишко вспыхнул, словно из сухой бересты сделан был. В свете молнии да горящего огня, рассмотрел я моего спасителя. Ты только меня за сумасшедшего не прими. И так я тут наговорил тебе такого, что меня пора отвозить голову лечить. Но, клянусь тебе, так все и было. Ни чего от себя не добавил. Спасителем моим бабушка Маруся оказалась. Опустила она руку вниз со своим батожком, да так и застыла на месте. А в ногах у нее кот белый трется. Мишкой, что ли его кликали. Не припомню уж. Смотрел я на них не долго, но признал сразу. Тут со стороны дома крик дикий раздался. Обернулся я назад и увидал, как Акулина в избу горящую бросилась и все кричала «Нет! Нет!» Как только она в доме оказалась крыша и рухнула. «Слушай меня, Федор», снова заговорила у меня за спиной бабушка Маруся «Хватит ужо гулять, да жизнь беспутную вести. Берись за ум. Бросай вино пить. Послушай моего наказу. В следующий раз спасать тебя не кому будет.» Бросился я к ней, поблагодарить хотел за помощь. А фигура словно из туману сделалась, да растворилась прямо на глазах. Вместе с котом пропала. Будто и не было вовсе никого. А тут слышу грохот ведер, да крики сельчан. На пожар сбегаться начали. Избенку быстро потушили, благо колодец с колонкой неподалеку расположены, да на меня набросились, что, да как. А я и ответил только, что молния в дом угодила, больше ни чего и не видал. Так вот с тех пор охоту у меня к водке как топором отрубило. Пить я бросил. Ни капли спиртного за год в рот не взял. К осени Ленка на горизонте замаячила. А опосля Нового Года мы с ней в ЗАГС сбегали. Живем сейчас душа в душу. А бабушку Марусю каждый день благодарю. Кто знает, что бы со мной сейчас было, если бы не она. Даже опосля смерти обо мне побеспокоилась. Вот такая история со мной приключилась. Хочешь верь, хочешь не верь, - вздохнул Федор и завершил свой длинный монолог.
- От чего же не поверить, - задумчиво протянул я: - Акулина и меня в свое время к себе зазвать пыталась. Правда тогда еще бабушка Маруся жива была. И не сама она меня уберегла, а кот ее Мишка.
- Значит не ошибся я, что тебе доверился, - оживился мой спутник: - Знал, что сможешь меня понять. Наши – то деревенские сказками это все считают. Вроде местной легенды что-то. А уж после того, как изба сгорела и вовсе думать про Акулину забыли. Только бабушки внуков ей и пугают.
За нашим неспешным разговором я и не заметил, как мы с Федором добрались до косогора, которым заканчивалась улица. Бетонированная дорога превращалась здесь в хорошо протоптанную тропинку и разбегалась в разные стороны, по обе стороны реки.
С правой стороны от меня находились приметные развалины старого деревенского дома, большая часть которых представляла собой черные угольные головешки. В лучах восходящего солнца картина выглядела обыденной и вполне привычной для деревенского пейзажа. Однако представив себе стихию, которую описал мне Федор, а именно ночь, грозу и сам пожар от ударившей в избу молнии, я внутренне содрогнулся. Даже, если исключить из рассказа моего приятеля действующих лиц в виде ведьмы Акулины и призрака бабушки Маруси, фантазия и то получилась малоприятной.
- Послушай, Федор, - пытаясь стряхнуть с себя остатки видения, произнес я: - Я ведь тоже женился. Мы с Ольгой остановились у Агриппины Васильевны.
- Вона, что, - кивнул мужчина: - А я-то все голову ломал откуда ты появился.
- Знаешь, что, а давайте как-нибудь соберемся семьями. Выберемся куда-нибудь на природу. Познакомимся поближе, - предложил я: - Как ты на это смотришь?
- Не плохое предложение, - кивнул Федор, и его кепка все-таки спикировала с головы. Он подхватил ее на лету, и водружая обратно на макушку, на всякий случай напомнил: - Только я совсем не употребляю.
- Ни чего крепче кваса, - улыбнулся я в ответ.
- Ну, тады договорились. Я забегу как-нибудь на днях, - пообещал мне приятель.
- Буду ждать, - проговорил я.
- Ладно, Тёма, я побежал, - Федор протянул мне натруженную мозолистую руку: - На работу уже опаздываю.
- Пока, - коротко бросил я и пожал ладонь.
Федор легко сбежал с пригорка и быстрым шагом направился вдоль речушки в сторону бригады. Я проводил его взглядом и глубоко вдохнув приторно-горьковато-сладкий деревенский воздух на несколько секунд застыл на месте. На небе не было ни облачка. День обещал быть жарким и ясным.
Бросив прощальный взгляд на то, что осталось от дома Акулины я зашагал в обратном направлении. Не хотелось лишний раз волновать Ольгу своим отсутствием.
P.S: Записано с согласия Федора.
P.P.S: Все действующие лица имеют реальных прототипов.