(перевод с английского)
1.
Анна Керриган, падчерица мясника Джека Брауна, родилась в 1558 году в местечке Гринстоун, что в сорока километрах от Лондона. На момент смерти она была одной из пяти мастериц-белошвеек, работавших у Элизабет Паттерсон (Чёрной Лизы) — незаконнорожденной дочери лорда Генри Паттерсона, изгнанной из дома и основавшей своё небольшое предприятие по пошиву одежды для аристократических семей. Компания называлась «Лучшая одежда Гринстоуна» и пользовалась большим успехом у богатых семей столицы. Часть одежды поставлялась и в аристократические дома Европы. Говорят, что даже сама королева Франции Екатерина Медичи дала Элизабет несколько заказов. Кроме того, королева лично общалась с Элизабет и вскоре после этого таинственным образом сумела преодолеть своё бесплодие.
Предприятие «Лучшая одежда Гринстоуна» процветало. В лучшие времена там работали 186 белошвеек, но только пять из них имели звание мастера. На момент казни Анны Керриган это были Катрин Памли, Сильвия Макларистер (так называемая «Бородавочница»), «мавританка» Сисель Пейдж, француженка Луиза Бертлен («Чернолицая») и Агнесса Редскин. Все пять мастеров работали под неусыпным контролем Элизабет Паттерсон, беспрекословно выполняя любые её поручения.
Сама Анна появилась в приюте при предприятии в 1569 году в 11-летнем возрасте, будучи изнасилованной фермером Джеком Брауном, у которого, как сама говорила, жила после смерти матери. Спустя год Джек Браун умер страшной смертью: в его животе после вскрытия нашли несколько десятков иголок.
В 13 лет Анна прошла адский обряд и стала любимицей стареющей Чёрной Лизы, которой на момент событий было примерно 89 лет. Говорят, юная демонесса сидела рядом со своей Госпожой или даже у неё на коленях, как кошка, и вместе со своей покровительницей принимала гостей и клиентов.
Анна обладала невероятными даже для ведьмы способностями. Она могла летать без всяких приспособлений, менять свой облик, останавливать сердце врагу, проникать сквозь запертые двери и ставни, а также превращаться в крысу или собаку. Считается, что Чёрная Лиза использовала её в качестве своего личного телохранителя, держала на поводке и кормила с руки.
После смерти своей Госпожи в 1571 году Анна хотела покинуть обитель, но другие мастерицы не позволили ей это сделать. Анну приковали к старому дубу и продержали так месяц, пока она сама таинственным образом не высвободилась из кандалов. После чего она стала одной из мастериц — самой юной на тот момент, а всё предприятие возглавила Катрин Памли.
А спустя год начался знаменитый «Гринстоунский процесс» над швеями-белошвейками, который продолжался три года.
Анну захватили, когда она спала, после чего немедленно привезли в Тауэр. Там вели допрос кардинал Фредерик Альбертини и аббат Родерик Торнтон. Анна отрицала свою вину и выдержала все пытки: огнём, водой, дыбой и даже «Железную деву». Она не назвала Святой Инквизиции ни одного имени и ни в чём не призналась. Но другие захваченные ведьмы, в том числе Сильвия Макларистер («Бородавочница»), дали против неё показания, на основании которых и был вынесен приговор.
Во время казни 14 июля 1575 года Анна сумела остановить сердце по очереди двум палачам, пытавшимся поднести факел к её столбу. По легенде, в третий раз факел взял лично Фредерик Альбертини и, читая молитву, со словами Господа на устах опустил его на костёр.
Анна была сожжена на глазах сотен людей, но после смерти на месте казни не было обнаружено никаких костных останков, а была найдена только её личная железная пентаграмма, надетая палачом на девушку непосредственно перед казнью. Эта пентаграмма сейчас хранится в городе Толедо (Испания) в музее Святой Инквизиции.
Все остальные мастерицы, а также их руководительница Катрин Памли и ещё 167 белошвеек тоже подверглись допросам и пыткам в ходе расследования дела Святой Инквизиции, но судьба их сложилась по-разному.
Вскоре после этого местечко Гринстоун запустело, и в данный момент там проживает всего десять человек. В городке всего несколько зданий, одно из которых является «Музеем Чёрной Лизы», в нём собрана вся информация об истории её предприятия и Гринстоунского процесса, включая даже инструменты и приборы, использовавшиеся Святой Инквизицией.
2.
Остальные персонажи истории не менее интересны, чем маленькая Энн.
Первой в списке идёт небезызвестная Катрин Памли. Уроженка Йорка, типичная северянка с пепельными волосами. В 16 лет пришла к Чёрной Лизе и, как говорят, пешком прямо из Нортумбрии. Больше ничего о ней не известно: ни кто её родители, ни из какого рода-племени. На момент начала процесса ей было 76 лет.
Она работала практически с самого начала основания предприятия. Очень покладиста и умна. Безропотна и тиха. Непрерывная тень Чёрной Лизы и её первая помощница в любых делах. Говорят, была очень набожным и необычайно добрым человеком. Беспрекословно выполняла любые задания и поручения Элизабет Паттерсон, но при этом непрерывно бегала в церковь и исповедовалась. Была очень религиозной женщиной. Верила, причём искренне, что Чёрная Лиза карает только тех, кто выступает против Господа. Как отличный знаток химии могла готовить яды, в том числе и минеральные, на основе мышьяка.
Вероятно, что почти все отравленные предметы, которые отправлялись в те или иные страны, изготавливались именно Катрин Памли. Памли верила своей Госпоже и считала её «посланницей высших сил». Но всякий раз при этом после отправки очередной партии одежды немедленно бежала исповедоваться в местную церковь к пастору Ализию Дутону, который, как говорят, находился под полным контролем Чёрной Лизы.
На процессе вела себя нагло и независимо. Ни в чём не раскаялась и не признала своей вины. Считала, что виновата не она, а те, кто её судит. При этом замечала, что не верит посланникам Господа больше, чем самому Господу.
К маленькой Энн относилась с недоверием, считая именно её причиной всех бед, произошедших с их «организацией». Заявляла открыто, что именно она распорядилась приковать Энн к дубу, и до сих пор удивлена тому, что той удалось выбраться из оков.
Далее идет Сильвия Макларистер — «Бородавочница». На момент событий ей не менее 60 лет, но в действительности её возраст никому не известен. Очень старая женщина с большим количеством бородавок на лице. Пугливый народ считал, что с каждой умерщвлённой душой на лице у Сильвии появляется ещё одна бородавка.
Неприглядная дама с очень скверным характером. Уроженка Лондона. Черноволосая и страшная. Обожала тайные обряды и каббалистические символы. Нет данных, когда и при каких обстоятельствах появилась в Гринстоуне. Враг Катрин Памли и при этом друг Энни Керриган. Говорят, что обе ведьмы — старая и молодая, часто гуляли вместе, и пожилая обучала колдовству свою юную подругу.
Знаток чёрной магии, но при этом дама, абсолютно не разбирающаяся в химии или какой-либо иной науке. Совершенно безграмотна. В качестве подписи использовала наклоненный крестик. Другие говорят, что Сильвия была очень мудра и помогала многим, снимая сглаз, порчу и бесплодие. Есть предположение, что именно она помогла Екатерине Медичи в одном очень деликатном деле. Да и кого ещё могла направить Чёрная Лиза к французской королеве по такому вопросу? Бородавочница была классической ведьмой, которая творила зло плохим и помогала хорошим. Она очень любила детей.
На процессе признала свою вину полностью, а также полностью сдала как Катрин Памли, так и свою протеже,— Анну Керриган. Выдала всю информацию обо всех делах предприятия с самого начала его основания. Этим она выторговала себе «мягкую казнь» — повешение вместо сожжения на костре.
Третьим персонажем была Пpиcциллa Берингтон. Эта девушка появилась в местной церкви в 1568 году и сразу призналась, что слышит множество голосов. Ализий Дутон предложил отправить её в Лондон, но Элизабет заявила, что берёт «несчастное дитя» под свою опеку. Пpиcциллa слышала множество голосов, некоторые из которых приказывали ей… убивать. Она работала на предприятии простой белошвейкой и с делами верхушки не была знакома. Ничего не знает. Её казнили 14 июля 1575 года вместе с Катрин Памли и Анной Керриган через сожжение на костре.
3.
Три последних мастера были мало известны публике. Про Сисель Пейдж знали только, что она родилась на Кубе и переехала вместе со всей семьей в Бирмингем в 1560 году. По национальности — креолка, с очень смуглым цветом кожи, причём дочь какого-то известного гранда. Люди ошибочно считали её мавританкой. Но её девичью фамилию история не сохранила. В 1562 году она вышла замуж за эсквайра Джона Пейджа, который скоропостижно скончался уже в 1563 году. После чего, отказавшись от завещания, эта дама укрылась в Гринстоуне. На допросе она сказала, что муж её часто бил и поэтому получил по заслугам. Чёрной магией практически не увлекалась, или делала это не более, чем кто-либо в предприятии.
Несмотря на то, что это именно она дала самую ценную информацию на процессе, родственники Джона Пейджа, узнав, что именно Сисель отравила его, потребовали для женщины самого сурового наказания. Святая Инквизиция оказалась перед щекотливым выбором, но… за месяц до вынесения приговора проблема решилась сама собой. Сисель Пейдж умерла в Трауре, не выдержав пытки водой. Она оказалась в числе других десяти девушек, которые отошли в мир иной до вынесения приговора. Про характер и какие-то особые дела Сисель Пейдж мало что известно. Покладиста, не очень умна и скромна.
Следующая в списке — Луиза Бертлен, но про неё информации ещё меньше, чем про Сисель Пейдж. Известно только, что она прибыла из Франции в 1552 году со своим мужем, французским рыцарем, и двумя детьми. По вероисповеданию — гугенотка. Вскоре после этого её муж вернулся обратно во Францию, примкнув к армии Конде, и пропал там без вести. Овдовевшая Луиза отдала своих детей в приют, а сама вместо того, чтобы уйти в монастырь, как и полагается в таких случаях добропорядочной даме, прибыла в Гринстоун и расположила к себе Чёрную Лизу. Мотивацией у француженки была месть католикам; тем, кто отнял у неё и её семьи всё,— начиная от поместья и заканчивая нормальной жизнью.
На допросах вела себя нагло и вызывающе, но потом внезапно изменилась и перед смертью перешла в католичество, покаявшись во всех грехах. Это спасло её от костра, но не от виселицы. Прозвище «Чернолицая» она получила за постоянную мрачность, неулыбчивость и очень бледный цвет кожи; с адскими обрядами это никак не связано. Когда на допросе её спросили «как вы могли жить и помогать Чёрной Лизе, убивавшей протестантов?»,— та ответила просто: «Я выполняла другие заказы». Этим ответом она вызвала ярость у членов комиссии, и женщину подвергли дополнительным допросам. От костра её спас только сам Фредерик Альбертини, который, по слухам, немного влюбился в демонессу.
Последней в списке идёт Агнесса Редскин — очень полная женщина сорока лет. Про неё вообще ничего не известно кроме того, что родом она из Уэльса, из городка Каернарфон. По характеру очень добрая, отзывчивая и весёлая женщина. Помогала молодым девушкам, работавшим на предприятии.
Была повитухой и врачевательницей. Пользовалась в городе большим уважением и любовью. В делах, связанных с убийствами или отравлениями, никогда участия не принимала, поэтому также отделалась очень легко. Была повешена 21 января 1576 года вместе с Сильвией Макларистер и Луизой Бертлен.
4.
Отношения между мастерами были крайне неровными и неоднозначными. Катрин Памли и Сильвия Макларистер ненавидели друг друга, и только присутствие стареющей Великой Госпожи усмиряло их вражду. После смерти Элизабет для Сильвии Макларистер была выделена отдельная келья, а от дел предприятия она была полностью отстранена. Сидела там на воде и хлебе под присмотром вплоть до самого ареста в 1573 году. На допросе госпожа Памли сказала, что жалеет только об одном: что не задушила Сильвию, когда могла это сделать. «Мой единственный грех — то, что я не взяла на себя грех!». Понятно дело, что у Сильвии не было ни малейшей мотивации что-то скрывать в отношении Катрин.
Непростыми были также и отношения между Сисель Пейдж и Луизой Бертлен. Француженка ненавидела и презирала креолку как мужеубийцу, та платила ей взаимностью. Соответственно, на предприятии Сисель Пейдж была на стороне Сильвии, а Луиза Бертлен — на стороне Катрин Памли, несмотря даже на то, что Памли была истовой католичкой. Дружбу между Памли и Бертлен можно назвать как «союз двух фанатиков». В этом союзе каждый мстил своим врагам. В свою очередь, Сисель поддерживала Макларистер в любых самых мрачных делах.
Юная малышка Энн с самого начала была на стороне Сильвии и во всём ей помогала. После смерти Великой Госпожи Памли определила Керриган как своего врага и потребовала полного подчинения. Керриган отказалась подчиняться, и за это была прикована к дубу, на котором провела примерно месяц без еды, питаясь только одной дождевой водой. Спустя месяц Энни выскользнула из тройных кандалов и пришла в гости к Памли. Перепуганная до смерти Катрин немедленно запросила мира и согласилась больше не трогать девушку, а также дать ей звание мастера. В свою очередь, Энн согласилась пока не убивать Катрин ради общего дела и в честь памяти Госпожи.
5.
Вообще сложно с ходу сказать, что именно погубило столь замечательное предприятие, как «Лучшая одежда Гринстоуна». Памли на допросах сказала, что последние десять лет большие заказы с материка не поступали, были только мелкие внутри самой Великобритании, а также из скандинавских стран.
Правда, в 1567 году предприятие отправило большую партию одежды в Голландию по заказу Филиппа II. Дело контролировала сама Элизабет Паттерсон, и о судьбе партии Катрин ничего известно не было,— кроме того, что для её изготовления использовались органы и ткань одежды умерших во время Чёрной смерти в XIII веке. Вскоре после её отправки в некоторых изолированных испанскими войсками голландских и бельгийских городах прошли локальные вспышки бубонной чумы.
После этого дела на предприятие пришла последняя большая оплата — примерно 2000 фунтов стерлингов. Дальше пошла торговля только самым обычным трикотажем, корсетами, духами, а вот «особых заказов» практически не было.
Начиная с 1568 года королева Елизавета I стала с большим недоверием относиться к предприятию своей тёзки — Паттерсон, и думала даже назначить комиссию по расследованию её деятельности. Старая ведьма в такой ситуации ушла от «особых заказов» полностью, а в самой Англии и в Шотландии вскоре скоропостижно скончались несколько её прежних заказчиков. Но пока жила Великая Госпожа, вопросов ещё не задавали.
В 1571 году сердце Чёрной Лизы остановилось. Её смерть вызвала кратковременную борьбу за власть, закончившуюся победой Катрин Памли. Главного врага новой госпожи, Сильвию Макларистер, заточили в келью, из которой она так и не вышла вплоть до ареста, а другого её врага, Энн Керриган, как было сказано выше, за отказ подчиниться и попытку сбежать приковали к дереву.
Новая Госпожа пыталась восстановить старые связи Чёрной Лизы и снова выйти на «особые» контракты. Она списывалась для этого как со двором Филиппа II, так и с дворами герцога Гиза и Карла IX. Но в обоих местах ей не удалось получить новых заказов. Время проходило, и предприятие продолжало испытывать нарастающие финансовые трудности, пока в январе 1573 года Катрин Памли не допустила роковую ошибку. Она приняла «особый заказ» одной особы, представлявшей «кого-то из Италии», на «кое-кого из Британского королевского двора».
Королева Елизавета I пришла в неописуемую ярость, когда её контрразведка сумела перехватить часть переписки «кое-кого» с «кое-кем». В Гринстоун был немедленно отправлен отряд королевской гвардии, который захватил ведьм врасплох.
Катрин Памли при виде офицеров королевской охраны попыталась покончить с собой, но ей этого сделать не позволили.
Энн Керриган захватили спящей в конюшне. Юная демонесса не признавала постели и спала всегда голышом на голой земле в любое время года, чуть прикрывшись соломой. Придя в себя и увидев вокруг солдат, Энн попыталась сбежать и даже сумела булавкой убить одного из королевских гвардейцев. Её оглушили и хотели растерзать на месте или привязать к двум лошадям, но… был приказ доставить всех мастериц в Тауэр именно живыми, а не мёртвыми.
Сильвию Макларистер обнаружили прямо в её келье и вывели оттуда в кандалах. Она не оказала никакого сопротивления. Там же, в мастерских, задержали и Агнессу Редскин. Сисель Пейдж была именно той, кто открыл солдатам ворота, а для захвата Луизы Бертлен пришлось пойти на хитрость.
Дело в том, что француженка отлучилась по делам в Бристоль и должна была вернуться на следующий день. Чтобы её схватить, было решено позволить всем остальным женщинам двое суток находиться на своих местах и заниматься своими обычными делами. Для этого даже разрешили Агнессе Редскин на пару дней остаться и быть управляющей поместьем. Солдаты были спрятаны кто где. Все девушки, кроме увезённых в Тауэр мастериц, работали на своих местах как ни в чём не бывало,.
Когда Луиза Бертлен подъехала к поместью, её вышла встречать Агнесса Редскин, которая… дала тайный знак своей подруге. Луиза всё поняла и спокойно попросила возницу ехать дальше… но тут капитан королевской гвардии всё понял! Луиза скинула возницу с козел и попыталась сама взять управление каретой. Вдогонку за ней был послан отряд кавалерии, который, конечно, догнал пытавшуюся спастись ведьму и тоже доставил её в Тауэр.
После этого здание предприятия было закрыто, и для его охраны до конца следствия был оставлен взвод гражданской полиции. Пять мастериц, Энн Керриган и ещё около десятка девушек доставили в Тауэр, остальных распределили кого куда, в том числе даже под домашний арест.
6.
Как только мастериц доставили в Тауэр, немедленно возник вопрос: в чью юрисдикцию отправлять дело. Гражданский суд отказался вести процесс, и королева их поняла. Англиканская церковь также малость призадумалась, ведь на процессе могли всплыть крайне неудобные моменты, а пасторы не хотели прямого конфликта с Римским двором.
Тут Её Величество королева Елизавета I проявила просто изощрённую мстительность. Для ведения дела гринстоунских отравительниц она пригласила папскую комиссию иезуитов, таким образом не дав тем никакого обратного хода. Можно сказать, взяла клещами «кое-кого» за «кое-что».
Почти год утрясались формальности, пока наконец в Лондон не прибыла небольшая комиссия из Рима во главе с кардиналом Фредериком Альбертини. Королеву и престол Кентербери на этом процессе представлял епископ Родерик Торнтон. Приехавшим иезуитам твёрдо заявили, что те либо проведут процесс чётко и как полагается, либо… Выбора не оставалось.
Альбертини осознал всю щекотливость ситуации возложенной на него миссии. Он старался изо всех сил! Мастерицы по очереди были подвергнуты всем видам допросов, которые были приняты у иезуитов в таких случаях.
Первой стали допрашивать Катрин Памли. Женщина смирилась со своей судьбой, но имена своих заказчиков оставила в секрете. К ней хотели применить особые допросы, но… проведя медицинский осмотр, Альбертини заметил, что у подозреваемой нет ни малейших шансов пережить даже самые слабые пытки. Тупик.
Тогда занялись Сисель Пейдж, но та, как выяснилось, совершенно ничего не знала о делах, связанных с отравлениями и «особыми заказами». Пару-тройку тем она, конечно, раскрыла, но всё это было совсем не то, чего хотели Торнтон и стоявшая за ним Елизавета.
Следующей занялись Сильвией Макларистер, и та не спеша, в течение нескольких недель, поведала почти всё, что знала. Однако до ключевых контрактов дело тоже не дошло. Так,— мелкие дела в самой Англии и соседней Шотландии. Там помогли жене избавиться от навязчивого супруга, тут, напротив, дали мужу возможность решить проблемы со старой каргой… Мелочи, а не большая политика! Плюс ещё сатанинские обряды, которые весьма были интересны кардиналу, но не вызвали никакого энтузиазма у Торнтона.
Агнессу Редскин, как сразу выяснилось, пытать было бесполезно, к тому же та заняла позицию тотальной несознанки.
Потеряв терпение, королева Елизавета потребовала ускорения процесса!
Наконец перешли к Луизе Бертлен. Альбертини сумел её разговорить и добился убеждением большего, чем пытками и допросами. Говорят, что в замке между иезуитом и французской ведьмой случился даже роман. В итоге показания француженки вышли на нужные для Торнтона темы, и, узнав об этом, Елизавета приказала сворачивать лавочку. «Чем быстрее их казнят, тем лучше будет для всех, в том числе и для кардинала»,— сказало Её Величество. Процесс ускорили.
Узнав о показаниях Луизы Бертлен, Катрин Памли сдалась и тоже разговорилась, меланхолично поведав о своих делах.
В принципе, пытать уже было некого, и всё, что нужно, узнали, но остались две женщины, которые вызывали у иезуитов особый интерес: это Анна Керриган и, конечно, Пpиcциллa Берингтон, которая, страдая множеством голосов, оказалась просто подарком для комиссии из Рима.
Тут Фредерик Альбертини просто отдохнул всей душой! Демонесса и одержимая — что может быть прекрасней для завуалирования основных тем, о которых так не хочется говорить!
Обеих женщин взяли в особый оборот и подвергли самым жестоким и самым изощрённым допросам и пыткам, которые были в распоряжении святых отцов. Малышку Энн обрабатывали несколько недель подряд, но та была как из куска железа сделана. Ничего не чувствовала вообще! К пытке водой относилась с презрением, холодный пол — да она всю жизнь спала на голой земле безо всякой одежды и купалась зимой в ледяной воде! Попытались её подержать в «Критском быке» — тоже не получили ничего полезного для следствия. Энн покрылась волдырями, но вышла оттуда улыбающейся и презрительно бросила святому отцу: «Давай поджаривай меня побыстрее, пока я не вырвалась на свободу!».
Наконец её закрыли в «Железной деве». Там она провела несколько дней и по выходу выглядела немного «подуставшей», если так можно выразиться. Фредерик на пару дней прекратил допросы, потому что их продолжение могло стоить подозреваемой жизни. Ей дали неделю отдохнуть и прийти в себя, а когда снова привели на допрос, она сказала комиссии: «Так… то, что было последнее…— можно повторить? Мне понравилось!». Иезуиты зашли в тупик.
Тогда занялись Пpиcциллой. Тут получилось намного легче. Перепуганная девушка призналась во всём и сразу! Но одни личности в её теле раскаялись, а другие… тут же забрали показания назад. Снова тупик…
Тогда Его Высокопреосвященство плюнул на всё и начал просто изучать обеих барышень с точки зрения науки. Этому он посвятил последние два месяца своей работы. Обеих, Энн Керриган и Пpиcциллу Берингтон, раздели донага и внимательно изучили само строение тел, прощупали внутренние органы, осмотрели гениталии. Внезапно выяснилось, что Энн была матерью. Строение её половых органов и небольшие сдвижки костей таза говорили о том, что она благополучно разродилась в самом юном возрасте.
По этому поводу немедленно допросили Сильвию Макларистер, и та сообщила святым отцам, что Энн пришла, точнее, была найдена в лесу голой и совершенно невменяемой, находясь на третьем месяце беременности. Ребёнок был от её отчима — мясника Джека Брауна! Спустя полгода Анна благополучно разрешилась, родив крепкую и смышлёную девочку весом десять фунтов, которую назвали Елизавета (в честь Чёрной Лизы) и отправили в приют.
Это известие повергло Его Высокопреосвященство в ужас! Он, дрожа каждым членом своего тела, сообщил, что этого ребёнка немедленно нужно найти, иначе через него дьявольский дух выйдет на свободу, и через много-много лет свершится страшная месть. По женской линии через этого ребёнка её потомку перейдет и вся сила Энн Керриган, и все её способности. И при этом неважно, кто будет отец, потому что сила Лилит сохранится даже спустя столетия. Немедленно бросились искать ребёнка!
Искали почти месяц, но… поскольку Сильвия Макларистер называла то один приют, а потом… «ой, я совсем забыла, это же был совсем другой приют! Ох, старость, старость… память уже никуда!». В общем, поиски оказались бесполезны. Ребёнок Анны Керриган остался не найденным. На эти розыски ушёл последний месяц, что был в распоряжении Фредерика Альбертини, а когда он закончился, то, несмотря на всё сопротивление святого отца, королева приказала вынести приговор и поставить в деле точку.
Так и до сих пор потомок Анны Керриган по женской линии живёт незнамо где и ждёт своего часа, чтобы поквитаться с потомками тех, кто когда-то казнил её прародительницу. Где он и кто он — никто не знает.
Приговор вынесли, и он оказался на удивление мягким. Трёх женщин за сатанизм, повторяемую ересь, адские обряды и многочисленные убийства приговорили к смертной казни через сожжение на костре. Это были Катрин Памли, Анна Керриган и Пpиcциллa Берингтон. Тут вопросов не возникло.
А трём женщинам, а именно Сильвии Макларистер, Луизе Бертлен и Агнессе Редскин, сожжение на костре заменили повешением. Тут королева спросила: «Кто такая эта Луиза Бертлен?», а когда услышала, что «гугенотка, ненавидящая католиков», то спокойно кивнула и утвердила своим вердиктом весь приговор.
Пятьдесят пять женщин из числа белошвеек, в основном иностранки, после вынесения приговора пропали без вести. Есть мнение, что их закопали живьём неподалеку от самого Гринстоуна. Двадцать девять простили и отправили замаливать свои грехи в разные монастыри Кентерберийского престола. Шестьдесят семь из них заклеймили как воровок и отправили в Новый Свет (половина из них умерла в пути). Десять девушек, в том числе и открывшая дверь королевской гвардии Сисель Пейдж, умерли до вынесения приговора. Так закончилась история предприятия «Лучшая одежда Гринстоуна», так завершился Гринстоунский процесс.
Сама казнь первых трёх женщин состоялась 14 июля 1575 года на главной площади Гринстоуна. Елизавета I категорически отказалась от идеи казнить ведьм в Лондоне. Оно и понятно.
7.
И вот финал нашего повествования.
Как и любая другая история, эта тоже походит к своему завершению. Жарким июльским днём на главную площадь Гринстоуна привезли тех, кто распоряжался этим городом на протяжении последних нескольких десятков лет. Привезли как полагается: в железных клетках и в кандалах. Три клетки остановились у столбов, и оттуда были извлечены три женщины: одна — глубокая старуха и две очень молодых и сильных.
Их предстояло казнить по приговору Святой Инквизиции, утверждённому королевой-англиканкой. Катрин Памли, Энн (Анна) Керриган и, конечно, Пpиcциллa Берингтон. Старая ведьма, демонесса и одержимая.
Но что-то не очень вид у Фредерика Альбертини, ведшего этот процесс. О чём он думает или чего боится?..
Каждая из предстоящих жертв была одета в халат с сатанинскими символами, на их шеях — железные пентаграммы. Катрин — спокойная и почти лениво безразлична. Отклонила предложение причаститься. Ответила: «Вы, те,— кто собрались меня сжечь, предлагаете покаяться перед Господом? Нет, лучше я поговорю с ним сама, без посредников. Давайте покончим с этим быстрее!». Пpиcциллa что-то бормочет, глаза навыкате, ничего не видит и ничего не хочет. Невменяемая абсолютно! И, наконец, она,— Анна Керриган; тут полная собранность. Улыбается, смотрит на своих врагов, а особенно на Его Высокопреосвященство — представителя папы и ордена Игнатия Лойолы. Что она хочет ему сказать и что у неё на уме? Неужели она совершенно не боится смерти? Смотрит, улыбается, не сводит с него глаз, словно говорит: «А ты уверен, что сегодня умру именно я, а не ты?».
Быстро зачитали приговор, публика напряглась, раздались свисты. И вот — свершилось! Кривой Джерри,— личный палач королевы Елизаветы,— подносит факел к столбу Катрин Памли. Мгновенно пламя охватывает всё тело и весь столб! Не произнеся не единого слова, старая ведьма тихо умирает, сгорая в пламени. Этот столб пылает, а палач уже несёт факел ко второму столбу. Одно мгновение — и вспыхивает Пpиcциллa Берингтон. Орёт как безумная, но постепенно затихает. Палач идёт уже к третьему столбу, и тут… факел в его руке гаснет.
Дальше происходит следующее. На глазах сотен людей Анна дёргается, и лицо её меняется: оно становится чёрным как ночь. Она смотрит на Его Высокопреосвященство и начинает хохотать неистовым и страшным смехом. Удивлённый палач снова поджигает факел, и тот опять гаснет. Кривой Джерри подходит к столбу как в трансе,— словно загипнотизированный, и… падает замертво! Весь народ в шоке. Люди бросаются врассыпную. Анна кричит кардиналу: «Это и есть то, что я от тебя скрыла на следствии и что ты там не узнал! Нет человека, способного казнить меня. И нет силы твоей против моей!».
Ну или так, по крайней мере, привели её последние слова свидетели и их потомки. Внезапно среди бела дня поднялась буря. Ветер понёсся через площадь и брошенные на улице шляпы людей, бумаги, мусор и всё остальное. Этот ветер унёс и сам текст приговора, подписанный членами комиссии и утвержденный Её Величеством. Какой-то юноша подхватил факел, который еле горел на таком ветре. Он подбежал к столбу и также упал бездыханным. Анна смеялась. Тогда Его Высокопреосвященство кардинал Фредерик Альбертини начал читать молитву. Начал с «Отче наш» и закончил молитвами ко Святой Богородице.
Буря чуть успокаивается. Кардинал продолжает читать всё громче и громче. Наконец берёт в руки новый факел и снова, в третий уже раз, подходит к проклятому столбу. Почерневшая лицом Анна Керриган смотрит на него в ярости. Фредерик опускает факел, и столб вспыхивает… Но недостаточно сильно. Едва тлеет. Анна смеется дьявольским смехом, а стоявшие рядом столбы уже потухли, и на них видны скелет Катрин Памли и неподвижное обгоревшее голое тело Пpиcцилы Берингтон.
Фредерик кричит: «Добавьте ещё огня, несите ветки! Убейте её!». Добровольцы подносят ветки и подливают масла. Анна бегает глазами по суетящимся людям, наконец снова начинается буря, и тут пламя внезапно охватывает весь столб и тело демонессы. Начиная сгорать, Анна что-то кричит своему врагу, но тот стоит буквально в пяти метрах от неё, держа перед собой Библию. Наконец пламя охватило Анну полностью…
Анна горела почти до самого вечера, пока столб не упал.
Когда разбирали угли, то не обнаружили никаких костных останков или фрагментов её тела. Ничего вообще не нашли, кроме железной пентаграммы, одетой Кривым Джерри на женщину перед казнью. И только когда всё закончилось, увидели, что Фредерик Альбертини, бывший на начало казни черноволосым сильным сорокалетним мужчиной, поседел полностью и до самого конца. Даже его борода стала седой.
Так была уничтожена Анна Керриган. Она приняла казнь вместе с Катрин Памли и Пpиcциллой Берингтон. Кто ребенок Анны Керриган — до сих пор неизвестно...
ЭПИЛОГ
Отдельной темой является отношение церкви и других свидетелей к Гринстоунскому процессу. Фредерик Альбертини вскоре после процесса отбыл в Новый Свет и прожил там остаток своих дней. По пути в Толедо он оставил свидетельства о процессе: три своих тетради-дневника по сто листов в каждой, пентаграмму Энн Керриган, личные вещи Катрин Памли и нательный крест Луизы Бертлен. В своих дневниках он отметил, что Луиза полностью раскаялась и умерла как христианка. Про других женщин он такого не написал. Эти тетради и есть практически единственное сохранившееся до наших дней свидетельство о Гринстоунском процессе.
Протоколы заседаний Священной комиссии были утрачены, точнее, переданы в 1657 году Оливером Кромвелем представителям папы Климента IX. Хитрый лорд-протектор использовал эти и многие другие документы как способ дружественного подкупа Римского престола. Как только документы перешли в руки иезуитов, они были немедленно уничтожены.
Сам городок после страшной казни трёх ведьм начал быстро пустеть и деградировать. Поместье, в котором находилось предприятие, было продано с торгов, но после внезапной скоропостижной смерти нового владельца разграблено и сожжено. Стены зданий примерно сто лет стояли на месте, зарастая травой и деревьями, но потом были снесены во время Английской революции, а камни, взятые после их сноса, пошли на строительство моста и укрепление плотины. Спустя двести лет от предприятия «Лучшая одежда Гринстоуна» не сохранилось даже фундамента.
Католики отрицают сам факт процесса и на любой вопрос говорят: «Понятия не имеем, кого казнили в этом вашем Гринстоуне в 1575 году. Не знаем и знать не хотим!». Англиканские источники также упираются и заявляют, что «нам не известны никакие подробности Гринстоунского процесса, а если бы такие и были, то все документы, связанные с ними, уже переданы святому Римскому престолу в 1657 году. У нас ничего нет». Тетради Фредерика Альбертини были якобы утрачены в 1809 году, во время Франко-испанской войны. Таким образом, единственным свидетельством процесса осталась именно пентаграмма Анны Керриган, которая теперь находится в Музее инквизиции в городе Толедо. Больше никаких доказательств об этом процессе нет. Вообще о нём могли просто забыть, если бы…
В 1944 году бенедиктинский монастырь Монтекассино в Центральной Италии подвергся тотальной бомбардировке союзников. Фактически был полностью разрушен, буквально стёрт с лица земли. А в руинах, когда их разбирали, было обнаружено множество документов, большая часть из которых была повреждена, многое сгорело, но кое-что уцелело…
В том числе и одна из трёх тетрадей Фредерика Альбертини, связанная с Гринстоунском процессом. Тетрадь первоначально состояла из 100 листов пергамента, имела размеры примерно 60х30 см. Но когда её нашли, там было только 76 страниц, на которых тушью были даны дневниковые записи кардинала и его рисунки обнажённых тел Анны Керриган и Пpиcциллы Берингтон, сделанные им в Тауэре. Там же были подробности описания тел обеих демонесс, подробные и очень качественные зарисовки отдельных частей их тел, половых органов и ротовых полостей.
Кардинал исследовал обеих женщин буквально от макушки до пят,— видимо, пытаясь определить, где у них спрятаны магические силы. Он называет там также вес, объём мозга, сделанный расчётом по размерам черепов, а также указывает примерные размеры внутренних органов обеих женщин, которые он определил пальпацией. Кроме того, он взял у обеих женщин на исследования буквально все их выделения, которые мог: слюна, слезу, пот, ушную серу, мазок из гениталий, кал и мочу.
Подробности этих исследований нас не интересуют, тем паче что они ничего не дали уважаемому кардиналу кроме признания того, что обе женщины совершенно физически здоровы, и установить, в чём причина их аномалий, не представляется возможным. Мы просто приведем параметры тел обоих демонесс, которые определил Фредерик Альбертини. Причём уже в метрической системе (так будет понятней!).
Анна Керриган:
Рост 149 сантиметров, объём талии — 65 см, груди — 78 см, таза — 95 см.
Размеры печени — 160 см.
Объем головного мозга — 1450 кубических сантиметров.
Вес тела — 45 кг.
Пpиcциллa Берингтон:
Рост 165 сантиметров, объём талии — 75 см, груди — 105 см, таза — 104 см.
Размеры печени — 165 см.
Объем головного мозга — 1350 кубических сантиметров.
Вес тела — 57 кг.
Головы обеих женщин были зарисованы Фредериком особенно тщательно: фас, профиль, темя, ушные раковины, язык, глаза и ротовая полость. На его рисунках они полностью лишены любого волосяного покрова на голове, под мышками и паху. Вероятно, волосы были удалены отовсюду господами инквизиторами, чтобы Его Высокопреосвященству было легче сделать свои рисунки. Кардинал также зарисовал череп Присциллы, который взял на костровище уже после казни женщины. Там же он указал, ни никаких костных останков Энн Керриган найти не удалось.
Там также сохранилась часть бесед между Анной Керриган и Фредериком Альбертини. Вот интересный фрагмент из них:
«АК: Ваше Высокопреосвященство, вы, вероятно, путаете интересы церкви и свои собственные интересы в моём деле? Признайтесь в этом.
ФА: Нет, Анна, ты не права.
АК: И сколько же вы будете притворяться и лгать самому себе, доказывать, что допрашиваете меня так долго, просто чтобы узнать про мои способности?
ФА: Анна, я вынужден это делать.
АК: Лгать?
ФА: Нет.
АК: Тогда задай вопрос, который ты больше всего хочешь мне задать?
ФА: Анна, чего бы тебе хотелось сейчас больше всего?
АК: Не тот вопрос, Ваше Высокопреосвященство. Я знаю тот вопрос, который у тебя в голове. Но ответ на него ты никогда не получишь».
Что это был за вопрос, думаю, что не стоит сильно гадать. Больше всего кардинала Фредерика Альбертини интересовало, где находится дочь Анны Керриган и как её найти, но ответ на этот вопрос он так и не получил.