Восхождение к Храму

Из книги  "Восхождение к Храму" .Глава беседы
с актёрами
Ирина Купченко, актриса:
«Чем скромнее монастырь, тем лучше молится»
Ирина Купченко сыграла во многих фильмах и спектаклях. Некоторые роли вспоминает
с любовью и благодарностью. Однако особенно важной для себя считает работу в
документальных православных сериалах, начавшуюся с 2003 года. Первым из таких
сериалов стал фильм «Земное и небесное»…
- Он вышел на экраны весной 2004-го, перед Пасхой. 10 серий. История православия на
Руси, от момента крещения до наших дней. Я была ведущей одной из серий – об
отношении к религии в советский период.
- Если не ошибаюсь, вы были единственной женщиной из десяти ведущих. Но кто
подсказал вашу кандидатуру? Как выбрали именно вас?
- Разумеется, кто-то посоветовал пригласить меня. Но - кто? Я не знаю. Правда, не знаю,
кто подарил мне это счастье.
- Вы удивились?
- Я так обрадовалась, что даже не удивилась. Само приглашение сниматься в кино было
привычным. Но попасть именно в такой фильм – это был подарок судьбы! Я впервые
принимала участие в документальном кино и поначалу не представляла, как все будет
выглядеть. Потом поняла: зритель воспринимает ведущего как соавтора текста, он и
должен быть соавтором, и это гораздо более ответственно, чем произносить чужие слова.
Текст постоянно переписывался, менялся. В фильм включили и мои личные истории,
которых изначально не было в сценарии.
- Да, я помню – о том, как вы крестили своих детей и о вашей подруге, внучке
Хрущева… А сколько было вашим сыновьям на момент крещения?
- Старшему семь, младшему четыре с половиной. Это было в конце 70-х. Мы крестили
детей вместе с подругой, дома, на квартире, потому что муж у подруги был довольно
крупный комсомольский работник, и она боялась идти в церковь. Но потом мальчиков
надо было причастить. И мы вместе с мужем, Василием Семеновичем Лановым повезли
их в Одинцовский район, в Акулово, в Покровский храм.
- Муж не был против крещения?
- Нет. Хотя сам придерживается иных взглядов. Мы приехали, зашли в храм – и я
никогда не забуду, как священник сказал: «Спасибо, Василий Семенович, за то, что вы не
побоялись придти сюда…» Мне стало больно до слез от этой благодарности!
А подруга, про которую вы вспомнили, внучка Никиты Сергеевича Хрущева, с трех лет
воспитывалась в доме своего деда. Никита Сергеевич, как известно, яростно боролся с
религией. Но пути Господни неисповедимы. В 1997 году я стала крестной матерью ее
внука – тоже Никиты. Его крестили в храме Преображения Господня в Переделкино.
- Еще в том фильме очень впечатлила история про конструктора Королева – о том,
как он приезжал к монахиням в Пюхтицкий монастырь…
- Да, Сергей Павлович приезжал инкогнито, в 50-х, жил в Пюхтице несколько дней.
Прощаясь, оставил свой московский адрес и сказал: «Я всегда хотел помогать храмам!»
А потом, когда матушка Силуана приехала в Москву и зашла по адресу – дал ей на
монастырь крупную сумму денег. А матушка Силуана, кстати сказать, была не кто иная,
как Надежда Андреевна Соболева, эмигрировавшая из России после революции вместе с
родителями, жившая во Франции, вышедшая замуж за богатого нефтяного
промышленника, а в 29 лет внезапно оставившая свет и ставшая устроительницей
Трехсвятского храма в Париже. «Храма многострадальной России», как она сама его
называла. После войны она вернулась на родину – и приняла постриг в Пюхтицком
монастыре, став матушкой Силуаной… В фильме «Земное и небесное», вообще, много
судеб, они – стержень повествования.
1- Сериал снимали по благословению патриарха Алексия II. Вы тоже с ним
виделись?
- Виделась. И не раз. Но не до этих съемок, а после. Нас пригласили в резиденцию
патриарха, он принял нашу группу, сказал, что доволен работой, вручил
благодарственные грамоты…
Для меня святейший патриарх Алексий II по масштабу своей личности, по величию
сделанных им дел стоит в одном ряду с такими первосвятителями Русской Православной
Церкви, как митрополит Алексий – его небесный покровитель и митрополит Филарет. Я
твердо верю, что своими трудами здесь, на земле, он угодил Богу и предстоит сейчас у
престола Божьего в Небесной Церкви.
- Говорят, патриарх настоял на том, чтобы именно вы представляли Россию в
сериале «Планета Православия»?
- Да, святейший лично высказал такое пожелание, и я вела в этом фильме серию о
России, специально для него мы сделали большое интервью с патриархом. «Планета
Православия» - сериал о православных приходах, работающих во всех уголках мира: в
Африке, Австралии, Америке, Японии, Сирии, Ливане… Его показали весной прошлого
года. Но еще до него, весной 2006-го, на телеэкраны вышел фильм «Путешествие в
Вечный город». О единых корнях православия и католицизма. Там я рассказывала о
первых женщинах-христианках, мученицах за веру, причисленных к лику святых.
Снимали в Риме - и в храмах, и в катакомбах глубоко под землей, где первые христиане
собирались на богослужения, хоронили своих единоверцев…
Знаете, после фильма «Земное и небесное» я впервые в жизни подумала: «Боже мой,
какое счастье, что я выбрала именно эту профессию, стала актрисой!» Даже если бы я
ничего больше не успела в своей жизни, а только снялась бы в одном этом фильме, я уже
считала бы, что какое-то дело мною сделано. Прекрасное, важное дело. Причем все
понимали его значимость. Режиссер Сергей Мирошниченко и оператор Юрий Ермолин -
очень известные документалисты, у них работа расписана заранее, на годы вперед – но
они все бросили и стали снимать этот сериал. Снимали одержимо, подвижнически. То,
что осталось в картине – десятая часть отснятого. Так обычно бывает в документальном
кино, жесткий хронометраж.
Помню, снимали в монастыре Шамордино, под Калугой – на Пасху, ночью. Снимали
службу. Прихожан. Пасхальную трапезу после службы. А на следующий день – к
утренней литургии – мы уже должны были быть в Оптиной пустыни. То есть, на отдых
оставалось три часа. Просто прилечь, расслабиться. Я уже зашла в келью, куда нас
поселили вместе с помощницами – как вдруг услышала, что меня зовут, просят выйти.
Юра, оператор, кричит: «Ира, скорей, скорей, какой восход солнца!..» Ранняя весна.
Снег. Иней. И багровое солнце. Красота божественная. Все вышли, вся группа –
операторы, помощники, звукооператор, режиссер… И стали работать. Пошли к
источнику… В сад… Стали снимать, как солнце поднимается над куполами… Ни на
секунду не усомнившись, все отказались от возможности отдохнуть (единственной,
кстати сказать, за три дня!).
А сколько святых мест мы посетили, работая над этими фильмами, особенно над
«Планетой Православия»! Причем не как туристы, даже не как паломники. В Киево-
Печерской Лавре специально для нас открыли пещеры, когда никого, кроме нас, не было.
И монах рассказывал нам то, что не рассказывает другим. У меня было почти
двухчасовое интервью с ректором Киевской духовной семинарии. Два часа беседы с
умнейшим, образованнейшим человеком! И я вновь говорила себе: «Какое счастье, что я
выбрала эту профессию!» Если бы я не снималась в кино, я никогда в жизни не побывала
бы в стольких святых местах, а если и побывала бы, то не в этом качестве – я не смогла
бы увидеть то, что увидела, узнать то, что узнала. Со мной не разговаривали бы те люди,
которые разговаривают, когда снимается фильм. Например, привезли нас в Эстонию, в
2. Пюхтицкую обитель, повели по кельям, начались беседы с монахинями… Да не стали бы
они говорить со мной, если бы я приехала сама по себе, паломницей. А так – все
понимали, что этот фильм важен. Потому что, даже если один человек, посмотрев
картину, придет в храм, то это уже огромное дело перед Богом. Ведь все наши фильмы
снимались в первую очередь для людей не воцерковленных. Воцерковленные и так все
знают. А эти фильмы – для тех, кто еще не дошел до храма. Чтобы дошли.
- Ваши родители видели эти фильмы?
- Папы уже не было в живых. Мама видела. Оценила.
- Это родители привели вас к вере?
- Совсем нет. Сейчас мама ходит в храм. С возрастом многие начинают ходить. Но когда
я появилась на свет, ни папа, ни мама не были верующими. Мама работала
преподавателем английского, папа был военным, коммунистом. Более того, даже
бабушка не была верующей. Так что в детстве крестить меня было некому. Я крестилась
сама, значительно позже.
Но в храм я в детстве ходила. Еще девочкой, школьницей. Из детского любопытства. Не
знаю, что меня туда влекло. Или атмосфера, совершенно отличная от той жизни, которая
окружала в повседневности. Или что-то, что словами не объяснить. Я не формулировала
это как веру в Бога. Мне ведь о Боге никто не говорил. Я о нем не слышала – ни в школе,
ни в семье, ни от знакомых. Но я много читала. Раньше дети вообще много читали. А в
литературе, особенно классической, все время сталкиваешься с верой, Богом. И я стала
чувствовать, понимать, что существует какой-то иной мир, мне совершенно неведомый,
неизвестный, но помогающий людям жить. Наверное, вера пришла ко мне через
литературу – Тургенева, Лескова, Достоевского…
А потом я стала работать в кино. В своей первой картине «Дворянское гнездо» я снялась
в 19 лет, будучи студенткой второго курса Театрального училища. Моя героиня – Лиза
Калитина - уходит в монастырь. Узнав, что Лаврецкий женат и не может развестись,
поскольку брак церковный, она встает перед очень серьезным выбором: или ей нарушить
церковные, религиозные правила, разрушить семью и вступить в связь вне брака. Или –
отказаться от собственного счастья. Она очень любит Лаврецкого, он – любит ее. Лизе
всего 19 лет, она молода и неопытна. Однако она выбирает второе. Уходит в монастырь.
Жертвует собственным счастьем – даже не ради счастья другого человека, поскольку
Лаврецкого она тоже сделала несчастным, но ради некоей высшей идеи, истины. Она
понимает, что настоящая любовь – это жертвенность. Она выбрала Бога. Такова была ее
точка зрения. И, очевидно, точка зрения автора – не зря же он привел Лизу в монастырь.
- Эта роль повлияла на вас?
- Да. Не только мы, актеры, создаем образы, вкладываем в них частицу себя. Образы
тоже влияют на нас. Выбор Лизы, как ни странно, сыграл большую роль и в моей жизни.
Я стала на многое смотреть иначе. На отношения между мужчиной и женщиной, между
людьми, на отношение к Богу. Я впервые всерьез задумалась над всем этим. Так
началось мое движение к вере.
- Вам повезло не только с Лизой Калитиной. Вы сыграли немало замечательных
женских образов!
- Да, действительно. Многие мои героини были глубокими, сильными, благородными. Я
играла княгиню Екатерину Трубецкую, жену декабриста, в картине «Звезда
пленительного счастья», и эта роль тоже необыкновенно повлияла на меня. Когда
произошло восстание на Сенатской площади и участники его были признаны
преступниками, Синод дал их женам разрешение на развод. Но ни одна этого не сделала!
Екатерина Трубецкая первой добилась права ехать за мужем в ссылку. А ведь она была
совсем юной женщиной, едва говорила на русском языке, ей привычней был
французский. Вестибюль в доме ее семьи на Английской набережной был выложен
плитами из дворца Нерона. Это была одна из богатейших семей России, родственники
3.царя… И, тем не менее, Трубецкая оставила родных, дом, состояние – и через всю
Сибирь поехала к мужу. Даже когда губернатор Иркутска, пытаясь остановить ее, сказал:
«Связав свою жизнь с ссыльнокаторжным, вы сами становитесь крепостной и дети ваши,
рожденные в этом браке, будут крепостными!» - она не остановилась.
Снимая этот фильм, мы приехали на окраину Иркутска, в монастырь, в ограде которого
похоронены Екатерина Трубецкая и ее дочь. Они умерли там, в ссылке… Ведь что-то же
заставляло этих женщин поступать именно так! Что? Наверное, то, что, венчаясь, они
давали обет перед алтарем. Обет Богу – быть вместе с мужьями в счастье и несчастье. И
обет этот свято соблюдали. Значит, есть в жизни какие-то силы – важнее собственного
благополучия. Я не могла об этом не задуматься.
- Несправедливо было бы не вспомнить и другие ваши фильмы, которые так любят
зрители: «Без свидетелей», «Странная женщина», «Одинокая женщина желает
познакомиться», «Благословите женщину»…
- Меня всегда эксплуатировали в одном амплуа. Лирико-драматические роли женщин со
сложной, в основном, несчастной судьбой, с несчастной любовью. Хотя несчастной
любви, по сути, быть не может. Ведь счастье - не когда любят тебя, а когда любишь ты.
Поэтому я своих героинь всегда считала счастливыми… В картине «Благословите
женщину» роль была совсем маленькая. Мать главной героини. Поначалу я недоумевала:
«Что играть? Как играть?» Нашла зацепку – то, что она была дочерью священника.
Решила сыграть глубоко верующую женщину. Главная героиня в этом фильме – очень
хороший, благородный женский образ. И я подумала: как мать вырастила такую
замечательную дочь – жертвенную, добрую, терпеливую? Эта мать тоже должна быть
хорошим человеком! И я сыграла свою роль, обратившись к Богу. Последней сцены –
там, где моя героиня умирает - в сценарии не было, то есть, она была написана по-
другому. Но мы с моим духовником ее переписали. Вставили туда слова Амвросия
Оптинского: «Жить - не тужить, никого не обижать, никому не досаждать и всем - моё
почтение». Ведь что самое главное в жизни? Любовь. Любовь не только мужчины к
женщине, но человека к человеку, ребенку, цветку, к Богу.
- Кто ваш духовник?
- Отец Игорь Смертин из Покровского храма в Акулово.
- А где и как вы крестились, Ирина Петровна?
- В городе Коломне (во время одной из киноэкспедиций), в крошечной церквушке…
Просто пришла и сказала, что хочу креститься. Крестного и крестную подобрали из
прихожан… Никогда не забуду тот день! Я была уже взрослым человеком, мне было 29
лет, но я ничего не знала – ни как молиться, ни как вести себя в храме. И мало кто знал
тогда! Поэтому все для меня было как-то странно, все удивляло. Но ярко и отчетливо
помню, что испытала в тот день - чувство очищения, освобождения и какого-то
космического счастья, какого в жизни не испытывала никогда! Очень хотелось
сохранить это чувство. Но потом оно, к сожалению, уходит. Разве что после поста иногда
возникает, особенно когда долго постишься, добросовестно каешься, честно просишь
прощения у тех, перед кем виноват… Знаете, ведь это очень трудно – попросить
прощения, это, наверное, одна из самых сложных вещей в жизни. Казалось бы, близкие
люди, и ты не права – скажи: «Прости!» Но как это трудно на самом деле. Зато когда
переступишь и скажешь – а после этого еще и причастишься на Пасху, возникает
совершенно ангельское, неземное чувство, какое было после крещения.
- Вы крестились – и стали постоянно бывать в храме?
- Увы, нет. Произошло то, что происходит с большинством людей. По опросам, 80
процентов – православные. Спросишь: «Крещеный?» «Крещеный». «Верующий?»
«Верующий». А в церковь ходят процента два. Люди не воцерковлены. По-видимому,
сказываются атмосфера в обществе, культура. Только сейчас с молодежью стали
заниматься, разговаривать на тему религии. А раньше - кто пришел в храм, тот пришел.
4.Кто не пришел – ну, и ладно. Храмов было мало. Раньше люди приходили в церковь
только на Пасху да на Рождество... Так и я прожила довольно долго, в церковь ходила
мало. Потом – стала ходить чаще. Еще чаще. Очень большое влияние оказал духовник,
отец Игорь. Он говорил: «Тебе жалко потратить время?» А я, действительно, приходила -
и всегда куда-то спешила. А служба – такая долгая, да еще и молебен… Я приду – и
убегу пораньше, приду – и убегу… Но как-то раз отец Игорь сказал: «То время, что ты
«выкроила» за счет службы, тебе все равно ничего не даст. Ничего ты не сделаешь, не
получится. А вот если отстоишь – все успеешь, все сможешь, для всего времени хватит.
Бог поможет». Я проверила. И убедилась – на самом деле так!
Постепенно стала каждое воскресенье ходить на литургию. Не то, чтобы заставляла себя.
Не позволяла себе пропустить. Для пропуска должна была быть очень уважительная
причина: или болезнь, или работа. Приучила себя читать молитвы, акафисты. И мне это
помогает в жизни, поддерживает, дает силы.
- Сколько лет вы уже по-настоящему воцерковлены?
- Лет десять, наверное. Чувствую, что уже привыкла, уже без этого не могу. Пост – не
проблема. Раньше думала: «Раз я в пути – значит, могу есть!» Но отец Игорь вразумил:
«Так и что – в пути? Если не съешь мясо или рыбу – умрешь?» Подумала: «И, правда.
Ведь не умру же». И приучила себя к строгому посту. Теперь в конце поста, даже самого
долгого, пасхального, чувствую, что мне и не хочется уже есть - во время поста было так
хорошо, что разговляться не тянет. Чувствую радость, облегчение.
Пост – повод вспомнить о Боге. Любой пост. Каждую неделю среда и пятница – постные
дни. Казалось бы, кому это нужно! Нужно. Ты задумываешься, вспоминаешь – почему
ты сегодня не ешь. Среда – напоминание о падении Иуды, наших собственных грехах.
Пятница – крестные муки Спасителя. Важно и нужно вспомнить. Это дает что-то
неоценимое для собственной внутренней дисциплины.
- Ваша работа никогда не вступала в противоречие с верой?
- Актерство в принципе вступает в противоречие с верой. Натягивание маски, чужого
лица вредно для души. И в какой-то момент, с возрастом, становится очень тяжело.
Потому что постоянное натягивание чужого лица и обременительно, и неприятно, и
вредно. Но человек известный, который обращается к широкой аудитории, к которому
прислушиваются, имеет редкую возможность что-то сказать людям. Не сочтите за
высокие слова, но я считаю, что профессия художника, любого - актера, писателя,
композитора, живописца – это миссия. Каждый человек задается вопросом: зачем я живу,
ради чего? И актер тоже должен спросить себя: ради чего работаю? Что я хочу сказать?
Да, мы произносим чужие слова, но мы несем ответственность за то, что говорим. Лишь
от тебя зависит – произносить эти слова или нет, как их произносить, как трактовать.
Дело не только в концепции произведения, но в том, есть ли у тебя собственное
мировоззрение и каково оно. Если ты своей игрой хоть кому-то в жизни поможешь, хоть
кого-то направишь на правильный путь, кого-то спасешь, тогда твоя работа имеет
оправдание.
- Вы часто отказываетесь от ролей?
- Довольно часто. Я никогда не соглашалась играть в фильмах, которые противоречили
моим взглядам. Я могу сыграть, заранее зная, что художественный уровень произведения
невысок. Однако сниматься в фильме, который даже не то, что пропагандирует, но не
отрицает насилие, жестокость, грязь, разврат, – на это я никогда не соглашалась.
Закрывала сценарий на первой странице.
- Как вы считаете, стоило бы ввести в школе изучение основ православия?
- Да. Более того, убеждена, что это необходимо.
- А как же другие конфессии?
- Насколько я понимаю, речь идет о введении основ религии для всех традиционных
конфессий страны. Ребенку дать право выбора невозможно, потому что сам он выбрать
5.не может. Выбирают родители. А родителям нужно предложить и даже убедить их в том,
что для детской души подобные знания полезны.
Если священник выдаст тайну исповеди 7-летнего ребенка, его могут лишить сана. И
дети это знают. Ребенок ведь далеко не все скажет родителям. А то, что не скажет
родителям, скажет священнику – и пусть лучше священнику, чем приятелям на улице.
Священник плохое не посоветует.
- У вас есть любимая обитель?
- Шамордино. Я туда езжу, дружу с игуменьей Никоной. Часто бывать не удается, далеко
все-таки, но езжу… Очень люблю эту обитель. Вообще, молиться лучше в монастырях.
Там совершенно другая атмосфера. Есть возможность сосредоточиться, погрузиться в
себя. Не думать, а только молиться. Оттуда уезжаешь очищенной, просветленной,
утешенной. Паломничество по монастырям – лекарство для души. В городском храме не
совсем так, туда заходит много праздных людей, случайных… К сожалению, постоянно
ездить в монастыри трудно. Однако иногда устроить для себя такое паломничество,
говенье – ну хотя бы раз в году, на день, два, три – нужно. Обязательно. Причем в какой
монастырь ехать - неважно. В ближний, дальний… Чем скромнее монастырь, тем лучше
молится.
- За последние время в стране открылось много храмов. Как вы полагаете,
духовность, нравственность поднялись на новый, более высокий уровень?
- Думаю, да. В храмах много детей. Их приводят родители. Работают воскресные школы,
чего раньше не было. Растет поколение, которое пока себя не проявляет, но оно растет в
церкви – и лет через десять эти дети станут взрослыми, и это будут люди
воцерковленные, и тогда ситуация наверняка изменится… Просто рано еще говорить,
делать выводы. Мало времени прошло с начала перемен в обществе. Надо подождать – и
мы увидим плоды. Обязательно.
Воспитание – процесс небыстрый. Я верю, что постепенно, поколение за поколением,
православие вернет былую силу.
А вообще, я не понимаю, как человек живет, если не верит в Бога! Если нет Бога – кто
тогда есть? Мне кажется, если человек не верит в Бога, он безумно одинок и несчастен. И
смерть его страшна. Толстой не мог понять, почему так легко умирает простой мужик.
Да потому что простой мужик верил. Вера помогает умереть и помогает жить. Особенно
при несчастьях. Ни богатство, ни слава от скорбей не избавляют. И с кем, с чем тогда
человек остается? К кому может обратиться? К чьей помощи? Только к Божьей. И люди
это понимают. Кто-то раньше, кто-то позже. К сожалению, многие – поздно.
Фото Сергей  Алексеевич  Марков.