Старая мебель
Часть 1.
Московское время семнадцать часов,
Закрыт магазин на массивный засов,
А сверху повешен амбарный замок,
Ещё подключили сигнальный звонок.
От лампочки света сколько угодно,
И старая мебель вздыхает свободно…
Уставшим расслабиться, просто, невмочь,
Досуг в магазине продлится всю ночь.
Потертый диван вздохнул тяжело:
«Сегодня пришлось мне опять нелегко!
Скажите, друзья, разве это не глупость –
По тысячи раз проверять на упругость,
Стальные пружины мои из металла?
Признаюсь вам честно, меня укачало,
Когда пожилая, большая матрона,
Измяла моё постаревшее лоно…
Садилась, вставала, и снова – садилась!
Потом беспардонно на мне развалилась…
И я испугался, вдруг купит меня,
Ах, столь необъятная тётя-свинья?!
Уж лучше пылиться мне век в магазине,
И мир созерцать с нашей общей витрины…»
«Почтенный диван, разве вам неизвестно, –
С сочувствием молвило мягкое кресло,
«Ведь эта большущая тётя-громада,
Сказала сначала, что кресло ей надо…
И замерло я – неизбежен мой плен!
Но, ей не понравился мой гобелен…
Какая удача, какое везенье –
Я так благодарно за это спасенье!
Представьте, что если б покупка свершилась,
То я бы под дамой в момент развалилось!
Мы слышали скрип ваших стойких пружин,
От них содрогался весь наш магазин!
Я вас поздравляю, что вас не купили –
У толстенькой тёти недолго бы жили».
«Ах, хватит вам, кресло, воду мутить,
Никто не пытался вас вовсе купить!»
Сказал с раздраженьем пустой шифоньер,
Любитель перечить, и светских манер.
«Вы слишком изношены, вышли из моды,
Не могут продать вас долгие годы!
Без вас в помещении мебели тесно,
И вы занимаете лишнее место!
Хозяин готов вас и даром отдать!
Чтоб вы не мешали другим здесь стоять…»
«Уж кто бы кудахтал, а ты б помолчал,
Ты сам, почитай, двести лет простоял!»
Его оборвала, его же соседка,
Из дальней заимки, одна табуретка.
«Не смейте со мной разговаривать грубо!
Да будет известно – я сделан из дуба!
Я очень старинный, ценнее вас всех!
И в прошлом имел небывалый успех!
Хранились во мне соболиные шубы!»
Поджал шифоньер обижено губы.
И тут усмехнулся громоздкий комод:
«Можно подумать, что я здесь – урод!
Мы тоже когда-то, вдвоём с сундуком,
Набиты купеческим были добром!
Чай, с древесины отборной породы,
Прочная мебель – ручной работы!
Если б в Европе мы б проживали,
Нас с сундуком с молотка бы продали!
За что прозябаем который уж год?»
Поник головой старомодный комод…
Глаза опустив, в обшарканный пол,
Промолвил с горечью круглый стол:
«И был молодым когда-то и я!
Вокруг меня собиралась семья,
Приятные люди беседу вели…
Теперь уж на свалке такие столы.
А нынче нужны всем столы раскладные,
Прошли времена и запросы – другие.
Я б тоже отправился, братцы, в вояж!
Охотников нет – на никчемный багаж…
Состарился я, и покинули силы,
Осталось смериться, и сгинуть в России!»
«При всём уважении к вам, круглый стол,
Нелишне напомнить; вы гол, как сокол!
Вы весь исцарапан, облез давно лак,
Вы, право, наивный какой-то чудак!
Кому вы сдались – пенсионер?»
Подобно телеги, скрипел шифоньер.
«Положим, и так, тебе, что за дело?»
Опять шифоньер табуретка задела.
«А, вы б помолчали, вы – сельская дура!
Для вас тёмный лес – из Европы культура!
Ну, что вы видали, живя с мужиком?
Который срубил вас одним топором!»
Захлопали дверцы у шифоньера –
Видать, накалилась слегка атмосфера…
«Хозяин мой бывший не просто мужик,
А, знающий дело, отважный лесник!
Боялись в округе его браконьеры!
Он честно служил, и не делал карьеры.
Лесник мой погиб, охраняя леса!
За память о нём, я вам вырву глаза!»
На крепеньких ножках, как будто к барьеру,
Она подскочила, грозя шифоньеру!
Собой невеличка, бросается в бой,
И бьёт великана добротной ногой!
Опешили все, завизжал шифоньер:
«Какое мне дело до ваших карьер!
Могу растоптать я вас в наказанье,
Но мне не позволит моё воспитанье!»
О стену потёр он ушибленный бок,
И вперился взглядом в кривой потолок.
Вмешалась кровать, шкаф из прихожей,
В окно заглянул изумлённый прохожий;
Таращит глаза – как могло показаться,
Что мебель, ожившая начала драться?
Спрыгнула полка с высокой стены:
«Мы дети одной нерушимой страны!
Мы все продаёмся в плохом павильоне,
Нас видно на улицу, как на ладони!
Должны мы друг друга в беде поддержать!»
«Верно, друзья, – подхватила кровать,
Полке кивнула она с одобрением,
Мудро продолжив, бурные прения:
«На старую мебель в стране нету спроса,
На нас покупатели смотрят все косо….
Хозяин и вовсе не хочет смотреть,
Кажется, с горя, готов – умереть!
Не прибыльны мы – он терпит убыток!
Торговля старьём для него хуже пыток!
Не надо нам драться, друг друга калечить,
Нас скоро хозяин и так изувечит!»
Всех успокоила мигом кроватка,
И миром закончилась жаркая схватка.
Продолжение следует.