-Крис, Вы опять куда-то запропастились. Нарушаете график, коллега. И в чём дело?
-Да нет, док, всё нормально.
-Но я же вижу.
-Я обижался на Вас, док.
-Вот как! С чего бы?
-Мне кажется, док, что Вы постоянно меня разыгрывает, насмехаетесь. И это всё происходит во время наших очень напряжённых сеансов.
-Но Вы действительно всё время до смешного серьёзны, Крис, так нельзя. И это не может не вызвать улыбку. Вспомните Солярис. Что толку было от Вашего угрюмого восприятия? Вообще-то Земля Вас послала оказать психологическую помощь персоналу станции. Не говоря уже об исследованиях Океана, о контакте с ним. Наверное Вам надо было повеселее как-то подойти к делу. Тогда, может быть, и удалось чего-то добиться.
-Добиться чего, док?
-Не знаю, Крис. Теперь эта чудесная тайна останется покрытой мраком неведенья. Боюсь, что навсегда. Воздействовать на Океан жёстким излучением, чтобы прервать Контакт, в ответ на его активные усилия, - идея на мой взгляд, не очень. Сказал бы даже плохая идея. Ведь Океан сделал невозможное - воссоздал из ничего самое дорогое для всех вас – близких людей, которых вы потеряли. А Вы из трусости, а может быть из глупости, собственноручно всё разрушили.
-Да, это так, док. Временное помешательство на всех нашло.
-Если бы, Крис. А вспомните, как Вы справно в первые же дни засунули Хари в аварийный челнок и отправили на орбиту... Вы всегда были с ней жестоки, Крис. Возможно именно поэтому она и покончила с собой, здесь на Земле. Но Океан возродил её. Возродил её и вторично, после Ваших необдуманных действий, очевидно, понимая, что человечество так устроено - безумная тяга к убийству. Он продолжил, он желал Контакта, несмотря на препоны. Но Вы, к сожалению, упорствовали в своём безумии...
-Согласен. Но скажите мне док, положа руку на сердце, - где, в какой эпизод той трагической реальности можно было втиснуть Ваш юмор?
-По обстоятельствам, Крис, по обстоятельствам…
-Недавно показывали сюжет, в нём какие-то Ваши современники резвятся и играют в салки в газовой камере концлагеря. В той самой, где фашисты уничтожили десятки тысяч узников. Штуттгофф кажется… Это тоже юмор, док?
-Ну, это не юмор, Крис, а глупость. Такое бывает с людьми, особенно если они перенапрягли до этого мозг, читая этические наставления другим.
-А Вы, док… не так же ли Вы себя со мной ведёте? Словно голый дурачок, расшалившийся в газовой камере?
-Отчасти Вы правы, Крис. Работа такая у супервизора. Невозможно иначе. Хотите поменяться ролями? Я не против.
-Уфф! А я думал Вы будете увиливать, док, уходить от вопроса. А играть Вашу роль не собираюсь.
-Ну, тогда продолжим...
Правду незачем скрывать, Крис. Ведь она неизмеримо ценнее частокола слов, за которым мы всегда пытаемся её спрятать. Говорю Вам «отчасти правы» потому что, если газовую камеру уподобить Вашему мозгу, объекту нашей супервизии и моих манипуляций в виде неприятных для Вас насмешек, то можно отметить, что в нём сгинули сотни поколений Ваших предков. Но не бесследно. Они оставили о себе память в виде генов и записей в цепочках ДНК и обусловливают весьма существенную часть Вашего восприятия. Причём самые глубокие корни гнездятся в сером веществе под корой головного мозга. Там живут рептилии.
-Все мы немножко лошади, док.
-Все мы немножко крокодилы, дорогой Крис… и птицы!
-И что Вы хотите этим сказать, док?
-Помните, Крис, на втором сеансе Вы упомянули о примордиальном мире? Вот как раз я об этом. Генно обусловленное восприятие. Оно часть имаго, но далеко не вся. Я об этом, Крис. Имагинальный мир гораздо обширней и ярче.
-Я рад за это, док. Но зачем Вы собрались меня лечить от имаго? Об этом Вы говорили мне недавно.
-Задумайтесь, пожалуйста, Крис, над таким вариантом: где окажется Ваше Я, если убрать и то, и другое – примордиальный и имагинальный миры?
-Я, это Я, док. Это моя Самость и знания, независимо от обстоятельств!
-Ну-ну…