Один.
Куда он шёл в своём странном одеянии, похожем на парус, упавший на плечи? Ветер развевал длинные пряди волос, трепал складки ткани, шлифовал смуглую кожу щёк. Широкие плечи покачивались в такт шагам, шаг же был весом. Взгляд прищуренных под ветром глаз был устремлён в будущее, а след босых ног тянулся в прошлое, словно нитка странных бусин, нанизанных на линию тропы.
Он не был высок, но все, кто встречал его на пути, казались себе крохами в сравнении с его приземистой и массивной фигурой. Не смотря на массивность, двигался он легко. Было в его облике что-то от птицы - могучей и свободной, не подвластной стихиям, но пускающей их под крыло.
Никто не вставал у него на пути, никто не решился пойти во след. Но он не был одинок. Там, где ступала его нога, под исполненным взглядом спокойных глаз, всё было едино с ним, и он был един со всем вокруг.
Куда он шёл, меняя сущее одним своим появлением? Вперёд. И это его единственная дорога была верна.
Два.
Не смотря на то, что года добавили веса бокам, а седина вкрадчиво намекала на наличие жизненного опыта, он остался все тем же Толиком.
Костюм его был такого покроя: казалось - тот же, что год назад, что пять лет.
И улыбка не изменилась - лукавая, с намёком на некую осведомлённость, мол, я-то знаю.
Но ничего он не знал. Ни сплетен, ни фактов. Даже русского языка не знал как следует, потому что не пользовался им в полном объёме.
Эволюция личности обошла его стороной. Впрочем, как и деградация. И непонятно было - здорово это, или нет.
Можно было заметить его в пивной, или во дворе на скамейке. А можно было и не замечать.
Уже тридцать два года он служил агентом китайской разведки...
Три.
Надо же, какое чудо поспешало к нам навстречу! Худощавый и гибкий, даже какой-то зыбкий по ощущению. Весь обтянут дико-зелёной блестящей кожей с массой заклёпок, выточек, карманчиков и молний. Вместо шапки сапог. Хромированный, стилизованный под цилиндр, но именно сапог! Ноги обуты в яркие ботфорты странного туманного цвета. И от пояса тянулся кисейный шлейф, тоже зелёный, со вкраплениями того самого туманного оттенка.
Подойдя, он остановился в такой страной позе, что мне захотелось его поддержать, чтобы не упал - левая нога вперёд и вправо, а правая, полусогнутая в колене, отставлена назад. Именно на неё он опирался, отклонив туловище, изогнувшись в пояснице, с прижатыми к телу локтями и протянутыми в направлении нас кистями рук.
- Кого я вижу! - сказал он неожиданным басом, чем привёл меня в полный восторг. - Иннокентий, я безумно рад. Но пока ты не выберешься из капкана традиций, Олимп модной индустрии будет недосягаем для тебя, поверь. На показ? Я займу вам места. Кстати, спутница весьма мила!
Он окинул меня презрительным девичьим взглядом, взмахнул ресницами и удалился, виляя бёдрами.
- Клоун? - спросила я, замирая от наслаждения.
- Идиот, - грустно подтвердил Иннокентий.