Виталий Петрович, сапер, прошедший Великую Отечественную без единого ранения, привез из Германии в свою комнату в коммуналке два пианино. Сыну и дочке.
Дочке, Миле, уже девять было, младшему, Женечке - всего четыре. Отец его увидел впервые после демобилизации.
Где и как разместились в крохотной комнатке два пианино, загадка для всех, кто не знаком с советским понятием «смекалка».
Трусом Виталий Петрович не был, рубил правду - матку начальству вплоть до замминистра, что и затормозило его карьеру в ГосПлане СССР на должности старшего инженера. Выше не поднимался. Одной хорошей, даже очень хорошей, работы недостаточно.
Единственный страх правдолюба - страх обидеть родных, жену и детей. Мог и расплакаться на глазах соседей.
Продукты домой он приносил из госплановского буфета, незачем женщинам толкаться по очередям. Ходил уверенно, но в то же время осторожно, тигриной походкой. Мужчина с продуктовой авоськой мог бы вызвать насмешку, но только не Виталий Петрович.
Тевтонский подбородок, офицерская стать, прозрачные голубые глаза вызывают оторопь: чего от такого дождёшься? Побаивались все - даже соседские дети к нему за яблоками-китайкой не запускали руки через щель в заборе. Китайки росло — на содержание всей Китайской Народной Республики хватило бы. На восьми сотках восемьдесят яблонь - перебор, толкучка.
За тысячу четыреста с лишком дней у Виталия Петровича второй натурой стала аккуратность — от тропинки не отступался в сторону. Приглашали соседи в гости, выходит с участка на улицу через свою калитку, походит к соседской и просит открыть её. Перелезть в щель в заборе - ни а что. Даже по длительным и многочисленным просьбам.
Без единого ранения из-за военно-учетной специальности. Призвали на третий день Великой Отечественной. Его, химика по образованию, призвали сапером. Саперы ранеными не бывают, они или живы, или убиты. Разрывает в клочки, и поминай, как звали. Поэтому любая дорога для сапера светится невидимой надписью «Проверено. Мин нет».
Мин в садовом товариществе не было, но у забора росли колючие кусты и деревья: шиповник и терн. Живая изгородь. На участке крупный крыжовник, такой же зловреднейший.
В 1952 - м году недалеко от Москвы распределяли участки для плодово - ягодного сада. Виталий Петрович, горожанин по происхождению, загорелся садоводством. Яблони разных сортов крыжовник, клубника- земляника, росло всё. Химик по образованию, он грамотно применял удобрения и сад ломился от урожая.
О войне Виталий Петрович помалкивал, лишь однажды проговорился, что на фронте после первого ранения в солдате разгорается злоба.
Участнику войны дали двухкомнатную квартиру, и пианино разместили в разных комнатах. Мила играла по три часа, не отрываясь, а младший брат тянулся к инструменту, хоть одним пальчиком, но нажать клавишу, белую или черную.
Музыкалку окончили оба. С отличием. Мила, после окончания Гнесинского училища, осталась там преподавателем. Гнесинские педагоги частенько заезжали на дачу Виталия Петровича и его жены, Любови Алексеевны.
Оставались пить чай с земляничным вареньем за самодельным столом в тени яблонь. Земляника росла прямо в их тени, и её оказывалось много. По полулитровой стеклянной банке Мила собирала ежедневно. Хватало и съесть с грядки, и для варенья.
Из зеленого крыжовника, растущего на этом же участке, варили янтарное варенье. В таком затенении ягоды, конечно, вызреть не могли, но для варенья очень даже пригодны.
Про яблочное варенье и писать нечего, без него с дачи не уезжали. Как и без сумок с яблоками.
Чаепитием, считай, чайной церемонией, заправляла хозяйка, Любовь Алексеевна, хрупкая болезненная женщина с тонкими чертами лица и аккуратным пучочком на затылке.
Виталий Петрович на всё был готов ради её тихой улыбки.
Ещё заводили пластинки. Классическую музыку. Сонаты Бетховена, Времена года Чайковского, вальсы Шопена. И, изредка, включали привезённый из Германии Grundig - трофейный ламповый приёмник весом в шесть килограммов, позволявший ловить очень четкий сигнал и в длинноволновом и в коротковолновом диапазонах.
Игры на пианино в дачном поселке не было, инструменты оставались в
Москве. Перевозить сложно, иначе садовый домик превратился бы в концертный зал.
Девочки — соседки приходили слушать неспешные разговоры о делах консерваторских: кто победил в конкурсе Чайковского и где он будет теперь гастролировать.
Говорили о первичном прослушивании конкурсантов, куда допущены одни преподаватели консерватории. О пианистах - лауреатах разных лет. О Владимире Ашкенази, лауреате конкурса Чайковского 1962 -го года, который женился на пианистке - исландке и уехал на её родину с сыном, тоже Владимиром. У них вся семья пианисты мирового уровня. С одной стороны повезло парню и девушке, с другой — они же из разных стран. Кто нибудь уедет из родного дома, от родных и близких.
Даже простодушные любительницы «Бременских Музыкантов» Юрия Энтина прислушивались: а вдруг принцесса не слушает гитарную музыку, а наигрывает Вальсы Шопена, потихоньку об этом умалчивая?
Особенно растрогали подарки Офелии Вартановны, сподвижницы Эмиля Гилельса — его пластинки, с дарственной надписью: «...надеюсь, вы сможете оценить искусство нашего замечательного современника...».
Не участвовал в разговорах за столом только хозяин, Виталий Петрович. Всем одарен был человек, но слуха музыкального не имел, единственный в семье.
Женя, младший, пошел по технической части. При первой возможности купил себе синтезатор. Пианино дома, аккордеона для встреч со слушателями ему было мало.
Соседи удивлялись, на какой частоте в FM -диапазоне передают музыку без рекламы?
Частоту так и не смогли опознать.
Так же и как непонятные «вражьи» голоса, временами доносящиеся сквозь вой антенного поля «глушилок», расположенных под боком, в нескольких километрах. Grundig позволял слушать в КВ-1, КВ-2, УКВ и даже СВ диапазонах.
Убежденный коммунист, он не принимал на веру всё услышанное. Критиковал.
Как и прочитанное. В центральной прессе тоже.
Газету «Правда» Виталий Петрович подписывал с 1948-го и хранил на чердаке садового дома. Домиком сруб назвать было бы, как минимум, неуважением. Даже после дачного кооператива дом смотрелся крепким здоровячком. Дом привез из колхоза: в 48-м Виталий Петрович был Госпланом направлен в село на два года — восстанавливать работу хозяйства после войны. Колхозники отблагодарили. Дом был хорош.
Виталий Петрович умер 15 апреля 1986-го года. Дом по наследству достался сыну, Евгению Витальевичу.
В субботу, 25-го, новый хозяин начал разбирать старые вещи на чердаке. Жечь подборку газеты «Правда» за тридцать с лишним лет, в печке - буржуйке.
Над товариществом долго-долго летали хлопья пепла. Так отлетала в небо память.
Жечь пришлось не один месяц.
Двадцать шестого апреля 1986-го произошла авария на четвертом блоке Чернобыльской АЭС.