Предисловие:
Москва, семидесятые годы. Нет интернета и мобильных телефонов. Дворы не забиты личными автомобилями. На дорогах нет иномарок и пробок. Зарплата инженера второй категории - 130 рублей. В городе есть два места, где желающие любого возраста могут за рубль поездить верхом - КСК "Урожай" в Сокольниках и Школа верховой езды на Ипподроме.
* * *
В пятницу я после ужина уютно устроился на диване с «Вечерней Москвой» и принялся за кроссворд. Вдруг, газета со зловещим шелестом выскользнула из рук, и передо мной возникло озабоченное лицо жены. Я приготовился выслушать в свой адрес очередной перечень упрёков: что меня не повышают на работе, что не способен записаться в ЖСК, вступить в ДСК, не вынес вчерашний мусор и до сих пор не починил на кухне кран. Но жена неожиданно миролюбиво сказала
- Знаешь, Славик, довольно нам киснуть в четырёх стенах. Посмотри на себя. Ты далеко не старик, а у тебя одышка, плохо сгибаешься, сутулишься и, кроме того, неудержимо растёт живот. В общем, Славик, я решила, что нам необходимо заняться верховой ездой.
Я живо представил, как большая чёрная лошадь сбрасывает меня на землю, а потом затаптывает своими ужасными копытищами.
- Лёленька, - как можно ласковее попросил я,- а может, мы с Вовкой будем кататься в парке на лыжах?
- С ума сошёл? Вовке 16, у него гитара, ансамбль, девочки, вряд ли он согласится на твоё предложение. Кроме того на лыжах катаются все, а конный спорт это экзотично и очень полезно. На, читай.
Она сунула мне под нос журнал «Здоровье» с заметкой о Школе верховой езды и мечтательно уставилась в потолок.
- Вот тогда мы утрём нос Лопаткиным, а то хвастают при каждом удобном случае: «Мы с Томусей, да мы с Генусей в бассейне так чудесно поплавали…»
Мне совсем не хотелось, рискуя жизнью утирать нос кому бы то ни было, и я сопротивлялся изо всех сил.
- А если ты выпадешь из седла, ушибёшься, или что-нибудь сломаешь? Подумай, Лёля!
- Но Лопаткина же не тонет? А ведь когда начала со своим Генусей ходить в бассейн, плавать совсем не умела. И потом, я уже продумала, в каком костюме буду заниматься. Представь, красный редингтон…
- Редингот, дорогая.
- Не перебивай. Красный редингтон, чёрная шапочка с козырёчком…
По горящим глазам жены я понял, что уговаривать её бесполезно. Против чёрной шапочки и красного редингота не мог устоять ни один довод.
На следующий день Лёля разбудила меня чуть свет.
- Вставай, Славик, поедем скакать.
- Лёленька, ещё так рано. Посмотри на часы – только начало шестого. И Вовку надо в школу проводить.
- Проводит моя мама. Вставай, если мы приедем позже восьми, лошадей не достанется. Думаешь, ты один желающий? Сейчас это очень модно.
Я хотел возразить, сказать, что я вовсе не желающий, а насильственно влекомый, но благоразумно промолчал. Вскоре мы с Лёлей, запихав спортивные костюмы в большую сумку, шагали к метро. Было ещё темно. Народ спал, утомлённый рабочей неделей. Только дворники скребли снег на дорожках, да собачники, презрев строгие надписи «Прогул собак запрещён», выгуливали на заснеженных газонах своих питомцев.
В вестибюле Школы верховой езды толпился народ. К счастью, на одного всадника приходилось по несколько сопровождающих, так что мы в очереди оказались под 14 и 15 номером. Окно кассы было закрыто. В стороне маленький, худенький мальчик объяснял солидному отцу, как надо ездить рысью.
- Когда начнёте рысить, главное – облегчайся, - поучал мальчик.
- Как это?
- А вот так. Ну-ка, нагнись.
Мужчина нагнулся, и мальчик ловко вспрыгнул ему на спину.
- Теперь изобрази, будто лошадь бежит.
Отец трусцой забегал по вестибюлю, а мальчик, подпрыгивая в такт, пищал
- Вот так! Так! Понял?
Все одобрительно кивали головами, хвалили мальчика и одобряли ход отца.
-Рысью идёт.
-Тротом.
-А теперь в галоп поднялся.
- Нет, это прибавленная рысь.
Вскоре из детей, сидящих на спинах родителей, образовалась небольшая кавалькада. Они рысили по кругу, а мальчик на солидном отце во главе командовал.
- Перемена направления! Вольт направо!
Рядом с кассой двое бородатых мужчин катались друг на дружке, причём тот, кто изображал коня, старался трясти своего седока как можно сильнее, брыкался и имитировал вставание на дыбы. Я, опасливо покосившись на хорошо развитые формы жены, сделал вид, что рассматриваю учебные плакаты. Наконец пришли директор с кассиром и стали продавать билеты. Едва мы отошли от кассы, сзади раздался голос.
- Товарищи, больше не стойте, все билеты проданы.
- Вот видишь? – толкнула меня в бок Лёля,- А ты говорил, рано едем.
- Это безобразие! – кричала блондинка в норковой шубке, - Я мужу пожалуюсь! Он служит в Министерстве!
Остальные роптали тихо и обречённо шли на трибуны смотреть на всадников. Никто не уходил, каждый надеялся, что может ещё повезёт. А нас, счастливчиков с билетами, повели слушать лекцию по технике безопасности. Из неё я узнал, что у лошади не цвет, а масть, не клетка, а денник. То, что я считал коленом, вовсе не колено, а скакательный сустав. Мои ноги до колена не голени, а шенкеля. Оказалось, что лошади не только брыкаются, но и кусаются. Как раз в это время мимо провели какую-то жёлтую лошадь. Я шарахнулся от неё и налетел на Лёлю.
- Веди себя прилично, - прошипела она.
- Лёленька, может, уйдём? Ещё не поздно.
- Нет, уже поздно. Пока ты глазел на норковую блондинку, я позвонила Лопаткиным и сказала, что сегодня мы с тобой сядем в седло.
После лекции нам назвали клички наших лошадей и велели идти седлать. Лёле досталась кобыла с романтическим именем Драма, а мне конь по кличке Вермут. Когда я вошёл к нему в клетку… то бишь в денник, вся лекция моментально вылетела у меня из головы. Огромная, коричневая зверюга бросилась ко мне. Я едва успел выскочить и закрыть за собой дверь, а она стала скрести пол – должно быть от злости.
- Ах, ты так? Ну, погоди!
Возникший вдруг азарт заглушил страх. Я схватил уздечку, быстро расстегнул все ремешки и, вытащив из кармана пол батона чёрствого хлеба, снова вошёл к коню. Пока Вермут расправлялся с этим сухарём, я с трудом напялил на него уздечку. Правда, часть ремешков осталась у меня в руках, должно быть, были лишние. Зато седло я пристегнул очень быстро и даже, осмелев, прикрикнул на Вермута, когда он повернул ко мне свою морду с железякой на носу.
- Но, но! Балуй, чёрт!
Мимо по проходу прошла Лёля, ведя за повод красивую, белую лошадь, и мы с Вермутом пошли за ними. В манеже к нам тотчас подбежала женщина-тренер. Мельком взглянув на Лёлю с Драмой, она бросилась ко мне. Глаза её были изумлённо раскрыты, в одной руке она держала бич, другую прижимала к сердцу. Издав какой-то звук, похожий не то на икоту, не то на рыдание, она страшным шёпотом прошептала
- Немедленно назад, в конюшню.
Я пошёл в конюшню
- Лошадь! Лошадь возьмите с собой!
Пришлось вернуться за Вермутом. В конюшне ко мне со всех сторон сбежались конюхи. Они хором возмущались и срамили меня, соединяя вновь ремешки разобранной уздечки и переворачивая седло, одетое, оказывается, задом наперёд. Наконец я снова вышел в манеж и тренер, придирчиво оглядев моего коня, скомандовала.
- Садись!
Мы дружно полезли на лошадей. Часть всадников выстроилась в очередь к лесенке, чтобы потом с неё перебраться на спины своих скакунов. Я вспомнил фразу, часто встречающуюся на страницах романов – «он вскочил на коня…». ВСКОЧИЛ! Я несколько раз подпрыгнул, стараясь животом попасть в седло, но этот манёвр у меня не получился. Тогда я решил воспользоваться стременем, как ступенькой. Здесь у меня произошла небольшая заминка. Если удавалось задрать ногу и засунуть её в стремя, то руками я не доставал до седла и гривы – мешал живот. Если я крепко держался за гриву и седло, нога не доставала до стремени по той же причине, а без помощи рук было не обойтись. На десятой попытке я всё-таки сумел зацепиться и за стремя, и за гриву, собрал последние силы, подтянулся и ввалился в седло, но при этом с моей правой ноги слетел ботинок. Я сидел верхом и размышлял – ехать босиком, или слезть и вновь испытать все муки влезания на коня. К счастью, надо мной сжалилась какая-то девушка и подала мне злополучный ботинок. Тренер выстроила нас друг за другом и велела двигаться шагом по кругу. Все заболтали ногами, зачмокали, кто-то крикнул: «Но!». Однако, лошади и не подумали трогаться с места. Тогда тренер твёрдо сказала: «Шагом марш!», хлопнула бичом, и наши скакуны послушно пошли вперёд. Покачиваясь в седле, я чувствовал себя Фанфаном, д, Артаньяном, ковбоем и неуловимым мстителем. Как жалко, что на трибуне нет Лопаткиных!
- Рысью марш! – прозвучала команда тренера.
Щёлкнул бич, и потолок ринулся мне навстречу. Потом пол, потом опять потолок. Ноги мои, совершенно неуправляемые, болтались вдоль Вермутовых боков. С каждым шагом коня я на полметра взлетал над седлом, парил и рушился вниз. Чтобы окончательно не улететь я схватился за гриву. Теперь не вышвыривало, но трясло, как на стенде для испытания конструкций на прочность в нашей лаборатории. Спасительная команда «Шагом» вновь вернула меня к жизни.
- А теперь проведём гимнастику, - сказала тренер. – Бросить повод, правую руку вверх, левую вниз. Меняем положение рук, раз-два, раз-два. Второе упражнение. Переносим левую ногу через шею лошади – раз, ещё раз переносим – два. Мужчина, сядьте нормально. Огладили лошадей – похлопайте их по шее. Мужчина, я к вам обращаюсь, или нет? Ещё похлопайте. Мужчина, я устала вам повторять, сядьте нормально. Все взяли повод! Мужчина в коричневых ботинках, там, где вы хлопаете, не шея, а круп. Сядьте правильно, вы всех задерживаете.
«Ну и идиот - этот, в коричневых ботинках», - думал я. – «Не может разобраться, где у лошади круп, где шея. Интересно, кто это. Этот в кедах, этот в сапогах, это девочка, это мальчик, это жена, Лёля, это тоже женщина…»
Мой взгляд упал вниз, и я с ужасом увидел на своей ноге коричневый ботинок. Больше никого в такой обуви не было.
Потом мы снова ездили рысью, шагом, ещё рысью, потом делали повороты вправо, влево… Больше я ничего не помню. Домой мы с Лёлей приехали на такси. На следующий день я проснулся совершенно разбитым. Болело всё – суставы, мышцы, кости, даже шея и затылок. Поэтому, когда вечером в коридоре зазвонил телефон, трубку сняла Лёля. Она уже пришла в себя, была бодра, весела, с кем-то оживлённо щебетала. Через полчаса жена вошла в комнату и сказала
- Представляешь, Славик, эти Лопаткины занялись дельтапланеризмом…
А. Жарикова 1979г.
-