На проходной фабрики вахтером сидит ЖМАКИН. Лохматая круглая голова его вросла в плечи: глаза на выкате с кровавыми прожилками на белках, и казалось, вот-вот из глазниц своих выпрыгнут и покатятся по двору фабрики, выискивая нечистых на руку…
Вот закончилась смена. Рабочие хлынули к проходной, раскрывая перед Жмакиным авоськи, сумки и всякие свертки. Один молодой человек, не раскрыв дипломата, хотел проскочить, но не тут-то было.
- А ну, гад! – окриком задержал рабочего вахтер, и злея весь, ярыми зубами сам раскрыл дипломат…
И никто не возражал, не возникал против действий Жмакина. На фабрике говорили, что он когда-то работал на движении, попал в железнодорожную аварию и ему начисто, по самые плечи отрезало руки…
Потом к Жмакину приходила жена открытыми синими глазами. И он весь обмякал, душа его млела. Он враз забывал о напряженной смене на вахте:
- Ната, Сашок наш у бабушки Тони не космонавтит со стульев?
- Хоть и скосмонавтит, так ничо, - отвечала напевным голосом она, забирая авоську с остатками тормозка. И чета славненько отправлялась домой.
Их провожали долгие - предолгие взгляды фабричных людей.