Кое-что придёться повторить для лучшего понимания значения этого поэта для русской культуры и причин его замалчивания... Лучше чем Марина Цветаева об Игоре-Северянине (так сам поэт писал свое имя-псевдоним) не скажешь. Называла его Соловьем и величала ПОЭТ большими буквами. «Среди стольких призраков, сплошных привидений - Вы один были жизнь...» Это она написала в 1931 году после его выступления в Париже.
Написала, но письмо почему-то не отправила… Жаль! До конца жизни поэта оставалось 10 лет, а он так жаждал признания своих исключительных способностей проникновенно чувствовать природу, людей, выражать свои чувства в стихах и доносить их в своих поэзо-концертах до слабо мерцающего сознания измученных прозой жизни слушателей…
Хочется сразу сказать, что это не исследование творчества Игоря-Северянина. Это - признание в любви. Он признан как великий поэт. Правда, почти все делают это с оговорками, а я этих оговорок принять не могу, потому что их цель принизить гениев и рассадить их на свой лад по ступенькам… Иногда сквозь эти оговорки просматривается бесчувственность, зависть, жестокость и даже озлобление критиков… Если верблюд начнет описывать лошадь, он обязательно представит ее горбатой...
Валерий Брюсов: «Игорь Северянин - поэт, в прекрасном, в лучшем смысле слова… Это – лирик, тонко воспринимающий природу и весь мир и умеющий несколькими характерными чертами заставить видеть то, что он рисует. Это - истинный поэт, глубоко переживающий жизнь и своими ритмами заставляющий читателя страдать и радоваться вместе с собой. Это – ироник, остро подмечающий вокруг себя смешное и низкое и клеймящий это в меткой сатире. Это - художник, которому открылась тайна стиха и который сознательно стремится усовершенствовать свой инструмент, «свою лиру». Дальше начинаются оговорки…
Н. Гумилев начинает с уничтожающих оговорок , но потом признает: «Но зато его стих свободен и крылат, его образы подлинно, а иногда и радующе, неожиданны, у него есть уже свой поэтический облик. Игорь-Северянин- действительно поэт и к тому же поэт новый. Что он поэт - доказывает богатство его ритмов, обилие образов, устойчивость композиции, свои и остро-пережитые темы. Нов он тем, что первый из всех поэтов настоял на праве поэта быть искренним до вульгарности.»
Для меня ключевые слова в этих оценках «истинный поэт», «соловей», «искренний» («Я не лгал никогда никому...»), «жизнь». Оценки собратьев и корифеев очень важны, но все они скупы и слишком сдержанны, одно слово - собратья. Собратьям по перу и современникам очень трудно быть объективными. Если Северянин - гений, а я тогда - кто?
Поэзия, русская поэзия полна откровений: истинных поэтов отличает от пишущих собратьев способность к прозренью, способность постижения сущности вещей. Сам Леонид Мартынов обладал такой способностью и писал об этом. Он же отметил удивительный феномен в оценке современниками, собратьями по перу творчества очень талантливых и гениальных поэтов. И не только поэтов: потом я убедился, что это одна из типичных черт характера рядовых людей в отношении к «белым воронам»… Л. Мартынов написал об этом в одном из своих стихотворений-прозрений («Ровестник»):
Я жил
Во времена Шекспира,
И видел я его в лицо,
И говорил я про Шекспира,
Что пьесы у него -дрянцо
И что заимствует сюжеты
Он где угодно без стыда,
И грязны у него манжеты,
И неизящна борода.
Но ненавистником Шекспира
Я был лишь только потому,
Что был завистником Шекспира
И был ровесником ему.
Значение и талант Игоря-Северянина очевидно, иногда сознательно и стыдливо, иногда злобно преуменьшались и замалчивались современниками… Но совершенно очевидно, за семь предреволюционных лет он после выхода в 1913 году и семикратного переиздания книги «Громокипящий кубок» пережил фантастический, беспрецедентный успех, необъяснимый для собратьев по перу.
В этом секрет его поэзии: поэт проницательно видел суть происходящего вокруг него в этот роковой для России период, но старался отстраниться от политики, от ее грязи, не затрагивал тем и веяний времени, он был как играющий словами, звуками и интонациями ребенок среди одуревших от политики и обличений деятелей культуры и интеллигенции своего времени. И он открыто презирал их разрушительную серьезность, пришедшая к нему слава и радовала и угнетала … «Я так устал от льстивой свиты И от мучительных похвал… Мне скучен королевский титул, Которым Бог меня венчал.» - так он чувствовал себя и отвечал В. Брюсову в 1912 году на подъеме своей славы.
Его стихи, особенно в авторском исполнении, трогали какие-то сокровенные струны душ современников и непостижимым образом притягивали к нему толпы поклонниц и поклонников. И он умел играть на этих струнах.. Он чувствовал себя гением, композитором и королем и был избран им, в то время, когда ниспровергалось и уничтожалось все, вплоть до устоев старого мира… Выступление в Политехническом музее в Москве - это было его прощание с Россией. В это время он понял, что в наступившем казавшихся беспросветными хаосе и ужасе его музе и ему самому не выжить и спрятался от них «на даче» на берегу Балтики среди лесов, полей, озер и рек «возникшей из пепла» Эстонской республики. После этого начался другой сокровенный период его жизни, который большинство критиков называют забвением, но который был на самом деле возрождением...