(*** Видеоверсия рассказа https://www.youtube.com/watch?v=_tznIMxy1NM ***)
Дождь монотонно стучит по серой поверхности зонта. Серое низкое небо, серый мокрый асфальт, серые стены домов, серые усталые лица людей. Лица, лица, зонты, дождь… Рабочий день закончился. Все спешат домой, забегают по пути в магазины, толпятся на остановках, их глотают тяжелые двери метро. Глотают с одной стороны, выплевывают с другой. Два встречных потока людей, смешиваются, перемешиваются, натыкаются друг на друга, задевают друг друга зонтами, сумками, плечами. Задевают, сталкиваются, отлетают друг от друга, уворачиваются от столкновения и продолжают свое движение. Внутри каждого есть навигатор, где обозначена конечная точка цели, к которой они спешат. Временные столкновения, задержки, ожидания, отклонения от маршрута лишь увеличивают путь, но не отменяют его.
Кира шла без цели. Ее нес поток. Конец рабочего дня сорвал с рабочих мест сотрудников. И этот поток вынес Киру из офиса и понес по направлению к центральному проспекту. Там большая часть потока повернула направо и Кира вместе с ним. Начался дождь, защелкали зонты и Кира открыла свой. Общим течением толпы, словно порывом ветра, ее занесло в продуктовый супермаркет. Она бесцельно походила вдоль витрин, набрала каких-то продуктов, возможно потому, что кто-то рядом брал такую же упаковку. И вышла, вынесенная очередной порцией отоварившихся покупателей.
Дождь по-прежнему монотонно стучал по зонту. Серые ненастные дневные сумерки незаметно перешли в сумерки вечерние и стали быстро темнеть, проваливаться в бездонную черноту ночи. Зажглись фонари и мир задрожал, расплылся, окончательно потерял свою четкость и надежность, стал зыбким, призрачным. Мир дробился, терял ориентиры и Кира забеспокоилась. Тревога холодными дрожащими мокрыми щупальцами заползала в нее.
Тревога, опять она. Кира выглянула из-под зонта и снова спряталась. Опустила его на себя, как капюшон, приблизила к себе, сколько возможно, уткнулась глазами в мокрый асфальт. Но уличный свет, свет фонарей, цветной свет реклам, отражаясь в лужах, ручьях, дождевых каплях дробил и рассыпал на цветные осколки и его, серый, угрюмый, такой неинтересный в дневном свете, но такой надежный, тротуарный асфальт, местами замененный тротуарной плиткой.
Зонт чуть не выпал из рук, наткнувшись на другой зонт. Киру толкнули справа, потом слева. И она поняла, что порядок закончился, наступил хаос. И теперь надо брать судьбу в свои руки и самой принимать какое-нибудь решение.
Кира откинула зонт, он мешал. Огляделась. Она стояла на углу шумного перекрестка. Рядом с ней были входы-выходы метро. Чуть дальше манила яркой рекламой в свое тепло небольшая кафешка. Сзади открывал и закрывал двери очередной продуктовый магазин. За перекрестком в старом надежном здании размещался большой книжный магазин. И Кира поняла, это то, что ей сейчас нужно. Опознав свою цель, она стала внимательной. Дождалась, когда загорится зеленый, перешла улицу, старательно обходя идущие навстречу препятствия и не поддаваясь маленьким людским водоворотам, пытающим увести ее от заветной двери. Когда она подошла к ней, очередной поток посетителей вылился наружу. Кира терпеливо переждала его и вошла внутрь.
Шум и хаос улицы остался за надежной стеной. Но народа в этот вечерний час здесь, особенно в первом зале, оказалось много и Кира пошла дальше, пытаясь выбраться из толпы, которая сейчас ее настораживала и раздражала.
Книжный магазин занимал старинное дореволюционное здание. Он располагался на трех его этажах и спускался в полуподвал.
Первый этаж был очень высокий и в отдельных частях здания он делился на два этажа, образовывая маленькие уютные зальчики, некоторые из которых небольшими балконами выходили в большой зал. Все это связывалось лестницами и переходами в запутанную сеть залов, балконов, коридоров. Вся эта сеть, плотно заставленная полками, стеллажами, столами, заваленными книгами, становилась настоящим книжным лабиринтом, заплутаться в котором было проще простого.
Кира давно уже бродила вдоль полок, снимая с них, то одну книгу, то другую. Что она искала, она не знала. Но она знала, что что-то должна здесь найти. Была ли это книга? … Кира равнодушно прошла большой отдел сувениров, потом канцтоваров… Ничего не остановило ее внимания. Но если это книга, то какая? … роман, стихи или учебник, справочник, а может философия или психология, или из совсем уж неведомых ей областей, археология, история, химия, что там ещё?...
Кира брала книгу, бездумно держала в руке, открывала наугад, в любом месте. Иногда начинала читать, но чаще, посмотрев невидящими глазами на страницу, закрывала книгу и ставила на место. Несколько раз к ней подходили сотрудницы магазина, спрашивали, не нужна ли помощь. “Нет”, – отвечала Кира и продолжала свой поиск.
Иногда взгляд ее цеплялся за слова и начинал свое движение по строчкам. Из слов вырастали образы, из слов рождалось движение. Каплями собирались они в общий поток и начинало течь повествование, подхватывая и увлекая за собой Кирино внимание. Она прочитывала страницу, другую. И лишь только начинала в ней осторожно зарождаться и зреть уверенность, что вот она, та самая книга, за которой она пришла, как холодное щупальце тревоги высовывалось из темноты и небрежно касалось сердца. Этого касания оказывалось достаточно, чтобы спугнуть внимание и погасить трепет. Кира закрывала книгу и ставила ее обратно. Зябко поводила плечами, тревожно оглядывалась. Взгляд беспокойно сновал по корешкам и обложкам, пытаясь вновь отыскать опору, за которую можно уцепиться и перевести дух.
Кира шла от стеллажа к стеллажу, из зала в зал. Поднималась по лестнице, спускалась по лестнице. Она не знала, что именно она искала, но знала, что почувствует это при встрече.
Кира давно уже не представляла, в какой части магазина она находится. Но пока рядом были люди, она не беспокоилась по этому поводу. Всегда можно спросить выход, когда она отыщет нужную ей вещь. Но увлеченная поисками Кира не замечала, что людей становится все меньше и меньше и, наконец, она осталась одна. Какое-то время она не обращала на это внимание.
Что-то отвлекло ее от книги. Кира оторвала взгляд от страницы, подняла голову. Тишина. Вокруг стояла абсолютная тишина. Кира поставила книгу на полку, прошла в следующий зал. Здесь тоже было безлюдно и тихо. Следующий. Та же картина. Кира шла и шла. Переходы, залы, лестницы, залы, переходы. Везде одна и та же картина: тихо и безлюдно. Где все?... куда все делись?... что случилось?... Тревога снова зашевелилась в душе. Ее холодные щупальцы становились все активнее и активнее. Кира уже готова была закричать, крикнуть, позвать кого-нибудь, как вдруг погас свет. Она оказалась в темноте. К абсолютной тишине прибавился абсолютный мрак. Не было ни верха, ни низа, ни права, ни лева, ни переда, ни зада. Кира была бесконечно малой точкой в бесконечно большой ничем не ограниченной Вселенной.
И тут она увидела Книгу…
… Книга была большая. Не просто большая, огромная. “На что она опирается?” – мелькнул вопрос. Кира попыталась заглянуть под нее. Но там была темнота. Темнота бездны. Темнота была вокруг, но Кира в ней как-то весела, на чем-то стояла, что невозможно было разглядеть, но что ощущалось ногами. Освещена была только Книга и немного пространство вокруг. Освещена была особым Светом. Свет тот не падал на книгу извне. Он был внутри нее. Книга была Светом.
Этот Свет был особый. Он не слепил, несмотря на то, что Кира на него смотрела во все глаза. При этом в его пространстве четко и ясно виделись самые мелкие детали, что, несомненно, свидетельствовало о его невероятной мощности. Впрочем, возможно это был и не совсем Свет. Это было световое пространство, противоположное тому темному пространству, в котором стояла Кира. И в этом световом пространстве лежала огромная Книга. И конечно она лежала здесь не просто так. Она лежала здесь для того, чтобы Кира ее читала.
Она была раскрыта. И Кира стояла как раз посередине. Вправо и влево уходили ее огромные листы. Как же переворачивать страницы? Кира осматривалась, прикидывая с какого места и как удобнее начать переворачивать листы Книги. И тут она увидела их…
… Они стояли по обеим сторонам Книги. В светлых: белых, серых, серебристых и черных цветов, одеждах. Кире показалось странным, что и черный цвет она восприняла как светлый. А все потому, что они находились в пространстве Книги, в пространстве Света, в пространстве, в котором Свет был внутри всего и черного цвета в том числе.
Это были, скорее всего, два молодых человека. Но ничего точно утверждать Кира не могла, потому что лиц их не видела. Почему-то она не решалась взглянуть на них прямо. Посмотрела искоса, боковым зрением, как-то украдкой. Мельком бросила взгляд и тут же перевела его на Книгу. Их одежды напоминали священнические одеяния, но, с одной стороны, были проще, с другой, изысканнее, изящнее, естественнее.
Они стояли по двум концам развернутой Книги у края страниц. Кира тоже, молча, стояла возле нее. “Читай”, – услышала она Голос.
Этот Голос не принадлежал ни одному из служителей Книги. Он исходил откуда-то сверху и чуть сзади. Но … хотя и не было понятно, откуда он раздается, но чувствовалось, как-то чувствовалось, что он принадлежит тому же пространству Света, в котором находилась Книга и ее служители.
И Кира склонилась над ней…
… Кира стала рассматривать текст. Буквы были вроде бы знакомыми, но она их не узнавала. Внутри зародилось и стало расти беспокойство и разочарование. Глаза скользили по строкам, но Кира не понимала прочитанного. В душе, в мозгу какофония звуков, обрывки слов, концы фраз вперемешку с началом каких-то других. Так настраивается оркестр перед большим и сложным концертом. Чтобы началась музыка, должен прийти дирижер. И перед ней, перед музыкой, сначала обязательная наступит пауза тишины.
Кира беспокойно огляделась. И тут почувствовала, что внутри кто-то отодвигает ее, растерянную, разочарованную, метущуюся. “Ты же знаешь этот алфавит. Ты знаешь этот язык. Соберись и будь внимательна”.
Кира выдохнула беспокойство. Снова вгляделась в Книгу. Конечно, она знает этот язык. Надо только вспомнить его. Вспомнить мешали шумы, шорохи, скрипы, вырвавшиеся из ее души наружу. Все должно стихнуть. Должны закончиться и замереть все звуки. Должна быть тишина, пауза абсолютной тишины. Только после нее вспомнится язык и зазвучит Книга.
Кира собирала усилия, она останавливала все шорохи, шуршания, скрипы. Чем больше усилий, тем тише вокруг. На пике Кириных сил, когда она поняла, что больше ей не удержать лавину звуков, наступила тишина. И она вспомнила, вспомнила этот язык…
Взгляд оживился. Скользнул к началу абзаца и Кира начала читать…
… Кира прочитала один абзац, второй, перескочила несколько предложений, еще один. Это знакомо, дальше. Лист медленно перевернулся справа налево. Служители Книги осторожно и бережно перевернули его. Дальше, … глаза выхватывают абзацы с одной страницы, с другой. И вот оно. Захватило дух, затрепетала душа, из глубины Вселенной раздалась еле слышимая невероятной красоты музыка. Что-то важное и нужное в этих словах, но что-то такое, что пока только чувствуется, но не удается осмыслить. Надо подумать немного.
Лист медленно переворачивается. “Как? Подождите! Я еще не все прочитала!” Кира торопится перевернуть лист. Вернуть назад предыдущую страницу. Ее останавливает служитель Книги, который слева. Молча, жестом: Не стоит. Читай дальше.
Кира напрягается, готовая протестовать, но протест сдувается, как проколотый шарик, и она читает дальше. Это уже совсем другой текст, совсем о другом, но тоже интересно. Страница переворачивается. Кира спешит успеть прочесть следующую страницу….
… Читая дальше, она все больше наполняется энергией и восторгом. Здесь, в этой Книге, оказалось так много нового, неожиданного, незнакомого, но узнаваемого. И это чувство узнавания больше всего потрясает Киру. Как же так, она же это не знает и никогда не знала, но откуда-то появляется уверенность: да, да, это так, это точно так и не может быть иначе. Откуда берется эта уверенность? На что она похожа?
Кира читает и трепещет душа, волнуется разум, радуется сердце. Куда вливаются те знания? Какие чаши наполняют они? … и Кира отбрасывает сомнения и вопросы: какая разница “куда”, когда и душа, и сердце, и разум имеют одинаковую структуру, одинаковый ритм, одинаковую мелодию. Они со-настроены. И тексты этой Книги со-настроены Кире. Поэтому и узнает она то, что не знает. Принимает как свое, потому что язык текста составляет структуру подобную структуре того, что есть сама Кира.
Узнается не все. Но все задевает Кирино любопытство.
Вот она натыкается на абзац, который вроде бы продолжает то, что прочла несколькими страницами раньше. Надо бы вернуться, перечитать. Ведь много всего уже прочитано. Не все подробности помнятся. Тем более там, Кира это помнит, были вопросы, недоумения. А здесь, она начинает понимать, они чуть-чуть проясняются.
Кира тянется к страницам слева, пытается перевернуть их. Нельзя – молчаливый жест, отодвигающий Киру от Книги. “Как нельзя! почему?!” – и опять протест рвется наружу возмущенными вопросами.
Служители молча склонили головы. В их позе непреклонность. И Кира понимает, ей не дадут самой распоряжаться пространством Книги. Понимает, но на сей раз возмущение и протест не утихают. Хотя Кира молчит, но пространство вокруг, темное пространство бездны, начинает пока еще чуть слышно вибрировать. Гул нарастает и Кира не собирается его останавливать.
И снова раздается Голос, тот, что велел Кире читать.
“В этой Книге нельзя возвращаться. Просто читай. Всё, чему суждено соединиться, всё, что должно быть понято, соединится и поймётся в свое время. А сейчас просто читай и запоминай, чувствуя прочитанное. Только по этому чувству ты потом отыщешь то, что тебе надо”.
И сразу стихает вибрация бездны. Вновь Кира склоняется над Книгой. Вновь переворачиваются страницы. Кира читает, стараясь запомнить как можно больше. Но еще больше она чувствует прочитанное. И душа, до этого пустая, опустевшая от предыдущих жизненных катастроф, потерявшая цели и смыслы, наполняется новыми смыслами и целями. И тревога, что весь сегодняшний день преследовала ее, сдается, уползает все дальше в мрак, делается мелкой и незначительной. И там, где была темнота и тени, появился свет, родственный тому, в пространстве которого находилась Книга. Этот свет …
Яркий свет ударил по глазам. Кира зажмурилась. Потом осторожно открыла их, привыкая к свету после темноты, и огляделась. Она стояла в небольшом зале возле книжного стеллажа и держала в руках, какую-то книгу. Кроме нее здесь никого не было. Но сейчас Кира понимала, что она не одна. Откуда-то до нее доносились обрывки разговоров, общий гул человеческого движения и действий.
Еще раз взглянув на книгу, Кира поставила ее на полку. Эта книга была без песни, без ее песни. Да и вообще, пора было уходить. Кира нашла то, что искала. Она нашла Книгу, которую можно забрать внутрь себя и которая становится опорой в черной бездне без конца и края, в которую ее столкнула целая череда последних событий.
Кира вышла в соседний зал и сразу наткнулась на продавщицу-консультанта.
– Где выход? Я тут немного заблудилась.
– Немудрено, – продавщица улыбнулась. – Даже мы тут поначалу плутаем. Пойдемте, я вас немного провожу, а дальше сами найдете.
Они поднялись вверх, прошили коридором, через небольшую комнату, затем еще одну и вышли на балкон, висевший над одним из больших залов книжного магазина.
– Спускайтесь вниз. За той дверью еще один такой же большой зал. Там выход из магазина. Увидите.
– Спасибо.
– Пожалуйста. Приходите еще. У нас огромный магазин и огромные фонды. За раз все не рассмотришь. Вы непременно найдете здесь что-то нужное и важное.
Кира кивнула головой.
– Уже нашла. Спасибо.
На улице по-прежнему было сыро. Но дождь прекратился и ветер стих. И по-прежнему толпы людей спешили к каким-то своим намеченным целям, создавая направленные потоки, водовороты, завихрения. Но они теперь не нужны были Кире. Внутри нее был собственный поток, который нес её к её цели.