Черновая работа

Введение

Изначально была идея записать нижеизложенную мысль под одним из номеров в первой части книги, но будет лучше, если ты поймёшь её сразу.
«Слова имеют силу только в конце».
Представьте себе конец жизни, года, дня (хорошего вечера), фильма, книги или чего-то подобного, насколько высока цена слов в эти моменты?
Должно быть она гораздо выше, чем после того же пробуждения в новый день, просто потому, что ты уже успел к чему-то привыкнуть и начал считать это что-то частью себя. А так как всё, что близко «касается» тебя самого, т.е. имеет бесконечную значимость для личности, то возможность потери энного прямо пропорционально увеличивает ценность всего, что с этим связано.
Пусть же любые слова, написанные здесь, не будут иметь никакой ценности. Косвенно из-за этого книга и разделена на две части
Приложение находящееся после художественной части представляет выжимку идей, суждений, мыслей, которые, ознакомят с новым подходом к миру.
Основная же часть, расположенная сразу после введения, представляет собой упомянутое выше художественное произведение, наполненное вполне конкретными идеологическими метафорами.
Полное почтение одной из двух части не обязательно для перехода к другой, их порядок – просто условность.

;
«Черновая работа»

0.
Никита.
«Нету ответа»

Зной моих мыслей,
В тишине ночи.
Меня разрывают,
Мои же вопросы.
Которые где-то,
В прошлые леты.
Себе задавал я,
С просьбой ответить.

Времени нету!
И нету ответа!
На просьбы себе же.
В будущем где-то,
Себе задаю я,
Ищу вновь совета.
Но времени нету!
И нету ответа!

Где-то непостижимо далеко, но так приземленно близко, на краю скалы каменистого каньона беседовали два силуэта.
- Свою книгу я всегда хотел начать со слов: «Как поживает твоя самооценка, слабак?» - размерено сообщил один из них.
- Ник, такое начало отпугнет кого угодно. – Нравоучительно поведал собеседник напротив.
- Думаешь?
- Да.
- А почему?
- Из-за самооценки.
- Вот как, - Никита взглянул на свои руки, внезапно его взгляд свободно проник сквозь кожный покров, открывая сотни миниатюрных трубопроводов – это были капилляры.
«Неплохо», -  подумал Никита, - «Я вижу руки насквозь».
- Ты не видишь руки насквозь, - словно читая его мысли, уже оппонировал собеседник, - ты просто знаешь, из чего состоят твои руки, и смотря на них, вспоминаешь. Получается, что ты вспоминаешь руки насквозь.
После этих слов в пустынную долину ворвался непривычный шум истерического хохота.
- Неплохо, - успокоившись, протянул Никита, - Но в чём тогда разница?
- А ты взгляни на меня.
Никита медленно поднял голову, прикрывая глаза рукой от яркости солнечного света. На расстоянии двух метров, перед ним над землей парил синий человек.
- Смотрю, - сообщил Никита.
- И что видно? – Синий человек вытягивал губы трубочкой после каждого предложения, и обладал некоторыми особенностями в дикции - в словах он нарочно выделял ударением не те гласные.
Окончательно привыкнуть к такой манере речи Никите не удавалось уже пару лет.
«Проживая сотни лет,
Наблюдая вечность.
Жизнь теряет вкус побед,
Сердце - человечность»
Случайно задумавшись об ушедших годах, вспомнил Никита слова песни одного очень близкого для него человека, который по совместительству являлся музыкантом. Музыкант носил весьма незаурядное имя «Плот». С Никитой они довольно тепло дружил, хоть сам Ник и составлял десятую часть всей фанбазы исполнителя и являлся соседом по месту жительства.
Все эти детали быта не мешали их братским взаимоотношением, поскольку друг для друга они являлись практически единственными близкими людьми.
А синий человек, который непостижимым образом парил над землей, обычно откликался на имя «Эй».
Приветствие с ним зачастую выглядело таким образом.
- Эй, Эй.
- Что?
- Как дела, старина?
- Ничего, а у тебя?
- Ничего.
Уже исходя из их бессовестного приветствия видно, что Эй частенько любит хитрить.
Сейчас же Никита усиленно старался добиться похожего эффекта, произошедшего с его руками ранее, только уже пристально разглядывая собеседника.
- Послушай, Эй, я ничего такого не вижу, - разочарованно констатировал он, нахмурив брови.
- Это потому что меня не существует.
- Возможно, - задумчиво отозвался Ник.
«Возможно ведь вообще всё» - Наслаждаясь пейзажем, размышлял он.
«Конечно» - своевременным лучом в глаз отвечало ему солнце.
- Так о чем ты хочешь написать книгу? – спросил Эй вновь вытягивая губы трубочкой, и опускаясь на край обрыва, рядом с Никитой.
- Не знаю, разве это важно знать?
- Полагаю, что да.
- Хмм, ну тогда, - Никита растерялся, необходимость  наличия смысла его слегка смутила.
- Ты что, думаешь это так просто? – прервал затянувшееся размышление Эй.
- Что именно?
- Писать книги.
- Не знаю, Эй, я ведь ещё даже не начал.
- Верно, верно.
- Не люблю глупые книги, – вдогонку к прошлой фразе, рассеяно бросил Никита, всё сильней наклоняясь к пропасти.
«Разве может быть так высоко?» - удивлялся он.
«А почему бы и нет?» - безмолвно отвечала пропасть.
Что именно для Никиты значил термин «глупые» определить довольно сложно, поскольку конкретного определения не было у него самого.
- Все книги глупые, потому что их делают глупые люди, чтобы глупые книги делали людей глупыми, - Эй так смешно произносил слово «глупы;е», что Никита невольно рассмеялся.
-  Вот то, что ты сказал -  это действительно довольно глупо. Ведь если следовать твоей логике и признать, что все книги глупые, тогда их просто будет не с чем сравнивать, то есть не будет существовать произведения, которое можно было бы назвать не глупым, - успокоившись, заявил Ник.
Эй, всё ещё находясь во взвинченном состоянии, поэтому на упрек в логической неточности отреагировал серией фееричных искр из глаз.
- Глупо, глупо, а что, по-твоему, не глупо? – Не обращая внимания на основной посыл заявленного аргумента, резко спросил он.
- Пожалуй, то, что не имеет завышенной самооценки.
- А как насчет смысла?
- Смысл может иметь что угодно. Абсолютно любой объект или действия, которые человек наделяет этим самым смыслом по собственной прихоти. Ну а глупость остается всегда, потому что со смыслом прицепом появится и самооценка.
Эй нервно крякнул, - Ник, похоже ты сегодня в ударе.
- Да? Это может быть.
- С тобой что-то случилось?
Проанализировав за пару секунд всю прожитую жизнь, Никита сделал непоколебимый вывод.
-Ты знаешь, я ведь совсем перестал чего-то ожидать от мира.
- Как это?
Никита задумчиво прошёлся по краю пропасти, подбирая словно пазлы, нужные слова и слои пыли на ботинки.
- Понимаешь, всё время на моём воображаемом календаре появляются какие-то очередные «важные» даты, которых стоит только дождаться и вот там-то и должна начаться жизнь. Но прямо сейчас я совершенно от них устал.
- Почему так? – Надеясь на продолжение объяснений, спросил его Эй, но это оказался один из тех вопросов, на который он никогда не получит ответ.
Ник уже знал, что не на все вопросы нереальных существ стоит отвечать, они всё равно не смогут из-за этого обидеться. А их кажущийся интерес к собеседнику всего лишь мнимая фикция. Вот и выходило, что в любых объяснениях распинаться нужно исключительно перед самим собой.
Поэтому Никита лишь с  всё большим вниманием изучал бездну, камни на дне которой глубоко внизу умудрялись мерцать, отражая свет неведомо откуда взявшихся там солнечных лучей.
«Быть художником наверняка гораздо благородней, чем быть писателем», - наблюдая красочные переливы, решил для себя Никита. К сожалению его друг Плот был только музыкантом, для проявления себя в  живописи ему пока хватало стен в квартире, заменяющих полотна и, возможно, чтобы продвинуться дальше, ему не хватало того самого благородства.
За время размышлений Никита успел упустил нить беседы, а Эй в свою очередь уже достаточно много наболтал о том, что по его авторитетному мнению, для людей должно быть действительно важно, а что нет, и вновь принялся атаковать собеседника своими бесконечными вопросами.
- Значит, по-твоему, это всё вздор?
- Не знаю, а что вообще означает это слово?
- Это такой синоним глупости. – Без малейших размышлений заявил Синий человек.
- Тогда в любом случае вздор, - решительно согласился Никита.
- А не вздор ли оскорблять читателя в самом начале книги? – Попытался эмоционально зацепит Никиту собеседник
- Не думаю.
- А ты всё-таки подумай.
- Не-а.
Никита встал, равнина перед глазами переливалась ярким калейдоскопом. Весь мир вокруг не отягощал себя излишними размышлениями, а просто гармонично существовал.
«Вроде только свобода – что-то не глупое», - с легкой ностальгической улыбкой из глубин прошлого посетила мысль Никиту.
- Послушай Эй, мне кажется мы в очередной раз зашли в словесный тупик, потому что давно уже известно, что придавать чему-то смысл, значит делать это что-то важным, а, следовательно, и глупым. И это мой друг, по сути, единственный существующий выбор для человека, хотя если досконально во всём разобраться, выходит, что никакого выбора то и нет.
Закончив своё рассуждение, Никиту посетило очередное воспоминание о том, как он однажды, впервые решив сделать радикальный самоличный выбор, отказался от сна, и уже на четвертые сутки осознал всю иллюзорность способностей человека выбирать.
Разумеется, ему была известна тотальная некорректность такого примера, но неприятный осадок в душе это происшествие оставило надолго.
- А ты что собираешься очередную критику на человечество писать? – В который раз перебил его мысли Эй.
- Вряд ли, я просто хотел бы начать знакомство с потенциальным читателем с того, что его мнение мне заочно не важно.
- И поэтому ты посягаешь на его личность? А разве это диктует не твоя собственная завышенная самооценка?
Никита бросил на Эй взгляд, как на тяжелобольного. Потом усмехнулся комичности всей ситуации – убеждать в чём-то самого себя, какая же это всё-таки глупость.
- Ну, разумеется, подобная ситуация - проявление завышенной самооценки моей личности, поскольку книгу будет писать именно личность. Но ты знаешь, мне ведь её проблемы не особенно важны, так что пусть делает всё, что захочет, у неё и так немного времени осталось. - Отрешенным тоном закончил Ник, припоминая среднюю продолжительность жизни человеческих существ.
Эй вновь начал что-то лепетать о двойных стандартах, но говорил так быстро и настолько коверкал слова, что вызвал очередной приступ смеха у Никиты.
- Ну разве это не глупо, разве это не глупо? – Повторяя раз за разом одну фразу, вскрикивал Эй.
Если бы он не был нереальным, то в своём порыве праведных эмоций мог бы заплевать собеседника с головы до ног.
- Глупо, глупо. – Поторопился успокоить его Ник.
Оба силуэта продолжили хохотать вместе.
Спустя ещё примерно полчаса очередных словесных препинаний, ушей собеседников коснулся летящий издалека и знакомый до боли мотив.
- Это она, Эй, это мелодия полета. - Улыбаясь, и одновременно разбегаясь, сообщил Никита, на последнем слове прыгнув в бездну.
В первые секунды полёта тело не успевает понять, что с ним происходит, но вот уже спустя короткий промежуток времени желудок раздавленной тряпкой прилипает к горлу, а легкие пытаются сделать судорожный вздох.
В процессе полёта Ник умело развернулся, но край утеса уже был пуст, как холодильник в голодовку, а знакомая мелодия уносила его сознание всё дальше в мир, имеющий гордое звание «реального».
;
1.
Плот.
«Обычное»

Обычный день,
как и вчера
Поспал - поел.
Кровать, лапша.
Брожу по дому
не спеша.
Любя тебя,
Экзистенция.
Индифферентная моя,
На радость-скуку,
как луна.
Продефилируешь меня,
где пропаду,
я до утра.

Пять утра – это время пересечения особых линий, но не материальных, а скорей духовных. Именно на пять утра устанавливается будильник в 119 квартире, дома номер 23, по улице «Круговая».
За окном квартиры ежедневно проходили сражения. Но уже сегодня исход был очевиден всем, осень безнадежно скатывалась в лапы зимнего плена.
Первыми в большей мере это осознали деревья, поскольку именно этим утром они единственные сказочно вырядились в форму противника, хотя их наряд уже мало кого мог удивить.
Два дуба величество вставшие в центре двора, неподалеку от детской площадки за эту ночь постарались ощутимо больше остальных – каждую их ветку покрывал примерно двухсантиметровый слой снега. Его обычно называют иней.
На кухне названной квартиры, у открытого настежь окна находились две мужские фигуры, тепло укутанные в зимние куртки.
- Вон те два дуба, похоже, сбежали прямиком из райского сада, - нарушил тишину Плот, потирая холодными пальцами горячие виски.
- С чего ты это взял?
- А ты взгляни на их наряд, они так снегом накрылись, словно Адам и Ева, испугавшиеся божьего гнева, за ночь в одежды укрылись. - Плот умел неплохо создавать сочные образы, аккомпанируя себе умерено-агрессивной жестикуляцией. Его то и дело повсюду мелькавшие руки украшали выцветшие от времени татуировки, вместо альбома напоминающие о каждом годе юности.
Плот любил увлеченно поболтать на сверхважные, по его мнению, темы. Честно говоря, некоторые записанные им песни как раз и составляли фиксированную на диктофон болтовню. Потенциальные слушатели, пока ещё не принимали такой музыки, но Плот умело ждал своего часа.
- Получается иней - это одежда? – Окончательно проснувшись от холодного ветра, поинтересовался Никита.
- Конечно. Откуда вообще взяться снегу на деревьях, ночью ведь не было снегопада, верно? Получается, что этот иней они сами подняли с земли, и надели, - с непоколебимой уверенностью объяснял свою позицию Плот.
- Верно, верно. - Согласился Ник.
Пересечение духовных линей уже достигало своего апогея, ведь именно в пять утра, Никита вставал, чтобы поприветствовать новый день, а Плот ложился, чтобы поприветствовать новый сон. Они оба не особенно любили прощаться.
Этот ритуал повторялся каждое утро уже на протяжении почти двух лет, ещё с тех времен, когда у друзей была одна кровать на двоих, и в их головах практически одновременно созрела идея о разбитии графика сна.
Вот и сейчас, как раньше, друзья стояли на кухне, стены которой иллюстрировал яркий пример особого направления живописи - магического сюрреализма. Именно на них Плот, как хозяин квартиры, открывал в себе талант к рисованию. В качестве кисти он обычно использовал свою покрытой краской футболку, волоча ею по стенам.
- Получается «иней» многозначное слово. - Вновь уняв тишину, сообщил Никита.
- Ну-ка. – «Ну-ка» являлось собирательным выражением для заполнения тех пауз, когда собеседник готов продолжить рассказ, но проверяет, слушает ли его друг. И чтобы пауза не растягивалась, как река Нил по географическим картам, Плот использует эту фразочку - «ну-ка».
У него даже есть песня с одноименным названием и точно таким же содержанием, она очень забавляла Никиту.
«У всего, что существует должна быть своя песня» - рассуждал Плот, и если есть пауза, должна быть и песня о ней.
Никита не знал, как точно донести свою мысль, поэтому сделав пару глотков, прямо из дымящегося чайника, решил начать издалека.
- Ты знаешь, я видел сотни снов, в которых мир очень похож на тот, что находится за окном, но чем-то он всё же отличался.
- Чем же? – Поддерживая беседу, поинтересовался Плот.
- Отличия могут быть значительными, по типу цвета неба или же незначительными, как перемещение клумбы в пространстве. И не всегда удается сходу определить, что же здесь не так. Похожее чувство у меня вызывает иней, который за ночь меняет мир, оставляет его вроде бы тем же, но своим появлением рушит привычную картинку, отправляя человека в добровольное исследование, совершенного нового, каждый год такого непривычного мира.
- Ну да, ну да.
- Поэтому иней - это не только материальный объект, но ещё и особое чувство. Ты понимаешь, о чём я? – с усмешкой глядя на зевающего друга, поинтересовался Никита.
- Что-то понимаю и даже чувствую. - Сонно согласился Плот, его глаза уже слипались, словно зубы покрытые карамелью. Чувствовал он явно только непреодолимую тягу ко сну.
- И я чувствую.
Продолжать эту бессмысленную эпопею уже не было желания, друзья осознали эту мысль практически единовременно.
- Пора мне спать.
- Всему своё время, - философски подытожил Никита, и Плот со сладостным предвкушением «поплыл» в сторону кровати.
Духовные линии вновь разошлись.
Моментально ощутив это мистическое расхождение, на столе прозвенел телефон.
- Да? – Своеобразно поздоровался Никита.
- Ник, привет, в общем, профессор целую ночь провел в гараже, чтобы успеть по графику, и сейчас уже заканчивает последние корректировки, так что днём он кого-нибудь к вам отправит. – Словно пулемет выстрелы, отчеканила каждое слово Аня.
- Хорошо, будем ждать. – Спокойно принял к сведению информацию Никита.
- Ты сам-то как, в порядке?
- Разумеется. – Изобразив голосом бесконечную бодрость, подтвердил он своё самочувствие.
- Тогда до завтра.
- Пока.
После внезапного телефонного звонка, Никита решил глубже прислушаться к себе. Его донимало внутреннее разногласие: посмотреть фильм, пока ещё на улице темно и солнечный свет не сумеет помешать его просмотру или же взяться за чтение начатой накануне книги, половина страниц у которой, кстати, отсутствовало, что на самом деле только делало её интересней.
Насколько можно было судить по остаткам произведения, данная книга представляла собой поэму о тяжелой жизни среднесортного актера.
И как бы Ник не старался, но к его невероятному сожалению именно сегодня внутренний детектор «книга-фильм» молчал.
Однако, ничуть не расстроившись, он, неторопливо умылся и опустился в глубокое кресло, ровно вдвое старшее его самого.
«Ну как ты?» - Про себя подумал Никита, поглаживая выцветшую обивку.
«Ничего». - Отвечало ему кресло.
Здесь же и обнаружилось то самое печатное произведение, входившее в состав небольшой личной библиотеки, которая постоянно изменялась ввиду частых обменов книгами.
- Ну-ка, ну-ка, - пробормотал Никита, открыв её на месте закладки.

«В последний вечер ноября,
Актёр наш не хотел молчать.
Замедлив путь у маяка,
С улыбкой Смерть идет встречать.
"Сегодня ты пришла за мной?
За всё ответить я готов.
Сумел ли заслужить покой?
Мечтал сорваться от оков."
Но смерть его остановила:
"Твой путь еще не завершен.
Ты мчишься слишком торопливо,
Твой дух пока не сокрушен."
Не верил этим он словам,
И вскрикнуть на неё посмел:
"Я в мире много повидал,
Так разве это не предел?"
"Молчи мой безымянный странник,
Твоя судьба в моих руках.
Ты людям вовсе не посланник,
Лишь я ознаменую крах."
Скиталец молча поклонился,
Груба была, но ведь права.
И в поле молча удалился,
Вдруг стала ясной голова.»

И вот всего несколько прочитанных на свежую, как после холодного душа голову, строк, прочистили разум Никиты и своей печальной мистикой дали ему понять, что писательство не его стезя.
Дело было в том, что прямо сейчас он понял одну из величайших истин. Легкость художественного повествования возможна лишь при описании привычных для каждого человека действий, но как описать то, что выходит за рамки обыденности, а главное ещё и сделать это понятным?
«Далеко не все вещи можно описать словами». – Молнией пронеслось в голове парня. Осознание этой страшной мысли парализовало его волю, и ум обрушил поток беспощадных заключений, словно зубастые хребты гор свою первую лавину, в это заснеженное утро.
«Книга не может добиться полноты ощущений, да это так. А может ли это сделать кино?» - О кино Никита мог сказать только одну вещь – он любил кино.
«Получается, что даже если кино работает одновременно с визуальным и звуковым восприятием, то чего-то всё равно не хватает, но чего же?»
«Фильму должно быть не хватает воображения, воображения участника процесса – воображение не зрителя, а героя, зритель обычно довольствуется готовыми образами автора, а не собственными интерпретациями».
Спустя ещё полчаса ментальных упражнений Никите открылась истина арт-хаусного кино.
«Вот почему эти фильмы зачастую более эмоционально отзывчивые. Всё дело в абстрактных образах, они заставляют включать воображение в рамках самой истории, но вся прелесть в том, что у каждого возникают собственные интерпретации, хоть и в русле заданной темы».
«Возможно, ли в таком случае написать арт-хаусную книгу? Наверняка можно, и наверняка, кто-то это уже сделал». – Неуверенно рассудил он.
Под диктовку подобных мыслей день за днём в легкой полудремоте проходило предрассветное утро.
Иногда сон атаковал его более яростно, и он на несколько минут засыпал в этом самом кресле.
Частенько ему снилось, как он бродил по бесконечным коридорам, заполненным дверьми и суетящимися за ними людьми. Но как возможно передать цепенеющие тело эмоции от подобных переживаний?
Ведь на самом деле, что такое арт-хаусная книга Никита не знал. Не знал он и того как она должна выглядеть. Но вот как могло бы выглядеть арт-хаусное кино, он примерно понимал, и в нём медленно, словно столетняя черепаха, продвигалась идея не о написании книги, а о снятии фильма.

 
2.
Плот.
«Холодной»

Лиц инкрустация звёздами
скулы сияя, испачкала,
вырезав светом искомканным,
крылышки комнатных ангелов.

В секциях с битыми стенами,
стрелками вставшими намертво,
Души течением времени,
Судьба - вивисекция ранила.

Ранним морозом и листьями
сгнившими и почерневшими.
Кучи гангрен этих вечером,
Выпив, метлой перемешивал.

Электрогитарный запил оповестил, находящегося на кухне, Никиту о пробуждении соседа. Сам же Ник, не изменяя своей традиции, встретил рассвет у окна и уже переходил очередные грани интеллектуальных возможностей человека в постижении глубин написания сюжета для последующей экранизации.
Лишь одна-единственная идея, покорившая его своей абсурдностью, дарила воодушевление для дальнейших размышлений. Заключалась она в сценарной фабуле о том, как герой пишет книгу, в событиях которой, он собирается снимать кино.
Легкомысленный смех сопровождал паровоз подобных мыслей, уносивших его ум всё дальше во фрактальные долины. Рекурсия за рекурсией.
«Полный бред или же всё-таки сойдет?» - Рассеянно посмеиваясь, думал Никита.
Внезапно гитарному пению начал аккомпанировать менее приятный звонок домофона. Плот, не останавливая свою игру, подстроился под ритм сигнала. Трубку отправился поднимать Никита.
- Да?
- Здравствуйте, это Максим.
- Ага. – Согласился Никита, заранее открывая дверь гостю.
Топ, топ и снег остался на ступенях. Топ, топ и в дверях показался долговязый студент с небольшой коробкой в руках.
- Куртку, наверное, лучше сюда, - подсказал Никита, указывая на шкаф, с которого довольно таки давно были сняты двери, или по причине поломки, или ради удобств эксплуатации.
- Хорошо.
Избавившись от верхней одежды Максим, проследовал за Никитой в единственную, но весьма внушительных размеров комнату.
Комната была условно поделена на две части, в центре стоял разделительный диван, напротив которого располагался телевизор. На половине Никиты в большинстве своем были книги, а на стороне соседа - всё остальное, в виде стандартного творческого беспорядка, и казалось там можно найти всё, что угодно.
Ещё в квартире была крошечная кухня, которую обычно использовали как смотровую вышку, встречая на ней очередной рассвет.
Заметив гостя, Плот отложил в сторону гитару и поднялся с дивана, прилегавшего к читальному креслу пенсионного возраста.
- Дима, - приветствовал гостя Плот, с чрезмерно доброжелательной улыбкой протягивая руку.
- Максим, - прозвучало в ответ.
- Значит Максим, - с непроницаемым лицом протянул Плот, поглощенный своими мыслями.
Гость слегка сконфузился от необычных манер, но виду особо не подавал.
- Вы ассистент Никиты?
- Ну, я довольно много чем занимаюсь, - туманно пояснил свои действия недавний гитарист.
- Но в опыте Эдуарда Таймловича следить будете вы?
Услышав знакомое имя, Плот резко приободрился.
- Ты о профессоре? – Неожиданно спросил он, глаза его блистали поселившейся в ней и известной только ему невероятной идеей.
Максим слегка замялся с ответом, он явно ожидал общения в более деловом тоне, но его собеседник уже переходил на более тесный контакт.
- Да, Эдуард Таймлович ведь профессор, - после небольшой паузы неуверенно согласился Максим.
- Просто мы всегда зовем его «профессор», и он уже привык, сложно ли знаешь постоянно выговаривать Эдуард Таймлович. – С бесконечной серьезностью объяснял Плот
- Ты это серьезно?
- Конечно, Ник тебе подтвердит.
Максим перевёл вопрошающий взгляд на Никиту.
- Серьезно? – повторил он свой вопрос.
Никита бросил короткий, но полный понимания взгляд на друга, затем перевел взор на Максима.
- Конечно, он даже говорил, что его порой напрягают твои слишком официальные обращения. – Безжалостно подтвердил слова друга Никита,.
- Блин, буду знать, спасибо, а то я и сам замечал, что порой между нами какое-то напряжение.
Конечно, ничего подобно он не замечал, да и не мог заметить в принципе, ввиду отсутствия описываемого явления. Но его ум помимо воли владельца охотливо обманывал сам себя.
Плот удовлетворенно растекся по дивану, парень уже попался в его капкан.
- Да всё нормально, просто в следующий раз обращайся к нему скажем «профессор», или вообще «проф», а насчет, хм, Димы ты понял всё правильно, за мной будет следить именно он. – Стараясь успокоить разволновавшегося гостя, спокойно объяснил ситуацию Ник.
Никита не употреблял слово ассистент, поскольку в контексте эксперимента оно имело весьма отдаленный от реальности смысл.
- Так что можешь называть меня «следящий», - тут же с улыбкой вставил Плот.
Максим не понимал всерьез он это или просто дурачится, поэтому смущенно лепетал с глуповатой улыбкой.
- Хорошо, хорошо, запомню.
В возникшей паузе тут же возникло весьма ожидаемое словечко.
- Ну-ка, ну-ка, значит, ты его уже принес? – Указывая на коробку в руках Максима, спросил Плот.
- Ага, Эду… Эээ… профессор позвонил и попросил доставить.
- Ну, так давай его сюда.
Максим с предельной осторожностью передал коробку хозяину квартиры.
Пока Плот занимался распаковкой, Никита изучающе смотрел в окно.
«Летят снежинки, и ни одна не сталкивается с другой, умные снежинки, умные. Наверное, сейчас конец зимы, если они так умны. А может только начало, и люди своими суровыми мыслями ещё не начали их сталкивать».
- Как тебе погода?
- Довольно таки тепло.
- Так и думал. – Рассеяно пробормотал Ник и уже про себя добавил. - «Какое к черту тепло, на улице снег вообще то идёт».
Закончив распаковку, Плот протянул прибор носивший имя Алертинг другу, сами же они использовали в разговоре сокращенное название прибора - «Алерт».
Никита расположил полученное подобие шлема на голове и начал регулировку расположения датчиков.
- Ну как? – спросил Максим.
- Неплохо, сидит хорошо, с прошлого раза косяков не осталось, - стягивая с головы устройство, подытожил Никита.
- Значит всё по плану, готовимся на завтра?
«Неужели уже завтра», - одновременно пугающим и воодушевляемым для всех казался завтрашний эксперимент.
- Разумеется, - подтвердил Никита, протягивая Максиму Алерт.
- Ну, тогда я пошёл, - приободрившись, описал свои действия гость, бережно сложив Алерт в коробку.
Спокойно проводив этого довольно резво покидавшего их обитель пришельца, и вернувшись в комнату, Никита задал другу долгожданный вопрос.
- Ты бы хоть рассказал, почему именно «Дима»?
- На самом деле это довольно длинная история, - с явной неохотой отвечал Плот. - Думаешь, он что-то знает?
- Вряд ли, с ним в основном Проф общается, ведь установка находиться именно в его гараже.
- Насчёт этого я в курсе. – Изобразив безразличие, сообщил Плот. - А большой у него гараж?
- Вот если сложить площадь этой комнаты и кухни…
- Ну, понятно, - перебил его Плот, и он действительно уже всё понял. Парень был не так прост, как казался. - Этот Максим не так прост.
- Похоже на то. – Перенимая настрой друга с безразличием подтвердил Никита.
«Уже завтра плыть по морям мозговых волн. – Вяло думал он, всё ещё оставаясь достаточно хладнокровным, даже сейчас, глядя в окно, и ощущая холодную руку волнения, которая легонько поглаживала его по спине.
«Уже завтра, уже завтра» - твердили её поглаживания.
«Ну и что?» - с вызовом огрызался Никита.
«Завтра, завтра».
Постепенно тревожные мысли прекратили свой надоедливый шёпот, как и не тревожные, вообще все мысли прекратили свой бег, опустившись на ледяную землю снежинками, которые наконец-то нашли друзей.
 
3.
Никита
«Антураж»

Зима -
под минус тридцать за окном.
Кроссовки в сетку,
шёл почти что босиком.
И если б ветер,
не бросался мне в лицо.
Мой смех не утонул бы
в речках слёз.

После вечерней вылазки в магазин в день накануне эксперимента у дверей подъезда друзей ожидал сюрприз в образе напившегося до невменяемого состояния соседа.
Быстренько проанализировав ситуацию, Никита передал свой пакет Плоту и принялся, переводить пассажира в вертикальное положение. Клиенту внезапно возникшей транспортной компании в лице Никиты, напротив холодные объятия бетона казались приятней мужских рук, о чём он нечленораздельно попытался сообщить всем вокруг.
Плот угрюмо посоветовал заканчивать с бесполезным идиотизмом, именно так он оценил происходящее шоу.
«Наверное, он прав, но, а если передо мной Будда и он просто притворяется? Кто прав тогда?» - Промелькнула фантастическая по своей сути мысль в голове у Никиты. Прикинув, что рассуждениями делу не помочь, он поплотней, обхватил пьяницу и потащил того в раскрытый рот подъезда.
Избавившись от балласта и добравшись до квартиры, Никита опустился на кровать. Воспоминая, свои утренние размышления он с серьезным тоном спросил соседа.
- Плот, ты не думал снять фильм?
- Я однажды снимался в фильме, но короткометражном. - Настраивая гитару, ответил Плот.
- И почему я узнаю это только сейчас? – Риторическим тоном поинтересовался Ник и секундой позже уже более конкретно поинтересовался, - так о чём был фильм?
- О безработном музыканте, который ищет смысл жизни, не покидая пределов квартиры. – С гримасой непроницаемости пояснил Плот.
- И что весь фильм снимали в квартире?
- Не совсем, последние кадры - на улице.
- Это потому что смысл жизни вовне, а не внутри?
Плот сдержанно хмыкнул и продолжал.
- Не совсем так, просто он понял смысл жизни в комнате, а за её пределами смысл уже совсем другой.
- Вот как.
- Ну не то чтобы так было задумано, это лишь моё понимание.
- И ты играл главного героя? – Продолжал усмирение своего любопытства Никита. К подобному предположение он пришёл, принимая в расчет крайнюю похожесть образа жизни персонажа и его друга.
- Как бы логично бы всё не выглядело, реальность всё же немного прозаичней. Миша - парень, игравший главного героя, заработал психоз под конец съемок, в итоге сцены с его прозрением на улице снимали со мной, получилось что-то вроде одновременного духовного и физического перевоплощения.
- Так, а почему твой образ жизни так похож на поведение героя фильма?
- Это просто выглядит, как что-то похожее, на самом деле моя ситуация абсолютно противоположна, я уже вроде бы понял как жить там, - он махнул рукой в окно. За окном ветер махнул ему веткой дуба. – Но в чём смысл жизни здесь, я пока ещё не понял.
Никита подошёл к окну, к вечеру снегопад завершал свой суицид.
«Мрачный сегодня вечер… или нет», - неуверенными вихрями кружились мысли.
- Слушай, ну ты ведь это всё придумал? – Спросил Никита соседа.
- Ну да, - с видом крайне разоблаченного человека ответил Плот.
Хмыкнув своей прозорливости Никита, измерив комнату шагами, вновь обратился к другу.
- А что думаешь насчет фантастики?
- Ты о фильмах?
- Ага.
Плот задумался, гитара, в его руках начала, подражая ему, размышлять вслух.
«Брынь-дзинь, брынь-дзинь» - печальным мотивом болтала она.
- Фантастика хороша, до появления мысли о том, что всё это не по-настоящему, потом она уже скучна, - заявил после небольших размышлений Плот.
- А что значит по-настоящему?
- Всё, что происходит со мной, вот это по-настоящему.
- А если со мной происходили невообразимые вещи? - туманно поинтересовался Никита.
- Для тебя - это твоё настоящее, и только твоё.
- Но ведь именно с помощью кино этим и можно поделиться.
- Так ты хочешь снять фантастику, но сказать, что всё происходящее имеет реальную основу?
- Примерно так. – Слегка поразмыслив, ответил Никита.
После чего вновь пришла очередь Плота задуматься. Сперва его лицо выражало предельную серьезность, о чем сообщал суровый изгиб бровей, но постепенно лицо его вновь стало спокойным, и он сделал свой непоколебимый вывод.
- Это глупо.
- Почему же?
- Если фантастическая идея заранее не имеет последователей, хотя бы духовных, то ее, во-первых не поймут, во-вторых для большинства зрителей происходящее будет, выходит за рамки их реальности и окажется, ну что ли, слишком не по-настоящему, - аргументировал свою позицию Плот.
Обдумывая позицию собеседника, Никита сделал глоток холодного чая.
«Логика в его словах определенно есть, может действительно не стоит и пытаться?» - Однако сделав второй глоток, он уже не думал о возможных препятствиях, ему хотелось вызвать интерес к своей идеи у друга любым способом.
- Я бы хотел использовать твою музыку в качестве саундтрека, - игнорируя все противоречия, продолжал гнуть свою линию Никита.
- Ну, дружище, это зависит от того о чём будет фильм.
- Всё как обычно - о Любви.
- Слушай если это так обычно, то какой в этом всём смысл? Я ради такого искусства и с постели не встану. – Сообщил свою позицию Плот голосом, вобравшим в себя всю усталость мира.
- Послушай, у нас всё будет на совершенно другом уровне, мы снимем фильм о писателе, который пишет книгу о том, как снимают фильм - подогревая интерес друга, рассказывал свою фантасмагорическую идею Никита.
- Как тебе эта чушь в голову вообще пришла, а действия то какие-нибудь там происходить будут, ты это обдумал?
- Зачем придумывать что-то сложное, когда можно снимать прямо у нас дома самую обычную жизнь, ведь задумка то не предусматривает каких-то глобальных действий. - Никита вдруг замолчал и принялся усиленно о чём-то размышлять.
- Ну-ка, ну-ка.
- В общем, большую часть хронометража ты будешь сидеть и просто писать, а потом рассказывать мне, о чём будет твоя книга, ну как?
- Друг, я не знаю в курсе ты или нет, но в твоём видении любви нет ничего святого. – Со вздохом заключил Плот.
- Хочешь сказать тебе не понравилось?
- Просто довольно глупо называть это фантастикой. На мой взгляд - это не фантастика, а идиотизм, если по итогу внутри твоей истории от фантастики оказываются только фантастические истории. – Спокойно отчитывал Плот друга.
И тут Никита понял одну невероятную вещь – Плот не хотел сниматься в его фильме.
- Ты ведь даже не знаешь, что внутри вообще всего с легкостью может оказаться синий мужик, - глубокомысленно уходил от темы Никита.
Несколько мгновений Плот, спокойно поглаживая свои волосы, размышлял о психических расстройствах, а потом словно магмой из вулкана он взорвался собственной идеей
- Знаешь, нам, правда хорошо бы снять кино и это должно быть сиквелом к моему прошлому фильму. Представь, будто ты постигаешь смысл всего мироздания в считанные мгновения. – С горящими глазами наперевес начал Плот.
- Я думал, ты шутил о том, что снимался?
- Я дважды пошутил, браток, - улыбаясь, парировал Плот, - в общем, ты мысленно проникаешь во внутреннюю суть любого предмета, а там вдруг оказывается синий мужик и говорит:
- Меня зовут Синий мужик.
- А ты ему такой: Привет, Синий мужик.
- Привет, Ник.
- Как дела?
- Ничего, а у тебя?
- Ничего.
Плот явно издевался, но как же ловко он пародировал Эй, у Никиты от нервного напряжения слегка затряслись руки, ведь ничего конкретного о своих сновидениях он ему не рассказывал.
- Ну и в чем же смысл?
- Как в чем? Ты ведь понял весь смысл мира, а в следующей сцене, встретив меня на улице, рассказал бы его мне. – Легкомысленно будто доигрывая известную лишь ему роль, объяснял свою Плот идею.
- А дальше то что?
- А это будет конец, снимем короткий метр.

;
4.
Плот
«Смерть экзистенциалиста»

Думал истина в бокале,
Как свинья пойло глотая.
Рвота пробкой встала в горле:
Водка, койка, ван Бетховен.

Музыка по телу дрожью,
В памяти стихи. Но ложно,
В них он не нашел ответы.
Рифмы слов с щепоткой бреда.

Хоть писаки говорили:
Напиваюсь - вдохновляюсь.
Понял, муза не в бутылке.
Не живым теперь раскаюсь,
Решил он, и губы сжались.

Утопая в лучах солнца на крыше пятиэтажного здания, неподалеку от себя Никита приметил знакомую фигуру.
Осуществив привычный ритуал приветствия, два силуэта в очередной раз, принялись за разговоры.
- Ты когда-нибудь бывал в прошлом, Эй?
- Не существует прошлого, Ник, всегда существует лишь момент сейчас. – Словно по учебнику отчеканил «Синий мужик».
Со вздохом Никита принялся с наслаждением созерцать небо.
«Полетать что ли» - тоскливо думал он.
«Давай же» - кричало ему небо в ответ.
- Послушай, ну, а если серьезно? – Решил попытаться, продолжить разговор Никита.
- Для меня прошлое выглядит иначе, я воспринимаю только энергию, я энергия, ты энергия, всё это просто изменяющиеся потоки энергии.
Размышляя об энергетических потоках, Никита опустился в кресло, которое являлось точнейшей копией того, что находилось в квартире Плота.
- А можно ли сказать, что столкнувшись с одинаковыми потоками энергии, происходит та же ситуация, что и в прошлом?
- Всё зависит от восприятия, если уровень и направления восприятия совпадут, тогда очень возможно повторение.
- Не это ли явление Дежа вю? – Расслабленно покачиваясь в кресле, спросил Никита.
Встречаясь друг с другом во снах, они довольно часто болтали о бессмысленной чепухе.
- Не совсем, - отвечал ему призрак снов, приготовившийся разразиться длинной тирадой объяснений.
Около двух лет назад, перед переездом в квартиру к Плоту, Никита совершенно обычной ночью испытал сильнейший шок. Ведь на протяжении всей своей жизни, он наблюдал довольно необычные сны, чувственная протяженность которых, была сопоставима с немалым отрезком времени в реальной жизни. В подобных снах он частенько встречал занятных оригиналов, которые успевали довольно прочно запасть в душу.
И вот однажды, особенно продолжительный сон кардинально изменил его жизнь, а возникшие последствия более чем радикально изменили мировоззрение, ведь благодаря ему, Никита оказался в своеобразной ловушке психического расстройства с клинически тяжелыми последствиями.
Одним из ярких примеров тех самых последствий оказался впервые тогда посетивший Никиту Эй.
Возник он в зеркале, в которое ради эксперимента решил взглянуть Никита, вместо привычной чуть нахмуренной физиономии излучающей непоколебимую уверенность, на него глядели два горящих шара, оказавшиеся глазами некоего синего человека. Вытянув губы трубочкой, Эй прямо из зеркала рванулся к Нику в попытке схватить того.
Осознанно испугаться Никите удалось, уже очнувшись в кровати.
«Неужели демон?» - с колотящимся сердцем, растеряно подумал он, но уже в следующую их встречу синий человек опроверг его догадку и представился привычным способом, чем заслужил небольшое количество доверия к своей персоне.
Захвативший с первых встреч всё внимание Никиты, Эй поразил довольно ослабленного на тот момент сновидца своими глубокомысленными и многословными выступлениями.
На самом же деле, как бы умно порой не звучали слова синего человека, он никогда ни о чём не высоком не размышлял, а просто делал вид, что о чём-то думает. В итоге, изначально до животного страха испугавший Никиту, Эй раскрылся, как безобидно-иллюзорное создание,  умело болтающее об отношении к жизни и всему, что включает в себя её определение.
В конце концов, кому как не неживому болтать о жизни?
А в одном из своих сновидений, вновь встретив Эй после его долгого отсутствия, Никита решил поинтересоваться о причинах его непостоянности.
Нику тогда снилось, что он ехал на междугороднем автобусе, и после попытки выяснить хоть что-то, о пункте назначения, обнаружилось, что автобус явно мог остановиться в каком-нибудь параллельном мире, ведь за его рулём сидел синий человек.
- Привет, Эй. – С легким удивлением поздоровался Ник
- Здравствуй.
Никита тут же улыбнулся и расслабился, всё-таки порой сложно сдерживать эмоции при общении с синим человеком, ввиду особенностей его «диалекта».
- Ты куда пропадал, старина?
- Как я мог куда-то пропасть? Ведь, я нахожусь перед тобой. А всё, что хоть раз оказалось перед тобой уже никуда не пропадёт.
Любые попытки задавать вопрос иначе, ради расширенных объяснений не принесли успеха, и Никита забросил своё желание разбираться в его причудливых суждениях.
Длинными ночами они проводили сотни бесед, большинство из которых Никита забывал по пробуждению. Лишь тонкой пленкой кое-где на зубах оставалось послевкусие от пережитых эмоций после очередного интеллектуального погружения.
Узнать же информацию, которая имела бы практическую ценность в реальном мире, Никите до сих пор не удалось. Всё, на что хватало синего человека, кроме слов, заканчивалось простыми магическими фокусами, которые прерывала своим пением утренняя птица свободы.
- Туруту, турутуту, - вновь с поразительной наглостью исполнял песню злосчастный будильник.
Но в этот день пять часов утра всё же отличались от всех остальных, поскольку в это утро Плот понимал, что поспать у него если и  выйдет, то всего лишь пару часов, ведь уже сегодня - день эксперимента. Поэтому для него стратегически верным решением оказалась болтовня, как альтернатива сна.
Он неторопливо заварил кофе и подошёл к окну.
- Все хотят иметь только власть, - зевая, констатировал Плот.
Никита хрустнул шеей, приготовившись к обороне.
- Полный бред, никому не нужна власть, вот тебе разве нужна власть? – Из приличия занимая противоположную позицию в дискуссии, спросил он.
- Нет, конечно. – Резко заявил Плот, чем безапелляционного вычеркнул себя из определения «все».
- И мне вообще-то тоже не нужна.
- Но я прошу заметить, что все говорят, будто личность самореализуется, добиваясь власти, если не над людьми, то над природой. - Похоже, Плот откровенно кривлялся.
- И кто так говорит?
Для Никиты в любом случае такое определение как «все» обычно означало «никто», поскольку употребление этого термина явно говорило о том, что сам человек никого в пример привести не может, но наверняка, где-то о ком-то от кого-то слышал.
- Аня точно что-то такое говорила. – Напрягая одновременно память и брови, заявил Плот.
- А ей-то кто такое сказал? – Искренне удивившись, спросил Ник.
- Вроде ты и говорил. – Уже довольно нагло на ходу сочинял Плот.
- Вот как, - Никита задумался,  - Ну, слушай, а какой смысл во власти?
- А во власти должен быть смысл? Разве она не является самоцелью?
- Когда власть является целью, удержать её элементарно не удаётся. А вот когда средством, тогда возникает уже совсем другой подход. Власть ради власти вещь глупая или скорее бессмысленная. Хочется власти - заведи себе ребенка и командуй им, - закончил спор Никита.
Пару секунд звучала лишь тишина.
В этой тишине две пары глаз лениво исследовали пространство за окном. Деревья вновь были укрыты тонким слоем снега.
- Ты бывал в прошлом, Плот? – Нарушил тишину Никита.
- Я был не то чтобы в прошлом, но в отсутствии настоящего.
- А как это?
- Ну, это когда всё вроде бы нормально, но вдруг возникает событие или предмет, который абсолютно нормален для окружения, но у тебя в картотеке мироописания на этом месте прочерк.
- Можешь рассказать по подробней?
Плот устало вздохнул, для него процесс вспоминания носил не только психический, но и физический характер, о чем ярко свидетельствовали движения его скул.
- Примерно пару лет назад, зимой на улице было чертовски холодно, поэтому я шёл очень быстрым шагом, стараясь не успеть замерзнуть. Помню, как спустился в подземный переход, и лампы в нём снова не горели. Переход делился на две части, чтобы люди не натыкались друг на друга, и только сейчас я заметил, что свет не горел именно по моей стороне. Я шёл твердым шагом, ориентируясь на свет в конце тоннеля. Внезапно, в полной темноте мелькнула более густая тень, я тогда не знал, что на чёрном фоне, может быть заметен более темный оттенок.
Плот сделал небольшую паузу, выполняя пару глотков кофе. Никита жестом попросил продолжить рассказ
- Холодный ужас очень медленно бежал по моей спине, на меня уставились два прожектора - это был кот. А я лишь чувствовал, что никогда не видел котов. – Хмуро закончил свою историю Плот.
Это была слишком тяжелая метафора для столь легкого утра.
;
5.
Плот
«Продать»

Продать уж лучше подороже,
Бессмертный свой клочек души,
Чем жить в мирке надевши кожу,
Не знать ни цели, ни пути.

Скрепеть душою и зубами,
Душить печаль и выгнать с глаз,
То божество что бьют камнями,
Пока внутри живет балласт.

Пролив слова в последней клятве,
Я ждал соцветий до весны.
Но умирал в лазурной рясе,
В лучах всходящей в мир луны.

По дороге в гараж Максима Плот рассказывал Никите о том, как на съемках фильма, где ему досталась упомянутая накануне, небольшая, но великолепная сцена в кино, он всем назывался именем Дима. И как в последствии из-за этого его не нашёл режиссёр, чтобы конфисковать похищенный реквизит.
Никита же слушал довольно невнимательно, его мысли были поглощены предстоящим экспериментом.
21…22…23…стоп.
- Нам ведь нужен 23-ий?
- Верно.
- Тогда приехали, - останавливая автомобиль, произнес Плот и первым покинул салон.
Тук-тук.
- Кто там? – еле слышно прохрипел знакомый голос Профессора.
- Здравствуйте, Эдуард Таймлович. – Поздоровался Никита.
Знакомый голос за дверью в свою очередь узнал знакомый голос прибывшего, и дверь гаража начала открываться.
Плот взглянул на Никиту, «смотри, смотри, дверь сама открывается» - словно кричали его глаза.
В ответ Никита лишь хмыкнул и сдержанно кивнул.
Ожидание в очередной раз проиграло сражение реальности, ведь на пороге их встретила Аня, взмахнув вместо руки своими темными волосами.
Парни проникли во внутреннее пространство, после чего все трое поприветствовали друг друга.
- А где же Максим? – поинтересовался Плот. Его глаза уже просканировали помещение и ничего кроме экспериментальных установок, груды запасных частей и копошащегося возле медицинского отдела Профессора не обнаружили.
Аня хихикнула и неловко перевела смех в кашель.
- На него что-то нашло сегодня утром, мы с Таймловичем сделали пробный пуск, который благодаря последней регулировке оказался удачней моделируемого. – Аня сделала небольшую паузу, чтобы придвинутся поближе.
- Ну-ка, ну-ка.
- Он так обрадовался, что принялся бегать и размахивать руками, чуть Алерт не погнул, еще и Таймловича начал Профом называть. Кричал мол: «Поздравляю, Проф, вы лучший!». Как вам такое, может у него крыша поехала? – Закончила свой рассказ Аня практически шёпотом.
Никита и Плот многозначительно переглянулись.
- Не болтай чушь, парень наверняка всю ночь не спал, вот нервы и не выдержали, - спокойно заявил Никита.
- Вот, вот, сходить с ума в этой компании обязанность другого человека, - смеясь, изрек Плот, похлопав друга по спине.
В эту минуту рядом с общающейся компанией возникли огромные очки, которые уверенно держала седая голова Профессора.
- Добрый день, Эдуард Таймлович.
- Здравствуйте, молодые люди.
Все трое обменялись теплыми рукопожатиями.
Глаза Профессора излучали жгучую смесь озорства перед предстоящими испытаниями и холодную уверенность, полученную в обмен на прожитые им годы. Над верхней губой он носил мощный щит, который обычно называют усами, живущие своей жизнью они порой довольно смешно подрагивали, напоминая Никите вытягивающиеся губы Ей.
- Ну что, все готовы? – Профу явно не терпелось начать.
- Думаю можно приступать, - твёрдо ответил за всех Никита.
- Давайте же начнем, Анечка, приступайте к медицинским процедурам, - хлопнув в ладоши, сказал Проф, уже без ноток игривости в голосе.
- Хорошо Эдуард Таймлович, - кивнула Аня и, повернувшись к Никите, обронила короткое, - пошли.
- Ага.
Никита проследовал за Аней к месту дислокации основного оборудования.
- Почему ты не говорила, что Плот снимался в кино? – Изображая легкую обиду, поинтересовался Ник.
- Вообще-то говорила, но ты как-то не особенно меня слушал, да и думала, что он со временем сам тебе всё расскажет, а вообще где мы ещё могли бы с ним, по-твоему, познакомиться?
- Не знаю, да где угодно. – С легким раздражением огрызнулся Ник. Ему хотелось простых ответов на простые вопросы.
- Слушай тебе явно не стоит забивать голову этой ерундой, давай ложись. – Сдувая невидимые пылинки с простыни, мягко потребовала Аня.
Когда таблетки были уже проглочены и капельница начала свою капель, Никита расположился на довольно удобной кушетке, которая усердно изображала из себя подобие медицинской койки.
- Не туго? - заботливо спрашивала Аня, размещая Алертинг на его голове.
- В самый раз.
- Хорошо, а как в целом себя чувствуешь? – Заботливым тоном поинтересовалась девушка.
- Не чувствую вообще.
- Это тоже неплохо. – Иронично констатировала Аня.
Мутный взгляд Никиты медленно перемещался по помещению, ощупывая каждый предмет.
«Давно я не трогал вещи глазами» - думал Никита.
«Давно мы не трогали глаза», - думали в ответ вещи.
Рядом сидел Плот, всем своим видом излучая спокойствие и бесконечную уверенность.
- Знаешь, что происходит в будущем? – еле удерживая себя в сознании, спросил Никита.
- Будущего пока ещё не существует.
- Послушай, ну я ведь серьезно.
Плот усиленно изобразил максимально серьезное выражение лица, чем вызвал бормотание Ани по поводу нескончаемой клоунады.
- Ну и что же происходит в будущем?
- Смерть. Понимаешь, друг, в будущем происходит только смерть. – Чрезмерно серьезным тоном закончил Никита и провалился в забытьё.
Плот отошёл от друга к своеобразному месту ожидания в виде дивана. Неподъемная печаль стальным якорем сдавливала ему грудь на каждом вздохе.
- Как его показатели Эдуард Таймлович? – Словно весенняя птичка чирикала вокруг профессора Аня.
- Всё в порядке, мозг успешно достиг фазы дельта волн, можно подключать Алертинг.
Профессор наклонил монитор с показателями, так чтобы его было видно с дивана. Сам же он опустился в кресло перед панелью управления, резким движением нацепил очки и принялся усиленно деформировать клавиатуру тяжелым стуком пальцев по клавишам.
- А как твои показатели, Дмитрий? – С издевкой в голосе спросила Аня, опускаясь рядом с ним.
Плот хотел пропустить её упрёк мимо ушей. Но его душевное равновесие оказалось слишком расстроенным, как струны покрывшейся пылью гитары.
- Ты можешь просто помолчать? – Довольно резко потребовал он.
- Что с тобой на этот раз не так? – Со вздохом спросила Аня.
Сначала Плот просто улыбнулся, потом уже начал довольно нервно смеяться.
«Истерика, неужели истерика» - удивленно думала девушка.
- Со мной-то как раз всё в порядке, это с вами со всеми до сих пор что-то не так. Я давно уже твердил, что Ник пришел в себя, и нам следовало бы всё это отменить, но нет, зачем нам спокойствие, верно? У нас ведь запланированная реализация с проведением этого идиотского эксперимента. – С каждым, словом повышал свой гневный голос Плот.
- Хватит истерить, я переживаю не меньше твоего. – Довольно холодно оборвала его поток речи Аня.
Она наверняка была куда ближе для Никиты, чем он сам, поэтому Плот постарался быстро успокоился и продолжал уже в более спокойном тоне.
- Понимаешь, недавно он начал меня спрашивать о прошлом, а сейчас вот будущем, а порой мне снова казалось, что он находится не здесь, а в каком-то другом месте.
- Это ведь Никита, - с грустью в голосе сообщила Аня, считая это достаточным для объяснения.
- Ты понимаешь, что Таймловичу наплевать на него? Какой процент успеха он прогнозировал? Сорок пять?
- Пятьдесят пять, - спокойно поправила его Аня.
- Половина, понимаешь, жалкая половина, что он вернется! – Продолжал наседать Плот.
- Я понимаю, - чуть слышно сообщила Аня и нерешительно, будто переступая черту невозврата пробормотала. – Ты теперь тоже должен понять одну вещь.
- Ну-ка, ну-ка. – Подбадривал её Плот.
Невероятные два года ожидания подошли к концу, и именно сейчас Аня не смогла выговорить имя Никиты и просто указала на него пальцем.
- Всё это изначально спланировал он.
На лице Плота волнами начали скользить эмоции. Легкое недоумение сменялось недоверием, которое в свою очередь перетекало в бессильный гнев.
Бывают такие слова, которые своим наполнением способны разрушить весь привычный для человека мир. Эта новость стала холодным душем, окатившим его с головы до ног, поскольку самоубийцей своего лучшего друга он точно не считал.
- Но Ник всё время твердил, что это были твои условия, - Плот ошарашенно уставился на Аню, он всё ещё не мог поверить ей окончательно.
Тем более что в его случае по вине ошибочной информации он успел потерять самое дорогое в своей жизни.
- Это был его  план, чтобы обеспечить сто процентную гарантию эксперимента.
Плот только сейчас понял, что хоть у него и открыты глаза, но он практически ничего не видит из-за нависшей белой пелены, так и сидел он какое-то время наедине со своими мыслями.
- Ну а как же мы? – Внезапно раздавленным голосом поинтересовался Плот.
- У всего ведь есть цена. – С тяжелым вздохом отвечала Аня.
Плот не знал, что ещё добавить, слишком много для одного дня. Промычав что-то невразумительное, он попытался нащупать в воздухе руку девушки, та помогла ему, крепко сжав его холодную ладонь.
;
6.
Плот.
«Шептаться»

Про любовь и про чувства
Они любят шептаться.
В закате и ночью
О светлом бубнят.

О чём-то прекрасном
И явно приятном.
О чём-то таком
Что не встретят никак.

- Арсений, давай уже соглашайся?
- Не думаю, что это хорошая идея, босс, - неуверенно отвечал Сеня режиссеру, - актер из меня, мягко говоря, не очень.
- Слушай, ну мы можем только со спины снять.
- И всё же это определенно не для меня.
Арсений посмотрел на режиссера, тот выглядел очень расстроенным, и всё это из-за того, что утром произошло с Мишей.
«Ох, уж этот Миша, мог бы сойти с ума чуть позже» - с грустными нотками в мыслях размышлял Сеня, разглядывая блестящие в лучах заката начищенные носки туфель.
К компании подошёл высокий и широкий обломок скалы, размахивая руками на одной из которых бликовал огромный циферблата часов. Не смотря на схожесть с объектом природы, по факту он являлся менеджером.
- Мужики солнце уже садится, освещения скоро не будет хватать, так что аппаратура у вас еще максимум на час, - деловым тоном сообщил подошедший, затем сделав короткую паузу, продолжил. - Решилась проблема с актером?
Арсений пытался потихоньку продавить асфальт каблуком своих туфель и скрыться под землей от вездесущих глаз режиссера и менеджера. В его грудь словно проникало одновременно четыре сверла, на лбу, не смотря на холодный воздух поздней осени, выступил пот.
Денис вопросительно уставился на режиссера, тот в свою очередь продолжал смотреть на Сеньку, у которого вдруг зазвонил телефон.
«Спасён, я спасён», - загорелось в его глазах.
- Привет, ну что, дружище, ты подъедешь? – как скороговорку выпалил Арсений в микрофон телефона.
- Да, минут через 10 буду на месте. – Не особо воодушевленно отвечал ему по ту сторону Плот.
- Отлично.
- Как ты говорил, называется та улица, Студийная?
- Ага.
- Хорошо, - закончил Плот и положил трубку.
Автобус медленно катился по городу. Находясь в конце салона, Плот через заднее окно созерцал осеннее небо.
«Я так привык к серому цвету неба, что совершенно не могу принять его голубой оттенок. Если бы купол туч продержался больше месяца, мне было бы проще поверить в то, что истинный цвет неба - грязно желтый, в тон погибшим листьям», - подумав о листьях, Плот взглянул на деревья.
«Осень, осень, осень» - шелестели они на ветру.
«Почему же именно осень так красива и так трагична» - С вселенской печалью размышлял он.
Автобус пшыком закрывающейся двери попрощался с пассажирами.
Плот взглянул на карту в телефоне, необходимое место находилось всего в двух домах от остановки.
Достигнув нужной улицы, Плот нырнул в пространство дворов. Небольшое скопление людей в одном из них он заметил сразу, навстречу к нему уже выдвигалась делегация в составе двух человек.
В одном из них Плот узнал старого друга Сеньку, другим же членом компании оказалась миловидная голубоглазая брюнетка.
- Приветствую тебя, дружище, знакомься - это Аня, - с излишним радушием торопливо представил свою спутницу Сеня.
- Дмитрий, - назвал первое пришедшее на ум имя Плот, кивком головы приветствуя обоих.
Арсений уже весь дрожал то ли прохладного ветра, то ли от внутреннего напряжения.
- Слушай у нас времени совсем не осталось, пошли уже снимем эту чертову сцену, - Всеми силами поторапливал он нерасторопного друга.
Его поведение вызвало нервную улыбку у Плота, - А что там с одеждой, гримом и прочим? – неторопливо поинтересовался он.
- Дима! - Аня сразу перешла на ты. - У нас ведь, правда, уже совсем нет времени.
Плот коротко задумался. - «Должно быть скверное чувство, когда у кого-то совсем не остаётся времени».
- Тогда я готов. – Удивившись внезапно хриплому звуку своего голоса, заявил новоиспеченный актёр.
- Отлично, - облегченно выдохнул Сеня и рванулся искать режиссера.
Плот подошёл к крепко тонированному автомобилю и принялся оценивать свой внешний вид. Стекло слегка искажало изображение, отчего картинка получалась сплющенной.
«Вчера всё явно было получше», - с грустной улыбкой подумал Плот. Всё его существо противилось предстоящей задаче, отчего на душе становилось тоскливо.
- Слушай, Ань, а это правда, что Миша с ума сошёл от съемок в фильме?
- Кто тебе рассказал?
- Сеня, кто же ещё.
- Ну, это он слегка преувеличивает. На самом деле мы снимали сцену, где Миша от конфорки надувал воздушные шары. – Сдерживая смех под гримасой сочувствия начала рассказ Аня.
- Ну-ка, ну-ка.
- Ну, в итоге шары то он надул, но и сам газа надышался, его начало рвать, появились галлюцинации, в общем, беднягу на «скорой помощи» увезли.
- Я так и думал, - без капли сомнений в голосе сообщил Плот.
Подошёл режиссер с лежащей на его руках, словно младенец, гитарой.
- Держи и запоминай, медленно выходишь из подъезда, ждёшь пару секунд наезда камеры, затем глядя перед собой затуманенным взглядом доходишь до столба. - Режиссер махнул рукой в сторону столба, о котором он говорил.
Столб в ответ промолчал.
- Вроде несложно.
- Мы будем снимать с трёх камер, возможно, в конце останется лишь та, что со спины, но всё же контролируй мимику, Арсений уверял, что ты подойдешь лучше, чем кто-либо другой. – С трудом подбирая нужные слова, объяснил техническую ситуацию режиссер.
Плот понимал, что не было в нём ничего необычного и на эту роль могли взять кого угодно. Просто так вышло, что Сеня почему-то позвонил именно ему и именно он оказался свободен.
Почему обстоятельства сложились подобным узором на карте его жизни, Плот до этого мгновения не задумывался.
Однако уже сейчас его ноги впервые ощутив легкую слабость, начинали посылать неуверенные сигналы о неизбежной фатальности всего предприятия.
- Вроде всё просто. – Вновь не узнав тембра своего голоса, отвечал Плот.
- Хорошо. Держи гитару, как дойдешь до столба сделаешь паузу секунд на двадцать, в этот момент мы на пост-обработке фильма мы наложим закадровый Мишин голос, когда будет нужно действовать, Аня махнет тебе рукой. В этот момент постарайся по возможности красиво разбить гитару об столб, всё понятно?
- В принципе да, но мне как-то жаль гитару. – С неожиданной для самого себя грустью сообщил Плот.
Режиссер изобразил лицом повышенную серьезность.
- Да не переживай по мелочам, Димка, это просто муляж, но довольно удачный, а?
Плот не ответил, он взял протянутый деревянный инструмент и ещё раз прокрутил в голове сцену от начала и до конца.
Примерную роль ему ещё после первого звонка описал Сеня, но познакомившись со всеми деталями, на первый взгляд простое действие трансформировалось во что-то пугающее.
Холодной судорогой по горлу проползло поднявшееся с ног волнение, перехватив на секунду дыхание.
«Хорошо хоть ничего говорить не придется». - Мысленно утешал он себя.
- Ты главное поменьше думай. – Дал ему последний совет Режиссер, ободряюще хлопнув по плечу, и подтолкнул рукой к подъезду.
Неторопливо направляющийся к старту съемок Плот нервно оглядывался, но все вокруг уже занимались своими делами, готовясь к съёмкам последней в фильме сцене.
С каждым шагам внеплановый актёр всё больше убеждался слабости человеческого восприятия. Для него оказалось весьма поразительным то, как много изменений может произойти внутри обычного человека всего за несколько секунд.
Жестокими волнами порывы ветра хлестали сознание Плота. А тело уже атаковали первые холодные капли начинающегося дождя.
«Не плачь». – Попросил актёр небо.
Небо в ответ промолчало.
Уже стоя в подъезде, всё вновь выглядело довольно просто, и после кивка сообщающего о готовности Режиссер дал команду начинать.
До этого момента Плот не был уверен, что сможет верно, исполнить то, что от него требовалось, и поэтому глаза его бегали в поиске помощи.
Но зрачки натыкались лишь на равнодушие видеокамер, софитов, людей и всего окружающего мира.
«Что, в сущности, происходит? Всё ведь в порядке, верно?» - Неуверенными вопросами успокаивал себя Плот. - «Нужно просто сыграть сцену».
Усилием воли он остановил бег своих глаз и за одно мгновение обнаружил причину своего состояния и немого плача небес.
Дело же было именно о взгляде, в том, что повсюду глаза находили лишь смерть – это была смерть природы, смерть последней жизни в царстве холодной осени.
«Возьми себя в руки, слабак». – Раз за разом твердил Плот.
Он уже еле-еле тащил ноги по асфальту, с таким же трудом передвигались, пожалуй, только его мысли.
«Да что же с вами всеми не так, и почему я ничего не вижу?» - С отчаянными мыслями пытался перебороть он внезапно накатившее удушливое состояние.
В какой-то момент на щеке он почувствовал влажный ответ на свой немой вопрос – это были слёзы.
«И чего ради ты плачешь?» - С тупой болью внутри продолжал он череду вопросов.
Его не волновало, правильно ли он выглядит в кадре, и идут ли вообще съемки.
«Пусть считают, что это мой образ. Пусть считают что угодно». – С всё большим накалом чувств думал он. С болезненным трудом актёр раз за разом переставлял ставшие неестественно тяжелыми ноги.
А целый мир вокруг него всё ещё медленно умирал, бездушная тьма вот-вот должна была захватить последние живые клочки реальности.
Внезапно Плот остановился, перед ним возникло бетонное препятствие – тот самый столб. Его глаза уже плотно заволокло туманом влаги и боли, он чувствовал, как что-то внутри него также медленно умирает.
И прямо сейчас, находясь на грани нервного срыва, хаос мыслей обрёл неземной покой.
«Человеку тоже нужно умирать, как и природе, как и всему, что способно жить. Если же человек не будет умирать каждый год, каждый день и каждую секунду, он рано или поздно начнёт бесконечный поиск внутри себя. Именно его отсутствие привело меня к ментальному разложению ещё при жизни, и вонь от этого разложения чувствуется каждый раз, когда с умным лицом я открываю рот». – С внезапной ясностью прокручивал перед собой он это осознание, будто человек, впервые взявший зеркало.
Плот точно не знал, сколько успело пройти секунд, пока в его голове, словно старая пленка на катушке, вертелась серия этих образов, но что-то внутри вдруг резко закричало: «Сейчас!»
Он покрепче сжал гриф гитары, и с яростным криком, одним ударом разнес инструмент в щепки.

;
7.
Плот
Признание, Жертва, Потеря

Безвозмездно в лунном свете,
Бездна тянется к планете.
Тоннами звенящей плазмы,
Вонь Вселенских звезды - миазмы.
Зря безумного отвергла,
Сердце вырвано мгновенно.
За мирок уплата дани,
Будешь жить ты без страданий.

Ребра нитками зашила,
Чувствую себя паршиво.
Жизнь свою мне подарила,
Грудь саднило, тело гнило.
Жалость на жаре как стужа,
Ангелам такой не нужен.
Служба божеству истлела,
В злобе сожжена капелла.

Стоя посреди размышлений, Никита вдруг понял, что находится в раздевалке, ряд шкафчиков которой заканчивался дверью из затемненного стекла, ведущей в сауну.
«Тут тепло» - сообщил Никите тусклый свет, разливающийся сквозь дверь. Когда сауна не работала, свет обычно молчал.
- Ты в сауну? – Раздался рядом чей-то знакомый голос. Это спрашивал Никиту один из его коллег по работе на Воспроизводителе, имени которого он, к сожалению, не помнил, а вероятнее и вовсе не знал, ввиду отсутствия прямой необходимости.
- Ага.
- Там ещё холодно.
- Недавно включили?
- Да, градусов шестьдесят, наверное, только набралось, - объяснил работник и скрылся за ещё одной дверью, ведущей в душ.
Никита очень быстро заставил себя поверить в то, что именно невысокие температуры благотворно влияют на организм. Мир чудесен, когда в нём ты веришь во что угодно.
Обмотавшись полотенцем, Ник преодолел стеклянную дверь. Внутри он оказался не один. С противоположной стороны имелся ещё один вход, предназначенный для женской половины, из которого минутою ранее появилась зеленоглазая Вероника и уже удобно устроилась на условно «своей» половине. Половина является условной, потому что само помещение сауны вряд ли кто-то рискнул бы назвать большим. Конечно, в него можно поместить примерно восемь человек, но негласно уважая чужой комфорт, более чем вчетвером сауну не посещают.
- Как тебя зовут?
- Никита.
- А меня Вероника.
- Здравствуй, Вероника.
- Привет.
Узнав имя собеседницы, Никита не растерялся, ведь даже находясь в сауне, он понимал, что для человека любое окружение – это отражение его самого, а к себе у него всегда были вопросы.
Бросив короткий взгляд на собеседницу, он осознал, что новая знакомая притягивала его к себе. Но не на физическом, а на каком-то более тонком плане. Всё в ней казалось для него близким и знакомым, от хвоста светлых волос до милого изгиба губ и вздернутого носика.
«Хмм, странно, странно» - оценивая свои чувства, подумал Ник.
- Слушай, а мы не знакомы?
- Да вроде нет, а что? – Вероника удивилась.
Никита бросил подозрительный взгляд в её сторону, его удивило, то, что она удивилась.
- Просто странное чувство.
- Не удивительно, мы ведь в сауне. – Тепло улыбнувшись, иронично отвечала Вероника.
- Вообще я не об этом, но всё же думаю, что ты права.
«Можно ли заработать шизофрению в сауне?» - с интересом размышлял Никита.
«Хочешь проверить?» - Риторическим потрескиванием ответил ему трубчатый электронагреватель, спрятанный под камнями печи.
- Занимался чем-нибудь интересным? – Проявила инициативу в разговоре девушка, чем вытолкнула Никиту из пелены туманных размышлений
Вероника спрашивала об индивидуальной работе на Воспроизводителе, которая ценилась сейчас как никогда.
Последние дни природа была настолько погибающей, что при нахождении на улице около часа, любой психологически здоровый человек мог, словно вирус подхватить депрессию.
И некоторые персонажи не упустили такой возможности, как и один из близких друзей Никиты – Художник. Его все так и называли «Художник», именно потому, что он был настоящим художником, способным создавать психо-художественные картины для Воспроизводителя. И именно поэтому он в первых рядах в этот тоскливый месяц затишья заполучил своё психическое расстройство.
В крайнюю их встречу Никита, чтобы досконально проанализировать его духовное состояние, задал другу провокационный вопрос.
- А ты заметил, что листва на улице уже выцвела в отсутствии солнечного света, и голубое небо теперь выглядит вычурно на фоне свалки природы?
С закрытыми глазами, лежащий в немыслимой позе, с закинутыми на стену ногами, Художник ответил на заявление друга так.
- Именно сегодня днём сквозь полу-сомкнутые веки в меня влилось понимание того, что утренний туман оказался всего лишь упавшими на землю облаками.
 «Понятно» - подумал тогда Никита и ничего не добавив, покинул обитель друга.
Ввиду этих обстоятельств вопрос Вероники вызвал серию диаметрально противоположных эмоций на лице Никиты.
- В это время я рад тому, что у нас есть хотя бы обязательные проекты, что-то придумывать сейчас – всё равно, что осознанно издеваться над собой. – Взяв себя в руки, отвечал он.
- Ты об этом царстве меланхолии, породившем наши серые жизни? – Драматичным тоном поинтересовалась девушка.
Никита с одобрением взглянул на родственную душу и, промочив горло, приготовился к ожидающей дискуссии.
- Ну, это только если хочешь её так воспринимать. – Не менее глубокомысленно изрек он, с явной симпатией бросая короткие взгляды в изумрудные глаза девушки.
- А как ещё можно воспринимать такую… ммм… погоду?
Никита понял, что она имела в виду скорей не погоду, а весь их мир. Мир, приобретающий абсолютно серые оттенки для каждого в этот злосчастный период.
- Честно не представляю, как погода влияет на твое восприятие, погода она просто есть, а то, как ты к ней относишься это уже твоё дело. – Стараясь обмануть и себя, и её, болтал Никита.
Как обычно он не отдавал себе отчёта в том, о чём нужно или не нужно говорить. Ник просто наслаждался болтовнёй, отдаваясь процессу с душой. Ведь буквы так смешно умели складываться в слова и спокойным голосом разлетаться в пространстве.
- Ну да. – Спокойно соглашалась Вероника.
- В общем-то, к любой ситуации, ну это конкретно в моём представлении, существует лишь два подхода. Первый очень простой, это чувствовать абсолютно каждое мгновение, наслаждаться им и понимать, что в принципе то в любой ситуации есть что-то прекрасное, пока ты способен осознавать этот миг.
- А другой? – С неподдельным интересом, проявила интерес Вероника.
- Второй же можно использовать, когда внутренний дискомфорт достигает своего пика. Ты снова всецело ощущаешь каждое мгновение, но фокусируешься в нём на определенном действии, созидательном или любом другом, которое ты способен осуществить ради получения удовлетворения. Каждый раз, ощущая этот самый дискомфорт, ты просто бездумно будешь, делать то, что в итоге доставит мнимое чувство удовлетворенности и покоя, которые нивелируют дискомфорт. – Закончил объяснение своей точки зрения на привычные человеческие действия в ситуации выхода из зоны комфорта Никита.
- Тогда почему же сейчас большинство, даже выполняя работу по заказу, умудряются загибаться от безделья?
- Потому что они смотрят на мир глазами второго подхода, в котором слишком много глупости, а ввиду того, что они ещё и не отдают себе в этом отчета, у них не выходит в итоге получить даже мнимое наслаждение от чувства выполненного долга. – Критикуя абстрактно-проблемного человека, изъяснялся Ник.
- И чем же им тогда наслаждаться?
- Понятия не имею, а ты что хочешь думать или наслаждаться?
Их глаза на секунду встретились и, обнаружив бесконечное понимание по ту сторону зрачков, навсегда покорили друг друга.
- Мне по душе оба варианта.
Никита в ответ только хмыкнул, проследив, как с его носа срывается капля.
«Я лечу». – Набирая скорость, кричала она.
«Это ненадолго» - Грустно улыбнувшись, подумал Никита.
;
8.
Никита
«Планете»

Уже не больно, правда,
Отдать Вселенную бесплатно.
И врать в лицо
Под вечер складно,
Что мир остался тем же,
Ладно?

Наверх ты ночью
Все же глянь-ка
Летит желание в небе ярко.
Ему я загадал звезду на завтра,
Её дождусь, мы будем рады.
Топиться в звездном водопаде.
И умирать в его каскаде

Заселит он всё небо светом,
Накрыв созвездия трафаретом.
Пока стою, молчу с кометой -
Моей уплатой за рассветы,
Тобой подаренной планете.

«Пик, пик, пик» - прервав тишину, оповестил о готовности Воспроизводитель.
- Ты так ничего и не придумал? – спросил Никита Художника, который после небольшой меланхолии пока ещё не вернулся в нормальное состояние, но уже вновь твёрдой рукой вынимал из Воспроизводителя краски для новой картины.
- Знаешь, я бы хотел создать что-нибудь великое. – Мечтательно протянул Художник.
- Великое?
- Ну да, только, чтобы оно имело практическое применение. Вот, допустим, ты чувствуешь, что на тебя всё давит, приходишь домой, засыпаешь в нутро Воспроизводителя эфирный концентрат, ждёшь пару минут и получаешь, скажем, свободу. - Рассказывая это, Художник принялся атаковать холст кистью. Все эти предметы искусства были получены из того же Воспроизводителя чуть ранее.
- Мне кажется, ты говоришь о свободе, как о счастье или удовольствии. А если мы говорим о чём-то великом, то истинная свобода должна освобождать и от желания свободы.
Издав глубокомысленный вздох, Художник взглядом страдальца пожалел Никиту. Возвышенные мысли его друга часто уходили слишком далеко от практики.
- Слушай, а ты никогда не думал написать книгу?
Несколько минут Ник задумчиво наблюдал, как его друг пытается нарисовать то, что через матрицу Воспроизводителя потенциально должно было дарить свободу.
- Книги не самая полезная штука. - Мягко пояснил он свою позицию.
- Почему же?
- Потому что книга - это просто инструмент, который, по большей части, после прочтения меняет тебя изнутри. Я вот не могу сказать хорошо это или плохо, потому что изменения – это просто действия, а вряд ли действия какого-либо рода могут иметь моральный оттенок. Но всё это рано или поздно приводит ответственного читателя к тому, что он становится набором книг, некоторые из которых считают хорошими, а какие-то плохими. Хотя на самом деле, прочитай ты ни несколько десятков, а несколько сотен книг, и, сохранив при этом трезвость мысли, тебе будет очевидно, что книга - это просто бесполезный инструмент. – Очередной непонятной идиомой закончил Ник и без того сумбурную речь и решив давить до последнего, бросил вдогонку. – Можно конечно говорить о том, что книги учат жизни, но всё же жизнь – это немножко про другое.
В итоге Никита от избытка переполняющих его эмоций громко выдохнул, а его друг в порыве воодушевления усиленно точил свои зубы, вгрызаясь в покрытые краской кисти.
- Так что с книгой то? – Художник наверняка почти всё прослушал, глубокомысленные рассуждения друга ему были не интересны.
- Мне кажется это её личное дело.
- Как знаешь.
Пока Художник рисовал, Никита принялся методично измерять комнату шагами, практически каждый дом в Жилом квартале состоял из двух этажей. Нижний обычно был разделен на две половины, в одной из них размещался Воспроизводитель и все предметы для его обслуживания, вторая же условно считалась индивидуальной рабочей зоной. Верхний этаж отводился под спальню.
Таким же домом обладал и Никита, как впрочем, и любой другой человек.
«15 на 10 шагов, эх, а еще на той неделе было 10 на 15» - с грустью размышлял Ник. Он поднялся на второй этаж, который больше напоминал музей, нежели рядовую спальню. Холсты были повсюду, взгляд Никиты скользил по ним, словно по рисунку мозаики отчаянно пытаясь собрать какую-то цельную картину воедино.
Гротеск и абстракция рука об руку медленно давили на его сознание, отчего он присел на кровать друга.
«Свобода, свобода, что, в конце концов, означает это слово?» - Спрашивал он сам себя, но его личный источник рассуждений внезапно иссяк.
Идти сегодня в шахту не было резона смысла, личные запасы эфира были полны. Можно было бы пойти попытаться отыскать его новую, за пару дней уже ставшую довольно близкой, подругу - Веронику.
Однако он осознавал, что всё, о чём бы он сейчас не думал, и чего бы ни хотел, лишь временное отвлечение внимания. В это тяжелое время ему как-никогда нужно что-то создавать, но что? Неужели, правда, начать писать?
Художник хоть и выглядел одержимым, но его абстрактные идеи позволяют ему с переменным успехом держать себя на плаву.
Никита же уже чувствовал, что вот-вот распадётся на сотни частиц, причем чувствовал он это сразу же, как только начинал размышлять о чем-то великом. А в скучных мыслях всё превращалось в подобие рассыпающегося в руках печенья.
«Так, что же такое свобода?» - Вновь задавался он вопросом без ответа.
Рассеянный взгляд вновь проскользил по разложенным полотнам и остановился на окне.
«Пора спать» - говорил ему проникающий тусклый свет.
«Может быть» - отвечал Никита, последний раз бросая взгляд на картины и закрывая веки.
Мысли о великом искусстве бросали его усталый ум по долинам причудливых образов.
Вынырнуть ему удалось лишь недалеко от чернеющей окраины всепожирающей вселенской воронки.
«Вот и сидим мы здесь вдвоём и смотрим друг на друга. Только я и Вечность, Вечность и я.
- Чего сидишь? - Спрашивает она меня.
- А что? – Спросил я в ответ.
- Да ничего – скучно».
Не успев осмыслить ответ Вечности, Никита бестелесным кубарем покатился в центр воронки.
- Ник, Ник, Ник. – Сперва тихо, а потом  всё громче и громче доносился чей-то голос, который словно удочка рыбу, вытаскивал Никиту на берег реальности.
Ошарашенный внезапным пробуждением Никита взглянул на вымазанного красками друга чрезвычайно взбудораженным взглядом.
- Мне прямо сейчас довольно таки странный сон приснился, - окончательно приходя в себя, сообщил он.
- Рассказывай, - немедленно потребовал Художник, ложась на пол и закидывая измазанные краской руки за голову.
Решив не размениваться по мелочам, Никита сразу перешёл к сути.
- В общем, сначала я пролетел сквозь очень плотную массу воздуха, рассекая её руками словно воду, но она в то же время ежесекундно всё больше походила на кисель. В момент полнейшей остановки меня начала бить жуткая дрожь, как от работающего на высоких оборотах Воспроизводителя. Растворяющийся в болоте личности ум парализовал страх, мою абсолютно каждую мысль захватил этот жуткий страх, - Никита сделал паузу в повествовании, чтобы вспомнить все ощущения от произошедших событий с безупречной точностью.
- И это всё? – Неторопливо поинтересовался Художник
- Нет, чтобы ты понимал, физического тела у меня там не было, поэтому постарайся представить себе мой шок, когда чуть позже на том месте, где должны были быть глаза, вдруг возник жуткий зуд. Я очень сильно пытался почесать их руками, но рук ведь тоже не было.
- Ужас какой. – Театральным тоном вставил Художник.
- Ещё бы. В общем, этот зуд в какой-то момент начал превращаться в мягкий и теплый свет, который был как бы одновременно и во мне и вне меня. И пока я неотрывно смотрел на него, весь мой страх и недоверие под его лучами куда-то медленно уходили, снимая печати столь привычных, но ненормальных переживаний. Всё это продолжалось пока я не начал постепенно в нём растворяться.
- Так что же это было? – Уже более серьезно спросил друг.
- Не знаю, похоже, что это была будто бы гармония всего окружающего меня мира, хотя в тоже время это был как бы одновременно и я сам, понятия внутреннего и внешнего потеряли свои границы. Всё что я ещё могу добавить - это непостижимое ощущение целостности или лучше сказать самодостаточности себя.
- Вот как.
Медленно, но уверенно в друзьях созревало понимание происходящего. Отчетливый событийный ряд не мог соврать.
- Ты ведь понял, что это было? – Нарушил тишину Художник.
- Ну давай скажи мне, что это была свобода. – Прозорливо хмыкнул Никита.
Художник подозрительно взглянул на друга.
«Он явно не так прост», - подсказывал голос в голове Никиты.
- Именно свобода.
Друзья ещё ненадолго усиленно замолчали. Никита поднялся с кровати и бросил взгляд в окно, за которым тусклый свет уже не просил поспать.
«Хотел бы я впадать в спячку на несколько месяцев и просыпаться до глупости свежим». – Странным порывом пришла к Никите очередная безумная идея.
- Послушай, я не намерен игнорировать обстоятельства, а это значит, что мы, пока не знаю как, но должны получить эту пресловутую свободу. - Твёрдо заявил Художник.
Никита знал, что он это скажет, и уже размышлял, о том получится ли осуществить подобную столь дерзкую идею. Реализация её, в общем-то, была довольно проста. Нужно было лишь грамотно нарисовать психо-художественную картину, затем передать ей всю палитру ощущений, после закодировать её в Воспроизводителе и получить на выходе необходимые эффекты.
- Хмм… Честно говоря, вполне можно попробовать. – Нерешительно протянул Никита, слишком много знаков указывала на то, что его друг действительно прав.
- Ты точно уверен? – Для окончательного одобрения спросил Художник.
- Конечно.
Хозяин дома, не скрывая радости, встал с пола, но тут же принялся проваливаться сквозь него.
«Лестница» - догадался Никита.
- Так ты идёшь? - Спросил его уже приглушенный расстоянием в этаж голос.
Не отвечая, Никита рывком поднялся с кровати, его настроение уже занимало более позитивную позицию. Однако внизу его ожидала чуть разочарованная физиономия друга.
- У нас небольшие проблемы. – Констатировал тот спускающемуся Никите.
- Эфир?
- Точно. – Подтвердил догадку Художник.
Он так увлекся рисованием, что не заметил, как эфирный концентрат закончился на последнем флаконе красок для прошлой картины. А без эфира любой домашний Воспроизводитель напоминал неуклюжую металлическую коробку, глубинной своей бесполезности уж точно.
Сперва Никита хотел предложить принести концентрат из своего дома, но отчего-то передумал, в конце концов, давно пора было встретиться с Вероникой.
 
9.
Плот
«Тень»

Мне не с кем говорить теперь,
Хоть я и не один вокруг.
Бывает просто так мой друг,
Что рот открыть в компании лень.
Ведь нового не скажет тень,
Что заняла собой мой путь.
С которого уж не свернуть,
Ведь сам я, друг, такая тень.

Всего лишь тень - ребенок света.
Она препятствие для цвета,
Ей серость лишь одна знакома,
Палитра красок вне закона.
В ней космос весь однополярен.
Лишь черный фон - эклипс в сознании,
Закрыл рассудок vantablackом,
Себя в нем не найти с рассветом.

«Как много люди тратят сил и времени на посещения всевозможных заведений по типу кафе и ресторанов. Зачастую, оставляя себе лишь усталость, наряду с легкой грустью от потраченного  впустую времени и средствах. И как же много подобных явлений существует в жизни человека? Должно быть вообще все?»
- Дим, зачем ты забрал гитару?
Вырванный из размышлений Плот поднял удивленные глаза на Аню, он, конечно, догадывался, что в кафе она его позвала не просто так, ведь знакомыми они были довольно условными, поскольку виделись лишь около получаса на съемочной площадке.
В тот день, оставив какую-то часть себя за объективом видеокамеры, Плот не поймал бесконечных оваций, однако от гаммы пережитых эмоций ощутил легкое, но неприятное покалывание в груди. Это ощущение влекло его подальше от площадки за декорации, где в куче барахла для съемок лежала упомянутая девушкой гитара.
«Своевременная оплата», - подумал Плот тогда и, махнув непонятно кому рукой на прощанье, двинулся в свою одинокую обитель с приобретенным компаньоном.
Сейчас же он уже точно не собирался ничего отдавать, но всё же решил немного оправдать свои действия.
- Во-первых, она явно лежала совершенно никому не нужная, во-вторых она попросила меня сама. – Не моргнув глазам, заявил Плот.
- Ммм, - многозначительно протянула Аня.
- А разве у неё есть владелец?
- Да нет, просто кто-то для тебя её принёс, - с нескрываемым сарказмом прозвучал ответ.
- Я ведь серьёзно.
- Так и я серьёзно.
«Пора мне быстренько отсюда уходить». - Как молния в землю, стукнула мысль в мозгу. Но было уже поздно, ведь в этот момент принесли кофе.
- Послушай, я не хочу отдавать гитару, - повинуясь влиянию иррациональных эмоций, заявил Плот.
Аня неторопливо сделала несколько глотков.
- Конечно, решать тебе, но, по-твоему, это справедливо? – Так же медленно и грациозно поинтересовалась она.
- А что такое справедливость?
Аня на пару секунд задумалась.
- Думаю это что-то очень похожее на честность.
Плот лукаво улыбнулся кончиками губ, ловушка оказалась успешней, чем он мог предположить. Отхлебнув свой кофе, он приободрился ещё больше. Голосовые связки были смочены для продолжительной словесной баталии.
- Короче, не существует понятия справедливости как объективного и независимого явления. И доказывать обратное, означает обманывать самого себя, поскольку как нет двух одинаковых людей, так и нет абсолютно схожих мер справедливости.
- Ну, это только твоя точка зрения, - успела вставить Аня, как Плот уже продолжал.
- Соответственно каждый человек должен отталкиваться от своих собственных, субъективных определений справедливости, или же, как ты говоришь честности. – Почти скороговоркой выпалил Плот.
- А как же социальные нормы? – с нескрываемым упреком спросила Аня.
- Ну, разумеется, всё это происходит с оглядкой на ту общественную среду, в которой ты находишься. И ты меня конечно извини, но вот лично я не чувствую себя обществом, я чувствую себя обособленным человеком в этом самом социуме, поэтому в любой ситуации на первое место я ставлю лишь мои субъективные чувства и переживания.
- Твой подход чрезмерно эгоистичен, социум в своём современном виде для того и создан, чтобы каждый был способен почувствовать себя в нём значимой единицей, - вновь неторопливо оппонировала Аня.
На улицу опускался вечер, и музыка в кафе играла всё громче, а кофе становилось всё меньше, в этой атмосфере глаза Плота брали пример с музыки и сияли всё ярче каким-то одержимым блеском.
- Эгоизм – это просто слово, я могу заменить его другим, например, таким хорошим словосочетанием, как «здравый смысл».
- И что ежедневно говорит тебе твой здравый смысл? - С иронией спрашивала девушка.
- Он мне говорит о том, что социальные нормы заставляют человека двенадцать часов в день быть безличной частью общества, а приходя домой рефлексировать на подобные темы, остальной период времени, получая суррогат самореализации от якобы полезных действий на благо окружающих.
- Ты вроде бы меняешь тему.
- Ну да, - согласился Плот. – Теперь насчёт гитары.
Аня игриво улыбнулась, её искренне забавлял этот разговор, причем не в издевательском ключе, а каком-то невинно-прекрасном. Внезапный знакомый под маской железобетонной философией своими глазами выдавал довольно тонкую личность.
«Все мы носим маски». – С приятной грустью подумала она и уже вслух попросила. - Дим, постарайся покороче.
- Хорошо.
Плот допил свой кофе и ощутил, как кофеин в его организме начал совершать свой магический процесс. Сердце начало стучать чуть быстрей, в голове же слегка прояснилось и он смог спокойно взглянуть на девушку напротив.
Чёрные вьющиеся волосы водопадом ниспадали на её плечи, лицо, которое с первого взгляда не казалось образцом красоты, в полумраке кафе раскрылось всеми изысками своих аккуратных линий.
«Красивая», - подумал Плот, - «Причем нужно суметь раскрыть в ней эту красоту».
Как человек, глубоко приобщенный к эстетическим красотам, он понимал, что именно таким лицом можно любоваться подолгу, ведь со времен ты находишь его черты всё более привлекательными.
- В общем, субъективное чувство справедливости вполне конкретно сообщило мне, что музыкальный инструмент, который валяется без дела, вполне способен стать моей своеобразной оплатой, - неторопливо пояснил свою позицию Плот.
- Вот как.
- Ты не согласна?
- Даже не знаю, ты мог бы просто спросить.
- Так кому она принадлежал? – Довольно резко спросил Плот, с намерением решить всё раз и навсегда. Дальше тянуть резину не имело смысла.
- Да, в общем-то, никому. - Всё так же спокойно заявила девушка.
Плот недоверчиво уставился на Аню, где-то глубоко внутри он понимал, что, чтобы попросить гитару назад, не обязательно было звать его выпить кофе, а можно просто позвонить с конкретными требованиями
- Вот как, - произнес он, осознав всю бессмысленность сказанных ранее слов.
- Ага.
С каждой последующей минутой молчания за окнами мягкими шажками кралась темнота.
«Какая же это всё глупость». – Обозвал что-то абстрактное внутри себя Плот.
- Тебя проводить?
- Можно.
В эту секунду словно по будильнику принесли счёт. В кафе царила спокойная и уютная атмосфера, но на улице есть кое-что большее - открытый мир, способный подарить свободу.
- Зачем же тогда позвала в кафе?
- Просто хотела убедиться, что с тобой всё в порядке. – Намекая на его состояние во время съёмок, пояснила Аня.
- Откуда такая забота? – рассеяно спросил Плот, он не задумывался о словах. Его ум полностью растворился в моменте, поэтому рот сам открывался и произносил слова, которые забиты в каждого из просмотренных фильмов или прочитанных книг.
- Люди должны заботиться друг о друге, - По голосу Аня не издевалась, возможно, это и правда была её истинная жизненная позиция.
«Очередное за всё хорошее, против всего плохо», - оценивая её мировоззрение, цинично подумал Плот.
- Конечно, должны, - сказал он уже вслух, сейчас ему нужно было соглашаться со всем.
- Я планирую к Мише в больницу поехать, составишь компанию?
- Когда?
- Через пару дней, он пока только в себя приходит.
- А мы не могли бы увидеться раньше. – С неожиданной для самого себя просьбой обратился Плот к девушке.
- Если хочешь, можно будет хоть завтра прогуляться. – Улыбнувшись, пообещала она.
Покончив с организационной частью разговора, пустой треп на пятнадцать минут для них стал важней всего пространства.
Когда они уже стояли у её дома, Плот, вдыхая свежий вечерний воздух, прикрыл от наслаждения глаза. Внезапно, он почувствовал более яркий аромат неизвестных ему цветов. Это Аня на секунду обняла его.
- Ну, пока, Дим.
Он глубокомысленно посмотрел в лазурь её сверкающих под освещением фонарей глаз. Прохладный ветерок моментально разогнал сопливо-романтические тучи в его голове.
- Я не Дима. - Улыбаясь, прощался Плот. – Зови меня просто Плот.
Вернувшись в свою квартиру, он уже знал, что ему нужно прямо сейчас сделать, поэтому спустя несколько всего минут чайник уже закипал, а Сеня подходил к его дому.
Поблагодарив друга за ароматный чай, сидящий на расположенном в центре комнаты диване, Арсений позволил скользнуть своему взгляду вдоль голых стен прямиком в дальний угол бетонной коробки. Под грудой вещей угадывались очертания знакомого музыкального инструмента.
- Так это ты забрал гитару? – Удивленно-обвиняющим тоном спросил Арсений.
Плот уже пожалел, что пригласил того на беседу. Ведь Арсений, только зайдя в квартиру в своём кислотно жёлтом костюме, тут же принялся выдавать один за другим авторитетные советы по улучшению интерьера.
«Парень то всё тот же». – Спокойно рассудил Плот, в присутствии влиятельных людей становится услужливым простачком из съёмочной группы. Но от знакомых, которые, по его мнению, находится ниже, требует беспрекословного внимания ко всем своим словам.
Продолжающийся же этап клоунады с гитарой уже начинал вызывать легкую тошноту у Плота.
- Вообще-то, дружище, это моя, уже достаточно давно купленная гитара. - Делая акцент на словосочетании «давно купленная», заявил он. – И раз уж ты вспомнил о съемках, мог бы хотя бы поблагодарить.
Сеня что-то невнятно пробормотал о безобразном отношении к бесценности высокого искусства, попутно бросая нервные взгляды в сторону гитары.
Поняв, что от приятеля одобрений можно не ждать, Плот перешёл к интересовавшей его теме.
- Слушай, что ты можешь рассказать об Ане?
- Это которая на съёмках была? – С интересом заглядывая в лицо собеседника, поинтересовался Сеня.
Плот утвердительно кивнул, сжимая изнутри зубами щеки, чтобы сохранить непроницаемое выражение.
- Я думал, она тебе не особенно понравилась, раз ты опять устроил свою штуку с именами. – Вальяжно начал Арсений.
- Мы с ней были в кафе.
- Не врешь?
- А какой смысл мне врать?
- Ну, мало ли.
Плот принялся нервно расхаживать по комнате, в попытках понять, что же именно ему хочется узнать о ней.
«А может вообще не нужно ничего узнавать, завтра бы и поговорили, плюс мы ещё и в больницу собирались, точно больница».
- Слушай, а что у них с Мишей?
Сеня от удивления поперхнулся и поднял усталые глаза на друга.
- А почему у них что-то должно быть? – Вопросом на вопрос отвечал он.
- Мы собирались навестить его. – Терпеливо пояснил Плот.
- Вот как. – Пробормотал Арсений, невнятно добавив что-то ещё.
Подобная манипуляция не ускользнула от хозяина квартиры, и он попросил друга не тянуть резину и рассказать всё.
- Понимаешь Ане для кого-то очень нужно дешевое съемное жилье, вот она и попросила рассказывать об этом всем.
- Ну и чего ты молчал, если она просила? Вот это уже действительно полезная информация, - хмыкнув, заявил Плот. Он решил расспросить обо всем не приятеля, а уже саму девушку. 
Больше по теме им обоим добавить было нечего, поэтому пришло время говорить тишине.
Плот же пока продолжал убеждаться в том, что Аня, в самом деле, могла оказаться вполне неплохим человеком, и в его голове уже созревал нехитрый план по заполучению её расположения. Из дальнейших размышлений его вывел голос приятеля.
- Послушай, так всё-таки, зачем тебе гитара? – Вновь не унявшись, поднял более интересную для него тему Арсений.
- Я решил стать музыкантом. – Вдруг резко признался Плот.
- Зачем?
- А разве нужна причина?
- У каждого здравого действия должна быть осознанная и адекватная мотивация. – Нравоучительным тоном заявил Арсений.
- И какая на твой взгляд у меня причина? – С нескрываемой издевкой поинтересовался Плот.
- Абсолютно банальная – оставить что-то после себя, и поверь, друг, этого хотят все
- И зачем что-то оставлять после себя?
- Чтобы потомки помнили и восхищались. – Улыбаясь безукоризненности своей концепции, констатировал Сеня.
«Ничего нового». – Устало подумал Плот.
- Послушай, а тебе будет, не всё ли равно? Неужели, даже перед лицом смерти ты будешь думать не о том, что предстоит прямо сейчас, а о том, как это всё будет выглядеть со стороны после смерти?
- Ты говоришь о слишком абстрактных вещах, дружище.
Дальнейшему разговору не суждено было состояться, так как оба осознали тупиковость их диалога, поэтому Арсений, случайно надломив дверцу шкафа, вытащил свою куртку и принял стратегическое решение покинуть 23-ий дом на улице «Круговая».

;
10.
Никита
«Глазами»

Ты Миру говори глазами.
Что нового несут слова?
Пусть взгляды дарят понимание,
Ведь на губах лишь болтовня.

Никита стоял рядом с Вероникой перед огромным каменным валуном, прилегавшим к стене, окружающей весь их мир. На нём раз за разом появлялись новые имена тех, кто, сконструировав очередное «новейшее» оборудование в Воспроизводителе, пытались покинуть пределы родного мира. Иногда они возвращались, а иногда и нет.
Уже прошла неделя с того дня как Никита и Художник принялись за осуществление своего плана. Многолетним эмпирическим путем было выяснено, что физическим покинуть пределы города невозможно, особенно если судить по крайней неудачной вылазке.
Конечно, можно предположить, что как раз тем, кто не вернулся - это удалось, но без точных сведений смысла в этих размышлениях не было, всегда были люди, которые шли, и те, кто оставались.
Вероника, чрезмерно воодушевилась, быстро ставшей популярной в их небольшом кружке людей, идеей о создании свободы, в её материальном облике.
- Вероника. – Произнёс Никита, глядя в два бесконечных изумрудных колодца, которыми оказались для него её глаза.
- Никита. – Улыбаясь, но выдерживая официальный тон, отвечала она.
Они неотрывно смотрели друг другу в глаза, погружаясь, словно на дно бездонного океана в глубины искренне счастливых душ.
Но не всё складывалось так хорошо, как их взаимоотношения, ведь какой бы хорошей не казалась начальная идея с реализацией свободы в её материальном облике, сейчас друзья находились в конкретном таком тупике. Резкий начальный успех их предприятия, не сбавляя набранного темпа, перешёл в стагнацию.
Поэтому рано утром потерпев очередную неудачу, Никита решил сегодня прогуляться к стене, может ради поиска дополнительной мотивации, а может ради чего-то ещё, тогда он ещё не знал, на что ему позволено надеяться.
- Если что, я ухожу. – Напоследок решил бросить он Художнику.
- К Веронике? – С легким упреком поинтересовался тот.
- Ага. – Ответил Никита, хотя изначально и хотел идти один, но идея друга показалась ему крайне удачной.
- Слушай, может лучше, приведешь её сюда? – Художнику, ни при каких условиях не хотелось прерывать работу.
Но Никиту на тот момент слегка утомили бесконечные удары головой о непробиваемую стену препятствий возникших на пути решения их задачи, и увеличение числа разбитых голов явно не лучший способ повысить эффективность.
Поэтому обоюдным согласием было решено устроить небольшой перерыв.
Наблюдая за новым знакомством друга, Художник в свою очередь всерьез заинтересовался особенностью восприятия некоторых явлений. Почему одинаковые происшествия кажутся более приятными в одном состоянии, а некоторые в другом. И есть ли такие явления, которые оставались бы постоянными для любых состояний ума.
В общем-то, их работа над получением свободы подразумевала осуществление нечто подобного, но пока что у них ничего не получалось.
История же с Вероникой была феноменом для привычного ритма жизни Художника, поскольку рушила все его шаблоны стандартного человеческого поведения. Прямо на его глазах двое абсолютно незнакомых людей за пару дней становятся совершенно близкими, будто были вечно знакомы.
Возникший легкий когнитивный диссонанс толкал его на постоянные допросы друга.
- Послушай, но ведь существует же нормальный процесс, от симпатии до любви, а постоянная привязанность, как привычка возникает вообще-то гораздо позже, - только узнав о девушке, удивлялся тогда Художник.
После первых случаев появления подобных вопросов Ники находил быструю отговорку в районе гормонов и прочей биохимии. Но со временем отвечать приходилось всё изощренье, так как друг заинтересовался ими всерьёз.
«Чествуешь то ты не гормонами верно и явно не то, как внутренние органы их синтезируют» - Заявил ему недавно Художник.
- Понятия не имею, что ты хочешь от меня услышать, иногда мне кажется, что нам всем нужно всё же меньше думать, а больше чувствовать. Просто даже в случае Вероники, когда я начинаю думать, то моментально понимаю, что в принципе бывают девушки и красивей, но даже в случае красоты дело в том, что некоторые её черты глубже, чем кажутся. – Пытался объяснить Никита то, что не объясняют словами.
- Звучит мутновато.
Надевая куртку, Никита растеряно пожимал плечами, поверит ли кто-то, что возможно встретив человека и, не зная полной истории его жизни, до последней мысли понимать всё его существо.
- Друг, я понимаю, чего ты хочешь, - спокойно рассуждал Никита, - Нужно ведь всего лишь интегрировать необъяснимую часть в отношениях между людьми в нашу концепцию свободы, но как мне кажется, отношение между человеком и свободой – это личное дело каждого.
Художник укоризненным взглядом попытался прожечь Никите спину.
- Ты ведь не забыл, чем мы занимаемся?
- У меня уже крыша едет от того, что эти мысли постоянно в моей голове, никто вокруг ведь не думает об этом, только мы, вот психика и сжимается под натиском этих мыслей.
- Как снег под подошвой. – Рассеяно бросил Художник.
Никита бросил подозрительный взгляд на друга, но вспомнив, что и его крыша уже давно находится в состоянии свободного падения, расслабился.
- Вот видишь, ты и сам всё ты понимаешь, а я, правда пытаюсь хоть как-то систематизировать и проанализировать своё восприятие, чтобы продвинутся в нашем... Ммм, исследовании. – Серьёзным тоном закончил Ник, попрощался с другом и ворвался в мир.
А в мире светило солнце, повсюду от шахты и центрального Воспроизводителя до Развлекательного центра и границ стен двигались тысячи муравьев, но Никита знал, что на муравьев они похожи только с огромной высоты, на деле же это были обычные люди.
Встретив Веронику в Центре, дальше они уже пошли вдвоем, перебрасываясь комками бессмысленных фраз, пока не добрались до стены.
У поражающей воображение ледяной глыбы они замолчали, подобное зрелище всегда завораживало, будто смотришь на него в первый раз.
- Значит, по-твоему, весь мир это глупость и любые действия в мире тоже? – внезапно спросила девушка.
Никита, молчал несколько минут, чтобы досконально обдумать ответ.
- Почти так, но в жизни всё немного сложней, я придерживаюсь того, что всё безлично, вот например, - Никита провёл руками в попытках охватить весь мир, - солнце или ветер, они светят и дуют, не смотря ни на что, ты можешь радоваться или злиться, но это ничего не меняет, они просто есть.
- Ну, это так.
- Поэтому искать смысл изначально глупо, поскольку если сказать, что всё бессмысленно – это уже своеобразный смысл. Но люди ведь сталкиваясь с реальными проявлениями мира, обычно ищут справедливости от жизни, людей, погоды, богов и прочего. Но даже если всё это имеет самосознание, оно не может знать что для тебя хорошо или плохо, оно просто есть. Все люди вокруг тебя просто есть, всё, что вокруг тебя происходит, это просто происходит, во вселенной нет книги, в которой было бы написано, что конкретно к тебе мир должен быть справедлив.
- Звучит довольно пессимистично.
- О да, люди не любят слушать правду, правда уничтожает самое дорогое, что только есть у них, их самооценку.
- Разве самооценка самое дорогое, что есть у человека? – Резонно задала вопрос Вероника.
- Я думаю, что самое дорогое, что есть у человека – это свобода, просто самооценка не даёт это понять.
После столь тяжелого диалога требовалось накопление немалого количества энергии, которое осуществилось при помощи небольшой прогулки вдоль стены.
Подойдя к огромному валуну, на котором по традиции высекались имена тех, кто собирался покинуть пределы мира, Никита задался очередным философским вопросом.
- Как ты думаешь, Вечности может быть скучно?
- Наверное, в Вечности есть все, в том числе и человек со своей скукой.
- Это значит, да?
- Это значит, понятия не имею. – Радостно отвечала Вероника.
Они вдвоем рассмеялись.
Никита, взяв её за руку, притянул девушку к камню.
- Послушай, я хочу написать наши имена, чтобы уж точно пойти до конца ни смотря не на что. – Чрезмерно пафосно заявил Никита.
- Вероника спокойно достала небольшой карманный нож и аккуратно вывела два имени.
- До конца, так до конца. – Спокойно прокомментировала она свои действия.
- Ты ведь понимаешь, что это означает?
- Ровно настолько же, насколько это понимаешь ты.
Никита знал, что она так ответит, знал он и то, что теперь у них нет обратного пути. Но эта мысль его не пугала, а напротив воодушевляла до безумия.
«Всю жизнь я гнался либо за чем-то мелочным, либо за чем-то неосуществимым, и только сейчас понял, что самая очевидная цель «всю дорогу» была у меня под носом» - Глядя на бесконечную глыбу льда с какой-то неземной уверенностью размышлял Никита.
- Куда теперь пойдем? – Беззаботно поинтересовалась Вероника.
- К свободе. – Чрезмерно пафосно заявил Никита, вновь беря её руку и уводя в сторону жилых кварталов.
Стена же обычно смеявшаяся в след подобным безрассудным индивидуумам лишь скрипнула вдогонку еле слышное – «Удачи».

;
11.
Никита
«Раб»

Запомни и поверь:
Есть два вида умов
Из всех людей
Кто в мире существует.

Один из них хорош
Кто жизнь свою
Счастливо проживает
В работе над собой
И для себя

Второй другой -
бессмысленно без дел
Болтать горазд
О жизни и работе

Он мне враждебен,
Вечно недоволен
Не может наслаждаться тишиной.
Я его раб,
Годами подневолен,
В попытках поболтать
С собой.

Плот лениво поглаживал струны гитары в попытке вспомнить все детали приснившегося сна. Резкий порыв ветра в окно начал весёлый танец со шторами, чем привлек внимание начинающего музыканта, освободившаяся от давления память, вдруг сама начала освобождать ночные образы.
Плот вспоминал огромный мост, проходивший над гигантской пустынной низиной, которая расстилалась до конца горизонта. На определенном расстоянии от моста начиналось невообразимое по своим масштабам и качеству детализации голографическое представление. Повсюду разливалась нежная музыка.
Всё происходящее потрясало сновидца, на голографических картинах он увидел все величайшие памятники природы и строения человека. Вдоль монументальных построек проходили толпы известных людей. Все эти образы проносились очень быстро, что неотрывно завораживало.
Словно яркие вспышки одна за другой показывались картины. Рядом с ним на мосту стояла девушка с изумрудными глазами, но вела она себя как-то напряженно.
- Что-то случилось? – Вежливо поинтересовался Плот.
Вместо ответа она указала на развалины моста в паре сотен метров от их местоположения.
Внезапно со стороны обвала появился Сеня и сообщил, что он обнаружил обходную дорогу, но по ней в одном месте придется долго и тяжело карабкаться.
Девушка что-то отвечала ему, но Плот больше не мог разобрать их слов, его вновь привлекли проекции невообразимых картин.
Всё представление длилось уже очень долго, а они просто стояли и смотрели. Плот чувствовал, как кто-то пытается оттащить его в сторону, что-то отчаянно выкрикивая на ухо.
В какой-то момент он устал сопротивляться и, развернувшись, сказал, -  Зачем мне куда-то идти, если отсюда я могу увидеть весь мир?
Тут же голоса диктора сообщил, что  осталось последнее представление, после его слов свою песню начал исполнять будильник.
Повинуясь внезапному порыву, Плот поднялся с дивана и подошёл к окну, за которым осень всё ещё доигрывала последний аккорд. Но внимание созерцателя приковала к себе более поразительная сцена: красивая молодая девушка пыталась волочить насквозь проспиртованного жильца в его подъезд.
Сперва Плот поневоле изобразил ухмылку, но с каждой секундой выражение его лица приобретало всё более недоуменный вид. Ведь в девушке его насмехающийся взгляд узнавал всё больше знакомых черт – это была Аня.
«Невероятно» - только и подумал Плот, торопливо собираясь покинуть обитель.
Улица его встретила свежим дыханием осени, нелепым бормотанием пьяницы и вымученной улыбкой девушки. Подобный букет мог ввести в ступор кого угодно, но Плот уже был готов ко всему.
Ловко перехватив ношу у девушки, он транспортировал тело, на подъездную лавку просчитав в уме, что на улице ещё недостаточно холодно, чтобы в этот вечер алконавт с подобным стажем умудрился замерзнуть.
- Спасибо. – Искренне прозвучало со стороны Ани. Со стороны пьяницы раздалось же что-то агрессивно нечленораздельное.
Изобразив всей своей фигурой, осуждение Плот, вместо приветствия, нервно кивнул своей новой знакомой.
- Адрес наверняка узнала у Сени? – Укоризненно спросил Плот, с неприятным чувством догадываясь о причинах вчерашнего подозрительного поведения приятеля.
- Ну да. – Смущенно кивая каскадом ярких волос, подтвердила догадку девушка.
Мир вокруг неё заметно преображался, не смотря на то, что вокруг была осень, в её голубых глазах хватало места лишь для вечноцветущей весны.
После череды стандартных вопросов о состоянии дел и настроении разговор новых знакомых приобретал драматический накал.
- А у тебя что, патологическая зависимость помогать всем окружающим?
- А что это значит? – Спокойно поинтересовалась Аня.
- Ну, это когда внутри тебя сидит абсолютно идеалистический образ тебя же самого и при любом действии не вписывающимся в его образ поведения начинает сотрясать психику изнутри. – Объяснил Плот, жестами дополняя своё объяснение.
Аню его предположение не задело, она лишь весело рассмеялась.
- Похоже, ты всё еще кое-чего не понимаешь? – Успокоившись, заявила она.
- И чего же я не понимаю?
- Того, что абсолютно бессмысленно постоянно помогать или думать только о себе. Как бы хорошо не складывались твои жизненные обстоятельства, всегда может появиться очередной раздражитель, который будет тебя донимать, не зависимо от ситуации, если ты конечно совсем не изолируешь себя от окружающего мира. Так вот, этот внутренний дискомфорт что-то вроде побуждающей мотивации не сидеть на месте. – С чувством и расстановкой начала объяснение своей жизненной философии Аня.
Плот удивленно посмотрел на девушку, подобных рассуждений от неё он точно не ожидал.
- Получается, что в принципе перманентно думать о своих желаниях не имеет смысла, ведь число их никогда не достигнет конца. В итоге для меня подобная деятельность совсем утратила смысл, ну а если просто помогать другим людям, то внутри на постоянной основе поселяется легкое и приятное спокойствие. А что ещё может быть нужно человеку? – С сияющими глазами заключила она.
Плот не мог ничего добавить, настолько он был очарован её рассуждениями. Внутри него уже происходили пока что не ведомые для глаз трансформации.
«Разве так бывает?» - Удивленно спрашивал он сам себя.
«Ещё как». – Холодными порывами ветра отвечала осень.
Бросив очередной наполненный нежностью взгляд на девушку, он понял, что ни разу в жизни ему ещё не доводилось встречать ничего подобного. И он пообещал себе постараться всеми силами удержать это чудо рядом.
- Послушай, до меня тут дошли слухи, что ты для каких-то нужд подыскивала квартиру. – Стараясь сохранить максимально спокойный голос начал было Плот. Аня же как-то смущенно закивала. – Так вот, при любых обстоятельствах ты можешь рассчитывать на меня.
Благодарностью ему служила признательность на дне бездны голубых глаз, в которой без спасательного круга тонула душа обреченного поэта.
И вот уже спустя полчаса Аня оценивающе разглядывала голые стены кухни в квартире Плота. Хозяин же вовсю распинался о том, как собирается вручную покрыть их краской.
Если сама кухня девушку не особенно впечатлила, то вот открывающийся вид из окна понравился ей более чем.
«Вот где рождается тяга к искусству». - С восхищением глядя на закат, размышляла она.
Плот, желая удовлетворить любопытство, поинтересовался о том, кто собственно будет его сожителем.
С улыбкой Аня разогнала параноидальные переживания владельца квартиры, ответив, что койка нужна для одного родственника, с которым точно не будет хлопот.
Заключив сделку, парочка вновь вышла на улицу, дабы не упускать столь дивный вечер.;
12.
Никита
«Зеркало»

Открывший рот,
не скажет правды -
Я вечность
при тебе молчал

Но в зеркале
Читаю фразы
Налево справа -
"я скучал"

К началу новой недели Художник начал что-то понимать, Никита, наблюдая за ним, тоже что-то понял.
- Нам определенно нужно это попробовать, - заявил сидящий посреди десятков картин грустный Художник.
- Послушай, но ведь в последний раз всё и так почти получилось, - Ник видел признаки вновь начинающейся депрессии друга и понимал, что ещё неделю тот наверняка не выдержит.
- В нашем случае «почти» даже близко не считается.
Никита понимал, куда клонит друг, Художник уже полностью готов был осуществить придуманный ими недавно план, по совершенно безумной гипотезе.
Суть идеи заключалась в том, что свобода для каждого живого достигается лишь один раз. Достичь же её можно было, лишь забравшись в работающий на максимальных оборотах отсек Воспроизводителя с эфирным концентратом.
На появление этой гипотезы отчасти повлияла Вероника, которая при своем знакомстве с протекающей работой размышляя вслух, случайно обронила.
- А с чего вы взяли, что свобода должна выглядеть, как свобода и почему она вообще должна как-то выглядеть?
Не то чтобы эта короткая фраза вызвала резкое озарение, но она стала причиной состоявшегося тут же пересмотра концепции. В ходе мозгового штурма Художнику пришла мысль, что как краска обретает свободу в идеальном мазке по холсту, так и человек может достигнуть её, лишь размазав свою личность по стенкам Воспроизводителя.
Эту идею никто изначально не воспринимал серьезно, даже после первых испытаний с растениями друзья убедились лишь в том, что впервые эфирный концентрат был способен не производить ничего. Машина работала однозначно исправно, но на выходе было пусто.
Поэтому к началу новой недели Художник видел именно в этом способе их долгожданный путь к свободе.
С пылавшими в одержимом безумии глазами он ни на секунду не отставал от Ника, твердя о непоколебимой истине их новой гипотезы.
- Так полезай и проверь. – В шутку говорил другу Никита в особо рьяных случаях.
- Если я буду первым, то, как мне убедиться, что моя работа привела кого-то к свободе? – Оправдывал своё неистовство Художник.
Со временем Никита, не выдержав беспощадный напор друга, решил скрыться на три дня в своём доме от товарища и всего мира вдогонку, дав волю своему уму пронестись по полям размышлений.
Но в тот момент он ещё не понимал, как же много может произойти всего за три дня.
В первый день его добровольного заточения Вероника, так и не сумев попасть к Никите, направилась в дом к Художнику, который уже находился в чрезмерно взвинченном состоянии из-за крайне не своевременного ухода друга. Сходу он принялся убеждать девушку в абсолютной верности разработанной гипотезы.
Эта идея настолько его захватила, что на все вопросы девушки о Никите, он лукаво сообщал, что тот уже решился быть первым и теперь решил в одиночестве попрощаться со всем миром, ради чего и закрылся дома.
Вероника относилась с предосторожностью к его словам, а потому этим же вечером вновь отправилась к Никите и вновь натолкнулась на стену молчания.
Эта же стена ждала её и на следующее утро.
Не то чтобы её оскорбляло поведение Ника, хоть он наверняка и мог бы убедить её в том, что свобода гораздо важней любви. Но что-то внутри у неё создавало жуткий дискомфорт при одной мысли о том, что он просто уйдёт, даже не попрощавшись.
Не выдержав холод закрытой двери в очередное солнечное утро, Вероника без каких-либо объяснений поняла, почему Никите так была важна свобода.
То, что с ней сейчас происходило, было не просто страданием – это была зависимость, как и сотни других зависимостей окружающих нас в привычной жизни, она вызывает страдание.
Это трудно заметить, пока страдания остаются серыми пятнами на холсте жизни. Лишь, когда они наливаются красками, ты замечаешь их присутствие. Лишь, когда изнутри тебя разрывает сила, с которой ты не способен совладать, рождается понимание того, насколько же слаб человек.
На короткое мгновение, осознав всё это каждой частичкой своего тела, Веронику вдруг кольнуло легкое понимание того, что подобное с ней уже происходило, словно дежа вю в её уме всплывали сотни картин того, как она раньше достигала подобного озарения, но немыслимым образом сумела забыть.
«И что же дальше?» - Спрашивала она у мира.
Но весь мир вдруг замолчал.
«К свободе каждый приходит один, ведь свобода идёт изнутри». – Громогласно звучал в её ушах голос. Он был невыносимо похож на её собственный. Хоть она и боялась признаться самой себе в этом.
Пока перегруженное сознание барахталась о скалы мыслей, её ноги уже сами принесли тело к дому Художника.
Но вот уже сейчас, когда Никита, спустя положенный срок покинув свою обитель, сидел на табурете и выслушивал эту историю от единственного оставшегося друга, которую днем ранее Художнику сообщила Вероника. Он понял лишь то, что в личных попытках во всем разобраться, нельзя поставить окружающий тебя мир на паузу.
«Так, где же ты была, свобода?
Навечно привязаться, одиноко.
Свобода, никогда не улыбаться
Единственной. Ради чего стараться?»
И стоили ли все его рассуждения потери того, что давало ему пресловутую, свободу без проникновений в нутро Воспроизводителя?
Когда задаются подобные ответы глупо искать верный ответ, любой ответ повлечет за собой очередную цепь рассуждений в судорожных попытках скрыть реальный мир за пеленой мыслей.
- Ты как в порядке? – Осторожно спросил Никиту его последний друг.
- На самом деле я не до конца понимаю себя. – Чуть слышно отвечал Ник. - С одной стороны мне полностью понятен её поступок, но с другой  как будто вчера ни она растворилась в Воспроизводителе, а я сам.
- Не растворилась, а обрела свободу. – На автомате поправил Художник.
- Значит, ты в это всё ещё веришь?
- А почему нет?
Вера, как много она значит для каждого, но не в каждой ситуации её влияние равнозначно. Художник верил, потому что иначе в его действиях и вовсе не было бы смысла.
Никита же не понимал, верит он или нет, он знал кое-что другое.
- Пожалуй ты прав, но даже это сейчас не так важно. – Уже более уверено сообщил он другу.
- А что, по-твоему, важно?
- Моё обещание. – С легкой улыбкой ответил Никита, впервые он почувствовал, что по-настоящему свободен, сделать вообще что угодно, и выполнить обещание ему хотелось, не из-за чувства обязательства перед Вероникой, а исключительно ради безупречной Вечности.
Но Художник знал об их выходке с камнем, поэтому истолковал всё по-своему.
«Наверное, все мы дети, до того момента пока не обретем свободу». – Улыбаясь, думал он, подготавливая Воспроизводитель для нового пуска.
Холодные стенки Воспроизводителя сдавливали тело Никиты, широко раскрытые глаза в последний раз смотрели на такой родной мир вокруг, а внутри головы крутился лишь один вопрос, на который так и не был получен ответ.

;
13.
Плот
«Гордость»

Боль-гордость слезами глотаю,
Услышав презренческий смех.
В колодцах из скальповых взглядов,
Людских бессердечных сердец.

Но душу к ногам твоим брошу,
Когда мы увидимся вновь.
Над вспухшей надгробной плитою,
Где чту я стихи про любовь,

Где воздух мне губы целует,
Там фразою ранен гранит:
"Богам лишь позволено судьбы
Живущих и мертвых вершить"

В день посещения больницы погода с ещё большим упорством атаковала своим ветром прохожих.
Однако именно этот ветер пробудил очередного, вечно дремавшего, джентльмена ведь благодаря его жестким толчкам, Плот сообразил накинуть на плечи Ани куртку, укрыв от холодного ветра лучшее, что ему удалось встретить в жизни.
У стойки регистратуры посетители узнали одновременно забавную и шокирующую историю. Буквально этой ночью Миша, как истинный актер изобразил великолепный перформанс, самолично выписавшись из больницы прыжком с третьего этажа, человека от искусства было видно издалека.
- Использовал ручной способ. – Прокомментировал новость Плот.
- Что? – Непонимающе спросила Аня, удивленно хлопая ресницами.
- Ну, когда обычного человека выписывают врачи – это происходит как бы автоматически, а Миша, похоже, любитель классики.
- Похоже, что ты прав. – Беззаботно, согласилась Аня.
Плот уже направил свой взор в сторону выхода, где за дверьми больницы так призывно манила ещё относительно теплая осень. Но, увы, его, не успевшие в полной мере развернуться грёзы, остановила Аня.
- Послушай, мне нужно навестить брата.
- Брата?
- Ну да. Ты ведь меня дождешься? – С немой просьбой в глазах произнесла она.
- Разумеется. – Улыбнулся Плот.
Улыбнувшись в ответ, Аня направилась по бесконечному коридору больничных палат, размахивая весящей  неё на плечах ярко желтой курткой Плота.
За нужной дверью её ожидал седой профессор, измеряющий периметр комнаты длинными шагами, и усталая физиономия Никиты.
- Ты ведь понимаешь, что на подготовку уйдёт около двух лет, а по результату ты вообще можешь остаться овощем, путешествующим по лабиринтам своего больного ума. – Поправив очки, и отчетливо проговаривая каждое слово, в очередной раз безжалостно изъяснял ситуацию Эдуард Таймлович.
- Ещё бы.
Шла уже вторая неделя их переговоров и именно сегодня они собирались принять окончательное решение. Поэтому любые попытки разубеждения носили чисто морально-этический характер, всё ради успокоения совести.
- Послушай и пойми правильно, если ты в какой-то момент передумаешь, то очень сильно подставишь всё исследование.
- Я полагаю, что за два года у меня в любом случае найдётся сотня причин передумать, но боюсь, что даже тогда я буду понимать, насколько бессмысленна любая из них.
Профессор понимающе хмыкнул, хоть ему и приходилось впервые иметь дело с клиентами психиатрических отделений, за неделю плотного общения определенную логику в его словах ему удалось обнаружить.
Пока Таймлович удалился за документами, Аня, перенимая эстафету, предприняла очередную попытку отговорить Никиту. Тот рассеяно слушал, сканируя пустым взглядом окружающее пространство.
Устав от бессмысленных уговоров она опустила руки и в прямом, и переносном смысле ещё в начале переговоров, и сейчас продолжала говорить об этом всём по привычке.
- На самом деле, у меня появились хорошие новости, я нашла квартиру.
- Послушай, я сам бы мог о себе позаботиться? – То ли спрашивал, то ли утверждал Ник.
- Да ты не представляешь, как тебе вообще повезло, оплата исключительно символичная, а хозяин, хоть и порой излишне эмоционален, но на удивление очень даже хороший парень, причем не обделенный творческими способностями. – Вспоминая киносъемку, ответила Аня.
- И как его зовут?
- Плот.
- Ну, имя действительно творческое. – Усмехнувшись, коротко бросил Никита.
Внезапно он довольно резво поднялся, подошёл к сестре, прокашлялся и громким торопливым шёпотом заговорил над самым её ухом.
- Послушай и пойми меня правильно, похоже, что я уже реально схожу с ума. Ты, конечно, можешь не верить, но во снах ко мне начал приходить какой-то синий мужик, и он постоянно болтает о совершенно невообразимых вещах.
Аня с недоверием покосилась на брата, Никита же в припадке красноречия продолжал.
- Да, наверняка, это звучит как помешательство или бред, но боюсь, что за время ожидания эксперимента я окончательно утрачу рассудок. Поэтому я тебя прошу лишь об одном, не смотря ни на что, доведи начатое до конца, действуй, если будет нужно, против моей воли, я готов подписать любые бумаги, но этот эксперимент должен состояться.
Только сейчас Аня в полной мере осознала всю плачевность его ситуации и такова уж была её натура, что ради него она готова была пожертвовать всем и без колебаний согласилась дать обещание исполнить всё с ювелирной точностью.
Взвалив на плечи тяжелую ношу данного ей обещания, Аня сбросила с себя полученную накануне куртку. Укрыв ею брата, она вышла из палаты на поиски Плота в совершенно противоположную сторону от его истинного местоположения.
Плот же в собственных розысках девушки неторопливо бродил по больнице, пока в одной из палат не заметил яркое солнечное пятно своей куртки. Она была накинута на плечи парня с самым грустным выражением глаз в мире.
Подойдя к нему, на столике рядом Плот обнаружил какие-то бумаги и открытую тетрадь с диагнозом, состоящим из сложных психиатрических терминов.
- Плот. – Сказал Плот, протягивая руку парню.
- Никита. – Серо прозвучало в ответ.
- И как же тебе удалось оказаться в такой ситуации? – Без церемоний и лишних наводящих вопросов начал он беседу.
Никита рассеяно взглянул на незнакомца и гулким, но бесконечно искренним голосом глубокомысленно изрек.
- Ты вот знаешь, бывает красота сложная и простая.
- Даже не начинай. – Легко вздрогнув от заявления незнакомца, ответил Плот. Подобная схожесть мыслей моментально вызвала серию мурашек по его телу.
Оба парня с молчаливым пониманием посмотрели друг на друга.
- Как всё произошло? – Продолжил допрос Плот.
- Однажды я слегка превысил дозировку экспериментальных снов, и, рухнув без сил на постель под всепоглощающие звуковые волны музыки, отправился в дивный трип, главными героями которого были она, невообразимо диковинная реальность  и сладкая невинность юных эмоций. Вернувшись в нормальное состояние, я разглядел в этом видении знак Вечности и решил отдать ей всё, что у меня есть. – Невероятно метафорично и столь же красиво рассказал свою историю Ник.
«Тяжелый случай». – С сожалением констатировал Плот. Но жалел он не себя и не Никиту, он жалел то, что сам пока не был способен так же точно выразить свои чувства.
- И что было дальше? – с неподдельным интересом спросил Плот.
- Дальше я потерял все иллюзии, лишь для того чтобы получить свободу, но эта мнимая свобода оказалась той же иллюзией.
- Ну-ка, ну-ка и что же ты почувствовал, когда понял всё это?
- Боль. – От нахлынувших переживаний Никита прикрыл глаза. - Это как, разбив скорлупу, испытать не мимолетную фрустрацию, а тотальный психоз.
Рукой он махнул в сторону тетради, листья которой смеялись на сквозняке.
- И это получается свобода? – С грустной улыбкой поинтересовался Плот.
Никита ненадолго замолчал, приводя в порядок свои мысли.
- Я уже сказал, что получил лишь боль
- М-да, знаешь, по-моему, любое счастье не стоит таких страданий
- А как же свобода?
Плот в задумчивости прошёлся по палате.
- Пожалуй, свобода, единственное что бесценно. – Твердо ответил он, уже не понимая, утешает ли он нового знакомого или под влиянием обстоятельств последних дней, выстраивает свою новую философию.
«Довольно не своевременная переоценка ценностей». – Тоскливо подумал посетитель.
- Послушай, ты ведь должен понимать, что я очень и очень болен.
Плот недоверчиво взглянул на нового друга, на его взгляд тот рассуждал вполне се6е здраво.
- И что вы собираетесь делать? – Плот явно давал понять, что он в курсе всего, что касается сестры Ника.
Никита устало вздохнул.
За время их разговора и последующей небольшой паузы он успел в полной мере осознать, что как бы глубоко его не понимал внезапный гость, он всё же оставался вполне обычным человеком - слишком рациональным, чтобы полностью принять его мир и позволить дойти до конца. 
И будто откуда-то извне в его голове возник безупречно эффективный и столь же безжалостный способ завершить свой план с помощью сестры. К сожалению, тогда ещё он не был полностью знаком с их взаимоотношениями. Поэтому, Изобразив лицом бесконечную безнадежность, Никита начал своё откровение.
- Понимаешь, дружище, все, что нужно уже давно сделано, через нашего с ней общего знакомого Максима, Аня познакомилась с опытным профессором-экспериментатором, который согласился подготовить и провести испытания, которые должны будут всё исправить.
- Всё исправить - это значит либо вернуть тебя к общепринятой норме, либо… - Укоризненным тоном начинал было Плот.
Никита понял, что вот-вот может потерять доверие собеседника, поэтому решил давить на жалость до последнего.
- У меня уже нет выбора, - до удушения печальным голосом прервал его Никита, кивнув на раскрытую с диагнозом тетрадь.
Плот уже успевший проникнуться дружеской симпатией к парню моментально и в полной мере осознал, о чём тот ему говорил.
- Так получается Аня, как твоя сестра, получив за тебя ответственность всё это организовала? – С раскрытыми до немыслимых размеров глазами просипел Плот.
Видимо именно так ведёт себя человек, у которого с глаз начала срываться невидимая до настоящего момента розовая повязка. Даже если на самом деле она существовала, лишь в чьём-то воображении.
На самом деле где-то в глубине души он всё ещё сомневался в правдивости слов Никиты, всё же этот парень был сумасшедшим. В последней отчаянной попытке мозг трезвонил о том, что нужно обо всём поговорить с Аней.
- Всё именно так. – В свою очередь жёстко подтвердил Никита, вырвав гостя из внутренних противоречий.
Плот до конца не понимал, что с ним происходит. Изнутри его сознание разрывали противоречивые ощущения. Реальные факты в виде попавшего в беду парня и его идеального образа Ани не могли одновременно ужиться в черепной коробке.
В бессильной ярости Плот покинул палату, сообщив напоследок свой адрес парню. Глаза его вновь заволокла белая пелена, но в конце коридора он всё же разглядел знакомую фигуру.
Пройдя путь, друг до друга парень грубо оборвал уже начавшую что-то весело ему объяснять Аню и требовательным тоном начал выплескивать переполнявшие его вопросы. С каждым последующим словом меняя выражение глаз девушки от лучисто-добрых до жалостливо-подрагивающих.
- Это правда?
- Что, правда?
- То, что ты в любом случае проведешь, этот чёртов эксперимент?
- Послушай, ты всё не так по… - Начала было оправдываться Аня, но внезапно осеклась, вспомнив только что обещанное.
А Плот, расценив её заминку, по-своему довёл градус внутреннего негодования до предела.
- Замолчи и просто знай, что за твоей мнимой заботой именно сейчас как никогда раньше я вижу всё тот же припрятанный в абсолютно каждом человеке эгоизм. Но больше всего меня печалит не это, ведь насчёт обычных людей мне давно было всё понятно. Печалит меня то, что на самом деле ты оказалась абсолютно такой же. – Надменно-безапелляционным тоном отчитывал её Плот.
- Какой ещё такой же? –  Еле сдерживая ком в груди, спросила Аня.
- Да такой же, как и все - обычным человеком. – Сам, с трудом сдерживая эмоции, закончил Плот.
Оставив ошарашенную девушку одну, он, окончательно расставшийся со своими иллюзиями, направился домой, сейчас его мозг понимал только две вещи. Первая касалась Ани и того, что он без презрения больше не сумеет взглянуть в её сторону. А вторая всё больше завладевающая его сознанием касалась обустройства квартиры для заезжающего на неопределенный срок гостя.
И только сейчас Плот заметил, как его руки невероятной дрожью, будто сами просились к гитаре, а в голове пока ещё неосознанно созревали первые строчки песен.
Аня же, сперва рванувшись за ним, внезапно остановилась и развернулась в палату к Никите, который уже неторопливо собирал свои вещи, он явно всё слышал.
Она понимала, о чём в её отсутствие, они могли говорить, также как понимала, почему Никита сказал именно то, что он сказал, и почему Плот отреагировал именно так, а не иначе.
Осознание всего произошедшего неторопливо успокаивало нервы, взвинченные от внезапного потрясения.
Увидев сестру, Никита ободряющим тоном поблагодарил её за всё. Аня понимала, что он должно быть всё слышал, в ответ она пробормотала что-то невнятное, всё ещё запинаясь и глотая слёзы.
Перед тем как окончательно покинуть палату Никита посмотрел в окно на удаляющуюся в закат фигуру Плота и впервые в полной мере почувствовал невыразимую глупость человеческого поведения.
- Знаешь, ты бы могла рассказать ему обо всём.
- Зачем? Он только ещё больше взбесится и не даст покоя не только нам, но и профессору.
- Но ты ведь не можешь знать наверняка. – Вновь попытался уговорить сестру Никита.
- Я думаю, ты сам успел понять, что, не смотря на внутренне благородные позывы, ему уж слишком не хватает сдержанности. На самом деле он очень даже хороший человек, но сначала ему это нужно понять самому, а на объяснения у нас теперь времени хватит. – Уже спокойно проговорила Аня, и искренне улыбнувшись, добавила. – Плюс я ведь уже пообещала тебе молчать.;
Эпилог.

Никита
«Любовь»

Я помню окошко на кухне,
Тянулись цепочкой дома.
И в серости прожитых будней,
В квартире царит кутерьма.

Я помню ту музыку в зале,
Пустые от счастья глаза.
Движения в такт выдавали,
Мне тягость, как суть бытия.

И помню, что кто-то зачем-то,
Спросил вдруг меня о любви.
Решился я честно ответить,
Рассудку пойти вопреки.

Я, правда, влюбился однажды,
Не так как бывает у всех.
Типичные чувства знал каждый,
Копировать фразы - успех.

Земные эмоции - чудо,
Что может коснуться любой.
И в море разврата и блуда,
Найдется для каждого - свой.

Но вся эта лирика - глупость,
В ней сотни субъектов сторон.
Тебе моя грустная повесть,
Как был я однажды влюблен.

В то утро господствовал ливень,
Толпой барабанов стуча.
Приветствовал черепа боли,
Стеной какофоний дождя.

Болезнь приковала к кровати,
Велела весь день отдыхать.
Под звуки разбившихся капель,
Я снова решился дремать.

Не помню уж всех сновидений,
Лежал тогда в полубреду.
Одно лишь записано было,
О нем я сейчас расскажу.

Послушай, попробуй поверить,
Хоть это и дико звучит.
Открылся мне мир параллелей,
Иль будущих лет гордый лик.

Не помню я четких деталей,
Там дом был похожий на мой.
Природы красоты прекрасней,
Того что у нас за окном.

Весь мир новый сказочно светел,
Он чистый и счастьем готов,
Со мной поделиться сердечным,
Избавив меня от оков.

Бродил по аллеям и стенам,
Однажды, заметив её.
Стесненный глупец неумело,
Просил я присесть - комильфо.

Послушай, вот искренним буду,
Тебе, доверяя судьбу.
Ведь сон этот я не забуду
Фальшивости в нем не приму.

Хватило мне пары мгновений,
Понять, что безумно люблю.
И действовал я без сомнений,
Беря ее руку в свою.

Там время скакало иначе,
За ним я не мог уследить.
А с нею и вовсе тем паче,
Часы не способны любить.

Там радость граничит с зимою.
Но не календарная власть.
Душа её сердца слезою,
Омыта святой и спаслась.

Там с нею не думал о пошлом,
Не выстроил замка из грёз.
Забыл все печали о прошлом
Себя до конца преподнёс.

Всё это, друг, не было глупо,
Читал я, напротив, в глазах.
Готова любить и в разлуках,
Вдвоем танцевали мы в снах.

А после метафорок громких,
На мир тот волшебный смотрел.
Но мысли влюбленных так кротки,
Об этом я после жалел.

Был вырван из счастья объятий,
И вспомнить не мог ничего.
Вернувшийся к телу в кровати,
Почувствовал, что-то мертво.

Тисками под кожей щемило,
Потеря, дороже, чем жизнь.
Мне сердце и мысли томило,
Амура исток - витализм.

Лежал так не в силах подняться,
И слезы текли по лицу.
С тобой не хотел расставаться,
Других полюбить не смогу.

Лица те черты уж не вспомню.
Мне утренний ластик их стёр,
Фигуру и образ, влюблённый,
В страданья о призраке снов.

И кажется, помню я фразу,
Что мне подарила она.
Внезапную эту эмфазу -
"Вдвоём мы дойдём до конца."

Тогда это было так важно,
Я вечность держал за удой.
Казалось, что небо не властно,
Пока я гуляю с родной.

Ирония - боль, что смеётся,
Забыв моментально лицо.
Со мной лишь сейчас остается,
Что чувствовал подле неё.

Мне кажется будто так рядом,
Дорога в потерянный рай.
Но стены я вижу лишь взглядом,
Хранящим эмоций вуаль.

Я помню тот вечер на кухне,
Похоже, что был он вчера.
В кастрюле уж сердце набухнет,
И ангелам кушать пора.

Себя я оставлю не стенке,
Под музыку танцев, огней.
Тебе здесь пишу на коленке,
Меня подгоняет Морфей.

Печалью мой сложек уставший,
Надменно не может звучать.
Влюбившись, однажды, страдавшим,
Был рад я тебя повстречать.


- И чтобы ты сказал себе в прошлом, если бы оказался там? – Неожиданно поинтересовался Эй.
- Главное помни, что все твои эмоции и взгляды на жизнь обусловлены лишь душевным состоянием, а у него есть свойство возвращаться к общепринятой норме. – Увлеченно болтал с просматриваемым насквозь отражением Никита.

;
Приложение - «Методичка»

0.
Миллионы противоречивых концепций являются олицетворением непонимания, что такое мир и жизнь, но наличие возможности интеллектуального размышления приводит к потребности разобраться в происходящем, тем более как можно заметить, возможность эта не бесконечна по времени.
Разумеется, в любом выводе можно бесконечно оспаривать самого себя, в этом и прелесть ментальных упражнений.
Когда же в интеллектуальном саморазвитии достигаешь предела, самое время начать думать за рамками привычных состояний ума. Например, взглянуть на те же вопросы в другом эмоциональном, психическом, магическом состояниях – нужное подчеркнуть.
Если же используя этот метод в какой-то момент своей жизни, ты достигнешь состояния максимального просветления, и теперь, на твой взгляд, в тебе вечно будет жить абсолютное понимание бытия, хорошо бы помнить, что это просто такое состояние, а все состояния – временны.

1.
В периоды глубоких погружений в себя, как в неотделимую часть мироздания, всю свою личность воспринимаешь двойственно, что и означает наличие в любом вопросе двух позиций ответа - дихотомии.
Первая - это позиция личности, которая имеет своё мнение, основанное на пережитом ею опыте.
Вторая (гораздо более трансцендентная) не имеет мнения и не поддается интеллектуальному анализу, но делать из этого вывод, будто её не существует, значит обманывать самого себя. Самого себя это означает как раз ту самую первую позицию личности.
Конечно, это легко можно делать, но если по факту разобраться в этом действии, то получается, что укрывать от самого себя какую-то часть неизвестного, что есть в тебе самом, значит ограничить этого самого себя. Ограничить же, значит, сделать слепым, а слепой в данном контексте значит менее эффективный, чем зрячий.

2.
Самое главное в размышлениях – это не обманывать себя.
Чтобы этого не делать, нужно всегда помнить одну простую мысль – не бывает правильных или неправильных мыслей, все мысли они просто есть и если внутри себя ты считаешь что-то нормальным, но не делаешь этого или потенциально никогда не сделаешь, значит - это не нормально, и ты просто себя обманываешь.
А ещё бывает так:
- Вообще я считаю вот так (какое-то умозаключение).
- Но всем скажу, что считаю вот так (диаметрально противоположное утверждение).
Это тоже самообман, а не хитрость или социально обусловленное поведение.
Если же ты считаешь, что всё в мире не так однозначно, можешь представить свои непостижимо сложные ситуации написанными на бумаге, и ты заметишь, как после записи всё серьезное становится глупым.

3.
Люди думают одинаково, не в том плане, что об одном и том же, а в плане самого процесса размышлений, возникновения мыслей и пр.
Естественно глубина и содержание мысли напрямую коррелирует с имеющимся индивидуальным и аккумулированным в данное мгновение опытом. Но сама суть мысли как явления одна.
Поэтому помни, что каждый окружающий тебя человек – это ты сам, просто в других условиях.
Если бы ты родился в тех же условиях, что и он, то это и был бы ты, потому что, получив тот же опыт, ты бы думал о том же и делал абсолютно то же самое.
Конечно, можно бесконечно рассуждать о том, что что-то решается заранее, например, в прошлых жизнях. Но, во-первых наверняка ты этого точно не знаешь, а во-вторых, даже если ты это знаешь, тогда напротив еще лучше должен понимать, что подобное мыслеизъявление вообще не имеет смысла.
Если ты до сих пор не понимаешь, почему всё именно так и почему оно не имеет смысла (я о том, что каждый человек - это ты), то подумай о самом начале бытия (о самой «первой» жизни, кто предопределил её) - это поможет понять, что всё решается только тобой.

4.
Если ты внезапно почувствуешь невероятное прозрение, будто осознал абсолютно всё, и попытаешься записать из этой бездны Вселенских знаний что-то умное, то ты натолкнешься на стену внутри себя. Обычно её называют безразличие, перешагивают же её усилием воли, но затраты воли на это действие прямо пропорциональны уровню твоего прозрения.
Вот почему «просветленные» способны бездействовать бесконечно долго находясь в медитативных состояниях.
Они вообще не видят смысла в действиях вот и для них затраты воли на малейшее волеизъявление в таком состоянии невообразимы.

5.
Вселенная не терпит пустоты, поэтому избавляйся от любых бесполезных дел, чтобы полезные нашли место в твоей жизни.
Процесс этот очень длительный и зачастую сопровождается серьезными душевными страданиями. Помни, что страдание - это только состояние ума и у этого пути (страданий) есть конец, и наряду с теми, кто его проходят, есть те, кто сдаются, а после твердят о бесконечности пути.

6.
Человек невероятно чувствительное существо, благодаря этой особенности существует такая вещь, как манипуляция.
Необходимо всегда помнить, что любой объект или явление, вызывающее у нас эмоции потенциально манипулирует нами. А так как в нашем мире эмоции вызывает практически всё, то хорошо бы всегда помнить об этом, ведь манипуляции бывают довольно вредительские.

7.
Состояние, к которому необходимо, с точки зрения эффективности, стремиться – не относиться к себе серьезно. Автоматически ты и к другим так же начинаешь относиться.
Только так можно в полной мере наслаждаться происходящим, причем абсолютно всем, а не только чем-то приятным. Единственное, что останется искренним – это смех.
Так же можно понять, что вещи, которые люди привыкли называть полезным для себя, зачастую несут им же вред. И ровно то же самое происходит с тобой, поэтому лучше постараться успеть откорректировать собственное поведение.

8.
У человека имеются в наличии подобия изначальных инстинктов, только более глобальных, если сравнивать их с привычными для нас позывами - буднично-материалистическими.
Суть их заключается в том, что как только человек начинает заниматься каким-либо делом, то на неопределенном временном этапе, оно его увлекает.
Но проблема не в том, что человек увлекается, а в том, что углубляясь в процесс, он начинает разбираться во всем как можно более детально и как можно более углубленно, тем самым усложняя направление, которое его увлекло.
А мир почему-то так устроен, что он начинает подстраиваться под человека и всё более усложняется сам (смотришь в космос – новые звезды, смотришь в атом – новые частицы).
Неплохо в таких случаях помнить о том, что истина всегда проста.

9.
Люди на самом деле поразительно слепые существа (буквально), но напрямую говорить об этом как-то не принято, потому что люди ещё и гордые.
Из-за этого зачастую на что-то действительно красивое/прекрасное нужно принудительно указать и назвать энное таким. Это касается как естественного искусства, созданного природой (рассвет, закат, небо и пр.), так и человеческого (картины, музыка, фильмы и пр.)
Главное помнить, что как алмаз незаметен в куче стекла, так и что угодно не заметно в куче чего угодно.

10.
В размышлениях о чем-то высоком не глупо отталкиваться от чьих-то мнений или мыслей.
Ведь бывают ситуации, когда открывается тебе какая-то истина, ты сообщаешь её кому-то на проверку наличия гениальности в ней.
И оказывается, что кто-то до неё уже додумался, но от этого ценность того, что ты к ней «пришёл» сам не падает, так как изначально у каждого есть возможность додуматься до всего, а это значит, что ценность всех мыслей равна нулю.

11.
Жизнь - это не слова и не мысли.
Слова – это ведь, по сути, вообще ничто. Это способ говорить о том, что говорение – это ничто.
В словах зачастую вообще нет реальности, а жизнь – это, между прочим, не только реальность
И болтовня - это не всё, что может предложить жизнь.

12.
Какой смысл, находясь в условиях ограниченных рамок, пытаться сделать что-то невозможное.
Невозможное = рамки.
Постарайся задуматься над тем, какой смысл пытаться осуществить что-то заведомо неосуществимое.
Наверняка ведь это знакомое явление, когда кто-то совершает что-то невозможное.
И как это вообще тогда называется?
Патологическая ложь самим себе и окружающим - вечный бич людей? Или кто-то что-то не понимает о том мире, в котором он живёт и называет что-то одно чем–то другим?
13.
Если ты не уверен в оригинальности концепции (художественной, технической, социальной и пр.) используй простейший инструмент для проверки.
Вспомни, какое у тебя было настроение, когда ты об этом думал. На самом деле, что именно с тобой происходило, не так важно, важно  настроение и какой-то особый аспект из окружающего тебя мира, который дал изначальный толчок к полученной идеи.
Чем ближе ситуация к будничности тем выше вероятность того, что кто-то до этого уже додумался.
Но осознать и реализовать это всё же немного разные вещи.

14.
Проблема ментальной ограниченности в том, что люди считают, будто каждому всё уж давно известно (не в том плане, что каждый так думает про каждого, а в том, что каждый так думает про себя), но на самом деле ничего никому не известно.
Просто то, что уже известно каждому является достаточным минимумом, чтобы сказать другому, что «мне-то в принципе всё уже известно, вряд ли от тебя  я услышу что-то новое».

15.
Если вдруг произойдут в жизни какие-то перемены, и ты внезапно захочешь понять мир / себя / жизнь / экономику / математику / физику / биологию / химию / психологию / криминалистику / журналистику и прочее, прочее, прочее – советую немедленно писать автобиографию.
На первый взгляд, какая тут может быть связь? Но ответ и правда не так очевиден, хоть связь и прямая - все эти выше названные вещи придумали люди, а ты вообще-то тоже человек.
Если процессы из разных областей мира выглядят по-разному, то это они просто так выглядят. На деле всё одно и всё это есть в тебе, очень удобно ведь.

16.
Если хочешь доказательств человеческой глупости просто задумайся о том, что такое общество.
Социум - это не писаный контракт, ограничивающий действия конкретного индивидуума ради определенных положительных условий.
И есть ли такие модели общества, где больше половины дня человек испытывал бы положительные эмоции?
И есть ли такие модели общества, которыми на постоянной основе не зависимо от перепадов настроения были бы довольны более пятидесяти процентов этого общества?
Модели то наверняка есть.
Но есть ли такое общество, больше половины которого согласилось бы измениться?

17.
Если вера по итогу не приводит человека к знанию, то в ней нет абсолютно никакого смысла.
Если ты длительное время во что-то веришь, выполняя одни и те же действия, и у тебя не появляется сто процентных доказательств подлинности принятой тобой на веру концепции, значит, ты занимаешься самообманом. Ради кого же ты так стараешься?
Остается примерно два решения, либо заканчивай верить в это, либо делай что-то по-другому в рамках своей концепции.
Также обязательно помни о том, что вера и знания всё же разные вещи, те, кто говорят, что нельзя знать абсолютно всё просто верят в это.

18.
Утром, после пробуждения, можно достичь поразительных состояний ума, когда он метафорически сворачивается в кольцо. Слова слишком не ёмкий инструмент, чтобы ими описывать подобное явление, можно лишь констатировать, что с этим состоянием приходит бесконечное понимание бессмысленности происходящего.
Поскольку на что бы ни упало твое внимание неважно на материальный или ментальный объект, оно всё «скрутиться», потом раскроется через что-то другое или в чём-то другом, и в этом другом как бы в его истинной сути окажется то первоначальное, что «скрутилось».
Это состояние позволяет в полной мере осознать цикличность жизней, объектов и поступков в ней. А полученное осознание позволяет понять ценность многих притч древности, которые несравненно выше художественной литературы, поскольку дают реальные представления о процессах в материальном мире.

19.
Крайне забавно то, что вообще никто не знает, как нужно правильно взаимодействовать с противоположным полом. Все свои шаблоны поведения люди почерпнули из книг, фильмов или песен.
Можно еще добавить, что в первую очередь люди копируют поведение родителей, это конечно да, но и не совсем, потому что думая о том кто нам нравится, мы все же представляем готовые образы из фильмов, книг или песен.
Так что же появилось раньше люди или романтика?

20.
Любые людские недопонимания окружающего их пространства (ощущение полнейшей несправедливости бытия в том числе) проистекают из разделения себя и мира на две несвязанные части.
Это разделение порождает недопонимание процессов причины-следствия, поскольку человек думает, что какие-то его действия имеют отражения в окружающем его = мире, а какие-то нет.
Основной принцип в том, что абсолютно все действия имеют следствия, но зачастую гораздо меньшее, чем привыкли диктовать человеку его эмоции.

21.
Никогда ни бойся не успеть, что-то сделать. Мир так устроен, что человек в нём не считает себя опоздавшим (если специально не вызывает это чувство), и не, потому что он действует в моменте здесь и сейчас, а просто его психика так устроена.
И речь не о том, «что бы я сделал, если оказался бы сейчас в прошлом лет на десять назад». Так не проблема это представить, и разве ты не способен в этом прошлом точно так же представить, «а что бы я сделал, окажись я еще на пять лет назад»?
Ты сам в любой момент формируешь свою норму, и то, что происходит с тобой сейчас, просто не могло произойти в другой момент.



22.
В целом если у человека достаточно внимания и понимания, то в какой-то период времени он замечает, что цикличны не только люди и ситуации в рамках поколения, но и в рамках постоянно меняющегося окружения.
Допустим, человек видел десять тысяч человек и досконально из них запомнил сотню, дело в том, что в этой сотни некоторые люди это очень похожие люди (иногда внешне, иногда характером, иногда голосом, иногда манерой речи и другими чертами).
Дело в том, что у них может быть разница лет в 5-15 и отсюда сложно заметить, что на самом-то деле это почти один и тот же человек.
Подобные и похожие явления сложно объяснить в ситуациях без прямого или косвенного родства, проще уж попытаться объяснить подобное явление в терминах метафизики (энергетические шаблоны и пр.)
В общем, суть в том, что в мире может оказаться всего пару тысяч действительно разных людей, просто стоящих на разном уровне своего развития. А каждый человек настолько поглощен своей персоной, что не замечает «близнецов» вокруг.;
Только в книгах/фильмах все разные, поскольку нахождение двух одинаковых персонажей для интересного произведения нелогично.
23.
Чем дольше ты не осуществляешь переоценку ценностей, тем большим глупцом впоследствии будешь считать самого себя.
Урони свой взгляд на десять лет назад – разумно ли ты поступал тогда?
Если да, значит либо ты бесконечно безупречен, либо ты бесконечный глупец.
Если же нет, тогда бросай свой взгляд на десять лет вперед, как ты будешь оттуда оценивать свои нынешние поступки?
А если бросить взгляд ещё дальше?;
Нет поведения присущего определенному возрасту, но каждому возрасту соответствует определенная глупость.

24.
Человек – существо, стремящееся к свободе, но не всегда понимающее как её заполучить, для этого, кстати, существует один поистине великолепный инструмент.
В любой ситуации, когда тебя физически или ментально что-то ограничивает, вспомни о смерти.
Суть её в том, что ничего хуже чем смерть не существует, но и ещё одно её свойство – это то, что она ждёт абсолютно всех.
Эта проста мысль, может служить бесконечным источником свободы.

25.
На твою жизнь влияет только твой опыт. Верней даже то, что наибольшее количество времени происходит в твоей голове.
Если тебе говорят, что на твою жизнь влияют какие-то внешние факторы, помни о том, что они не влияли на неё и в принципе особо не существовали, пока не заняли место этих самых факторов влияющих на твою жизнь в твоей же голове.

26.
Романтизируй для себя только то, что действительно принесет пользу в окружающем мире.
Зачем тебе иллюзорно красивый образ учителя, алкоголика, простого рабочего, врача, воспитателя, менеджера, юриста, солдата, чиновника, наркомана, бездельника, музыканта, литературоведа, курильщика, настоящего мужчины, идеальной женщины и т.п.
Возможно, среди перечисленных выше слов есть что-то, что ты посчитал важным для себя. Но сам ли ты романтизировал этот образ и сделал его идеальным в своих же глазах или тебе показали, что он может быть таким?
Суть в том, что, что угодно, может казаться чем угодно, но выбирать ты способен сам.

27. 
Постарайся избавиться от любой ответственности, она создает впечатление того, будто ты важен для этого мира, на самом деле это мир важен для тебя.
Чем меньше на тебе будет ответственности, тем «легче» ты будешь становиться, и тем полней начнешь ощущать не себя, а мир.
Но перекладывание своей ответственности на кого-то другого глупо вдвойне, поскольку тебя уже будет тянуть не один символический якорь, а два.
Сложности принятия ответственности за свои собственные поступки возникает из-за непонимания, что происходящее вокруг тебя сформировано тобой же.

28.
До того момента пока ты не начнешь чувствовать каждый свой шаг ты будешь повторять за кем-то.
Но если ты будешь все осознавать и все равно повторять чьи-то шаги, тебе не будет обидно, поскольку больше никто не будет в этом виноват.
И если после полнейшего осознания своего каждого шага, тебе покажется бессмысленность осуществления этих самих шагов, то, как бы глупо это не звучало, необходимо сделать ещё несколько сотен шагов, чтобы происходящее вокруг вновь обрело смысл (это одновременно и метафора, и нет).

29.
Пока ты выставляешь свои поступки на обзор (просто говоришь о них даже близким людям), ты делаешь эти самые поступки не для себя, а ради тех, кому о них говоришь, даже если им нужно от тебя только то, чтобы ты выслушал об их поступках.
И делается это для того, чтобы люди знали какой ты, ведь это привычный способ в обратную сторону получить уверенность себе, и самое главное закрепить в себе же рассказанную информацию о том, какой ты.

30.
Люди любят думать о том, что есть кто-то или что-то, находящееся на интеллектуальном/психическом/физическом уровне развития выше, чем они. Некоторые верят, что после смерти их как раз и ждёт переход на этот следующий этап развития (допустим в новом измерении).
Но нужно понять, что в этом нет никакого смысла, потому что, если ты сейчас без каких-либо доказательств способен думать о том, что есть какое-то высшее измерение где-то там неизвестно где, то если ты окажешься в этом высшем измерении, что тебе помешает там думать, что есть ещё что-то более высшее?
И если предположить, что каждый твой шаг заранее продуман кем-то там, на высшем уровне, то получается что этот кто-то и есть ты.

31.
Если же ты до сих пор уверен, что мир самодостаточен в своём материальном аспекте, то это просто, потому что те, кто знаком с его другой стороной не зависят от окружающего мира и не стремятся, что-то изменить, потому что менять нечего. Мир  идеален.
Однако глупо думать о том, что ты живешь в каком-то особенном времени прогресса/прозрений и пр. Любое время является таковым для того, кто в нём живёт. Уникальным время делают не какие-то особые события, а людское самосознание, которое называет это время уникальным.

32.
Не стоит считать, что искусство всегда способно приблизить к чему-то высокому, тем более в тех случаях когда авторитетом является не само искусство, а искусством являются действия авторитетов.
33.
В каком бы состоянии ты не находился, постарайся помнить об определенных качествах, которые в любой ситуации окажутся наиболее эффективными.
Душевное спокойствие и постоянство в психо-эмоциональной полноте самого себя – лучшее состояние.
Чтобы не совершать необдуманных поступков (ошибок) не стоит делать следующий шаг, абсолютно не разочаровавшись в предыдущем.