Лев Николаевич Толстой очень любил ходить без обуви по земле-матушке, крестьянских девок и играть в городки. А Александра II, напротив, не любил - за отмену крепостного права. И роман свой “Войну и мир” тоже не любил - измучился, пока писал.
Выйдет, бывало, на задний двор усадьбы, выстроит из книжек “Войны и мира” “колодец” или там “пулемет”, установит поверху портрет Освободителя, непременно в парадном мундире, и мечет с кона свою клюку из палисандрового дерева. А если не попадал, страшно сердился - топал босыми ногами, тряс бородой и называл всех подлецами.
Устав, шел в столовую, пить чай с вареньем. Возьмет эдак блюдце с чаем пятью пальцами, дует на него и отхлебывает, дует и отхлебывает. И, уже отдышавшись и успокоившись, заключает: “Подлецы”. “Кто, Левушка?” - спросит его Софья Андреевна недоуменно. “Да, все”, - ответит ей Толстой и ещё себе чаю наливает из самовара.