- Она могла бы посвятить нас в свои грандиозные планы! - возникал, забавно размахивая руками Ремдон. - Вот погляди на неё! Я к ней с миром, внимая её мыслям, и подчиняясь её мотивам. А она вот уже неделю не проронила ни единого слова.
- Угу. Я тебя предупреждал, - хмурясь проговорил Ольм, тщательно выискивая глазами, куда поставить ногу, чтобы не угодить в трясину.
- Ольм, она несколько дней безмолвно таскает нас по болоту. Я предлагал идти восточной тропой. По ней регулярно следуют торговые обозы, там есть и вода, и еда. Но она не советуясь пошла напрямик… - Воскликнул чародей. - Ольм, её информация по поводу нынешних дорог, апокрифична!
- Я тебя предупреждал, она молчалива.
- Она должна нам сказать, хоть слово! Хоть дать знак, что она не заблудилась. Я конечно понимаю, что она может ходить кругами по болоту лет эдак двести. Но у нас нет столько времени! - вопил Ремдон.
- Ох! Ну, что ты от меня хочешь? Я вообще этих троп не знаю, - сокрушенно произнес белокурый паладин.
- Поговори с ней!
- Моя милая, чародейка! - Татде резко обернулась, рыча и сверля взглядом пустых глазниц. - Скажи мне, моя дорогая, ты знаешь куда мы идем? - также резко лич, отвернулась, поспешив своей дорогой дальше.
- Сделал всё, что мог, - разведя руки в стороны, проговорил Ольм, устремляясь за Татдой.
Очередной привал устроили под густо растущим вереском. Безлистные ветви, с лиловыми цветами, спрятали путников словно укрыли тентом. Ремдон, долго не мог уснуть, ворча и переворачиваясь с бока на бок. Как и все чародеи, он имел весьма изнеженное тело. И длительные походы, раскрыли его характер не с лучшей стороны. Татда не ожидала, что столь мудрое создание обладает, столь бранным темпераментом. В свои юные годы, он излагался, как заправский пропоец.
Татда по обычаю, смотрела на ночную звезду — Кфонар. Теплый белый свет ночного светила, отражался от разбросанных по округе ковылей. Внимая шептанию ветра, белый злаковый ковер, переливался, словно волны. По волнам плыли барашки в образе тонких соцветий. Лич слушала, теряясь в ощущениях плавного шуршания сочных трав. Чувствуя, как зернышки ковылей трутся друг об друга, вырывая легкий тризм. Сквозь плавное колыхание, она слушала всплески болотистых тварей, которые совершенно оправданно не подходили к странной компании путников. Особенно назойливых насекомых, Татда отгоняла выбросом зеленоватого света с навершия посоха. Магия была ровной, не слепящей, ровно такой которая не разбудит усталых живых. Татда сторожила их сон, как и каждую ночь. По началу пути, Ремдон, опасаясь лича, сам вызывался сторожить, и даже пытался занять этим делом Ольма, который послал его подальше и попросил не заниматься ерундой, и довериться мертвой чародейке. Спустя две бессонные ночи, Ремдон доверился мертвой чародейке.
- О чём ты думаешь, моя милая чародейка? - проговорил Ольм, так и не уснувший.
- Прекрати меня так звать Ольм! - произнесла Татда, повернувшись черепушкой к белокурому воину.
Он улыбнулся, языки низкого костра, плясали в его лучистых синих глазах. Он казался умиротворенным, и спокойным.
- Как только ты назовешь свое имя! - усмехнулся он. - Серьезно, как тебя зовут? - его лицо действительно изменилось, меняя беспечность и шутливость, на степенность и даже грусть.
- Мое имя, перестало иметь значения для живых семьсот лет назад. Моё имя реликт, - тихо проговорила лич, снова прислушиваясь к шепоту ковылей.
- Для живых возможно и потеряло значение, кто ты, и как звучит твое имя. Но я никогда не знал тебя живой. Для меня, ты изначально, предстала в образе…
- Покойницы… - докончила Татда.
- В образе лича. В образе чародейки, которая спасла меня. Не сразу конечно спасла. Вначале даже едва не убила. Но потом спасла. Я не хочу знать, имя когда-то живой девушки. Я хочу знать имя лича, которая знакома с моей сестрой. Имя лича, которая трепетно стережет наш сон, - Татда передернула плечами. - Не отнекивайся, я вижу, что тебе не всё равно. Я хочу знать твое имя, - снова повторил Ольм. - Татда опустила голову. - Позволь угадаю? Хм… Сюрюн… Нет, не звучит. Ааа. Кзеженни, - Татда искоса взглянула на Ольма. Воин поморщился, скривив брови. - Фу! Словно миловидная куколка. Вряд ли Кзеженни, пошла бы учиться на чародейку. Кзеженни, может лишь сидеть на рыцарских трибунах, пряча свое личико, в платочек, якобы ей страшно и неприятно от вида крови, - Ольм взмахнул, рукой пародируя нежную леди. - Как же тебя могут звать? Лвафи… Урыма… Зранема… Знаю! - наконец, резко воскликнул Ольм. Ремдон недовольно заворочался, но не проснулся. Тебя зовут. Нварриммара, - Татда прыснула, отвернувшись от Ольма, вглядываясь в Квонар.
- Иди спать Ольм. Скоро рассвет.
- Ну, раз не угадал - значит не угадал, - весело отметил Ольм. - Мы ещё долго будем вместе. Ещё успею угадать. - бросил он уходя устраиваться на ночлег.
- Долго будем вместе… - прошептала Татда, повторив слова белокурого воина, безвольно смотря на ровный белый диск ночной звезды.
Ольм проснулся ранним утром, от какого-то скрежета и треска. Продрав глаза, он увидел, чародея и лича, напротив друг друга. С посоха Татды, срывается ровный невыносимый ультрамариновый свет, окруживший лича стеной, в которое бьются, бирюзовые лучи посланные чародеем. Ремдон с вытянутыми вперед руками, был как-никогда сосредоточен, на лбу выступила испарина, губы плотно сжаты. Он не переставая, что-то нашептывал, меняя силу и движения боевых лучей. Чуть в стороне, огнем горел, вересковый куст. Там где была болотистая бляшка, вода испарилась а дно покрылось черными высушенными кристаллами. Внезапно Татда разорвав свой щит, поднырнула под луч, и очутившись чуть ближе к Ремдону, резко взмахнула посохом. Навершие налилось искрящимся серебряным светом, с авантюрина слетел ветер. Температура вокруг, резко упала. Стало холодно. Изморозь сковала колосья окруживших их ковылей. Соцветия ближайших полевых трав повяли. Ремдон, ещё больше концентрируясь, принял удар, образуя вокруг себя, сферу, которая вибрируя расширялась в сторону лича. Медленно, очень медленно, чародей надвигался на мертвую колдунью, которая выкручивая посох, всё больше ниспускала холод.
- Прекратите! - вскричал Ольм, вскакивая на ноги.
Ледяной воздух, лишь краем лизнул его доспех и походный плащ. Ткань надсадно затрещала, мгновенно промерзая. Ольм закашлялся, холод перехватил дыхание. Ледяной вихрь обхватил Ремдона. Морозный иней, накрыл его сферу, погрузив под толщей холодного ада.
- Чародейка! Прекрати! Стой! - Ольм бросился на перерез ветру.
Завидев белокурого воина, Татда раздраженно зарычала, снимая магический фон. Непроглядный иней ложился на болото, в виде облака тумана. Сквозь пелену показался силуэт, а затем внезапно, что-то громыхнуло. Из вне холодной воды, молниеносно летя бросился на Татду, изгибающийся тяж света. Ленты стегнули лича по ногам, сбив её с ног, и тут же по змеиному опутывая тело. Посох вылетевший из рук чародейки, начал нагреваться, металл приобретал красный оттенок:
- Эялафибра Инээзд, - сорвался металлический крик лича.
От посоха в землю сорвался удар. А следом, вздыбилась почва, волнообразно раскачивая твердь. Ольм не удержавшись припал на колено. Ремдона отбросило к пылающему вереску, и засыпало сверху землей.
Ольм вскочил на ноги, встав посередине между личем и чародеем. Зло смотря на каждого.
- Ольм, сын Гиржерпа, - рыча и выкапываясь из болотной земли, проговорил Ремдон. - Кто тебя просил вмешиваться в нашу тренировку?
- Что? - нахмурившись, не понял Ольм.
- Глупый дахгарец, - прозвенела Татда, пальцами пытаясь развязать магические путы. - Как всегда не к месту и не ко времени!
- Объясните мне, наконец! Что тут произошло? Я открываю глаза, а вы как безумные устроили, бойню!
- Дахгарец! - рассерженно проговорила Татда. - Скажи мне на милость, как ты представляешь себе тренировку двух колдунов? Без как ты сказал бойни, трудно узнать противника!
- Вы неделю ненавидели друг друга! А теперь вместе тренируетесь? Могли бы предупредить меня.
- Наша взаимная ненависть, не мешает нам тренироваться и обучаться магией друг у друга, - кряхтя поднявшись на ноги проговорил Ремдон. - Держи друзей близко, а врагов ещё ближе, - воздев палец к небесам, проговорил чародей.
- Согласна! - ответила Татда, также выпутавшись из пут. - Я должна знать, на что способен этот заморыш, - ответила она.
- А я должен убедиться что её древние кости не развалятся от обычного дуновения ветра, - не заставив себя ждать, ответил Ремдон.
- Не развалятся! - прошипела лич. - Не дождешься!
- Посмотрим!
- Великолепный у нас отряд, - подытожил Ольм, смотря, как Ремдон и колдунья, резко разошлись по сторонам. - Скрепленный на взаимной ненависти, и пренебрежению друг к другу.
Как бы то не было, вскоре болота сменились лесной просекой. Сквозь верхушки хвойного леса, проливался нежно-красный свет, утренней звезды Квожара. Пахло сыростью и мхами. Редкие дикие звери скалили из-за поваленных стволов зубы, рыча и провожая путников голодным взглядом. Но подойти к гостям покинутого леса они боялись. Ремдон по обычаю ворчал и бубнил, сетуя на потерянную в стороне, отлично выложенную тропу, которая ведет в магические земли. Где спряталась от взглядов, закрытая башня чародеев. Но Татда не внимала ни единому совету колдуна. Откуда молодому чародею, было знать, что когда-то, более семисот лет назад, Татда покинула родное поселение с севера, и отправилась заросшей тропой. Тропа вела посреди полей, а потом огибая холм, выходила на хвойную просеку. Тогда эта девушка, как и сейчас лич, шла крутя головой из стороны в сторону. Странный трепет будоражил сердце, некогда живой дахгарки, как и сейчас лич ощущала магическую вибрацию, излучаемую от башни чародеев. Фон тревожил, вырывая из спокойствия, и смазывая восприятие. С каждым пройденным шагом дева-лич ощущала тяжесть. Кости клонились к земле. Ольм это заметил. Поравнявшись с Татдой, и пропустив вперед ворчливого Ремдона, он обеспокоенно шел рядом, не прерывая молчание. Он видел, как чародейка, несколько раз споткнулась. Он видел, как тяжелее она опирается на свой посох. В очередной раз споткнувшись, и едва не рухнув, он подхватил её под локоть, не дав упасть:
- Проклятые коряги… - выругалась Татда.
- Это не коряги. Что происходит, чародейка? - спросил Ольм.
Татда смерила белокурого воина долгим взглядом:
- Дахгарец, - прошептала она, подняв взгляд к кронам. - С моей стороны было наивно предполагать, что к башне я будучи мертвой смогу подойти не замеченной. В этой башне сотни самых наимудрейших учителей, десятки практиков, и десяток алхимиков. А уж учеников и вовсе не сосчитать Даже полчища живых воинов, не смогла бы взять штурмом, столь пронизанный колдовством монумент. Это самое защищенное место Иримии.
- Уйдем отсюда? - спешно проговорил Ольм.
- Нет. Не сейчас, когда мы так близко.
- Это опасно! - возразил Ольм.
- Только для меня, - Ольм внимательно посмотрел на деву-лича. - Послушай меня, дахгарец, тебя и чародея пустят в башню беспрепятственно. Воспользуйтесь своим шансом, и разгадайте руну.
- Мы вместе затеяли этот поход, нам всем вместе и расхлебывать. Нужно уходить, ты можешь пострадать!
- А могу и не пострадать, - сухо проговорила она, тревожно смотря на окружающие их деревья.
- Моя чародейка? - обеспокоенно взглянув на лича, проговорил Ольм.
- Нас видят… - прошептала она.
А дальше, Татда увидела вспышку белого цвета. Она почувствовала, как Ольм сжал её кисть. Где-то в голове, послышался странный, не живой, магический голос.
«Мертвая чародейка, у подножия магической башни. Зачем ты пришла? Ты желаешь нашей смерти? Или пытаешься искупиться в своих грехах?»
- Ты слышишь голоса? - прошептала Татда.
- Нет, всё вокруг тихо, - ответил Ольм, продолжая смотреть на хвойный, спокойно покачивающийся на ветру лес.
Ремдон, видя заминку, воина и лича, подошел к Ольму:
- Почему вы остановились? - спросил чародей.
- Чародейка, что-то слышит, - ответил за Татду Ольм.
- Я ослеплена… - проговорила лич.
- Хм. Наверное барьер от мертвецов, - проворил Ремдон, вглядываясь в глазницы девы-лича. Колдун закрыл глаза, прислушиваясь и также ощущая магическую вибрацию, которая тем не менее не была столь враждебна, нежели к покойнице. Голос, продолжал вещать в голове Татды.
«Чародейка испытывает наше терпение. Зло ты ищешь? Или добро?»
«Ответы», - мысленно ответила Татда голосам.
«Ты не смогла ответы найти в Басюрхюрне? Как мы можем доверять словам ожившей покойницы?»
«Я предала Басюрхюрн. И прежде чем вы примите решение, на мой счет, подумайте! Ведь я когда-то тоже ходила по мраморному полу башни чародеев! Я гуляла под самым высоком парапетом, под крышей башни предсказаний».
Голоса смолкли. Татда слышала лишь шепот крон многовековых деревьев. Ольм по прежнему сжимал её кисть. Послышались шаги. Рука белокурого воина тревожно сжалась. Он отпустил колдунью. Лич услышала скрежет меча, выскользнувшего из ножен.
- Стоять! - скомандовал Ольм, высоким и властным голосом.
- Мы учителя башни чародеев, - ответил приятный мужской голос. - Нами было принято решение, выслушать вас Ольм и наш дорогой гость чародей Ремдон, получивший знания в башне чародеев, и прошедший экзамен, восемь лет назад. Но прежде всего мы хотим выслушать мертвую чародейку. Дабы обезопасить жизнь наших подопечных учеников, лич, проследует в башню ослепленной.
- Чародейка? - прошептал вопросительно Ольм, снова захватив её кисть.
- Так нужно, - тихо ответила Татда.
- Позвольте нам сопроводить нашу ослепленную гостью? - проговорил мужчина.
- Нет! - строго возразил Ольм. - Я сам её поведу.
- Хм… Следуйте за нами, - несколько пар ног, шурша мантиями пошли прочь. Не сделав и несколько шагов, один из чародеев остановился. - Я надеюсь на разумность нашей мертвой гостьи. Мы способны не только ослеплять, но и убить. Вы как ученица башни чародеев, должны знать наши методы? - Татда слепо кивнула. Шаги спешно заспешили вперед.
Ольм придерживал Татду под локоть. Перед её магическим взглядом, всё также проплывала молочная пелена. Изредка к мареву, вплетался, ужасный скрежет, скорее всего путая путь, и меняя подход к башни, они проходили мимо каких-то ориентиров, река, водопад или мельница. Как бы то ни было, Татде показалось, что её вели не выносимо долго.
- Чародейка, - тихо прошептал Ольм. - Скажи, а зачем тебя ослепили, если ты училась в башне, и прекрасно знаешь местные тропы? Это, как-то… Глупо….
- Вовсе нет, дахгарец. Тропы местные я конечно знаю, но локализация башни изменчива, при чём в радиусе, тысячи гектар. Знания троп, как видишь, при таком разбросе весьма бессмысленны, - Ольм изумленно присвистнул.
Наконец, плохо протоптанная тропа, сменилась ровной каменной лестницей. Татда почувствовала знакомый лестничный пролет, и высоту ступеней. Она поднималась к главному входу в башню чародеев.
«Шестьдесят три… Шестьдесят четыре… Шестьдесят пять… Шестьдесят шесть… Широкая подиумная ступень, переходящая плавно к входным воротам башни», - мысленно считала Татда.
Дверь отворилась, бросив в гостей, охапку дивного запаха, древних свитков. Лич почувствовала едва-едва ощутимую вибрацию посоха. Авантюрин, мерцал, вокруг было множество живых сердец. Ольм остановился. Татда замерла. Словно погруженная в морской омут, её цепко выдернули на сушу. Пелена смывалась, а следом уходил из головы гул.
Татда стояла в центре круглой залы. Стены выделанные под широченные камни и булыжники, нереально выступали из кладки. Казалось, что ещё чуть-чуть, и один из кривых камней, вывалится, разрушая за собой башню. Татда снова, как и семь сотен лет назад, выхватывала своим взором, причудливые шероховатости каменной кладки. Ни единого повторяющегося камня, ни единой ровной смежной полосы. Каждый камень, излучал свою историю. Каждый камень словно заговоренный сосуд нес в себе, великую мощь, которая подпитываясь от тысячи учащихся и их учителей, несла за собой необходимую функцию, защищать каждую живую душу внутри башни. Никогда Татда, не чувствовала себя столь защищенной, как в стенах магически укрытой башни чародеев. Она взглянула на своды резного потолка. Десяток люстр висели ровным кругом вдоль стены. На люстрах тлели, не сгораемые свечи, спокойным синим огнем. В центре залы, горело извечное синее пламя. Все полторы тысячи лет, с момента зарождения таинственного магического монумента, в центре могучей основы тлел синий огонь. Вокруг него, тогда ещё первые колдуны, заложили камни башни, спустя три сотни лет, башня уперлась в небеса. Спустя года, башня чародеев разрасталась, дополнительными ответвлениями и коридорами. Башня росла более высокими крышами и парапетами, спустя ещё сотни лет, по периметру поставили три форта, в которых проводили обучение боевой магии.
Татда осмотрелась. Внутреннее убранство круглого центрального зала, осталось неизменным, кроме сменившегося поколения учителей. За спинами тридцати одного учителя, стояли около сотни учеников. Татда понимала, что тут собрались не все. Вперед вышел, седовласый чародей, в черной скромной робе.
- Приветствую вас Ольм, четвертый сын Гиржерпа, короля западного королевства Конора, - Татда узнала приятный голос. Именно этот чародей говорил с ней, в лесу.
- Благодарю вас, за то что позволили нам пройти, под своды вашей магической башни. Я постараюсь не осквернить вашу закрытую обитель, - склонив голову проговорил Ольм.
Мужчина кивнул:
- Приветствуем тебя, чародей Ремдон, - мужчина очень приятно улыбнулся. Черты лица, седовласого чародея, приобрели отчужденно красивое выражение лица. - Я не был твоим учителем. Но среди нас есть учителя знавшие тебя лично. Позже ты сможешь с ними увидеться. Ты по праву наш дорогой гость, и мы считаем тебя нашим союзником. Восемь лет назад, ты доказал свою мудрость и способность идти добрым путем колдовства. Все двери башни, как и во время твоего обучения для тебя открыты.
- Спасибо, - ответил Ремдон, скрепив свои ладони в замок, и прикоснувшись ими ко лбу — знак почитания высших сил. - Спасибо вам, великий чародей Йарьм.
Великий чародей кивнул. Наконец, он перевел взгляд, на последнего участника отряда — на Татду:
- Мы знали, что к башне чародеев, идет мертвая колдунья, - начал седовласый колдун. - Никогда впредь, личи не забирались столь далеко в восточные земли. Дойти заброшенной тропой, не под силу даже живущим неподалеку живым. Разве что, этой тропой ходила прежде девушка, которая сейчас стала мертвой колдуньей, - Татда медленно кивнула, подтверждая слова колдуна. - Мы знаем кто ты, лич. Наши предсказатели, и сновидцы, предрекли твой путь с первого дня, как ты оставила Басюрхюрн. Мы наблюдали, мы ждали. И разумеется опасались.
- Ложь! - резко ответила Татда, звенящим голосом, который эхом затерялся под высокими сводами каменного потолка. - В башне чародеев, не учат бояться! В башне чародеев, выпускают, лучшее что могут представлять из себя живые дахгарцы. Вы не опасаетесь, - Татда покачал головой. - Вы проверяете меня! Чего же стоит мертвый колдун? - улыбка мужчины расширилась, давая Татде верный ответ. - Я пришла не на потеху своре живых колдунов, я пришла просить вашей помощь, для расшифровки забытых древних рун.
- Лич! -резко прошипел Ремдон. - Прошу тебя, сдерживай свой характер!
- Не стоит мой друг, - оборвал его мужчина. - Она права, мы пытаемся выяснить, что из себя представляет мертвая колдунья.
- Я когда-то была ученицей башни чародеев. Если у вас есть честь и долг по отношению к своим ученикам, помогите нам!
- Насколько мне известно, ты не закончила своего обучения, мертвая чародейка, - небрежно проговорил великий чародей.
Татда молчала слишком долго. Ольм смотрел на молчаливую колдунью искоса. Она словно неподвижная статуя замерла посреди комнаты, ни единого движения, ни единого всполоха длинного ализаринового плаща.
- Да, - резко прошептала она. - Только лишь потому, что умерла, - Ольм, прикрыл глаза, шумно выдохнув воздух, со страданием взглянув на мертвую чародейку.
- Это не должно быть препятствием в последнем экзамене.
Ученики, и учителя за спиной высшего чародея, быстрым движением отступили к стене. Ремдон, рывком дернул на себя Ольма, отталкивая его в сторону и утягивая за собой. Седовласый колдун, приподнял тонкие кисти, и плавно перебирая пальцами, настороженно взглянул на лича. Очень медленно Татда пригнулась к каменному полу, смотря на великого чародея сквозь магическое зрение. Мысленно она призвала все органы чувств.
Воздух вокруг остановился, а синий огонь, перестал колыхаться. Языки пламени, подернулись серебристым инеем. Татду ожидал последний экзамен.
Заклинания:
Эялафибра Инээзд — посох в руках лича, создает равномерную, но кратковременную вибрацию. Вибрация создаётся на различные виды стихий, будь-то вода, огонь, земля и даже, возможно воздух.