я сижу в постели, ем безвкусные овощи прямо из салатницы. моя мама не любит, когда я так делаю, но (уж, что есть, того не отнять) по натуре я бунтарка. холод комнаты не даёт приступу накаляющегося стыда сжечь меня, а я всерьез задумываюсь о том, что лучше бы горела в крематории, потому что мне там нравится. там красивее, чем в любом парке новосибирска, и, если я заключу прижизненный договор, то даже платить не придётся.
я посмотрела вокруг, чтобы найти, куда поставить салатницу. ставлю на пол.
телефон вибрирует: это телеграм. вспоминаю, что читала статью на "батеньке" про то, как журналистке настойчиво предлагал встретиться человек из фсб. она отказалась, потом неожиданно стала паниковать, потом основательно готовиться к обыску. никто её, вроде как, обыскивать и не собирался. но в этом она уверена не была: всё разобрала, постирала, даже тетради школьные собралась к друзьям увозить, ну, на всякий случай (вдруг, двойка за диктант в 5-ом классе тоже компромат). одна за одной вещи пополняли пакеты с мусором. и тут, засунув руку поглубже в нижний ящик комода, она нащупала "огромный розовый *** с кнопками", подарок подруги на день рождения. что с ним делать и куда его спрятать так, чтоб не нашли, она не знала. окончательно устав и исчерпав свои энергетические ресурсы, журналистка положила вибратор прямо в центр письменного стола, откуда больше никогда его не убирала.
я поняла, что смерть не сильно отличается от обыска фсб, и ни к тому, ни к другому, я абсолютно не готова. если уж собралась снова надевать чёрное платье, пылящееся в шкафу с последнего звонка, то надо бы и квартиру в порядок привести. вообще, бардак меня никогда особо не волновал. к тому же, помру, и какая мне разница, что подумают? о мёртвых либо хорошо, либо никак. или это правило уже не работает? но совесть не позволяет оставить всё, как есть. меня-то в урну пересыпят - и дело с концом -, а маме потом краснеть за грязные колготки на стуле и пустые упаковки "сладкого снега" в первом ящике тумбочки. впервые за долгое время появилась мотивация протереть пыль не только там, где видно. в моей голове это выглядит так: все вещи, которые у меня есть, образуют что-то вроде уменьшенной копии эвереста посреди моей квартиры. и я приближаю её вершину к своим ногам за счёт сортировки: стирка/мусор/оставить. в конце концов, остаюсь только я, "огромный розовый *** с кнопками" в центре полупустой квартиры, и ничего со мной не сделаешь, и не спрячешь меня так, чтоб не нашли.