ЗОЛОТОЙ ДУБ
- Спасибо, вы не представляете, как помогли. Насколько было мне тяжко. Я к психиатру вначале обратился. Тот долго беседовал со мной, но ничего не посоветовал. А вы сразу разобрались, что да к чему. И мне сходу полегчало. Как-то вы меня консультировали. Забыли?
- Нет, помню.
Действительно, несколько лет назад он приходил на приём. Выглядел тогда истощенным, жаловался на слабость, бессонницу, утрату интереса к окружающему. Признаки соматической патологии отсутствовали. Жалобы укладывались в картину астенического состояния, наступающего вследствие перегрузок разного толка.
Даже если бы я поинтересовалась причиной его недуга, он бы не раскрылся. Это чувствовалось по скорбному выражению лица, отрешенному взгляду, робкому голосу. Таких пациентов лучше не тормошить вопросами, а постараться самой мысленно проиграть возможный сценарий, приведший к заболеванию.
Назначила биогенные стимуляторы, витамины, седативные. Всё в инъекционной форме, уверенная на сто процентов в результативности лечения. И вот, спустя годы, он распинается в благодарности. Для меня сие удивительно. Обычно на комплименты не скупятся пожилые. А тут мужчина средних лет...
- Специально зашел. Хочу вам предложить наши услуги. Я хозяин фирмы, изготовляющей и устанавливающей пластиковые окна. Хотите заменить рамы?
Вопрос застал врасплох. Как-то не задумывалась над этим. Я жила в экспериментальном современном доме, где все сделано добротно: толстенные стены, полы и окна - соответственно. Но мода есть мода. И ничего плохого в этом нет - следовать ей. Наступила эра пластика, обладающего несомненным преимуществом перед изделиями из натуральных материалов.
- Пожалуй, я не против. В кухонном окне форточка с трудом закрывается.
- Нет проблем. Дайте адрес и буквально сегодня к вам наведается инженер. Расскажете ему о своих пожеланиях. Для Вас мы сделаем всё в лучшем виде. Разрешите откланяться.
***
Вечером, как обещалось, появился сотрудник агентства. Он сделал замер, обсудил количество створок и про между прочим спросил:
- Какой цвет предпочитаете?
- Без понятия. Белый, наверное.
- У нас имеется вся цветовая гамма. Но самым большим спросом пользуется "Золотой дуб".
- А как он смотрится?
- О, великолепно! Вы же видели само дерево?
- Ствол или на разрезе?
- Кору.
- Ну, да.
- Фактура, шероховатости и неровности воспроизведены точь в - точь, не отличишь от дерева.
- Хорошо, согласна.
Глаза у визитера заблестели, будто он поймал Жар-птицу, и тут же последовал град вопросов:
- С наружным подоконником или без? С козырьком? С отливом? С механизмом, открывающимся горизонтально и вертикально? С москитной сеткой? Со стеклами "хамелеон"? С бронзовыми ручками?
Я, словно зомбированная, на всё отвечала положительно. Невольной свидетельницей нашего диалога оказалась дочка - студентка.
Когда мы остались вдвоем, она возмутилась: "Как можно на всё соглашаться, не зная цены?"
- Ладно, будет стоить не дороже денег! - уверенно ответила я, по-детски не сомневаясь в успешном исходе зачина.
- Ты очень наивная!
"Кто бы говорил! Сколько раз, убирая в квартире, я находила всякие - якие замызганные кофточки её подружек, оставленные взамен красивых.
Брали девчонки на один вечер - показаться на дискотеке, но
потом "забывали" обменять чужое на своё. Я молча выбрасывала "находки", не выказывая недовольства. Ибо при другом раскладе услышала бы:
"У родителей моих подруг нет возможности, как у тебя, ездить за границу и покупать модные вещи. Чем они виноваты?" Да, кто из нас тогда бесхитростнее? " - подумала я.
На следующий день звонит вчерашний посетитель, тот, что директор:
- Бухгалтер сделал калькуляцию Вашего будущего заказа. Выходит 365 евро.
Мда, сумма заоблачная. Окно, ну, пусть не ахти какое, но есть. В конце концов, я на кухне редко бываю. Моя жизнь, в основном, проходит на работе. А за такие деньги я могу к морю съездить.
- Увы, извините, я не рассчитывала на такую дороговизну.
- А сколько бы могли заплатить?
- Не более ста долларов.
Он что, сукин сын, думает, что врачи миллионы получают?
- Деньги при вас?
- Да.
- Я сейчас заеду.
Сто - долларовая купюра отдана. Взамен подарена мечта о необыкновенно красивом окне с затемнёнными стеклами.
Время движется. Проходит месяц. Никто не появляется. Мне же не известны ни имя-фамилия пациента, ни название его фирмы. Дочка подшучивает надо мной: "Ну, где же твой золотой дуб?"
Наверняка, о моём заказе давно забыли. А напомнить о себе у меня возможности нет. Ситуация мне совсем не по душе. Уже и второй месяц на исходе. Ну, что же, придётся смириться с происшедшим. А кто в жизни не подвергался обману? Даже самого ушлого можно ввести в заблуждение. Что уж говорить о таких, как я, доверяющей абсолютно всем?
Про злополучную раму постепенно стала забывать.
Но нет, объявился всё-таки на моем небосклоне голубь сизокрылый. Не обманулась я в своих ожиданиях. Позвонил, когда я уже и не надеялась.
- Когда можно к вам заехать?
Ох, мамочки, неужели? Я не верила ушам.
- Извините, что так долго. Заказ неожиданно подвернулся. Огромный дом "одеть" надо, сроки поджимали. Говорите, к шести дома будете? Ребята зайдут.
***
Долгожданный звонок мелодично запел. Одновременно со мной двери открыли и соседи по лестничной площадке. Обычно, если к концу дня кто-то к кому-то приходит, то это: сбор денег за уборку подъезда или на текущий ремонт, поэтому все разом и выходят.
На пороге стояли два низкорослых мужичка, налысо бритых, лица в шрамах и рубцах; у одного ухо порвано, у другого - глаз не открывается. Ну, прям Аники - воины, побывавшие в кулачных боях. А в руках у них: топор, кувалда, ножовка и отмычка.
- Мы к вам.
В этот момент до моего слуха донесся звук наглухо закрывающихся щеколд и замков. Перепугались, видимо, мои соседушки. Непривычно им лицезреть таких кадров. Витязи прошли на кухню и лихо принялись за дело. Через полчаса там, где находилось окно, зияла дыра. Они работали аккуратно. Мусор собрали и вынесли.
Раму попросили отдать им, заверив, что очень скоро привезут мой заказ. Они-то отвечают исключительно за демонтаж, а в установке задействованы другие мастера.
Памятуя о том, что абсолютно все мужчины всегда голодны, усадила
дорогих гостей за стол и щедро потчевала ужином.
Отведав горячего борща со сметаной, грибного пирога с чаем, они разговорились. О, какую историю поведали! Не так давно братва освободилась из мест лишения свободы. Отбывали срок вместе: они, сердешные, и тот, представившийся директором, состояли в одной шайке, промышлявшей грабежом с разбоем.
В принципе, все уравнены - над нами одно небо, дышим одним воздухом, солнце одно на всех, ходим по одной земле. Разнимся в мелочах. Но мы все люди.
- А как работается вам?
- Хорошо. Славик, как открыл фирму, позвал нас, корешей. Не отвернулся и не забыл. Общежитие нам предоставил. На воскресные проповеди ходим. Мы прежнюю жизнь вспоминаем со стыдом.
Через некоторое время они ушли, а я принялась ждать "Золотой дуб". Стрелки часов уже перевалили за девять вечера. Заколдован он что ли, дуб этот? И на кой ляд он мне сдался? Кто же так поздно явится устанавливать раму? Скорее всего, в природе и нет такого дуба. Смешно. Вначале лишилась, считай, месячного заработка. Но взамен оставили мечту о волшебном дубе. А теперь им показалось этого мало. Рама понадобилась. И я осталась без денег, мечты и окна. Вот как прожить без последнего? Фанерой забить, пока новое не приобрету?
В проёме виднелись месяц и звезды. Казалось, что на всём белом свете я одна такая несчастная со своей нерешённой проблемой. Обиднее всего, что я не стану обладательницей конструкции из золотого дуба. Когда часы пробили одиннадцать, я отправилась спать, ибо завтра рано утром надо встать на работу. Наверное, прошло ещё минут тридцать, и я услышала звонок. В тусклом свете коридорного светильника обозначился некто. Впавшие щеки, осунувшееся лицо делало его похожим на сбежавшего из узилища, где морили голодом. "Этот из той же компании. Другие там не водятся. Пристанище для бывших зэков,"- мелькнуло в голове. Не стала выговаривать изможденному юноше, что тот припозднился. Наоборот, искренне выказала радость. Ведь обещанное всё-таки сбылось. К полуночи рама из вожделенного дуба, наконец, заняла своё место.
Но, честно говоря, рассказ вовсе не про окно. Не стоит оно, даже, будучи из загадочного дерева, ни времени, ни моих затрат. Я хотела поведать миру о Славике.
К затемненным стеклам в светло-коричневом обрамлении глаз довольно быстро привык. Всё, что недоступно и желанной, то, чем обладаешь, не вызывает эмоций.
Через недели две появляется Славик.
- У меня к просьба.
- Пожалуйста.
- Нужна консультация.
- Без проблем. Надо только оговорить день и час.
- Есть одно обстоятельство. Женщина передвигается в инвалидной коляске.
Поликлиника наша ведомственная. Это значит, что обслуживающийся контингент - здоров и относительно молод, а поэтому никаких приспособлений в виде пандуса не предусмотрено. Входная лестница о десяти ступенях. Т.е. попасть в наше здание для неходячих весьма затруднительно.
- Наверное, её проще на дому проконсультировать.
- И вы согласны?
- Конечно. В ближайшую субботу.
ИСПОВЕДЬ СЛАВИКА
Мы со Славиком едем к страждущей. Она живёт далеко от центра - на окраине города. По пути он рассказывает о себе.
"В молдавской деревне по вечерам в трактире пела девушка. Однажды летом приезжает моряк. В отпуск. Идет в питейное заведение и очаровывается исполнительницей цыганских романсов. Через девять месяцев рождаюсь я. Синдбад - мореход не поддерживал с мамой связь. У него семья имелась где-то в России.
Приехав год спустя и узнав, что у него родился сын, флотилец обрадовался, и с тех пор каждое лето мы с ним проводили вместе. Он меня любил и баловал. Какие только игрушки не привозил, в каких только одеждах я не щеголял! Деньгами нас с мамой осыпал! Ну, что Вы, причастность к загадочному миру дорогого стоит. Наши сельчане и моря никогда не видели. Но, тем не менее, водная стихия ассоциируется с бесстрашием и смелостью. К маме, а заодно и ко мне, все безоговорочно относились с уважением.
Когда мне исполнилось девять лет, батя не появился. Мы ждали его все лето. А в сентябре, будто ненужную вещь, мать сдала меня в детдом. Вы не представляете, какая обида раздирала сердце. После обожания, изобилия, роскоши очутиться в тридцати - местной комнате, подчиняться строжайшей дисциплине, питаться кашей да похлебкой - любому придется туго. Я был маленького роста, и те, кто покрепче и больше, меня обижали. Если говорил, что папа моряк, все злорадно смеялись. Никто не верил. Я грезил, что приедет отец и заберет меня, но это из рода фантазии. В моей голове никак не сопрягалась прежняя родительская любовь и нынешние забвение и безразличие. Окружение представлялось враждебным.
Я возненавидел мир. В двенадцать лет пустился во все тяжкие. Начал убегать из приюта, хулиганить, воровать. И залетел в колонию. Позже в тюрьму. Освободят, слегка погуляю и опять на нары. Зона стала родным домом. Превратилась моя жизнь в полосатую дорожку с устойчивым алгоритмом. Когда удавалась кража, и появлялись деньги, то спускал их в ресторане - гулял на всю катушку, пил, развлекался с дамами. Их много, но все продажные.
Лишь одна нормальная встретилась. Как-то подстригала меня. Обманул её - легенду рассказал, что, дескать, в командировке бываю в Молдове. Она поверила. Дальше - случились отношения. Но, как обычно, двух недель хватило на спокойную жизнь - потянуло на старое. В этот раз, как обычно, не повезло. Неудача-то меня преследовала. Задержали, осудили. Всё одно и то же. Когда отсидел положенное, направился к моей знакомой - мастеру парикмахерского искусства. У нее от меня родился сын. Потом и дочь появилась. А я всё убеждал доверчивую женщину, что не вылезаю из командировок.
Иисполнилось мне сорок лет. Как раз освободился. Начальник тюрьмы, добрый человек, говорит на прощанье:
- Вячеслав, ты же не глуп, сообразителен, мог бы делом заняться. Я верю в тебя. Старайся больше не попадать сюда. У тебя хорошая перспектива.
Я чуть было не заплакал, услышав такое. Ведь давным-давно похоронил себя живьём, посчитав, что не удалась моя жизнь, корявая получилась, никому не нужная, что где -то в пьяной драке подрежут и сдохну в канаве, как собака. Запали мне в душу слова достойного человека. Прям вдохновили. Может быть, и неправда это - получится делом заняться. Но я поверил. Решил "завязать".
После освобождения направил стопы к парикмахерше. О, как обрадовалась! Папа из "командировки" вернулся! Смотрю на деток, а сердце кровью обливается - по чьей такой злой воле обделил себя - что не общался, не видел - не слышал, как они учились ходить, говорить, писать, читать? Променял нормальную семейную жизнь на воровскую. Полный недоумок.
Когда малые уснули, повинился перед женой. Рассказал про лагеря, обман. Клятвенно пообещал найти работу и "взяться за ум". Она неожиданно заявляет:
- В моём роду не было генералов, министров, профессоров. Мы все имели рабочие специальности. Но честно зарабатывали хлеб. Ни минуты я не хочу быть под одной крышей с вором и бандитом. Вон из нашего дома!
Ничего другого не оставалось, как покинуть ставшим мне родным дом. И поплелся я среди ночи на вокзал. Дождался утра и отправился искать работу. Обошел предприятия, заводы, фабрики, ЖЭКи. Мне знакомы профессии токаря, пекаря, водителя. Никуда не брали, т.к. нужно предъявить трудовую книжку, а из документов у меня - только справки из мест лишения свободы.
Я быстро сломался. Веру потерял. Уже ничего не хотел. Как сейчас помню - на улице слякоть, моросит дождь, пронизывающий холод. Все куда-то спешат. А меня никто не ждёт. Мне некуда идти. Я - лишний, никому не нужный субъект. Вдруг подходят двое.
- Добрый день, брат, - сказали они.
"Какой он добрый?" - хотел им возразить. В общем, оказались они представители одного религиозного сообщества. Настойчиво стали приглашать на собрание. Я подумал грешным делом - чего не пойти, в тепле посидеть, людей послушать.
Человек шестьдесят собралось. Меня представили: "Наш брат пришел. Расскажи о себе, пожалуйста". Ничего ценнее нет, когда в трудную минуту тебя готовы выслушать. Я не видел ни одного равнодушного лица. Не жаловался, не старался вызвать сочувствие. Даже, наверное, я с осуждением расписывал свои неправедные поступки. Тот, что главный, кивал головой и смотрел на меня по - отечески.
Выслушав мою исповедь, промолвил: "Сын мой, ты заблуждался. Но никто из смертных не застрахован от ошибок. Ты не виноват, что на твоём жизненном пути не встретился человек, вразумивший тебя, не объяснивший, что есть добро, а что - зло. То беда твоя. У тебя впереди будет много дней искупить грехи и доказать, что человек всесилен, а добро непобедимо". Прихожане занялись трактовкой главы из Евангелия, затем пригласили всех в трапезную. Горячая еда мне показалась необыкновенно вкусной.
Я не могу передать, что я в эти минуты испытывал. Наверное, можно сравнить с радостью, которую нам дано пережить в детстве. Я погрузился в негу и блаженство и думал только об одном - чтобы моменты общения с этими людьми, о существовании которых сегодня утром и не подозревал, длились вечно. Но всё имеет начало, и всё имеет конец. Стали расходиться, а меня поставили в известность, что с сегодняшнего дня я буду зачислен в штаты этой организации на должность охранника, и мои обязанности заключаются в элементарном присутствии на территории объекта в ночное время. Т.е. вопрос с жильем очень просто решился.
***
Я поверил в существование Бога - раз и навсегда. Не он ли протянул мне руку помощи в самый тяжелый момент жизни? Не он ли мне предоставил возможность заново родиться? Я не был на нуле, я пребывал в минусе. За мной тянулся хвост злодеяний. Кто только ни проклинал меня? И бабушки, лишившиеся копеечных пенсий, и бомжи, которых я не гнушался обворовывать, отнимая последнее, и хозяева огородов - садов - теплиц, не успевшие собрать урожай... Я не грабил кассы, товарные вагоны, ювелирные магазины. Я - мелкий вор. Теперь за все деяния надо держать ответ...
У меня появилась возможность читать. И с каждым днем я менялся, наступало просветление. Через месяц один из собратьев по вере предложил временно поработать у него в мастерской.
Там собирали пластиковые окна. Цех, где находился станок, представлял из себя тесный ангар. Мы трудились от зари до зари, часто без выходных. И я понял, что пословица "Не боги горшки обжигают" - правда. Любому все по плечу. Нынешние времена позволяют добиться высот, независимо от образования. Я уже знал, как организовать фирму и что для этого требуется. Составил бизнес - план.
Заболел идеей - открыть дело и на работу привлечь друзей по несчастью. Ведь я самолично испытал на себе отношение людей к бывшим заключённым. На всякий случай, общество от них отмежёвывается. После освобождения из тюрьмы они превращаются в изгоев. Их все сторонятся, даже близкие.
О своей концепции я рассказал на очередном собрании. Прихожане меня поддержали. Никто не возразил. Пообещали молиться за претворение моих помыслов в жизнь. И через год я открываю фирму. Деньги в банке я не мог взять - там изучается и трудовая биография - в том числе. Помогли братья и сёстры нашей церкви. Кто скольким мог. Сейчас бум на пластиковые окна. Начинало нас три человека. Одни и те же оформляли договор, выбивали старые рамы, устанавливали новые.
Заказов становилось больше и больше. Организация разрасталась. Сегодня в ней трудится 50 человек. Мы сняли офис в центре Кишинёва, а склад с цехом арендуем в пригороде. Я днями и ночами просчитывал, как сделать предприятие более рентабельным. Экономили на всём, но только не на качестве материала.
Делаем с гарантией. Сотрудники - почти все подельники, бывшие заключённые. Я доверяю им, как себе. Никто не пьет, не курит, матом не ругается. Дисциплина железная. Не опаздывает и не прогуливает. По воскресеньям культурно проводим время. Все дорожат местом, ибо знают, что желающих устроиться к нам полно.
Да, мне удалось завалить Голиафа. Я доказал, что эту чертову систему устоявшегося стереотипа можно сломать. Из этой борьбы я вышел победителем. Всевышний как будто давал мне силы. Думы об ответственности за каждого сотрудника терзали меня. Осознавал, что для них я последний и единственный оплот. Никому они не нужны. Мне хотелось трубить на весь мир:
"Люди, не отворачивайтесь от падших и заблудившихся! Дайте шанс им возродиться! Поверьте им, измените их искажённое понятие о мироустройстве, явите им обратную, дотоле невидимую, часть жизни. Не полагайтесь на клеймо, поставленное им однажды".
Я испытывал к прихожанам чувство глубокой признательности. Искренне полюбил их и как-то сказал, что хотел бы ответить за моральную и материальную помощь, оказанную мне в самое трудное время. Они, мои сестры и братья, заявили, что самая лучшая благодарность для них - распространениe заповедей Христа, прославлениe его, проповедованиe добра.
Фактически я получил Благословение. Я, замаравшийся с ног до головы, вызывал доверие. Мне казалось это невероятным. И с этого дня у меня как будто начали расти крылья, и я почувствовал нечто, дающее возможность подняться. Меня раздирала необходимость учить всех. Я понял, что счастье заключается в возможности любить и творить добро. Что обладание чем-то, пусть даже несметным богатством, не делает человека счастливым. Только дающий может быть счастливым.
Теперь я на прожитый отрезок времени смотрел по-другому. Господь меня испытывал. Я уже ни капельки ни на кого не обижался - ни на маму с бабушкой, с легкостью отказавшихся от меня, ни на тех, кто издевался, унижал, топтал мою душу, ни на женщин, равнодушных ко мне, но спящих со мной за деньги. Моя прошлая жизнь представлялась уже не кошмаром, а становлением. Становлением человеком. А пережитое я воспринимал как ценный опыт, который не покупается, а только в поте и слезах приобретается.
О себе рассказывал всем и каждому, не утаивая самых постыдных моментов. Реакция людей следовала разная. Но в большинство я вселял надежду. Некоторые имели непутевых детей - предлагал родителям привести их на собрание, оказывающее сильное воспитательное действие. Я езжу на дорогой машине, мой офис оборудован по последнему слову техники, моё имя ассоциируется с высочайшим качеством изготовляемой продукции. Какие еще примеры нужны для веры в то, что любому все по плечу?
Моё образование: пять классов, годы тюрьмы и пребывания на дне общества. И горы книг, которые после сорока лет начал читать. Глава нашей церкви назначил меня преемником. Он уехал в другую страну - налаживать там службу, и нынче я - пастор. Совмещаю бизнес с религиозной деятельностью.
ВИЗИТ К СЕСТРЕ ПО ВЕРЕ
Вячеслав Сергеевич резко притормозил у магазина. "Надо превратить встречу с заболевшей в праздник", - сказал он и отправился за покупками. Торт, конфеты, фрукты, по его мнению, должны поднять дух.
На вопрос, чем страдает его знакомая, к которой мы едем, ответил: "Она не может ходить. Года два, как прикована к постели. Это - сестра по вере, прихожанка нашей церкви".
Дверь нам открыл мальчонка лет десяти. Мы очутились в комнате, где на кровати возлежала девушка. Я тщательно расспросила о её недуге.
В прогностическом плане диагноз оказался бесперспективным - аутоиммунное заболевание, характеризующееся саморазрушением организма и невозможностью противостоять болезни. Радикального лечения не существует. В таких случаях назначается общеукрепляющая терапия, немного улучшающая качество непростого существования. Иногда удается вызвать ремиссию. Печально все это. И самое ужасное - болезнь поражает исключительно молодых. Встречается редко. Но лично я сталкивалась с подобной хворью четырежды. В течение нескольких лет все эти пациенты ушли в мир иной.
Передо мной встала задача - облегчить её состояние и, по возможности, повлиять на настроение. Жанна - так звали хворающую - днём и ночью проливала слёзы по бросившему её мужу. К сожалению, то была правда жизни - мужчины не так и редко предают заболевших жен.
"Не гляди назад, дорогая. Это бессмысленно! Ты должна смотреть вперед! У тебя сын! Он видит тебя печальной. Нехорошо.
Он же ещё маленький. А ты не заботишься о нем!" - начала я её поучать.
"Неправда! Я только о нём и думаю. Меня досаждает обида, что он остался без отца", - возразила немощная.
"Всякое в жизни бывает. Ты прекрасно знаешь, что один из тяжких грехов - отчаяние, и это тождественно неверию в Бога. Господь всегда нам поможет. Но и мы должны стараться ценить, что имеем. После войны сколько женщин осталось вдовами, но руки никто не опустил. Да, ты заболела, но ещё усугубляешь состояние мыслями, которые в твоём положении обязаны быть самыми радостными. О сыне. Представляй, он вырастет, окончит школу, захочет выучиться на кого-то, повстречает девушку, женится, родятся дети".
"Как хорошо Вы говорите, прямо на сердце легче становится!"
"Если появится желание бороться, Всевышний поддержит. А так развела непонятно что и тонешь. Просвета не видно. Покажи, как ты ходишь".
Больная, ойкая - ахая, поднялась с кровати и неуверенно, на растопыренных ногах, сделала несколько шагов.
"Жанна, ходить ты можешь?"
"Честно, могу, но боюсь. Вдруг упаду!"
"Если человек не двигается, то суставы окостеневают, атрофируются мышцы, и он превращается в глубокого инвалида. Зачем ты себя так запустила? Думала, перестанешь ходить, муж пожалеет и вернется?"
"Да, я надеюсь на это!"
"А давай ему докажем, что он сто лет тебе не нужен! Хочешь? Что без него ты не пропала?"
"Хочу, очень хочу!"
"Итак, я выписываю лечение, тебе будут делать инъекции и массаж. Но очень важная составляющая нами задуманного - самостоятельно заниматься физкультурой".
"Я всё поняла, но двигательные нагрузки не переношу".
"Что значит - не переносишь? Разбаловала себя. Ты должна подчинить себе тело, а у тебя наоборот. Подними руки! Подними ноги! Отлично получается. Теперь приподними туловище, выгнись дугой! Тоже под силу. Попробуй на бок повернуться, сначала на один, потом на другой. Ляг на живот и греби руками, будто плывешь".
Вячеслав Сергеевич, облачённый в костюм цвета топленного молока, неожиданно укладывается на пол и начинает демонстрировать, что да как надо правильно делать. Конечно, по сравнению с Жанной, неуверенно выполнявшей указания, пастор выглядел тренированным. Показав класс, наставник уверенно произнес:
"Если заниматься каждый день, через неделю ты войдешь в ритм, а месяц спустя без гимнастики не сможешь жить".
"Теперь перейдем к другому аспекту, - предложила я. - Трудотерапия. Что ты делаешь целыми днями?"
"Ничего. У меня сил нет".
"Лежишь и глядишь в потолок?"
"Ну, да. Иногда телевизор смотрю".
"А вникаешь в сюжет? Помнишь, о чём фильм или передача?"
"Нет, меня грустные мысли одолевают, и всё - о муже".
"Придётся дурь выбивать из головы. Вячеслав Сергеевич, знакомые надомницы есть?"
" Да. Одна вяжет изделия из трикотажа, другая изготавливает искусственные цветы. Третья очень красивые свечи делает".
"Нам подойдет работа с цветами. Предполагаю, что тут потребуется навык. Жанна, тебя обучат и начнешь цветочками заниматься. Это и
увлекательно, и жизнь разнообразит, и копейку еще заработаешь".
"Я боюсь, что у меня не получится".
"Это - самое простое. Непременно получится! Надо захотеть и поверить! Любой человек интересен своим занятием. И не важно, каким. Вячеслав Сергеевич, надо еще достать семена карликовых перчиков и огурчиков. Пусть на подоконнике выращивает. Болезнь, надеюсь, отступит. А бывший супруг навещает ребенка?"
"Доктор, как я заболела, сын перестал быть ребенком. Была бы здорова, он бы с мальчишками мяч гонял, на велосипеде катался, в кино ходил. А так дом на нём. Он и кашу сварит, и меня накормит, и постирает, и уберёт. Отцу он не интересен. Рассуждает, как взрослый, и поумнее, добрее, ответственнее мужа".
...На прощание благодетель обещал заказать рекомендованные мной лекарства, договориться с массажистом и в самое ближайшее время привести Жанне мастерицу для обучения нехитрому искусству изготовления цветов.
С тех пор мы с Вячеславом Сергеевичем нередко виделись. Я познакомилась с его детьми. Люди, выросшие в нужде, отличаются от тех, кого холили и баловали в детстве. Само собой разумеется, они не учились в лицеях или специализированных школах, они не владели иностранными языками и не
могли похвастаться времяпрепровождением на экзотических островах, как некоторые, но отец привил им благородство и любовь к себе подобным. Они симпатичны, вежливы, уважительны. А он для них - пример глубочайшей порядочности.