Виктор КАЛАШНИКОВ
К У Р И Л Ь С К А Я П А С Т О Р А Л Ь
Впервые на Курилы я приехал после службы в армии. В советское время там была строгая пограничная зона. Но написал запрос в местное РСУ, оттуда прислали вызов, по которому я и получил заветный пропуск... Неделя пути в поезде по Хабаровска, поскольку навигация еще не началась, дальше пришлось лететь самолетом, вначале в Южно-Сахалинск, а после и в Южно-Курильск. В то время транспорт, а особенно полеты на самолете были доступнее, чем теперь, сложнее было купить билет из-за длинных очередей в кассы, а после регистрации и улететь, из-за часто нелетной погоды, особенно на Курилах. Вылета из переполненного аэропорта Хомутово мне, например, пришлось ждать почти неделю, коротая ночи на бетонном полу, правда, подстелив разобранный картонный ящик... И еще поразило: если в Ю-С документы в самолете у нас проверяли милиционеры, то после посадки в Менделеево в салон вошли два бесцеремонных погранца с автоматами на плечах, которые сразу дали прилетевшим понять, кто на острове хозяин.
На Кунашир я приехал не только ради желания заработать, там тогда платили по коэффициенту два, но и посмотреть островные красоты. Поэтому каждые выходные дни стремился сходить куда- либо по близлежащим окрестностям поселка, За Отрадное к Чертову пальцу — отстоявшей от берега каменной глыбе, метров 15 высотой, сравнительно узкой у подножья, чуть шире посредине и заостренной вершиной. На отливе неподалеку от «пальца» чудо природы - шевелящийся, будто живой, песок от невидно бьющего под ним источника, а чуть дальше по берегу скала, в которой пробита неглубокая пещера... На Имераторские ванны, где горячий источник пробивался на самом берегу и во время прилива волны достигали ванн и создавалось впечатление контраста: горячая ванна и набегающая холодная волна... В одиночестве далеко не сходишь, да и места надо знать. Но постепенно знакомился с местными ребятами, благодаря чему с заядлыми рыбаками сходил, в общем-то, равнодушный к рыбалке, на Серебряное и Лагунное озера. На Серебряном, с трудом вытягивающие полную сеть рыбаки прибрежного лова попросили меня, проходившего мимо, помочь и очень удивились, что я, спустя час, после того как улов оказался в баркасе, не взял за свой труд ни рыбки, А за Лагунным, когда я попытался выйти на узкий перешеек между озером и Охотским морем. меня остановили погранцы с автоматами — дескать, здесь нельзя ходить гражданским, ладно старший наряда оказался земляком и дембелем, которому уже не надо было выслуживаться, а то бы задержали... Впрочем, позже мне удалось побывать и на их заставе Горячий пляж - в составе волейбольной команды, и даже искупаться в обустроенном ими бассейне при тамошнем серном источнике...
Жил, понятно дело, в общежитии РСУ, в комнате с ребятами, давно приехавшими на Кунашир, от них-то я и услышал восторженные рассказы об отдыхе на диких ваннах Кислой речки, что протекает у южного подножья вулкана Менделеева. Не раз просил их сводить и меня туда, они обещали. Но пролетели июньские выходные дни, июльские...А я все жду обещанного, все им не до вылазок на природу: то срочная шабашка, то пьянка, то непогода...
И вот первые выходные начала августа, суббота. Проснулся по будничной привычке рано. Прислушался к звукам в комнате. Ребята вполголоса обсуждали варианты чем занять день. Местное радио сообщило, что днем на острове будет до плюс двадцати и малооблачно. Я, сославшись на благоприятный прогноз, робко напомнил о давно обещанном отдыхе на Кислой речке. Робко, потому что они и без того уже снисходительно относились к моему увлечению, по их мнению чрезмерному, туризмом, считали это занятие пустым, называли романтиком.
-Нужны девочки, - ставит условие Тимофей, наш комнатный повар, когда-то якобы даже работавший в ресторане, но о последующих зигзагах его судьбы история, как говорится, умалчивает.
-Будут девочки. - обещаю я. - На рыбкомбинате сегодня пересменка.
-Пешком — далеко, на машине бы. - предлагает в свою очередь Валентин, бывший питерский детдомовец, теперь лишь ярый болельщик «Зенита», за малый рост и чрезмерную упитанность более известный как Колобок. — Знакомый твой, что машину дома ставит, не подбросит нас до девятого? Поговори с ним. -Предлагает он Тимофею.
-Поговорить-то можно, только жена у него скандальная.
-Жена — не стена, подвинется. Пообещай ему что-нибудь
Ребята повставали с постелей. Тимофей решает побриться, а Колобок, решив, что сойдет и небритым, засобирался в магазин за провизией. Я, убедившись, что они настроены решительно, поспешил на сопку к баракам вербованных, где жила Лина, моя курильская девочка, и ее соседки по комнате. Света и Люся. Они приехали из какой-то уральской глубинки и мечтали побывать на горячих источниках. То и дело просили меня сводить на какие -нибудь. В бараке удачно прохожу мимо столика отсутствующей дежурной. Девчонки, конечно, еще лежат в постелях. Они хоть и просились в поход, но мой неожиданный приход застает их врасплох:
-Нам и идти-то не в чем.
-А на работу в чем ходите?
-В гамашах.
-Ну вот, чем не туристическая одежда...Кофты, свитера есть?.Купальники, надеюсь, тоже — на горячие ванны идем. Но вещей много не берите — далеко тащить придется.
-А кто еще пойдет? - интересуются Линины подруги.
-Ребята из моей комнаты.
-Они приставать не будут?
-Это зависит от вас...
На их сборы уходит с полчаса, сумка набралась не тяжелая, но нести ее в руках. Наконец-то, оказываемся на крыльце. На сопке туман уже начал разряжаться, но залив у ее подножья еще не открылся. Чтобы указать девчонкам направление, говорю;
-Нас должны ждать на заливе.
С сопки спускаемся по длинной деревянной лестнице с перилами на одной стороне. Внизу туман еще густой, но и десяти метров не прошли по утрамбованному прибоем песку как увидели вывернувший из проулка ГАЗ-66, а в его кузове я узнал своих ребят. «Наши!» - Бежим к машине.
-Девчата, садитесь в кабину! - зовет шофер, он примерно моего возраста и я беспокоюсь за ребят — перехватит, они-то постарше. Но девчонки отказываются от его приглашения и влезают в кузов — Тимофей с Колобком подтягивают их за руки. - Поехали!
И мы катим по песчаному заливу, как по асфальту — без колдобин и с ветерком. Тимофей для начала рассказывает «детский» анекдот — девчонки доброжелательно смеются. Тогда он задвигает другой, «не детский» - они не обижаются и на него. Шаг к сближению сделан. Колобок самодовольно ухмыляется. прижимая к груди шахматную доску. Я кладу руку на Линино плечо, она доверчиво прижимается в ответ... Когда залив кончается машину начинает очень трясти на огибающей сопку каменистой дороге. После первого же подъема вглубь острова туман заметно рассеивается и появляется солнце — сразу становится теплее.
На девятом километре машина, наконец-то, сворачивает с очень тряской гравийки. Переезжает вброд речушку и останавливается под высоким берегом-бургом. Шофер глушит мотор:
-Приехали! Дальше — пешком.
Я спрыгиваю первым. Помогаю слезть Лине и девочкам.
-Куда идти?
Тимофей молча указывает на едва заметную в зарослях кустарника тропинку. Беру одной рукой сумку девчат, другой руку Лины, помогая ей вскарабкаться на крутой берег, Света с Люсей увязываются за нами. С берега оглядываюсь на машину. Колобок, самый крепкий из нас физически, с трудом забросив за спину рюкзак, предлагает нести его по очереди. Я тороплю девчонок — надо оторваться, а то дойдет очередь и до меня. Мы бодро шагаем среди густых зарослей бамбучника. Извилистая тропинка ведет нас то вверх, то вниз, то резко вправо, то резко влево. В низинах бамбучник достигает моего роста и выше. Трудно сквозь такой пробираться, стебли жесткие. Девчонки дурачатся, перегоняя друг дружку — им нравится раздвигать гибкие стебли, натыкаться на невидные в зарослях поваленные стволы деревьев, поскальзываться в грязи лужиц. Чтобы урезонить их, говорю об осторожности, мол, тут могут быть змеи — не наступите на них. Но явно перебарщиваю, девчонки испугались и присмирели.
Частые разветвления все-таки подводят нас. Один из правых поворотов оказывается перегороженным давно упавшим деревом и мы сомневаемся: перелазить через ствол или идти налево, где тропинка тоже, вроде, утоптана. Тем временем нас настигает шофер и определяет, что надо идти налево. Когда преграда остается далеко позади, он вдруг перестает узнавать окружающие нас замшелые стволы редких деревьев и признается, что ошибся — надо было повернуть направо. Девчонки подкалывают его за эту ошибку: «Что, подвела привычка ходить налево?» Шофер смущенно оправдывается, дескать, он не из таких...Чтобы не возвращаться, решаем срезать угол. Первым по зарослям бамбучника поперся я... Наконец-то, обнаруживаю нечто вроде тропинки, радостно сообщаю об этом девчонкам и тут же падаю, споткнувшись о невидный в зарослях пенек. Девчонки со смехом помогают мне встать...
Входим в лес. Бамбучник исчезает, покрытая мхом земля в лесу почти сплошь взбугрена толстыми и тонкими корнями. Замшелые стволы деревьев изогнуты до уродливости, вместо сучьев — культяпки. Пахнет не то гнилью, не то плесенью — солнце никогда, верно. не проникает сюда...Нечто подобное я видел в детстве, в фильмах-сказках. Впечатление неприятное, жутковато идти среди такого бурелома. И девчонки заметно притихли и откровенно трусят — озираются по сторонам, когда слышится скрип сухих стволов. Окружающий нас хаос кажется безжизненным.
Тимофей с Колобком, пока мы плутали, оказались впереди нас, и их спины какое-то время служат нам ориентиром. Но спины вдруг исчезают из виду — мы прибавляем шагу и натыкаемся на ребят, сидящих на краю поросшего кустарником оврага. Колобок помогает Тимофею закинуть на спину рюкзак и тот первым скользит вниз, круша сухие сучья. Мы один за другим спускаемся следом. Предлагаю Лине:
-Дай руку — упадешь!
-Не упаду! - самоуверенно возражает она и тут же скользит задницей по сырому склону.
Молча поднимаю ее за руку и не выпускаю до выхода из оврага. Мне уже не терпится и я спрашиваю:
-Скоро придем?
-Скоро. - подбадривает Тимофей. -Подъем. спуск, еще подъем и спуск.
Хочется верить, что он не шутит....Увы, через два бугра лишь настает мой черед нести рюкзак. Тимофей не без облегчения снимает его со своей спины и помогает водрузить на мою, легкую сумку девчат с ехидной улыбкой отдает Колобку. Рюкзак поначалу кажется не столь тяжелым, как я того опасался, проблемой стало подлезать с ним под низко накренившиеся деревья...Тропинка тем временем приводит нас к толстому стволу с остатками сучьев, удачно упавшему через глубоковатый овраг с ручьем на дне. Первым по стволу уверенно переходит шофер. За ним, споткнувшись о сучок, Колобок. Решаюсь и я пройти по стволу — не спускаться же в овраг с таким грузом на спине!.. Тоже перешел благополучно. Из девчонок насмелилась перейти только Света, Лина с Люсей — ни в какую: боимся, и все тут. Пришлось Тимофею, он был в сапогах, спрыгивать на дно оврага, ловить их там, переносить через ручей, а после и подсаживать на другой край, откуда их вытягиваем уже мы. Хочется пить, прошу Тимофея зачерпнуть чем-нибудь воды из ручья.
-Чем?..Потерпи, скоро ключик будет.
-А речка когда?
-Эта гора, кажется, последняя. После спуска должна быть Кислая речка...
Со временем рюкзак уже начинает больно впиваться в спину углами консервных банок, бутылок. При подъеме на крутоватый склон якобы последней горы помогаю себе, цепляясь за стебли кустарника. И вдруг чувствую, что теряю равновесие — очередной куст отрывается от земли и я валюсь на спину, мурашки пробегают по коже, но не падаю - девчонки вовремя поддерживают меня...
На покатой вершине маленькое чудо природы — грязевая лужайка, в ямках которой из-под земли пузырится прозрачная вода. Там же на сучке висит пустая консервная банка. По набросанным сучьям подходим к углублениям и черпаем воду. Пьют все: и кто хочет пить, и кто не хочет — попробовать воду на вкус. Она холодная до ломоты в зубах и кажется необычайно вкусной.
Спуск в Кислой речке пологий, значит, легкий. Уже сверху видно как она извивается между валунами, местами вода падает с невысоких уступов. Образуя сравнительно широкие ванны — в них-то и предстоит нам нежиться.
Для стоянки выбираем ровную полянку рядом с довольно глубокой ванной. Скидываю рюкзак и бегу к речке. Щупаю воду — теплая. Раздеваюсь и сажусь в ванну первым. Ложусь на спину головой на каменный выступ, как на подушку — хорошо! Выше и ниже по течению дно речки устлано гладкими плитами и плоскими угловатыми камнями, по которым скользко ходить босиком. Над макушками деревьев виднеется безоблачное небо, солнце еще за макушками деревьев на буграх, но к полудню должно осветить и русло речки, то есть и нас. Брызги попадают на лицо, скатываются в рот, на глаза. Вкус серной воды неприятный, режет и глаза, но это, говорят, полезно для улучшения зрения, а самое главное, пропарятся сбитые на работе руки и заживут ссадины... Вскоре ко мне присоединились и ребята, девчонки ушли за кустики неподалеку переодеваться в купальники. С их возвращением в ванной становится тесно, вода мутнеет. Тимофей рассказывает, что ниже по течению есть довольно высокий водопад. Шепотом предлагаю Лине посмотреть его. Однако уйти вдвоем не удается, за нами увязывается Тимофей:
-Вы куда это, молодежь?
-К водопаду.
-И я с вами! А то еще, чего доброго, заблудитесь!..
Осторожно шагаем по скользким плитам: Тимофей впереди, мы за ним. Лина вдруг падает и едва не сбивает меня — ловлю ее, однако колено она, вроде, ушибла. Но улыбается — не больно. За скалистыми берегами русла речки виднеется непролазным буреломом подлесок. Приходится и нам часто нагибаться под стволами низко нависающих деревьев. Некоторые валуны в наш рост, их приходится обходить, а плиты, что горки на водных аттракционах — садимся на корточки и скатываемся. Тимофей не одобряет нас:
-Поцарапаетесь!
Но нам не кажется опасным это царство брызг и шума бурлящей воды. Для меня это еще и смеющиеся от восторга Линины глаза...
Водопад метра два-три. Я становлюсь под поток и случайно протыкаю его — за ним оказывается ниша. Ловлю руку Лины, затягиваю и ее туда. Спрятавшись от Тимофея, целуемся, хотя и без того дыхание перехватывает в серных парах. Вдруг ощущаю прикосновение еще одной руки, оглядываюсь — рядом торчит смеющаяся Тимофеева рожа:
-Можно и мне разок?
-Иди ты! Ишь чего захотел, разок, видите ли, ему...
Послышались еще голоса, это шофер с девчонками — перехватил-таки их!. Говорю об этом Тимофею, и он уходит с ними вниз по течению.
...Насытившись водопадом и друг другом, мы возвращаемся к стоянке. Возле раскрытого рюкзака грустит Колобок.
-Ты что с девчонками не пошел?
-Ну их — молодежь. Может, начнем, а то пусто как-то. Хотя бы по чуть-чуть!
-Подождем всех, а то неудобно...
Все собираются лишь к полудню. Конечно, проголодавшиеся. Дружно беремся за приготовление обеда: девчонки и мы с шофером расходимся собирать хворост, Колобок откупоривает банки и бутылки, Тимофей разжигает костер чтобы подогреть съестное. Через полчаса, когда в банках растопилась тушенка, мы рассаживаемся вокруг условной скатерти-самобранки и перестаем на время замечать шум речки, шелеста листьев, чириканья и свиста птиц...
После того как была съедена и выпита большая часть принесенного вошедший в форму Колобок впрягается в своего любимого конька — разворачивает шахматную доску. Мы с Тимофеем партнеры ему малоинтересные, поэтому он предлагает сыграть шоферу. Тот легкомысленно соглашается и быстро проигрывает две партии. Смущенный этим фактом он уступает место Тимофею, но не отходит от играющих, пытаясь понять причину столь быстрого своего проигрыша. Девчонкам внимание к шахматной игре кажется неинтересным и они увлекают шофера сходить на водопад. Он упирается, они тянут его, сбивая с ног — пытаясь удержаться, он хватает их за что попало, но это лишь подзадоривает их. Лина предлагает мне сходить вверх по течению и она права — хочется открывать новое.
За каким-то из поворотов видим между скалами клубы пара. Откуда они пробиваются? Подходим ближе к тому месту — появляется неприятный запах, но к источнику пара не пройти. Протискиваемся по узкому проходу меж скалами и оказываемся на площадке, формой своей напоминающую хоккейную, только бортики качающиеся — из бамбучника. На противоположном от нас краю, под сенью широкого дерева неведомого названия, видим вкопанный столик с двумя лавками по бокам. Посидев за ним, решаем подойти ближе к подножию скалы неподалеку — оттуда тоже бьет пар. Земля под ногами чувствительно теплеет, значит, надо быть осторожнее — можно обжечься. Предупреждаю об этом Лину и ступаю на всякий случай первым. Путь преграждает прозрачный ручеек. Какой он? Пресный, серный, холодный, теплый? Щупаю пальцами ноги — кипяток! Хватаюсь за ногу и дую на ошпаренные пальцы: надо же — Лину предупреждал, а сам обжегся...Переступаем через ручей и идем дальше. За высокой травой и бамбучником открывается озерцо. Осторожно входим в него — вода теплая, глубина — по колено, дно илистое, без корней, мягкое. Садимся в лечебные грязи, но долго сидеть невозможно — трудно дышать из-за насыщенных запахами испарений. Лина встает и смотрит в сторону скалистого пригорка, оттуда тоже поднимаются клубы пара. Каменный берег его отвесный и высоковатый, но слева и справа от пригорка растут деревья. некоторые из них уже засохшие, а одно даже упало макушкой в озерцо. При желании по нему можно взобраться на пригорок.
-Хочу посмотреть, откуда поднимается пар,- говорит Лина.
-Близко не подойти — там горячо!
-Ну, посмотрим, а? Прошу тебя.
-Лады, но только после. Меня уже мутит от этого запаха. - и я увожу ее в надежде, что после она забудет о своем капризе...
За столиком под сенью широкого дерева уже сидят Колобок с Тимофеем, без шахмат, перед ними стаканы и две бутылки вина. Тема их беседы мне известна заранее — успехи московского «Спартака» и питерского «Зенита». Говорю об этом Лине. Подходим к ним — точно! Лина смеется.
-Все пьете!-шутливо ворчу я.
-Мы не жадные,-Наливают и нам по стакану.-Будете?
Спрашиваю глазами Лину, она не против — садимся за столик, выпиваем.
- Что ж вы одни, без девочек?
-Да ну их! Странные они какие-то. Узнали, что шофер женат — сразу к нему.
-Лина говорит, они даже спят иногда вместе.
-Тогда понятно. - Тимофей усмехается,- Ну и подруги у тебя! Зачем таких было брать.
-Не подруги, а соседки по комнате. Соседей не выбирают...Просто, Люся безвольная и Света помыкает ею как хочет.
-Бывает. - и он меняет тему. -На озере были? Пригорок видели? Туда не поднимайтесь - за ним кратер, так что поосторожней там!
-А что? -заинтересовалась Лина.
-Как что? Вдруг извержение начнется!
-Разве здесь вулкан? - не верится Лине.
-А что же! Пар отовсюду бьет!
Колобок перебивает его:
-Не пугай людей, вулкан давно потухший.
-Как интересно! -Лину заинтриговал близкий кратер и она тянет меня обратно к озерцу. -Пошли, не будем мешать им.
На озерце она только и смотрит завороженно в сторону пригорка с клубами пара за ним.
-Пойдем посмотрим, какой он, кратер?
-Там же горячо — близко не подойти.
-Боишься? Тогда я одна пойду!-Лина идет к поваленному дереву. Ухватившись за сухие сучья, пытается влезть по стволу на берег. Делает несколько шагов и ...падает, с треском руша сухие сучья — громкий шлепок и брызги в разные стороны.
Спешу к ней, поднимаю:
-Ушиблась? Говорил не ходи.
-Все равно полезу и упаду назло тебе в кратер. Будешь тогда знать как отпускать меня одну!..
Мне и самому любопытно заглянуть в кратер, увидеть — что там внутри? Влезаем на ствол вместе. держась за сучья потолще и друг за друга, после по крутоватому склону пригорка: я — впереди, Лина за мной. Каменные плиты под ногами на самом деле становятся нестерпимо горячими. Бежим на месте, медленно продвигаясь к цели — заветного углубления, уже видим противоположный его край, слышим непонятный гул оттуда. Наконец, видим и дно — кратер мелкий, метра два-три глубиной.. Бока и дно покрыты толстым слоем окисла, кажется размякшим и обломок трубы, кем-то давно брошенной в кратер. Из его глубины, шипя, вырывается газовый поток, в котором парят, переворачиваясь, мелкие камешки, тоже уже очень окислившиеся от времени — газовому потоку не хватает мощности, чтобы вытолкнуть их наружу. Я поднимаю из-под ног камешек и бросаю в кратер — он почти достигает дна, но тут же взлетает и кувыркается вместе с другими. Память фотографирует происходящее, чтобы хранить всю жизнь... Все это необычайно, непостижимо, а потому жутковато — вдруг именно сейчас произойдет извержение! Говорю об этом Лине, она не верит:
-Валентин же сказал — он потухший.
-А это что? - киваю я на пышущий жаром кратер. ..
Чувствую слабое головокружение — на самом деле можно упасть в этот ад. Отступаю на шаг, Лина же замерла, словно загипнотизированая, тяну ее за руку... Пятясь, отступаем прочь. Прыгаем в озерцо — ноги увязают в илу. Мы падаем, поднимемся и бежим подальше от жуткого места. Туда, где прохладней, где зелень и свежий воздух....
О необходимости возвращения в поселок вспоминаем лишь когда солнце освещает макушки только самых высоких деревьев. Тимофей собирает рюкзак - он заметно опустел, полегчал. Валентин допивает оставшиеся бутылки — мол, грех нести их обратно....Но долго еще ждем возвращения шофера с девчонками. Их мы вначале слышим: визги Люси и обиженный голос шофера, а после и видим — они опять волочат друг дружку по плитам. отчего их руки, ноги, даже спины, а у шофера и лицо — в ссадинах.
-Пропал, парень! Зачем вы его так?
-Будет знать как жену дома оставлять! - дородная Света налетает на худенького шофера и приволакивает его по камням еще раз.- Смотри, про спор не забудь! Килограмм трюфелей, все-таки.
-Что за спор? - любопытно мне.
-Знаем, не проболтаемся!...
И вот опять шагаем по тропинке, но уже в обратную, наконец-то, сторону, то и дело запинаясь о вспученные корни и ударяясь головой или цепляясь за низкие сучья уродцев-деревьев. И пожалуй не удивились бы, если вдруг встретили избушку на курьих ножках, лишь время от времени преувеличенно восторгаемся: «У, какое дерево!»... «У, какие корни!»... «У, какой бамбучник!»...
Машина дожидается нас там же, где мы ее и оставили. Шофер сразу же начинает заводить мотор, чтобы прогреть его... Последними подтягиваются Тимофей с Колобком, того уже заметно развезло, так что пришлось открыть задний борт, чтобы погрузить его в кузов. Света с Люсей садятся в кабину, мы надеваем на себя все, что брали теплое и садимся прижавшись друг к другу на лавке у кабины — чувствительно попрохладнело.
Трогаемся. Выезжаем на дорогу и катим под гору лихо — с ветерком. Хочется петь, но надо, чтобы слова знали все. Лина запевает современное — мы такое слышим чуть ли не в первый раз, Тимофей затягивает полублатное — тоже не то. Дружного пения не получается — слишком большая между нами разница, географическая и возрастная, Лине, например, только девятнадцать. Тимофею за тридцать.
Машина тем временем скатывается с сопок все ближе к океанскому побережью. Мы не сразу, но вынужденно замечаем все более густеющий туман — сырой ветер пронизывает наши свитера сыростью. Огибаем последнюю сопку, и вот он — шумный Тихий, пенящийся бурунами. Прилив. Это значит, что полоса «курильского асфальта» настолько узка, что колеса левой стороны машины то и дело вязнут в рыхлом песке, а правую сторону захлестывает прибой — воздух наполняется солоноватой его порошей. Мотор ревет натужней, а едем медленнее, чем по гравийке, впрочем, ощущение скорости не ослабевает из-за сильного бокового ветра.
Машина вдруг останавливается и сдает кузовом в океан. Заглушив мотор, шофер выскакивает из кабины, стягивая на ходу свитр, тельняшку, брюки. Из противоположной дверцы появляется Света, не стесняясь, тоже торопливо снимает кофту. гамаши, поправляет сбившийся лифчик уже не купальника, резинку трусов. Шофер берет ее за руку и они бегут, перепрыгивая через буруны по мелководью.
-Куда вы, черти!- Кричит им удивленный Тимофей.- Во дают!..Во дают!..
Мы вскакиваем с лавки и, стоя, наблюдаем как бегают друг за дружкой, брызгая водой, купальщики. Наши крики будят Колобка, он какое-то время таращит на нас глаза, не понимая происходящего, а поняв, неожиданно начинает раздеваться:
-Я тоже люблю море!
Тимофей пытается остановить его, но безуспешно. Колобок в носках с часами на руке переваливается через низкий задний борт — первый же бурун сбивает его и сносит под машину. Он выползает оттуда на четвереньках, встает и устремляется к купальщикам. Очередной бурун накрывает его и переворачивает, как корягу. Мы умираем со смеху...Никогда я так не смеялся — до слез, до боли в животе. У Тимофея от хохота началась икота...
Кое как организуемся и кричим хором:
-Возвращайтесь! Хватит!...
Ветер дует с океана — купальщики нас не слышат. Шофер со Светой успешно увертываются от бурунов, Колобок и рад бы, наверное, вернуться, но не может сориентироваться, так как то и дело падает...Наконец-то, купальщики бегут к нам. Поднимают Колобка и волокут в машине. Принимаем их, открыв задний борт, в кузов, накрываем свитерами, растираем. Колобок лишь растерянно улыбается, он заметно протрезвел, Света с шофером делятся впечатлениями:
-Хорошо! Дно мягкое — песок! Вода вот только холодноватая и ветер . А так — хорошо!
-Это вы сейчас бодритесь! А завтра на работу не встанете! - говорит Тимофей, помогая Колобку попасть ногой в штанину...
Решаем; пусть герои дня едут в кабине. Но Света, видя, что Люсе не хочется мерзнуть в кузове, садит ее к себе на колени. Мы помогаем Колобку втиснуться в кабину и закрываем дверцу, как крышку переполненного чемодана — защелкнулась. Поехали!
Мотор заводится без каприз, однако, тронуться с места не просто — задние колеса засосало в песок. Шофер подключает передний мост — нето- нето, с раскачкой, выбираемся-таки на берег. Едем! Курс — магазин, надо отогревать купальщиков, иначе на самом деле не встанут на работу. Тимофей в восторге:
-Всем расскажу! Весь ремстройучасток будет знать о любителе морских купаний!.. Ну уморил!.. Ну. Колобок!..
К магазину подкатываем перед самым его закрытием. Но продавщица хорошая знакомая Тимофея, поэтому из магазина он выходит, держа за щупальца огромных крабов — они чуть ли волочатся по земле. Девчонки встречают крабов восторженно. Едем в общежитие — Кислая речка продолжается...
После полуночи пришла жена шофера, устроила скандал и увела мужа...