Это был третий прыжок. Так хотелось прыгнуть красиво, взлететь повыше и лететь, вытянувшись в струнку, вертикально войти в воду! Рядом пляж и на прыжки смотрели девочки, конечно.
На разбег отмерил метров 7-8. Толпа мальчишек уважительно расступилась и я побежал. Вот он край обрыва, толчок… пласт земли проваливается, и я лечу не вверх и вперёд, а строго вниз на границу воды и песка. Обрыв высотой метров 5, шлёпнулся плашмя на мели, не долетев до глубокой воды, отбил лёгкие. Сначала не мог пошевелиться, потом поднял голову, сел, а дышать не могу, смотрю вверх, там торчат головы испуганных мальчишек. Помахал рукой, а сам чувствую, что отрубаюсь… Но нет, надо отползти в сторону, дать другим любителям полётов испробовать себя. А их полно, на обрыве всегда толпа, всегда очередь.
Вот так спасатель! А кто меня спасёт? Вот оно желание толкнуться с самого края, чтобы улететь дальше всех. Было и горько, и больно, и стыдно. Прошло где-то полчаса прежде чем я пришёл в себя. Всё тело как набор костей, но ничего не сломано. Значит спасатель всё-таки есть. Спасатель - это я. А есть ещё спаситель. Я понял, детство кончилось.
Так началось моё дежурство на том пляже в тот день, когда я, ещё школьник 10-го класса, устроился матросом на спасательной станции. Со мною шлюпка, ласты, спасательный жилет и пистолет с тремя сигнальными патронами, умение плавать и нырять. Но самое главное – со мною желание спасать. Потом было лето, где палуба и швамба каждый день; общение с матёрыми водолазами и первая получка; спасение из воды двух пацанов и одной девушки. Был и тот, кого спасти не удалось, но это другая история.