История любви
Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Он уважать себя заставил
И лучше выдумать не мог.
Его пример другим наука;
Но, боже мой, какая скука
С больным сидеть и день и ночь,
Не отходя ни шагу прочь!
Какое низкое коварство
Полуживого забавлять,
Ему подушки поправлять,
Печально подносить лекарство,
Вздыхать и думать про себя:
Когда же черт возьмет тебя!
Александр Пушкин
Когда меня кормят россказнями о том, как прекрасны любящие отцы, сколько они делают для своих детей, то стандартно апофеозом их легенд становится фото/видео или запись/статус в соцсети о том, как милы и трогательны отцы именно к своим маленьким, а впоследствии взрослеющим дочерям, в то время как мне становится смешно и противно. У каждого свой опыт, а мне не встретились справедливые и действительно пристрастные, а не притворяющиеся временно, только в браке или ради своих интересов, отцы. Когда новорожденная дочь – инвалид детства, а лучший комплимент для неё – пожелание сдать в инвалидный дом – как-то перестаёшь верить в сказки. Жаль только, что сочинять их не перестаёшь, хоть тебе и стукнуло сорок.
У Терзо Эрколе Чезаре умерла двоюродная тётка и оставила ему наследство – головную боль: заботу о пятилетней племяннице Капрезе Файорэлбе Кармине. Терзо только поступил в престижный институт, имел планы покорить сердца, мечтал стать политиком и ему совсем не хотелось взвалить на плечи заботу о маленькой девочке. Но обещанные адреса влиятельных людей и крупная сумма денег, а также роскошный дом переходили в его собственность только вместе с заботой о ребёнке. Несчастная сирота была брошена родителями, как Божья кара и Терзо, по опрометчивому мнению тёти, требовалось устранить кармическое предзнаменование и очистить родительский грех. Тётя напоследок кольнула его едкой шпилькой: мол, помогающим да воздастся по их трудам: Терзо выучится как следует и сможет рассчитывать на место в Сенате.
Терзо как раз шёл 21 год, и его мало интересовала племянница - он и понятия не имел, как за ней ухаживать и повлияет ли на совершенно постороннего ребёнка его, по меньшей мере, никакое воспитание. Одно он для себя решил: он никогда не будет физически наказывать Капрезе, поскольку такие методы не только давно вышли из моды, но и лишены вообще какого бы ты ни было смысла.
Он прибыл в сиротский приют, где временно воспитывалась Капрезе, первым поездом, в 9 утра. Его хорошо приняли, напоили кофе и быстро оформили документы – договорённость о передаче Терзо девочки уже была устроена тёткой. Терзо показал себя серьёзным и внимательным молодым человеком и произвёл благоприятное впечатление на директора приюта: ему симпатизировали.
Конечно, определённую роль в любом деле играет внешность: Терзо был красив и высок; чёрные волосы, необычно прямые для жителя Кальяри, и такие тёмные глаза, что в под определённым светом они казались чёрно-золотыми.
Терзо привели девочку: Капрезе была очень светловолосой – этакий цыплёнок с цветом кожи топлёного молока и глазами оттенка бирюзы с вкраплениями сапфира. Капрезе стояла, засунув палец в рот и не дышала: незнакомый мужчина покорил её своей таинственностью и архаичным совершенством. Капрезе с тихой радостью подошла к Терзо, подала ему тёплую ладошку, и они оба вышли из приюта, чтобы жить в прекрасном частном двухэтажном доме за городом Кальяри.
Оказалось, Капрезе полностью оправдывала своё салатное имя, которым её окрестила сумасшедшая веганша – мать: истерила, капризничала по пустякам, входила в раж, когда не получала желаемого немедленно. Бывало, что и раздавала приёмному отцу отменные пощёчины – дралась, царапалась и кусалась.
Терзо начал политическую кампанию, когда Капрезе исполнилось 11, и тут она внезапно изменилась: стала тише, походка сделалась бесшумной, она даже перестала набрасываться на Терзо, а, наоборот, помогала ему изучать документы и выказала острый не по годам ум.
- Сплетничаете, сплетничаете… Политический рейд в этом и состоит: кто кого переврёт.
Терзо обернулся и сказал смущённо:
- Еще неизвестно, какая ты вырастешь, когда тебе исполнится 18.
- Какой я могу быть при таком-то отце и окружении? – усмехнулась Капрезе, блестя сапфировыми глазами.
Терзо только в одном пошёл против воли покойницы: оформил опекунство над девочкой, но не сделал её своей приёмной дочерью. Его уговаривали родители, знакомые, коллеги, друзья, но он был непреклонным, смотря в будущее: вдруг он женится на дочери какого-нибудь министра финансов или даже президента, и тогда ему придётся оправдываться за своё прошлое; как он сможет доказать, что не нагулял Капрезе?
Капрезе звала Терзо отцом и ей было совершенно всё равно, нравится ему это или нет. Ей исполнилось пятнадцать, она сформировалась в прелестную девушку с волосами оттенка янтарно - жёлтого заката, и глазами, украденными у бирюзы. И, что ожидалось, заводила нового поклонника каждую неделю. Странно только, что обожатели у богатой наследницы не переводились, но с серьёзными отношениями она не торопилась. Терзо довольно отвечал, что она твёрдо стоит на ногах и знает, чего хочет.
Так и было, пока Капрезе не исполнилось 17 и она не стала встречаться с Констанзо: темноволосым, кареглазым парнем с симпатичной улыбкой и торчащими ушами, что, наоборот, делало его милым и привлекательным. Констанзо нравился Капрезе, и они начали целоваться.
И тут новоиспечённый мэр Кальяри занервничал: однажды выскочил на улицу и стал рассматривать парня, робко прячась за дверью. Констанзо не остался в долгу: проделал то же самое, но не прекратил обнимать девушку.
Этим вечером Капрезе спокойно спросила приёмного отца:
- Что-то случилось?
- Всё отдал… Надежде и Вере, - смешно получилось у мэра.
Капрезе ничего не поняла и переспросила, что это значит. Мэр отмолчался и Капрезе пришлось покопаться в документах Терзо и найти, что это имена русских помощниц, которым доверяет её опекун. Но она так ничего и не сообразила: головоломка не решилась.
А на следующей неделе Терзо и вовсе повёл себя странно: Капрезе никогда не интересовалась его романами, а тут он вскользь сообщил ей, что у него есть девушка (она не знала, что он соврал). Капрезе пожала плечами: ну и что?
В ответ на это мэр подарил ей глазастый дамский «MINI Cooper» цвета спелой вишни, абсолютно новый и блестящий, как зеркало. Капрезе и тут ничего не заметила, хотя совсем недавно мэр прочёл ей лекцию, как опасны юные принцессы за рулём.
Неожиданные поступки со стороны Терзо продолжались: сначала Капрезе получила в подарок фотоаппарат стоимостью квартиры в центре, потом – остров, именованный Капрезе, в Тихом океане…
Но самым милым и одновременно раздражающим стала компания Терзо по устранению с дороги Констанзо: мэр познакомил Капрезе с обеспеченным и красивым парнем Владиславом и озвучил ему чёткую установку: расстроить отношения влюблённых в короткие сроки. Владислав приглашал девушку на встречи, угощал её в кафе против экономного поведения Констанзо – тот копил любую мелочь, лишний раз на автобус не садился и еду на учёбу брал из дома. Констанзо просил Капрезе не ходить на свидания с Владиславом – ревновать можно и тишайшим образом – свободолюбивая красотка игнорировала просьбу и два выговора с предупреждением, и Констанзо её бросил. Восемнадцатилетняя Капрезе замкнулась в себе на некоторое время, а по истечении пары месяцев отошла, но на расспросы о бывшем отвечала сухо и неохотно.
Когда Терзо приходил с работы, пятнадцатилетняя Капрезе ещё старалась броситься ему на шею, чтобы показать, как без него скучает даже пару минут, но по истечении вышеупомянутого возраста поведение её резко изменилось: теперь она сухо кивала, отворачивалась и уходила в свою комнату. Терзо начал обижаться на свою воспитанницу, но идти против природы не мог: девушка выросла и, очевидно, перестала его любить так остро и наивно, как в детстве, когда он никогда не приходил домой с пустыми руками: приносил ей какой-нибудь пустяк, игрушку или лакомство. Лакомство он преподносил ей неизменно с общеизвестной шуткой: это тебе привет от лисички, зайчика или волчонка – побывал в лесу и встретил их; они сказали, что это для самой хорошенькой девочки.
Однажды Терзо наткнулся на брошенный под кровать блокнот Капрезе, а там было стихотворение девушки, написанное чётким и красивым почерком:
Муся голову склонила,
Весь мне свет загородила.
Муся – рыжее пятно,
Смотрит всё она в окно.
Я сижу и маму жду,
А её всё нет.
«Муся, ну, когда же ты
Мне откроешь свет?»
Долго ожиданье это,
Без обеда и без хлеба.
Мама хлеба принесёт,
Она в магазин зайдёт.
Сумерки сгущаются,
Котята прыгучие играются.
Наконец-то мама пришла,
Мусе рыбы принесла.
Будут очень рады кошки –
Всё долижут в миске до последней крошки.
Стихотворение Капрезе сочинила в двенадцать лет, там было несколько подобных и мамой девушка называла опекуна. Терзо хотел спросить воспитанницу, почему он для неё мать, но никак не решался. Так и ходил вокруг да около, а Капрезе начала внимательно на него посматривать. Рыжую кошку Мусю она получила в подарок от Терзо как раз на двенадцатилетие: опекун специально привёз её из деревни, она была независимой, почти ничего не ела и получила прозвище Француженка от ветеринаров.
Капрезе всё сильнее скучала по Констанзо, но не чувствовала своей вины в случившемся. Она вообще полагала, что только слабые и жертвующие собой люди знакомы с совестью, виной и тому подобными недостатками. Дочери мэра не подобает быть слабой, но можно быть острой на язык и очаровательной.
Терзо пришёл с работы раньше обычного, но не застал Капрезе с любовником, как можно было бы предположить, учитывая множественные схожие сюжеты в любовных романах, а увидел, что она спит. Капрезе сказала что-то, и Терзо, робея, подошёл поближе – всё-таки по закону он был её опекуном и даже в снах принял на себя обязанности охранника.
Оказалось, что Капрезе видела во сне приятного молодого человека и говорила, как он ей симпатичен, что сходит по нему с ума и хотела бы с ним встречаться. Терзо медлил, хмурился, переживал – он даже присел на кровать, чтобы лучше слышать, но так и не решил, как ему поступить, чтобы исчезла лёгкая тошнота от присутствия чего-то натурального, пока ещё осязаемого кожей, но не затрагивающего незрелого ума тридцатичетырёхлетнего мэра Кальяри.
Капрезе обняла мучающегося сомнениями Терзо и привлекла к себе его лицо. Терзо растерялся, но собрался с силами и даже привёл в порядок разбегающиеся мысли, и неожиданно поцеловал девушку. Удивительно, но Капрезе немедленно приоткрыла глаза и сонно спросила:
- Я ещё сплю, да?
Терзо не ответил, но отпрянул и почувствовал себя скотом на бойне. Капрезе вновь прикрыла глаза, но попыталась поймать руку молодого человека. У неё ничего не получилось, и она разочарованно повторила:
- Ты мне снишься, и ты очень нравишься.
Тут уже Терзо придвинулся ближе и повторил поцелуй на бис. Капрезе открыла глаза и осмысленно произнесла:
- Что-то происходит?
Терзо отодвинулся и встал. И сухо ответил:
- Ничего. Тебе что-то приснилось?
Капрезе улыбнулась и ответила:
- Не думаю, что можно назвать сном поцелуй человека, который будто бы является твоим отцом.
- Это ложь: я не целовал тебя! – гнев был слабым и, скорее, походил на смущение.
- Угу. Я ещё бы могла поверить в фантазию один раз, но то, что случается дважды, называется закономерностью.
Терзо вспомнил, что старше Капрезе на шестнадцать лет, и застыдился совершенно. У него слегка покраснели уши.
- Так что мы будем с этим делать? - спросила не унимающаяся девушка.
Она улыбалась, а ресницы её подрагивали. Как ему хотелось поцеловать Капрезе в третий раз!
- Ничего. Забудем об этом.
- Ааа. Так, да? Это ведь ты сделал всё возможное и морально недопустимое, чтобы я рассталась с Констанзо… - она рассердилась.
Терзо не выдержал упоминания ненавистного ему парня и прикрыл ей рот рукой. Капрезе убрала руку Терзо и пояснила:
- Я не лгала: мне кажется, я влюблена в тебя с 5 лет. Когда ты появился в приюте, я смотрела на тебя, как на Господа Бога.
- Это мне показалось… - помотал головой боявшийся ей верить Терзо.
- Скажи честно: ты не оформлял на себя отцовство, потому что приберегал меня про запас? – и прищурилась ехидно.
- Говори мне Вы, прошу тебя.
- Когда мы поженимся, тоже будем выкать друг другу?
- И не мечтай об этом! – строго сказал Терзо, отворачиваясь.
- Обожаю, что мы всегда находим общий язык!
У Терзо опять порозовели уши. Капрезе рассмеялась:
- У мужчин на уме одна пошлость, - заметила она весело.
- Ты в меня влюблён, я в тебя тоже – что мешает нам связать себя обязательствами?
- Моя работа. Общество. Друзья и знакомые.
- Видимо, эпидокружение…
- Что ты такое говоришь?! – возмутился Терзо.
- А что, слишком умная, да? Да ничего, это пройдёт, когда ты увидишь, что природа щедро одарила меня красотой, и на этом подарки закончились.
- Боже мой, Капрезе! Я безумно тебя люблю, но…
- Ооо! А «но» – ключевое слово?
- Да. Мои родители придут в ужас…
- От чего? То, что их сын – идиот, они поняли в день твоего совершеннолетия.
- Разница в возрасте…
- Я бы сказала, больше в уме, но и это можно приберечь на старость.
- Я согласен.
Капрезе улыбнулась. И тут же призналась, что им необходимо не только составление брачного контракта, но и соблюдение рамок приличия перед свадьбой.
- Свой третий, божественный поцелуй ты получишь на церемонии бракосочетания.
А потом сексуально произнесла, что любит его. Терзо не знал, называть ему себя сейчас счастливым или же наоборот, учитывая систематические издевательства со стороны юной невесты.
После свадьбы, которая не так уж всех и шокировала, разве что чуть-чуть удивила, Капрезе всерьёз налегла на учёбу и метила в лучшие студентки университета. Ей не хотелось ударить в грязь лицом перед знакомыми мужа - она называла их симпатичными, умными и достойными бизнесменами.
Терзо не очень-то радовался тому, что его жена так очаровала членов Парламента, поэтому в очередной раз заставая любимую в обществе не совсем старых, молодящихся и бодрых политиков, хмурился и отправлялся заниматься своими делами.
Тут ещё Констанзо купил чёрный внедорожник «Cadillac Escalade» ESV HPE 550, подержанный, правда. Набрал номер бывшей и подъехал к зданию университета, забирая Капрезе домой вместо мужа. Пока он грациозно открывал ей дверь, из университета вышел Терзо и увидел этих двоих вместе. Подошёл, нервно поздоровался и увёз жену домой сам, без посторонней помощи.
Дома он, открыв дверь, втолкнул Капрезе внутрь и, запираясь, строго сказал:
- Ты моя жена, но почему-то ничего не изменилось: неподобающие разговоры, флирт…
- А с какой стати что-то должно измениться? Когда женщина выходит замуж, внимание её рассеивается – оно перестаёт быть конкретным и касается теперь не только супруга, но и всех остальных, даже дорогих ему и ей людей. Мы и на отдых имеем право летать отдельно. Я же забочусь о твоём будущем и твоей репутации – чего ещё ты хочешь?
- Только не говори, что начала встречаться с Констанзо, чтобы достичь своей цели.
- Конечно: я с детства хочу за тебя замуж. Не имею, однако, твоей привычки упрекать тебя свиданиями и интимными отношениями с другими женщинами.
Терзо благодарно поцеловал Капрезе, задёргивая шторы.
22.05.2018г. – 25.05.2018г.
16.46ч. – 12.21ч.