Глава вторая
«Лапин считает, что ты честный парень».
Сергей Георгиевич Лапин появился в Госкомитете по радио и телевещанию при СМ СССР в апреле 1970 года, сменив на этом посту Н. Месяцева.
«К концу 1969 года, — вспоминает Н. Н. Месяцев, — обстановка вокруг нас, так называемых «молодых», характеризовалась уже не скрытым недоброжелательством со стороны Л. И. Брежнева и сколоченного им властвующего ядра, а сначала постепенным отстранением отдельных неугодных им лиц от активной деятельности, а затем — смещением многих и многих товарищей. Дабы как-то оправдать это массовое смещение партийных и государственных работников, начавшееся в Москве, а затем прокатившееся по всей стране, в ход были пущены разного рода измышления о «заговоре молодых», о «комсомольском путче» и т.п.
В апреле 1970 года от обязанностей председателя Комитета по радиовещанию и телевидению был освобожден и я. И вот как это освобождение было обставлено. В беседе со мной Брежнев хвалил меня за работу в Комитете, говорил, что назначение послом в Австралию — дело временное: надо укреплять «дипломатический фронт» и т.д. Но все это было очевидной фальшью, тем более он знал, что жена у меня больна и ехать со мной не в состоянии. Отказал Брежнев и в моей просьбе остаться в Москве на преподавательской работе (мне не нужны были руководящие должности).
Я смотрел на Леонида Ильича, который, поглядывая в окно, курил сигарету. Все было ясно. Я тоже стал смотреть на воркующих на подоконнике голубей. Беседа теряла смысл. Судьба моя была предрешена».
«В те же дни была решена и судьба С. Г. Лапина, назначенного новым руководителем Гостелерадио, с которым мне довелось работать долгие годы (с апреля 1970-го по декабрь 1985 года), - вспоминает в своих мемуарах «Телевидение. Страницы истории» один из патриархов Гостелерадио Вилен Васильевич Егоров.
Он пишет: «Моя первая встреча с Лапиным, который уже более месяца занимал кабинет председателя Гостелерадио, состоялась 15 июня 1970 года, на следующий день после выборов в Верховный Совет СССР. Я отвечал тогда за прямую трансляцию из пунктов голосования в Москве и других городах страны. Эта первая встреча могла оказаться последней. К тому времени почти все мои коллеги — главные редакторы Центрального телевидения — уже были сняты со своих постов новым председателем, а на меня в тот день обрушился поток его жестких обвинений, суть которых сводилась к следующему: почему вы показали полупустой избирательный участок, где голосовали за Леонида Ильича, и переполненные залы в Харькове и Кишиневе, где народ празднично поддерживал будущих депутатов? Ведь это же была единственная прямая передача о выборах в стране, которую принимала вся Европа. Своей передачей вы поссорили телевидение с партийным активом... И потом, что это за текст: «Я иду к избирательному участку, а на улице стоят новые дома, магазины». Кому нужна эта показуха?
И тут я вспомнил, что когда шел вчера на избирательный участок, действительно видел на нашей улице недавно построенный новый магазинчик. Доведенный до нервного «зашкаливания», я в ответ бодро ляпнул: «Я шел по улице, где были новостройки. Надо выбирать дороги, которые ведут к выборам». Воцарилась тишина, а я продолжал: «Нельзя было такую передачу ставить в эфир в два часа дня, летом в жару, когда известно, что избиратели уже разъехались по дачам. А время эфира выбирало руководство». Снова тишина. Затем последовал лапинский вывод: «Или вы, товарищ Егоров, отвечаете лично передо мной за каждое слово в эфире, или нам с вами не работать». Я только и успел сказать «хорошо», поднялся — и к двери. Вдруг слышу: «Стой!» Повернулся и еле-еле удержался, чтобы не спросить: «Ну что еще?» А он вышел из-за стола, протянул мне свою руку и просто сказал: «До свидания». Присутствовавший на заседании Э. Н. Мамедов, первый заместитель Лапина и один из умнейших руководителей Гостелерадио, бросил мне вдогонку: «Подождите в коридоре». Потом у себя в кабинете Энвер Назимович сказал: «По-моему, Лапин считает, что ты честный парень».
Вот так Вилен Егоров обрел свою дорогу к…Председателю. Дорогу, длиной в 15 лет.
Он пишет: «История телевидения, как и судьба любого человека, состоит из эпизодов. Если их удается последовательно выстроить в логическую цепь, то можно получить довольно полное представление о том или ином явлении, о том или ином человеке. В нашем случае — о Сергее Георгиевиче Лапине, который полтора десятка лет своей жизни посвятил развитию отечественного телевидения. Автор этих строк работал под его руководством в качестве главного редактора сначала одной, затем другой редакции, был членом коллегии Гостелерадио и секретарем его журналистской организации. Так случилось, что последнее слово у гроба бывшего председателя пришлось говорить мне».
Мы еще не раз будем обращаться к воспоминаниям Вилена Васильевича Егорова. Хотя он и выступает апологетом того времени, его свидетельства лишены самолюбования. Он верил в дело, которому служил. Вероятно, как и его Председатель, к которому он нашел свою дорогу.
Сегодня у нас столько телеканалов, что от этого изобилия порою тошно становится. Потому что неинтересно. Часто лживо.
Гламурные и пустоголовые телеведущие, женственно-смазливые репортеры, наглые папарацци, продажные идолы…
Но с другой стороны, говорят, на сегодняшнем ТВ царит свобода!
А вы верите, что это свобода?
Федор Н. не верит.
Он прошел этот путь много лет назад. «В эпоху несвободы, считает он, мы были куда свободнее, поскольку не существовало тогда для нас, начинающих тележурналистов, разлагающей душу власти денег. Мы были винтиками в огромной системе Гостелерадио СССР. И можно было всю жизнь оставаться винтиком, понемногу вырастая в калибрах, но так и не стать шестеренкой, которую в один прекрасный день могут заменить за ненужностью. Или ещё почему-то. Система работала таким образом, что каждый знал свое место и предпочитал быть подальше от начальства».
Тем более, такого, как Сергей Георгиевич Лапин. Это была фигура в семидесятые годы – сакральная. Председатель звучало в устах телевизионных командиров почти как Бог.
Однако Федору Н. «повезло» пообщаться с этим божеством несколько раз.