Конкурс Копирайта -К2
АВТОР - Перепончатокрылый - Гутман http://www.proza.ru/avtor/clapier
Младший ангел, курносый, взъерошенный, сказал, что я умер, едва родившись, а потому лишен воспоминаний. И притащил за руку на облако, где обитали младенцы.
- Здесь пообвыкнешь, а потом постепенно начнешь навещать взрослых. Тебе все расскажут, моя помощь не нужна.
Я стал осваиваться среди младенцев. Мы порхали в бесконечном небе, кувыркались на упругом облаке, придумывали новые игры, болтали с ангелами, учились петь, слушали рассказы опытных собратьев, летавших время от времени к взрослым. Взрослые казались мне неинтересными: слишком большой груз земных воспоминаний тащили они за собой. Мы, младенцы, были свободнее. У меня, к тому же, не было имени. Но у большинства моих товарищей были имена. С этого начались сомнения.
К нам прилетел пожилой мужчина, и начал громко звать Варвару. Варвара выпорхнула из стайки увлеченных игрой малышей. Мужчина плакал, дрожал, обнимал свою девочку, шептал нежные слова на каком-то земном языке, но вскоре справился с собой, разжал объятия, и взял дочку за руку. Они улетели туда, где собираются взрослые.
Я был в недоумении, но один из облачных старожилов объяснил, что папа только что умер. Едва попав на небо, родители бросаются искать давно умерших детей. Прилетают, неуклюжие, не привыкшие к своей нематериальности, скачут с облака на облако, надрывают голоса, будоражат небо, а потом торопятся посвятить своих чад в подробности уже ненужной земной жизни. Знакомят с бабушками, рассказывают о пока еще живых, и отпускают обалдевших от потока информации детей обратно к младенцам. Потом те и эти успокаиваются, и навещают друг друга время от времени.
- Значит, мои родители еще живы? – Cпросил я скорее самого себя, чем опытного младенца. Опытный кивнул.
Вскоре я узнал, что среди безымянных есть такие, кто давно обосновался в небе, но так и не нашел родителей. Например, вот этот, с азиатским разрезом глаз. Он здесь уже семьсот земных лет. Он не ищет родню, ему и так хорошо. Меня это не устраивало. Я стал задавать осторожные вопросы солидному ангелу, умеющему невозмутимо парить в воздушных потоках, не теряя подопечных из виду. Ангел растерялся. Сказал, что над Землей столкнулись два самолета, надо срочно встречать новое пополнение, и слишком поспешно для своего статуса замахал крыльями. При этом, он потерял несколько перьев. Боевой карапуз из ветеранов поспешил подобрать легкие перышки.
- Взрослые за ними гоняются. – Объяснил он свои действия. - Чем еще писать в небе?
Этого бойкого мальчишку я и попросил проводить меня к взрослым. Начали с его родителей.
- Вылитый Сосо в колыбели! – Воскликнула мама моего провожатого, и закусила край платка.
- Если бы мы не знали, что Сосо дожил до седин…. – Запнулся отец.
Из непонятно какого края Вселенной к нам стремительно приближался озабоченный ангел с плотно сжатыми губами. Снизил скорость, поздоровался, предложил помощь, рассказал, что неподалеку бывший академик дает уроки занимательной математики, пожелал приятной беседы, отдалился на почтенное расстояние, и порхал непринужденно в пределах видимости. Я понял, что здесь лишний.
Когда мой приятель вернулся на наше облако, я пробовал расспросить его о родителях и о загадочном брате. Непоседливый малыш путался, перескакивал с темы на тему, ни с того ни с сего, затевал игру, пел, смеялся, и все же проговорился. Родители считали, что Сосо находится на каком-то другом, не нашем, небе. Они не знали, почему.
Ангелы отводили глаза, и говорили, что не знают другого неба. Взрослые бормотали про какой-то рай и ад. На Земле считалось, что рай для добрых, ад – для злых. Но здесь, в небе, все недоумевали. После каждого концерта, который давали ангелы, ходили разговоры о встрече грабителя и жертвы, насильника и оскорбленной женщины, мошенника и обманутого. Однажды мне показали французского палача, предавшего огню невинную девушку. Получалось, что ада нет.
Вскоре, к уже знакомой Варваре снова прилетел в гости отец, на этот раз вместе с мамой. Варвара надолго исчезла среди взрослых. Вернулась, и бросилась делиться впечатлениями. Маме удалось пробудить в дочке неотчетливые воспоминания о ее короткой земной жизни. Сосок, а на нем капля молока, и все. Но для Варвары капля стала больше облака. Она плескалась в ней, ныряла и забывала вынырнуть, жила ничтожным воспоминанием, которое оказалось важнее всего неземного опыта. Вскоре я понял, что Варвара не уникальна. Один из ее приятелей признался, что порой перед глазами встает бесконечная зелень, он не знает, листва это или трава, но это блаженство, какого не найдешь в нашем небе.
Я стал расспрашивать других младенцев. Один млел от тряски на ухабах, а другой от запаха лекарства, которое так его и не спасло. Неуверенно, преодолевая сомнения, малыши вспоминали запах материнского пота, дыхание отца, склонившегося над колыбелью, или его тень. Воспоминания были только у младенцев с именем. Мы, безымянные, не помнили ничего.
Когда, после очередного урока музыки, я по привычке приставал с расспросами к товарищу по хору, в разговор вмешался курносый ангел. Подлетел незаметно, и осторожно прикрыл малютку крылом, беря под защиту. Меня же он слегка отодвинул другим крылом. И отвел взгляд. После этого я стал летать на уроки музыки к взрослым.
Здесь, среди взрослых, мой талант расцвел. Я стал солистом в хоре. Однажды, в перерыве между занятиями, я сознательно завел разговор о другом небе. Один из хористов, в прошлом, математик, пустился в объяснения: «Наше небо – голубое, но есть розовое, там ангелы отдыхают. А еще есть черное. Там пусто, Ландау доказал».
- Нет, там не пусто! – С жаром возразила бледная девушка с уничтожающим взглядом. - Гитлер уж точно там. Я узнавала, его здесь нет.
- И Сталина нет. – Подтвердили еще несколько голосов.
- А их родители? - Задал я ненужный вопрос.
Так все открылось. Я – потерявший память Сталин. Мой друг с азиатскими глазами оказался Чингисханом. Еще один знакомый, пухлый брюнет с аккуратной круглой стрижкой, - Гитлером. Помимо правителей с дурной славой, среди безымянных были маньяки вроде Джека - Потрошителя, но встречались и никому не известные злодеи. Чем они были хуже французского палача, никто не знает.
О себе я услышал много ужасного. Мне рассказывали о тысячах людей, погубленных моей волей, но я словно читал книгу о временах, когда Чингисхан еще не родился.
Мы с Гитлером оказались в центре внимания. Многие хотели нам мстить, и не знали, как. Убить нас нельзя, причинить физическую боль - тоже. За моей спиной звучали обидные эпитеты, но я прятался за клочья облаков. Мне в лицо читали гневные стихи, из которых получалось, что вся моя чудовищность в усах, рябом лице, и привычке курить трубку. Я проводил рукой по щекам – они были гладкие.
Гитлера часто пародировали. Приближались, выбрасывали правую руку вперед, корчили гримасу, и улетали восвояси. Получалось, что главная его вина перед людьми в комичном приветствии. Это было неприятно, но небо велико, можно и уклониться от встречи с обидчиком. Кроме того, сами мстители, выпустив пар, обычно долго приходили в себя, и порой, мне приходилось их утешать.
Однажды меня разыскала уже знакомая бледная девушка. Она вытянулась передо мной, расправила плечи, выпятила грудь, и отрапортовала: «Не верьте никому, вы были величайшим человеком в истории. Вам все завидуют. А я умерла за вас. Я здесь уже давно, и все удивлялась, что вы не появляетесь. Я была уверена, что вы обрели бессмертие. Я за вас радовалась, но было и немного грустно, поскольку у меня не оставалось шанса с вами встретиться. Но теперь я могу сказать, что будь у меня другая жизнь, я снова отдала бы ее за вас. И таких как я, много».
Девушка опустила плечи, и продолжала спокойным голосом: «Говорят, что Гитлер среди младенцев, и вы с ним дружите. Я не верю. Вы умнее всех ангелов, вы узнали бы самого страшного злодея человечества, притворившегося невинным новорожденным. Я не могу снова отдать за вас жизнь, но готова оградить вас от врагов. Я соберу друзей, и мы отгоним подальше мрачных стихоплетов, мешающих вам думать о благе нашего неба.
Я сказал поклоннице, что спешу на урок музыки для младенцев. Уроки для взрослых пришлось оставить.
Перед началом занятия ко мне подлетел Джек – Потрошитель.
- Тебя и Гитлера защищают фанаты. – Пропел он фальцетом. - За меня не заступится никто. Вчера не пустили на концерт.
Небо перестало быть мирным.
Я знал, что мои недруги отправили к ангелам делегацию с каким-то предложением. Я молнией метался от тучи к туче, но так ничего и не узнал.
Помогла моя поклонница. Задыхаясь от гнева, она рассказала, что ангелов осаждают делегаты с требованием отправить младенцев без имени в черное небо. Ландау сказал, что там вы опять потеряете память. Забудете все, что происходило с вами в нашем небе.
Мы вместе отправились к Ландау. По пути моя поклонница продолжала тараторить:
- Нас много. Если что, мы и ангелов к вам не подпустим. Да я у них перья повыдергиваю, и отдам Ландау. Заодно принесем пользу науке.
- Я был близок к решению, но ты меня опередил. – Сказал физик, и расстелил на облаке исписанный формулами старый потертый плащ.
Доказательства я слушал плохо. В моей голове звучало много голосов. Я пел первым голосом, и должен был вести за собой огромный хор взрослых, включавший моих сторонников и жертв, поклонников и жертв Гитлера, верных воинов и несчастных пленников Чингисхана, и я не успевал вытирать пот со лба.
Я не заметил, как запел. Физик скомкал край плаща. Потом этим же плащом вытер слезы. Потом прошептал: «Доказательства не нужны. Грузины – самый музыкальный народ не только на Земле, но и в небе».
Когда я выдохся, он заговорил: «Я не разделяю всеобщего гнева. Ты для меня – уже не тот усатый монстр, которого я ненавидел на Земле. Тебе дали шанс начать жизнь сначала. Вот, и живи, страсти улягутся. А пока пой, все время пой. Ангелы не могут оторваться от твоей песни. Но если к тебе вернется память, ты для меня снова станешь Сталиным. И я буду тебя ненавидеть. А может быть, и нет. Ты все равно уже будешь другим. Ты многое о себе узнал. И ты так поешь! Не знаю, у меня нет решения».
Снял с себя исписанный формулами относительно новый плащ, нашел свободное местечко на рукаве, и взялся искать решение.
Я понял главное: никто мне в черном небе не скажет, что я принадлежу к народу, умеющему петь лучше всех на Земле.
Между тем, старший ангел уже проводил подготовительную работу с перепуганными безымянными младенцами. Я набросился на небесного администратора, и начал вырывать у него перья из крыльев.
- Если моя судьба все забыть, я должен успеть записать. - Кричал я ему в лицо, и ловил за крыло, и не давал уйти.
Он вырвался, спрятался за Иваном Грозным, и прокричал визгливым голосом: «Вы должны все забыть. В этом суть ада. Не бросать же вас в кипящую смолу. Мы – не вы».
Отряхнулся, и улетел, оставив меня с ворохом перьев.
- Мы опять все забудем. – Втолковывал я товарищам по несчастью, но они слушали вполуха.
- Уроки музыки будут и там. – Успокаивал Иван Грозный.
- Они, как всегда, преувеличивают. – Отмахивался Чикатилло.
- Оставайся здесь. Без тебя я буду хозяином Преисподней. – Потирал руки Гитлер.
К нам приближалась стая решительных взрослых. Ее возглавляла знакомая девушка.
- Мы требуем, чтобы вам вернули память. Только вам. А всяким негодяям в черном небе самое место.
- Если что, мы в розовое небо прорвемся. – Крикнул кто-то из середины стаи.
Из ниоткуда появился очкастый ангел, известный своей педантичностью. Не лучшая кандидатура для умиротворения конфликта.
Мои защитники начали наступать на миротворца. Меня оттеснили назад. Рядом со мной оказался Чингисхан.
- Ты будешь мне петь? – Спросил он шепотом.
- Я – грузин. – Ответил я, и запел. Мой голос отразился от облаков. Мне показалось, что я это уже слышал.
- Летим.- И мы взялись за руки.
Мы рванули в никем не освоенные просторы голубого неба. Туда, где лишь перистые облака. Ангел проводил нас холодным, тяжелым, подгоняющим взглядом.
Мы обрекли себя на изгнание, но сохранили память о неприятных событиях последнего времени. Мы с Чингисханом все время поем друг другу, или придумываем новые игры. Иногда поем на два голоса. Ангелы прячутся за жидкими здешними облаками, и делают вид, что не слушают. Вот и все. Долго ли я так выдержу?
***
Комментирование и оценка работ по критериям приветствуются!
Критерии оценок (из регламента http://www.proza.ru/2018/04/09/2184 ):
1. Удалось ли автору написать захватывающий рассказ и полностью выполнить обязательные условия?
10 – да, удалось
5 - рассказ захватывающий, читал не отрываясь
3 - читалось с интересом
1 – скорее нет, чем да
0 - увы
2. Удалось ли автору изобразить сильную личность?
5 – Да
3 – Не совсем (указать чего в созданном образе не хватило)
0 – Не удалось
3. Авторский стиль.
5 – понравился, с удовольствием прочёл бы большее по объёму произведение
3 – гладко, но ничего особенного
1 - читать сложно (указать почему)
0 – я бы посоветовал сменить (указать почему)
4. Присутствуют ли в тексте ошибки начинающих авторов?
5 – нет, насколько я могу судить
3 – да (указать какие)
1 – много (указать какие)
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2018
Свидетельство о публикации №218050700051
Рецензии: http://www.proza.ru/comments.html?2018/05/07/51