Я родился на Кубани, но детство и юность провел в Петропавловске-Камчатском. Долгая мучительная девятимесячная зима, короткое холодное трехмесячное лето. Вулканы, гейзеры, красная рыба и двухметровый камчатский краб. Город раскинулся лентой по побережью Тихого океана. За четырнадцать лет я не побывал и в трети районов, так отдалены они друг от друга.
По идее я должен был все это запомнить и до беспамятства в город влюбиться, но какая-то странная особенность не давала мне почувствовать этот город родным. Наверное, такие эмоции испытывает любой житель порта, куда население попало если не случайно, то просто для того, чтобы немного заработать на северном коэффициенте на долгую и счастливую старость.
Я только и слышал вокруг: тот уехал на материк, этот сбежал на материк, выпускники школ, словно перелетные птицы, стремились в столицы, пенсионеры торопились на юга, и эта тяга к обязательному отъезду так въелась в мою кровь, что я так и поступил, достигнув шестнадцатилетнего возраста.
Покинув же городок, признаюсь: он мне не снился. Я редко вспоминал его природу и его доброжелательных жителей, но жизнь мне часто напоминало о нем.
Стоило включить радиостанцию «Маяк» в 15 часов по Московскому времени, и я слышал, как усталый, измученный диктор после перечисления времени во всех часовых поясах нашей необъятной Родины неожиданно грустнел.
— В Петропавловске-Камчатском полночь, — шептал он.
— В Петропавловске-Камчатском полночь, — повторял я и представлял, как киты-полуночники пускают вверх струйки соленой воды, как клыкастые моржи под светом далеких зеленых северных звезд целуют своих моржат, а серые хвостатые волки в обнимку с суровыми медведями бродят по улочкам ночного городка и поют протяжные глумливые песни прямо в гнетущее пасмурное небо.
#вхбред