Глава 16.
Судья, женщина лет сорока, высокого роста, худощавая, посмотрела на вошедшего холодным, безразличным взглядом. Ее восковое лицо было похоже на изваяние статуи. Оно было серовато-желтое, обрамленное темно-каштановыми волосами, которые были аккуратно зачесаны и собраны на голове в калач. Маленький нос с горбинкой, плотно сжатые губы делали ее похожей на классную даму, что преподавали в женских гимназиях. Карие глаза, из-под тонко выщипанных бровей, сверлили вошедшего как буравчики. Хищный взгляд сковывал, отдавал холодом.
Заговорила она не сразу, обдумывая каждое слово. Минутное колебание походило на неуверенность. Может быть, так оно и было. Она заранее знала о невиновности своего подследственного, еще не поздно было отказаться от ведения дела. Передернув плечами, как бы стряхивая свое сомнение, судья заговорила холодным казенным голосом.
- Присаживайтесь, - она кивнула на ряд стульев, стоящих вдоль стены, - фамилия, имя, отчество.
- Сиверский Семен Леонидович.
- Число, месяц, год и место рождения.
- 28 апреля 1942 года, село Илимск, Илимского района, Иркутской области.
- Семейное положение.
- Женат, двое детей.
Дальше шли вопросы, касающиеся анкетных данных.
Этот первый протокол дознания, еще до конца неосознанный Семеном, медленно холодной змеей проникал в самую душу.
Ваше отношение к коммунистической партии, - продолжала допрос судья.
- Это к делу не относится, - ответил Семен. - Что она лезет со своими некомпетентными вопросами. Разве ей понять, что для меня партия значит, которая дороже жизни, без нее все потеряло смысл.
- Гражданин Сиверский, попрошу отвечать на вопросы
коротко и четко. Для следствия все имеет значение. Вы являетесь членом Коммунистической партии?
Семен молчал. Судья продолжила.
- На вас заведено уголовное дело №1234 по статье 92-ой, часть первая уголовного тодекса: злоупотребление служебным положением. В заявлении секретаря партийной организации Оренбургского леспромхоза товарища Гадкевича показано, что в апреле 1983 года вами были допущены нарушения финансовой отчетности. Вы признаете факт искажения государственной отчетности, произошедший в апреле 1983 года, указанный в заявлении секретаря партийной организации Оренбургского леспромхоза.
- Да.
- Расскажите подробно в деталях, как это происходило.
- Это было три года назад. Подробностей я не помню.
- А вы постарайтесь вспомнить.
Семену показалось в ее голосе что-то человеческое, и он подробно начал вспоминать тот год, когда, доверившись главному бухгалтеру и экономисту, улетевшими с отчетом в Оренбург без него, он подписал чистые бланки на случай непредвиденных обстоятельств, которые могли возникнуть при сдаче отчета. Это случилось в первый год его работы директором Оренбургского ЛПХ. Семен тогда никого не винил. За свою неопытность он уже поплатился. Первый урок на руководящей должности был поучительным.
- Вы признаете факт нарушения.
- Да.
- Прочитайте и распишитесь.
- О следующем допросе вы будете уведомлены письменно. Вы свободны.
Лидия Михайловна внимательно прочитала весь допрос. Ничего нового она для себя не услышала. Все данные по факту приписки имелись в деле.
Для нее показания Сиверского не играли никакой роли. Делопроизводство она будет вести так, как ее проинструктировали в прокуратуре.
Думала ли она о том, что нарушает закон? Не жалко ли ей было ломать судьбу человека? Пусть это останется на ее совести. Следствие Лидия Михайловна строила согласно новому политическому курсу: четко выполнять постановления Коммунистической партии и Советского правительства. Доказать виновность там, где ее нет, задача не из легких, но закон сейчас в ее руках. Как говорится в поговорке, «повернуть дышло» она должна в нужную для себя сторону.
Продолжение: http://www.proza.ru/2018/05/25/1066