Что ж так совесть моя болит и жжет, и томит/не щадит, и смертельно жалит! Аж седеть уже стал не по возрасту, аж под сердцем щемит и болит, аж бессонница! Стыд и страх возвращаются, аж колени дрожат, аж сознание стонет и тонет в бездонной пучине/пропасти! Убежать никуда невозможно, и спрятаться некуда! Как в звериной норе, как в хлеву я – духовно/морально/нравственно! Дом безумия – жизнь “не по совести”/темная! Тьма и мрак - как в плену беспросветном я! И так жутко, так страшно, отчаянно! И не ждал я финала такого/фатального, фиаско – для духа печального! Даже ночью покоя мне нет, даже в снах ее голос слышу я – неустанно тревожит и гложет она меня, до изнеможения! А ведь есть у меня все - для жизни, комфорта и радости! И богатства, и денег – накопил и собрал я немало/немерено! Начальник я властный/степенный – для всех моих мытарей! Много добра у меня, и на многие годы! Ешь и пей, веселись, хоть танцуй, наслаждайся! Доказал, что смогу я достичь и высот и влияния! Всех высоких и рослых – “смирил” и купил я мамонами!
Что ж так совесть моя болит и жжет, и томит/не щадит, и кричит, обличает и жалит! Аж жить мне, порой, не хочется. Долго я ее убаюкивал, долго-предолго глушил и насиловал – самообманами “разумными”/всякими. Успокоил ее, усыпил - даже думал... навеки... А потом... вдруг о Нем я услышал... Высочайший – о Нем говорят... в народе! Говорят - Ему спать даже негде и некогда, преклонить даже негде голову! Говорят, не такой Он как все, не от мира нашего скверного/бренного/тленного! Нет от суеты Он нашей! Как слуга, и как раб, как изгой - в этот мир Он пришел/воплотился/явился нам! И странствует по земле Он - в смирении, кротости, бедности! И овец Своих страстно ищет/спасает/прощает и милует! И на руках Своих носит, и лечит их раны и шрамы извечные! Даже с блудницами и мытарями - есть и пить не стесняется/не гнушается! Ни позора, ни слухов - не боится/не устрашается! К самым прокаженным/отверженным/изгнанным - направляется/прикасается! Высочайший – о Нем говорят... в народе! Как-то сон мне приснился, сильный/совестный. Он вдове помогал - обижал ее прежде я... А потом на меня посмотрел Он – бездонно печально/жалостно! Аж вскочил после сна я того – как не спал и вовсе я! И вдруг... слезы заметил – никогда я не плакал/ранее! Высочайший – о Нем говорят... в народе! Говорят, не такой Он как все, не от мира нашего скверного/бренного/тленного!
Что ж так совесть моя болит и жжет, и томит/не щадит, и кричит, обличает, жалит! Аж жить мне, порой, не хочется! Снова вспомнил о Нем... и Глаза, как во сне, бездонно-печальные! Снова слезы - из сердца/из глаз моих! Снова грусть и печаль исцеления! Как тогда, после сна/пробуждения! Высочайший – о Нем говорят... в народе! Говорят - Ему спать даже негде и некогда, преклонить даже негде голову! Говорят, не такой Он как все, не от мира нашего скверного/бренного/тленного! Побегу я к Нему – и в глаза посмотрю... хоть раз еще, с издали! Помолюсь сдалека, отрекусь от проказы мамоны я втайне/секретно/с дерева! Малорослый я видеть Его вблизи/лицом – Высокого! Недостоин/негоден/нечист – я в Его присутствии! Да и дом мой нечист/осквернен серебром и богатством неправедным! И молва обо мне – недостойная! Репутация – скверная/скверная! Недостоин я принять Христа/Спасителя! Помолюсь издали/сдалека отрекусь от проказы/мамоны втайне я - прямо с дерева! И богатство раздам! И долги все отдам я обиженным - “в четверо”! Побегу наперед, пред народ, и в глаза посмотрю Его... с издали! Помолюсь сдалека, отрекусь от проказы мамоны я втайне/секретно/с дерева!
Он идет... и толпа/и народ... целый сонм приближается! И фарисеи, и саддукеи... иродиане... ученики и священники/книжники! И знакомые грешники/мытари, много известных мытарей! Хоть раз еще в глаза Его посмотрю, незаметно/секретно, с густого/высокого дерева! Еще раз, только раз! Снова слезы - из сердца/из глаз моих! Не могу удержать и сдержать плача сердца я! Снова грусть и печаль исцеления! Как тогда, после сна/пробуждения! Высочайший – о Нем говорят... в народе! И странствует Он по земле - в смирении, кротости, бедности! И овец Своих страстно ищет/спасает/прощает и милует! И на руках Своих носит, и лечит их раны и шрамы извечные! Даже с блудницами и мытарями - есть и пить не стесняется/не гнушается! Никого/ничего, ни позора, ни слухов - не боится/не устрашается!
Снова слезы - из сердца/из глаз моих! Не могу удержать и сдержать плача сердца я! Он стоит.... Он под деревом... И ладони открыл Свои чистые/светлые... И стоит... И молчит... И ждет... Но кого?! И зачем?! Тихо/тихо сижу/просижу, пусть пройдут/не заметят - и фарисеи, и саддукеи... иродиане... ученики и священники/книжники! И знакомые грешники/мытари, много известных мытарей! Говорят, не такой Он как все, не от мира нашего скверного/бренного/тленного! Не такой, не такой, не такой! Отрекаюсь сейчас от проказы мамоны я... втайне... с густого/высокого дерева! Снова слезы - из сердца/из глаз моих! Не могу удержать и сдержать плача сердца я! Он стоит... Он под деревом... Вдруг... упала слеза моя грешная/грешная... на ладонь Его чистую/чистую! И не смог удержать и сдержать я слез сердца спасенного! Зарыдал прям на дереве! И поднял Он свой лик на меня, прям на дерево! И смотрел я в глаза Его светлые - долго/радостно! Не такой Он как все, не такой, не такой! “Чистый, спасенный, “высокий” ты! Слезай, поскорее, с дерева! В дом твой вступаю я с радостью! Душу твою исцеляю!” Высочайший – о Нем говорят... в народе! И странствует Он по земле - в смирении, кротости, бедности! И овец Своих страстно ищет/спасает/прощает и милует! И на руках Своих носит, и лечит их раны и шрамы извечные! Даже с блудницами и мытарями - есть и пить не стесняется/не гнушается! Не такой Он как все! Не такой, не такой!