Начало здесь http://www.proza.ru/2018/04/20/1779;
http://www.proza.ru/2018/04/21/636
http://www.proza.ru/2018/04/22/1320
http://www.proza.ru/2018/05/12/740
http://www.proza.ru/2018/05/17/426
-Что ты там вертишься, как белка в колесе, спала бы уже, а? Завтра чуть свет - на вокзал… Угомону на тебя нет, Олимпиада!
Моя дорогая, самая понимающая в мире бабуля сердилась. Верная примета. Олимпиадой она меня называла, когда я проштрафлюсь. А так звала всегда Липочкой.
Подушка опять была горячей, хоть я только что переворачивала её на другую сторону.
И правильно ты злишься, бабуль. Наврала я тебе, родненькая, что позволили мне родители у Жени погостить пару недель. Замуж я еду выходить.
Да. Надо спать. Женя, наверное, уже давно в кухне спит. Прислушиваюсь. Так и есть. Дрыхнет. Потому что сначала раскладушка скрипела, вертелся, значит, а сейчас – тишина.
Завтра я уезжаю. Насовсем. В чужой город. К чужим людям. Замуж я еду. Замуж! Ну как тут уснёшь.
Ещё этот…ангел мой седовласый…вздыхает он, понимаете ли. Типа обиделся. Типа «не понимаю я тебя, Липа, что ты творишь»!
А я сама себя понимаю, думаешь? Как представлю, что будет дальше - сосёт под ложечкой, и сердце громко так: тук-тук-тук, не только в груди, но и в висках и в ушах- везде. Правильно Маяковский это состояние описывал: «Сплошное сердце - гудит повсеместно». Так же, как когда мы с Женей на колесе обозрения на самую верхотуру поднялись, и он меня обнял, прижал к себе крепко-крепко, и мы целовались, пока воздуху хватило. А колесо за это время почти полкруга прошло. Потом, когда на землю вышли, у меня она из-под ног поплыла…
И сейчас вот – плывёт. Или это я засыпаю?
А, вот ещё что я хотела ему сказать. Не Жене. Ангелу. Нужно сперва ввязаться в бой, а там видно будет. Это не я. Это Наполеона, Бонапарт который,главный принцип. Я знаю, к экзамену по истории готовилась. А чем я хуже него? Вот выйду замуж, а там всё само собой уладится. На свои места встанет.
Ну не убьёт же меня папа, в конце концов? Или убьёт…
Кажется, только закрылись глаза, а уже бабуля надо мной стоит. Крестит, да шепчет тихонько:
-Господи, спаси, сохрани, помилуй и благослови!
Веки сжала. Как будто сплю. Она подняла сбитую на пол простынку и тронула меня за плечо.
-Липочка, вставать пора. На поезд проспите!
На вокзале я до последнего не верила, что всё это происходит со мной. Как будто я снова еду в Ала-Арчу. И рюкзак мой любимый, нужными вещами набитый, со мной. Но рядом был Женя с билетами, и я принялась играть роль невесты декабриста, которая едет вслед за любимым в дальние дали.
Мы вошли в вагон. У нас были билеты на боковушки. Ему, как мужчине – верхняя полка, мне, как представительнице слабого пола - нижняя. Разместились пока на моей. Рюкзак мой пристроили, его сумку. Сели. Он положил мне руку на плечо, обнял. А я вцепилась руками в полку, скрестила ноги под ней, и…выдохнула. Дело сделано. Отступать некуда. Вперёд, к новой жизни!
За секунду до поцелуя в его зелёных сейчас глазах, которые на солнце становились золотисто-ореховыми, я уловила какой-то новый блеск. Победителя? Хозяина? Не знаю. Но, как Скарлетт О Хара, решила, что подумаю об этом после. Мы целовались Ведь взрослых родных, которые могли бы сделать мне замечание, рядом не было. А пассажиры…Что пассажиры? Тем более что вагон наполнялся почему-то исключительно молодыми мужчинами примерно одного возраста в спортивной форме.
Как потом оказалось, это школа прапорщиков ехала к месту службы с каких-то там сборов. Но узнала об этом я только уже после того, как влипла в историю. Но обо всём по порядку.
Как вы сами понимаете, на глазах стольких ценителей женской красоты играть роль декабристки было как минимум глупо. Поэтому, наивно полагая, что Женя – рядом, и он мой «без-пяти-минут-муж», друг, товарищ и брат… Что он только рад будет тому, какая я у него умница да красавица, способная обаять целый вагон…Решила взять на себя роль Анны Павловны Шерер, хозяйки званого вечера. Не понимаете, о ком я? Вы что, в школе «Войну и мир» не читали? Я вот читала. Мир, правда. А войну- только те страницы, по которым потом учительница зачёт устраивала. Короче – у неё в доме собирались гости, а она ходила по залу и всех типа развлекала.
Как только поезд тронулся, мы познакомились с парнями из купе. Для того, чтобы завязать непринуждённую беседу, мы (ну, если честно –я) представились студентами, которые едут из экспедиции на каникулы. Сказав это, я вспомнила много анекдотов, которые Олькины однокурсники травили вечерами у костра. Почему-то они все были про прапорщиков. В фаворе была эта тема у отслуживших в армии археологов. И я предложила скоротать путь, рассказывая анекдоты.
Надо ли вам говорить, что солисткой в этом концерте - почти моноспектакле -была я? Парни хохотали и требовали: «Ещё!» На смех в наш отсек набилось столько народу, что мне пришлось взгромоздиться к Жене на колени. А я говорила вам, что он был далеко не атлетом метра под два, а обычным, тонкокостным молодым человеком одного со мной роста? Нет? Так вот. Маленьким золотником он был. Я даже немного переживала, если честно, что каблуков мне на свадьбе не видать. Но сейчас не об этом.
Потом пришло время обеда, и мы пили чай и ели их и наше, бабушкой собранное, всем отсеком. Потом откуда-то появился журнал «Огонёк» за июнь месяц с кроссвордом на последней станице. И надо же такому случиться! Этот кроссворд мы решали в экспедиции все вместе долго и упорно, до последнего слова. И, естественно, все ответы я знала назубок. И поэтому, типа чуть подумав, я стала выдавать свои версии. Которые подходили. То есть абсолютно. Сперва по вертикали.Потом горизонтали. И я прямо чувствовала, как поднимается мой рейтинг, и купалась в лучах славы.
Но не Женя. Надо сказать, что дело уже шло к вечеру, и он отправился на свою верхнюю полку.
«Да и правда,»-подумала я. Он же вчера плохо спал. Пусть поспит.
Как будто я спала хорошо. Но я усталости не чувствовала. Мне было чем заняться. Как сказала бы бабушка: «Язык мясен – много басен». Я болтала до самого отключения света.
Как только свет потускнел, и я вынуждена была забраться под простынку, на полку рядом со мной (мне даже пришлось согнуть ноги в коленях) приземлился один из парней. Он ехал в другом отсеке, но весь вечер висел в пролёте, не сводя с меня глаз. Я это помнила и узнала его даже в темноте. Начался длинный разговор шёпотом на тему «зачем тебе учиться, красавица, выходи за меня замуж, я с юга, поехали со мной, у нас там фруктов море и просто море».
Я слушала и благоразумно молчала. Потому что увидела в темноте на потолке в районе Жениной полки полные горя и разочарования во мне глаза моего седого ангела. Потом я и вовсе закрыла глаза и сделала вид, что уже сплю, потому не отвечаю. Поднимать шум мой воздыхатель, человек военный, не имел права, поэтому вскоре ушёл к себе.
А на Женьку я тогда сильно обиделась. Это ж надо – спит себе, когда к его почти жене мужик пристаёт. Но обижалась я ровно минуту. Ну, может, полторы. Потому что скоро монотонный стук колёс и ритмичное покачивание унесли меня в царство Морфея.
И я уже видела сон, в котором я кружусь почему-то на набережной на каблуках и в белом платье, и колечко на моей правой руке горит на золотом южном солнце …
Мы с любимым спали, а поезд нёс нас к новой жизни.
Но это – совсем другая история.