Линде повезло, если можно так сказать, родители ушли из жизни до того, как была получена вакцина Мафусаила и оставили ей небольшой домик, который она переделала под гостиницу. Линда была поздним и единственным ребёнком в семье. Бизнес обеспечивал скромный доход, но достаточный для безбедного существования. В юности она была влюблена в одного мальчика. Молодые люди весело проводили время в ночных клубах, случайно не став наркоманами. Питер был красивый, умный, здоровый парень. Его взяли служить в элитные войска, и убили на Ближнем Востоке. На этом счастливая жизнь Линды закончилась.
И теперь ей было страшно признаться, с появлением этого русского, с ней что-то произошло. Спустившись к себе, она открыла шкаф, погладила рукой национальный костюм и уже сомневалась, что продаст журналистам частичку личного счастья. Даже вакцина долгожительства не гарантировала будущего процветания, а своё настоящее она знала и этого достаточно. Линде было восемь лет, когда состоялся суд над «русскими хакерами». Мама сказала:
- Бедные русские парни, вечно попадают в переделки.
- Кто их сюда звал.
- Согласись, нигде их не любят.
- За что мы их должны любить?
- А за что русские должны любить нас?
После таких слов отец удивлённо посмотрел на мать и покачал головой:
- Действительно, за что?
И родители замолчали.
Линда закрыла шкаф, приложила руки к пылающим щекам и поняла, что влюбилась: «Боже мой, боже мой, что же теперь будет?». Долго скрывать ночные похождения не удастся. Как там говорят у русских: шила в мешке не утаишь.
Иван был чем-то похож на Питера: крепкий торс и умный взгляд. Ни дать ни взять немного постаревший Питер. К ней сватались много раз, но она отказывалась выходить замуж. Все эти разжиревшие женихи вызывали чувство непреодолимого отвращения. По городу поползли сплетни, и случилась напасть иного рода, стали приходить особы женского пола. Линда терпеливо выдержала и эту волну. Мать как-то упоминала, что её бабушка была наполовину русской. Значит и она носит в себе какую-то частичку славянской крови. Вести подсчёт Линде не хотелось. Пришла в голову мысль, может быть, вакцина долгожительства действует на русских как-то иначе.
Внешний вид Тимура произвёл на Ивана удручающее впечатление. Но прежде, чем предпринять какие-либо шаги по его освобождению, необходимо было встретиться. Казимов вяло ответил на рукопожатие и смотрел куда-то в сторону. Он не знал, что протянутая рука теперь не просто обычное приветствие, а знак особого доверия. Со времени обретения вакцины долгожительства общество проявило гуманность и всем пожизненно заключённым были сделаны послабления. Один час в день разрешалось смотреть телевизор, книги, газеты и журналы получали в неограниченных количествах. Никто не задумывался, что светские новости и биржевые котировки мало интересовали таких людей. К чему им было знать, что стоимость квадратного метра на обратной стороне Луны поднялась до самой высокой отметки за последние пять лет. Ажиотажный спрос вызывает беспокойство у правительства штатов. Теневая экономика в буквальном смысле стремится уйти в лунную тень. Контролировать нечистых на руку бизнесменов становиться всё труднее. Ревизионная полиция погрязла в коррупционных схемах. Всякий раз посылать с Земли нового агента дорогое удовольствие, а работающие на постоянной основе не могут устоять перед соблазном быстрого обогащения. Как результат, лунная программа приносит одни убытки, которые удавалось списывать, перекрывая старыми сбережениями из пенсионного фонда. Долгожительство позволило свернуть многие социальные программы, и сэкономленные средства потратили на другие статьи расходов, в том числе и на списание долгов по неудавшимся проектам. Разве всю эту чушь станут читать люди обречённые провести за решёткой не остаток своих дней, а многие десятилетия.
Иван понимал, что вывести из глубокой депрессии Тимура сможет только большая и жизненно важная цель:
- Ты слышал такое выражение «эффект Иванова-Казимова».
Тимур перевёл взгляд на друга, но промолчал. Иван продолжал:
- Вчера познакомился с одним типом по фамилии Троцкий. Этот термин принадлежит ему. Изучив наше дело, он придумал, что для обоснования любого абсурдного обвинения достаточно делать ссылку на термин «эффект Иванова-Казимова». Вот так.
- И это работает?
- Ещё как работает. Он сделал на этом целое состояние. Любое использование данного термина стоит денег.
- Ничего не понимаю. Доказать невиновность становится невозможно.
- Совершенно верно. Мы не только стали жертвами, а ещё и поспособствовали тому, чтобы страдали другие.
- Но мы же не знали. Нас использовали.
- Сегодня Троцкий назначил мне встречу. Я должен подписать с ним мировое соглашение.
- Я надеюсь, ты не сделаешь это? Не станешь способствовать произволу.
- Тимур, чем я могу тебе помочь?
- Ты не ответил на мой вопрос?
- Поверь, мне нелегко сделать это, но я должен подписать хотя бы временное соглашение. Нужны деньги и свобода передвижения, чтобы вытащить тебя отсюда. Троцкий пользуется большим авторитетом и это гарантия моей неприкосновенности.
- Подписывая соглашение, ты признаешь нашу вину.
- Тимур, теперь это уже не имеет никакого значения.
- А наше честное имя?
- Наше честное имя у нас отняли. Я понимаю. Ты считаешь, что даже временно нельзя быть подлецом, но это ради твоего освобождения. Подскажи другой вариант.
- Если тебя спросят, почему временное соглашение?
- Отвечу, что не готов подписать долгосрочное, потому что проценты могут меня не устроить.
- Пожалуй ты прав. Это аргумент. Другого выхода нет.
- В этом и заключается принцип работы системы.
- Ты же сам говорил, что никакой системы нет.
- Системы нет, поэтому выход всегда один.
- Действовать так, как тебе выгодно.
- Совершенно верно. Их принцип заключается в полной беспринципности. Мутить воду по всем направлениям одновременно, а тот, кто поймает самую крупную рыбу, тот и молодец.
- Пока весь мир ломает голову, вычисляя принцип работы системы, которой нет. Ловко.
- Не хочу тебя обманывать, мой друг, но и у меня ещё нет плана по твоему спасению.
Время свидания истекло, Иван протянул Тимуру руку. В глазах узника появился свет:
- Не знаю, что будет дальше, но спасибо тебе.
- Всё будет хорошо. До встречи.
Казимов кивнул и скрылся за массивной дверью.
Выйдя за территорию зоны, Иван погладил нывшее плечо, на душе было скверно.