Нет, пожалуй, ничего веселее русской свадьбы. Даже пожелания молодоженам родичи и гости всегда дают с юмором, не ведая, что тем самым могут накликать судьбу, под стать шутке, на жениха и невесту, когда после венчания начнутся у них обычные житейские будни. И хорошо, если забудет молодой супруг озорной наказ, без которого не обходится, пожалуй, ни одно бракосочетание: «Бей жену – молотом, станет жена – золотом!». А если нет? До счастья ли, когда после фаты прическу станут украшать бинты, пропитанные кровью…
В один праздничный день, когда все поздравляли защитников Отечества, в разных селах пригорода Бийска случились домашние разборки, после которых жёны и мужья стали истицами и ответчиками. А все потому, что затянувшееся допоздна, с неумеренным употреблением спиртных напитков, праздничное застолье обернулось пьяным дракой, в ходе которой пострадали представительницы слабого пола.
На уголовных процессах, когда давалась правовая оценка действий дебоширов, их «вторые половинки» с поджившими ссадинами и сошедшими синяками, уже не помнили зла. Все простили своим любимым. Просили не наказывать строго. Что и было учтено в решении суда, оказавшегося, в который уже по счету, раз воспитателем непримиримых прежде парочек.
Правда, бывает и так, что прощать уже просто некому. Лишь родственники со скорбными лицами, а то и в траурных черных косынках взирают на скамью подсудимых, занятую виновником сначала их семейного счастья, а затем и непоправимой беды.
По воле случая, именно в том поселке, откуда 23 февраля пришлось вывозить «Скорой помощи» в больницу жертву бытового насилия, произошло преступление, завершившиеся рейсом автомобиля уже до морга. Причем, погибшим оказался бывший хозяин частного подворья.
Они свадьбу не праздновали – вдовец Леонид Хлыстунов вышедший на заслуженный отдых и разведенка Мария Шмелёва которой устраивала одна его пенсия на их обоих . Просто сошлись, как принято говорить, в гражданском браке. И могли бы долго еще быть опорой друг другу, если бы не пристрастие к алкоголю и желания добиться после застолья собственной правоты по любому поводу.
И тут, как правило, верх брал самый пьяный, начинавший первым распускать руки. Только если для Леонида поводы пропустить рюмку-другую отыскивались за пределами их семейного очага, среди многочисленных друзей-приятелей, то Мария бралась за бутылку дома, стремясь утопить на её донышке свою обиду.
А вот потом начинались и побоища. В одном из них, однажды, едва не пострадал ребенок, пришедший с матерью в гости к «дяде Лёне» и «тёте Маше». Настолько рьяно, после того, как приветили родственников за накрытым столом, те колотили друг друга, что во все стороны летели посуда со стола и клочки волос дерущихся.
Финал же непутевого сожительства наступил тогда, когда Леонид с Марии были в доме одни. И верить пришлось уцелевшей стороне, чьи показания были дополнены результатами криминалистических экспертиз.
Хлыстунов, как обычно, выпивал с друзьями. Мария, понимая это по тому, что обедать ей пришлось в одиночку, сама раскупорила для себя поллитровку. Так что к вечеру, когда Леонид шаткой походкой поднялся на крыльцо, в горнице его поджидала сильно пьяная Мария. Ссориться они начали одновременно.
И тут больше везло женщине. Она первой схватилась за нож, которым слега порезала сожителя. После того, как на травмированную ногу наложили повязку, все началось в том же ключе. И опять сожительнице удалось подмять под себя гражданского супруга. Только рассудок, затуманенный винными парами, не остановил ее, когда руки сошлись на горле жертвы.
Опомнилась злоумышленница лишь тогда, когда Леонид Хлыстунов перестал подавать признаки жизни.
В итоге действия обвиняемой были квалифицированы как убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны. За это суд назначил Марии Шмелёвой наказание в виде одного года трех месяцев лишения свободы с отбыванием этого срока в колонии-поселении. А еще с нее были взысканы в доход федерального бюджета процессуальные издержки в сумме 2058 рублей.
По приговору суда, почти в три раза больше вынужден был заплатить механизатор одного из крестьянских хозяйств пригорода Бийска Сергей Панарин. Деньги из общего бюджета его и супруги Елизаветы пошли в качестве возмещения расходов, которые понесло лечебное учреждение, спасая жизнь пациента, ранее своим противоправным поведением омрачившего семейное счастье осужденного.
В семье Панариных, судя по тому, как развивались события в этой истории, тоже не привыкли на словах решать возникающие разногласия и проблемы. И такая привычка – как что, распускать руки, обернулась кровопролитием.
Осенней порой, как известно, земледельцы трудятся сутками, стараясь быстрее убрать в закрома выращенный урожай. Но в тот вечер Сергей освободился от дел и получил возможность отдохнуть не на полевом стане, а у себя дома. Приехал в ожидании горячего ужина и встречи с женой. Однако, той на месте, не оказалось. Более того, печь была не топленой, явно, с утра. И это заставило обеспокоенного супруга отправиться на розыски жены.
Пройдя по родственникам, которым могла понадобиться Елизаветина помощь, он её не нашел. И тогда в душе Сергея поднялась волна ревности. Все сильнее обуревая его после очередного рассказа, встретившихся по дороге, односельчан, видевших, будто бы, его жену в компании с общим знакомым Игорем Павлиновым.
В его доме светились плотно зашторенные окна, за которыми мелькали расплывчатые силуэты обитателей. Но дверь была плотно закрыта изнутри на засов. И когда визитер потребовал впустить его для встречи с женой, в ответ прозвучали слова матери хозяина жилища Анфисы Львовны о том, что никого из посторонних у них нет. Все ложатся спать. И шёл бы Панарин тоже к себе по добру, как говорится, по здорову.
Голос пожилой женщины почти убедил Сергея в его неправоте. Он уже действительно хотел уходить, когда соседка заметила через ограду: – Не верь! Там твоя Елизавета. Я еще днем видела, как они вместе пьянствовали!
И тут уже ничто не могло остановить ревнивца. Он, еще яростнее прежнего, принялся колотить в дверь, требуя немедленно отворить её. В противном случае грозился зарезать всех, кто там находится. Хотя и ножа-то при нем не было. Да слово не воробей, вылетит, не поймаешь. И резать человека ему точно довелось.
Старушка, испуганная угрозами, не выдержала и сняла с упоров крепкий деревянный засов, впуская в дом ревнивца. В горнице, действительно, никого не было. В спальне у расправляемой кровати с одеялом в руках стоял Игорь Павлинов, словно с укоризной поглядывая на того, кто нагрянул к нему с необоснованными подозрениями.
Но тут не выдержала создавшегося психологического напряжения сама виновница переполоха. Елизавета, прятавшаяся в укромном месте, которое в тот момент уже осталось за спиной Сергея, вдруг выскочила оттуда и бросилась из дома наутёк, быстро растворившись в сгустившейся ночной темноте.
И тут уже обманутый супруг дошел до «белого каления». Не желая больше слушать лжи из уст соперника, он схватил со стола кухонный нож и бросился с ним на Игоря. Тот попытался защититься одеялом, все еще остававшимся в его руках, но не смог. Удар ножа пришелся в живот.
Из раны брызнула кровь. Добавив смелости уже матери раненого Павлинова. Анфиса Львовна, сжимавшая деревянный засов от двери в надежде скорее закрыться, выпроводив гостя, увидев у сына кровоточащую рану, набросилась со своим оружием на злоумышленника. Выбила у него нож и так принялась отделывать Сергея тяжелой палкой, что тот бросился бежать. В ту же самую сторону, куда ранее умчалась его неверная жена.
Закрывшись, пенсионерка по телефону вызвала «Скорую помощь» и сняла засов с дверей уже только перед появлением на крыльце людей в белых халатах. Медикам удалось спасти раненого, получившего проникающее колото-резаное ранение с повреждением внутренних органов. И это сказалось на участи ревнивца. На заседании суда выздоровевший Игорь Павлинов заявил, что не настаивает на строгом наказании своего обидчика.
В качестве смягчающих вину обстоятельств были признаны положительные характеристики, выданные Сергею Панарину в работы и по месту жительства. Получил он три года лишения свободы условно. Да еще был обязан по приговору суда оплатить лечение своей жертвы. Деньгами из семейного бюджета, как часто бывает, значительно уменьшившегося по причине не сдержанности в отношениях между супругами, когда приходится дорого платить за проявленное насилие.