Посольство, если кто не в курсе, это большой и сложный хозяйственный механизм, в котором каждый винтик должен знать своё место и любая веревочка пригодится. Посольство СССР исторически являлось наследницей Посольства России в Османской империи (в Стамбуле) - сейчас в его зданиях находится наше Генконсульство, о котором тоже как нибудь расскажу. С провозглашением Турецкой Республики столицей стала Анкара, туда же перебралось и посольство.
Всякий, переезжавший на другое место жительства, знает, какой это сложный процесс и сколько вещей при этом ломается, теряется и просто забывается. Некоторые предметы, выехав из пункта А, в пункт Б не добираются, бесследно исчезнув по дороге.
Вот, примеру казачья сотня, охранявшая царское посольство, в Анкару ехать отказалась и предпочла горький хлеб чужбины службе на большевиков. А оружие просто попрятала, где могла, не заботясь о последствиях. И 60 лет спустя мой приятель Володя Щекин, в ту пору вице-консул, хвастался мне прекрасно сохранившимся палашом, случайно обнаруженным им после долгих поисков в дымоходе одного из каминов. Говорили знающие люди, что при переезде, оставшиеся лишними винтовки и пулеметы, были зарыты где то на территории, но по прошествии стольких лет вряд ли от них что то осталось.
Но кое что все таки в Анкару доехало и я как завпротоколом посольства долго ещё равнодушно проходил мимо хрустальных вазочек, старинных фарфоровых статуэток и прочей буржуазной дряни, доставшейся молодой Советской республике в наследство от прогнившего самодержавия.
Среди этих артефактов запомнилась прекрасная картина Айвазовского довольно таки большого размера, украшавшая зал для приемов. Сюжет, помнится, традиционный для этого мастера кисти: море, волны, игра света и тени... не помню, был ли там изображён корабль, во всяком случае, не на первом плане, иначе я бы его запомнил.
Были там и другие картины русских художников, и в большом количестве, но имена художников мало что говорили мне в ту пору: какие то Ге, Куинджи, ещё черт его знает кто... ни баталистов, ни одного куртуазного сюжетца, одни пейзажи - скука, одним словом! Но это было, так сказать, искусство для широкой публики, а самое интересное было выставлено в резиденции посла.
Наиболее ценные артефакты культуры и быта прошлого содержались в резиденции посла. Сейчас жалею, что не поинтересовался, что вообще имелось на балансе Посольства. Как завпротоколом, я номинально был начальником завхоза и мог не только потребовать ключи от закромов Родины, но и сравнить наличие с тем, что имелось в книгах инвентаризации. Тогда мне такая мысль не приходила в голову и, возможно, хорошо, что не приходила: меньше знаешь - лучше спишь.
С меня вполне хватало моих непосредственных обязанностей, а любопытство не по уму в дипломатической среде не приветствуется. Так что, заходя в резиденцию, я равнодушно проходил мимо старых ковров на стенах и мейсенского фарфора: известно, что мы, советские люди, больше всего ценим Духовные Ценности, а весь этот устарелый хлам - это на любителя. Однако даже меня заставляли замереть в восхищении огромные блюда литого серебра, украшенные изощренным узором, такие же тарелки, бокалы, салатники и соусники и прочее, им же несть числа, а над всей этой роскошью царили и парили ангелы эпохи барокко, украшавшие многоярусную подставку для фруктов, и протягивали эти ангелы жаждущим гроздья винограда из серебра высшей пробы... по балансу это проходило как « Сервиз столовый на 24 персоны, серебряный, старинный», думаю, не позднее начала 17-го века. И общим весом под центнер... В обиходе между собой мы называли его Румянцевский сервиз, невольно добавляя каждый раз: »Вот жили же люди!..» Впрочем, с таким же успехом его можно было называть Потемкинским - давно это было, не упомнишь, кому и когда принадлежали эти шедевры. Главное, сейчас это все наше и принадлежит посольству.
Правда, заехал к нам однажды ненароком директор Эрмитажа Пиотровский, но не ныне возглавляющий это культурное заведение, а его покойный батюшка, тогда ещё живой. Так он только что не плакал, умоляя посла отдать это Эрмитажу. «Вы не понимаете, это бесценная вещь, уникальная работа фламандских мастеров (далее слышались имена с преобладанием ван, дер... и ещё чего то такого же басурманского)! А какая комплектация! А какая сохранность!»
Только плохо он нашего Василия Фёдоровича знал! Он то как раз знал цену всему, а чувство жалости ему, проработавшему помощником у наркома иностранных дел, бывшего генпрокурора-палача Вышинского, было чуждо. Так и отбыл Пиотровский не солоно хлебавши в свой город на Неве, проклиная злую судьбу и весь МИД СССР в придачу,
Однако простому научному сотруднику Института культуры стран Востока повезло больше.
Приехала к нам раз представительная делегация музейных работников из Москвы, уровень вполне достойный: директор музеев Кремля (женщина), директор Мавзолея Ленина (опять женщина), директор ГМИИ им. Пушкина Антонова (снова женщина), ещё какие то женщины вполне музейной внешности и уже упомянутый научный сотрудник - мужчина (с натяжкой). Турецкая сторона их принимала очень хорошо, с местными музейщиками они сразу спелись на почве профессиональных интересов. Я им посоветовал возложить венок с соответствующей надписью в Аныт Кабире и даже оплатил его. Директор Мавзолея Ататюрка так этому расчувствовался, что венок мы возлагали не к надгробию как обычно, а глубоко под землёй, где собственно Ататюрк и погребён. Никто из наших посольских там до меня не был, да и после тоже, полагаю. А я побывал, отметился, приятно. Я вообще к Ататюрку хорошо отношусь.
Приходит пора музейщикам возвращаться, посол их пригласил, кофе потчует, конфетами угощает, о впечатлениях расспрашивает. Показал им свои ковры, была там пара персидских на тему сотворения мира и изгнания из рая, красивых, почти как новых, хотя на самом деле очень старых. Даже научный сотрудник одобрил и вежливо похвалил.
Настала пора им откланяться, я пошёл их провожать, чтобы не заблудились и тут на выходе, уже на улице пал научный сотрудник ликом прямо на старый коврик, с незапамятных пор валявшийся у входа в посольство, чтобы ноги о него вытирать, а не тащить грязь в совучреждение.
Я сначала испугался, мало ли, плохо человеку стало. Потом вижу, на четвереньки встал и лицом в коврик этот грязный уткнулся, только что не целует. Оказалось, что коврик этот тысячелетний бесценный уникальный и нигде больше таких нет. Ни в музеях нет, ни в частных коллекциях. Ну мы сразу с улицы его забрали, конечно, посол приказал отдать его в химчистку и у себя на стенке повесил. Потом многим показывал и историю его обретения рассказывал. Гости слушали и восхищённо цокали языком. А по мне так те, персидские, что про сотворение мира, интереснее и уж точно красивше.