Никогда не знаешь, где увидишь знакомый силуэт, пляшущий в огне.
Как бы глупо это не звучало, но именно в этот момент в моей голове возник лиловый пушистый малыш неизвестного происхождения. И я мысленно простонала, сдерживая смех. Наверное, даже в новой жизни будет невозможно забыть этот возглас… «Я родился!».
Собственно, едва моё маленькое тело покинуло утробу матери, его почти сразу начало разбирать смехом. Это вызвало на лицах присутствующих полное недоумение. У одной явно читалось на лбу: « Нормальные дети орать должны и плакать, а не ржать, как кони!». Но удержать смех сил не было.
Я родился! Точнее родилась. Снова. В новом и неизведанном (пока) мире. От него немного пахло средневековьем, прокисшим молоком, капустой. Но присутствовало что-то ещё, неуловимое носу, только нутром. Так как пока голову я держать не могу, то о попытках что-то исследовать не было и речи. Зато была отличная возможность обдумать всё произошедшее. Особенно меня волновало последнее.
Темнота, что окружала меня как бесконечное полотно, где не было никого, но при этом чувствовалось присутствие огромного числа различных сущностей. Всё бездействовало, но при этом неуловимо двигалось. А я в какой-то момент превратилась в одно сплошное воспоминание. Жизни и события запестрели, как калейдоскоп. Вот тут юноша с орочьми клыками кидает копьё. Тут девушка в северном наряде оплакивает умершего воина. Маленький котенок мантикоры играет у дороги. Эльфийский охотник натягивает лук. Девушка обнимает юношу как в последний раз, пряча горькие слезы. Одинокий пастух с верной собакой идет по горам. Девушка протягивает подростку лук с синими стрелами, и тот прижимает его к себе слабой рукой. Маленькая девочка, бегущая с братом по скалам. Юноша, бегущий по темному лесу. А потом я увидела себя такой, какой была в своей последней жизни.
В этот момент осознание пришло ко мне. Я прожила не одну жизнь, и всегда рядом был кто-то дорогой мне. Но в этот раз мы не встретились, как и в прошлый. Где же он сейчас, в каких мирах… «Нет!» — Прозвучало где-то в бесконечности пространства, а может даже и во мне. Голос этой мысли, пронзившей пустоту, был настолько знаком и близок всему моему существу, что всё остальное перестало волновать меня. Он был рядом.
Теперь я видела другие жизни. Эльф стоит спиной к спине с юным орком против вооруженного войска. Вот тут Воин умирает на руках любимой, стирая непослушной рукой слезы с её круглого лица. Взрослая мантикора присматривает за своими котятами, прячась от мага. Юная эльфийская дева принимает от охотника дивный белый цветок. Брат провожает сестру в дальний путь через пески. Собака скачет по горам за своим человеком. Юноша, глотая слёзы, натягивает лук дрожащей рукой и пускает стрелу в охваченную огнем фигуру. Брат укрывает свою сестру своим одеялом, чтобы согреть зимней порой. А потом как от третьего лица я увидела юношу, бегущего по лесу, и себя. Тот самый момент, когда машина вылетает из-за поворота, её заносит, и она сбивает женскую фигурку, словно кеглю в боулинге.
А потом свет, запахи, крики, охи, шум жизни. Я так отвыкла от всего этого в том пространстве, что испугалась. Но потом моё подсознание выхватило увиденный мной когда-то мультик, и страх сразу же прошел, сменившись неудержимым весельем. Шлепки по попе я не забуду никогда.
Свое отличие от других я поняла сразу. Иначе стали бы так все охать и причитать в день моего появления? Мать так вообще упала в обморок, когда увидела мою улыбающуюся мордашку. Однако дальше всё как в тумане: еда, отрыжка, сон, еда, смена пелёнок, из которых я благополучно выбиралась, как бы сильно меня не связывали, и так по кругу.
Меня нестерпимо тянуло на изучение мира вокруг, но за прошедшие три месяца из дома меня почти не выносили. Однако в какой-то местный праздник, мама взяла меня в свои теплые руки, укутав в тёплый плед, вынесла на улицу. Радости не было предела. И первое, что я увидела это, конечно, был снег, он белыми огромными хлопьями падал с тёмного неба. Уличные фонари горели естественным светом, а вдоль дороги тянулся ряд из разноцветных огоньков, висящих в воздухе.
Я так извертелась, что в какой-то момент лицо мамы начало выражать какую-то скорбь. На нем словно читалось «Зачем я её взяла с собой, лучше бы дома посидели!». Но мы всё продолжали идти вперед. Народа вокруг становилось всё больше. У каких-то людей были большие остроконечные уши, наверное, это были эльфы, какие-то были по пояс маме, гномы, кто-то был с шевелюрой из зелёных листочков и корой вместо кожи.
Больше всего меня поразило то, что мы увидели в самом конце пути. Это было огромное дерево всё в ослепительных огнях, кружащихся вкруг него. Люди и другие существа сновали на площади перед Древом, бегали мальчишки с какими-то лотками, играли музыканты, кто-то пел, пахло корицей.
— Смотри, Сирин, это Древо жизни.— Неожиданно обратилась ко мне мама, повернув меня к кроне. Она было немного странной. Несмотря на зиму, половина пестрела свежими зелёными листочками, а вторая была пуста, как собственно ей и положено быть зимой. — В давние времена его посадили Ристрих, Забирающая Жизни, и Атрах, Дарующий Жизни. Поэтому часть его жива, а половина мертва. Это настоящее чудо.— На лице у неё заиграла улыбка, а глаза наполнились безграничной теплотой.
В этот день и ночь я познакомилась с религией этого мира и главным её атрибутом, а так же некоторыми её представителями. Той же ночью ко мне пришли двое. Маэрит, Плетущая Узоры и Атрах, Дарующий Жизни. Они коснулись моего лба и улыбнулись.
— Тебя ждет удивительная судьба, Сирин, из рода Катри. Трудности будут, но только до того момента, пока ты не примешь то, что потеряла. — Пропела Маэрит, улыбаясь. Атрах, стоял сзади и не сводил с меня взгляда.
—Тебя ждут препятствия и потери, — неторопливо сказал он. — Но в тебе есть сила преодолеть это. Будь сильной, Сирин из рода Катри, как твой отец. Однажды, ты его встретишь.
— Всему своё время, — проговорила Маэрит, поглаживая меня по волосам. — Засыпай, утром начнется твоя новая жизнь. — Плетущая Узоры поцеловала меня в лоб, а дальше как в тумане.
Осознала себя я где-то к трем годам. Вернее сказать вспомнила. Теперь я поняла, почему дети до определенного момента ведут себя немного иначе, это потом к трем годам у них появляется личность, желания, осознанность.
Я стояла у пыльного зеркала и рассматривала свою круглую мордашку, по-детски наивную. У меня были абсолютно белые волосы, серые, как лёд глаза, чуть заостренные ушки, а в довершении незабываемого образа были ярко рыжие пряди у висков. Они выглядели как два пёрышка. Наверное, поэтому мама и назвала меня Сирин. Девушка – птица. На всякий случай я решила поискать по телу ещё метки, вдруг у меня где-то есть и перья. Собственно за этим занятием меня и застала мама.
Это была высокая, чуть пухлая женщина с добрыми глазами солнечного отлива и рыжими волосами. Она вытерла руки об фартук и, смеясь, подняла меня на руки.
— Что ты делаешь, Сирин?
— Ищу пёрышки! — Честно призналась я, касаясь рыжих прядок. Мама засмеялась и, подняв меня над головой к потолку, сказала:
— Моя ты птичка! Но у тебя только два перышка и ты их уже нашла. Не расстраивайся, хочешь, мы найдем во дворе красивых перьев и вплетем тебе в волосы? — И я естественно согласилась.
О том, что у меня есть магия стало понятно всем и сразу на пятый мой день рождения. Когда я нарядная и красивая шла к бабуле с огромным пирогом. От него безумно вкусно пахло яблоками, корицей и свежей сдобой. Идти было недалеко, всего три дома вниз по дороге, поэтому мама доверилась мне и моим словам, что я точно справлюсь и не вляпаюсь ни в какие дела. Нда.
На первом же повороте я споткнулась, но свою ношу удержала. Я же уже взрослая, целых пять лет! На втором защитила пирог от уличного пса. А вот с третьим не сложилось. Путь мне преградили парни лет по четырнадцать. Одежда на них была довольно грязной, а на лицах явно читался нездоровый интерес к моей поклаже.
— Отдай пирог и иди дальше. — Сказал один ломающимся голосом.
— Мы не причиним тебе вреда, малышка полукровка. — Усмехнулся второй. Но вот это они зря. Ох я и разозлилась, кровь забурлила по венам.
— Пошли прочь, гадкие мальчишки! — Закричала я во весь голосок, а он у меня был не тихий, звонкий. Вот только в этот раз что-то пошло не так, начали биться стекла в окнах, заорали коты и загавкали собаки. Парни же упали на колени и накрыли руками головы. Один правда убежал сверкая пятками, крича что-то про смесков и черную магию.
Бабуля мне, конечно, потом пояснила, что это никакая не черная магия, а вполне обыкновенная. Просто злить магов не стоит, даже если они очень маленькие. Собственно, в этом мире их не сжигали, а обучали и привечали. Были, конечно, когда-то тёмные времена, когда ведьм сжигали на кострах, но по одной легенде всю инквизицию убрали.
Бабуля Эдит рассказала мне её. В давние времена жила одна знахарка, травница, у неё была ученица. Жили они вместе, лечили больных и всячески помогали деревне, рядом с которой проживали. Всё бы ничего, но травница, отжив своё, покинула мир, и ученица осталась одна. Она продолжала дело своей приёмной матери. В деревне жил мальчик больной телом, и юная дева часто помогала ему справиться с недугом. Так они сдружились. Его мать была не очень рада их общению, но ничего поделать не могла, ведь без лекарств травницы, её единственный сын мог умереть.
Однажды в деревню пришел инквизитор и, увидев на базаре травницу, решил её сделать своей. Однако та была молодой и гордой и отказала ему. За что тот послал её на костер, предварительно надругавшись в темнице.
Когда девушка горела на главной площади, её друг пытался пробраться к ней, но мать заперла его в доме. Тогда он, взяв руки лук и стрелы, выломал окно, он был слаб, но что-то заставило его мчаться вперед, приложив все силы. Когда юноша увидел свою подругу в огне, сердце пропустило удар. Словно во сне он натянул лук, что она подарила, и отправил в полёт стрелу с синим оперением. На площади взревел ураган, инквизитор погиб на месте, его придавила какая-то балка. Многие из зевак пострадали, но что-то они поняли.
Позже стрелы с синим оперением стали символом защитников магов. Волна сорванных сжиганий ведьм прокатилась по всем уголкам старого мира. Много было спасено, и не мало пролилось крови. Тогда короли издали законы об упразднении системы инквизиторов. А тот юноша стал первым придворным магом. Через него прошло много учеников, чьи имена до сих пор записаны в истории с великими делами.
— С тех пор мило много лет, Магия прочно вошла в наш мир и уже не является чем-то плохим и пугающим. Только такие старики как я помнят то, что скрывается за флагом гильдии Синих перьев. Собственно, даже они уже забыли, с чего началось, и давно сменили род деятельности. — Бабуля тяжело вздохнула и, обняв меня, радостно провозгласила: — Ну, раз ты у нас будущий маг, то пора тебе в школу магии идти!! Чтобы больше не разбрасываться энергией на право и на лево.
Вот так и изменилась моя жизнь в этом мире.