Едва войдя в город, Иван нашёл первую попавшуюся гостиницу и поселился в скромных апартаментах на втором этаже. Принял душ и наскоро перекусив, завалился в кровать. Солнце палило нещадно, но он крепко спал до тех пор, пока кто-то не задёрнул штору. Иван приоткрыл один глаз, перед ним стояла женщина в национальном костюме. Она мило улыбнулась и сказала:
- Простите, что потревожила. Меня зовут Линда, я хозяйка этого заведения. Принесла вам герань, она хорошо очищает воздух и действует успокаивающе. Разрешите оставить?
Иван ещё не совсем проснулся, и вяло пролепетал:
- Да, конечно.
- Сегодня ежегодный фестиваль, мой наряд по этому случаю, - объяснила женщина, - В нашем городе соблюдают традиции.
Постояльцу не было дела до традиций чужого города, и почти смежив веки, он продолжал отстранённо изучать возникшее видение.
Чтобы поставить горшок на тумбочку, совсем не обязательно стоять близко к кровати, но Линда придвинулась максимально, грациозно склонилась и обдала его ароматом сирени. Национальный костюм добавлял хозяйке пышности форм и некой фривольности. Кажется, это был наряд прибалтийских немцев. Ивану кружил голову прерванный сон, и аромат духов который смешался с запахом герани. Что это? Сон! Он резко сел на кровати, Линда оказалась между его коленей и совсем не спешила уходить. Выдержав небольшую паузу, она запустила руки в его волосы. Иван ждал этого сигнала и действовал решительно. Они не заметили, как пластиковый горшок с алыми соцветиями упал с тумбочки и закатился в угол. Всё качалось - солнце, сон, стены…
Осторожно прикрыв за собой дверь, Линда ушла только под утро. Немного постояла в коридоре, с улыбкой вспоминая ночь безумной страсти. Такое случилось с ней впервые. Как она ни старалась вывернуться, этот русский ни разу не позволил ей оказаться сверху. Одновременно ощущая лёгкость и ломоту во всём теле, как после родов, хозяйка гостиницы осторожно спустилась по лестнице. Надев на лицо маску деловой женщины, приказала дежурной:
- Когда русский проснётся, уберись в его номере и поменяй постель.
Ушла к себе. Сняла национальный костюм и повесила в шкаф. Усталая, но довольная легла спать, тело ещё горело, и постель не казалась такой холодной. Проснулась в прекрасном расположении духа. Остаток дня маялась воспоминаниями, непривычная истома ломила низ живота. Не в силах перебороть себя, решила лично отнести ужин гостю. На стук никто не ответил, Линда заволновалась и стремительно ворвалась в номер. Иван в это время вышел из душа, к разочарованию хозяйки он был в джинсах. Она качнулась в его сторону и перевела взгляд на постель. Кровать была аккуратно заправлена. Изменившимся голосом, с трудом выдавила из себя:
- Ваш ужин, сэр.
- Спасибо.
Ещё на что-то надеясь, не сводя с него влюблённых глаз сказала:
- Могу ли я быть ещё чем-то вам полезна?
- Нет, спасибо.
Хозяйка ушла, а Иван никак не мог понять, всё, что произошло минувшей ночью, было наяву или только приснилось. Перед глазами уже ничего не качалось, не порхали мотыльки и солнечные зайчики, а эта женщина была удивительно знакома.
Спустившись вниз, Линда швырнула поднос горничной и вернулась к себе. Там она открыла шкаф и ехидно усмехнулась:
- Этот национальный костюм сделает меня знаменитой и богатой. Там наверняка остались следы.
И всё же ей было досадно, что этот русский не повалил её на кровать. Что это? Она не понимала себя, злилась и не находила места. Несколько раз открывала и закрывала шкаф. Снимала костюм и, сминая ткань, прикладывала к себе, хотелось вспомнить запах мужского тела, но аромат сирени перебивал всё.
Иван чувствовал себя выжатым, как лимон, но списал усталость на вчерашний марш-бросок от зоны до города путь не близкий. Попутки он сознательно игнорировал. Шагать по выжженной до красной пыли дороге было в удовольствие - первые километры новой, непривычной, но свободной жизни. Продолжая думать, что любовные утехи с Линдой были частью миража, он включил телевизор и приступил к трапезе. Однако фраза диктора его насторожила: «Суд постановил доводы стороны обвинения считать доказанными на основании эффекта Иванова-Казимова». Из ящика, как и сто лет назад несли пургу. Хотя нет, это был уже не ящик. Иван поперхнулся и уставился на желейную панель испускавшую знакомый с детства мерцающий свет. Вчера одуревший от палящего солнца он необдуманно купил самый простой вариант для приёма телесигнала - коробочку серебристого цвета с кубиком радужного льда. Это был телевизор в агрегатном состоянии внешне похожем на лёд. Оставалось только прикрепить кубик на специальной панели, и содержимое attach-box растекалось по невидимым глазу ячейкам, заполняя всё пространство рамы. Ширина экрана определялась только размерами пластикового основания. Современные телевизоры регистрировались на хозяина, и для удобства были наделены функциями компьютера. В остальное время это был обычный сотовый телефон, выполнявший звуковые поручения владельца. И при необходимости позволял отслеживать все контакты и маршруты передвижения владельца серебристого контейнера наделённого функциями, как бы сказали раньше, бытового прибора. Всё зависело от выбора модели. И сейчас Иван понял, что его attach-box не способен заменить компьютер, а сотовый телефон ему пока без надобности. Когда он размышлял над узким форматом возможностей приобретённого им карманного устройства, в номер постучались. Сердце Ивана ёкнуло, в глубине души он был не прочь увидеть Линду. Что-то необычное уловил он в этой женщине, хотя и не понял ещё что. Упрекнул себя, что слишком расслабился. Мечтатель. Воздух свободы вскружил ему голову. Можно легко наделать опасных ошибок. И мысленно сжал внутри себя невидимую пружину, которую когда-то давно отец называл силой воли. Эту черту характера Илья Иванович считал главной в жизни настоящего мужчины и внушил это сыну. Но в номер вошла не Линда, а коротышка весьма заурядной внешности. Впрочем, теперь любой человек заставлял его напрягаться, и у Ивана зачесалось плечо. Незнакомец осмотрелся. Хозяин не торопился проявлять радушие, но незваного гостя это ничуть не смутило:
- Доброго времени суток. Меня зовут Троцкий! Да, вот такой казус. Лев Давидович Троцкий, - радостно выпалил он.
Иван понимал, что от его реакции зависит многое и спокойно продолжил жевать давно остывший стейк. Обладатель громкого имени надеялся произвести эффект если не разорвавшейся бомбы, то значительно потрясти и ошеломить своим напором этого русского, от которого волею судеб зависел теперь его процветающий бизнес. И он не сдавался:
- Вам это ни о чём не говорит, а когда-то человек с таким именем потряс не только Российскую империю, но и весь мир. Конечно, вы принадлежите другому поколению и покинули Россию слишком давно. Увы, мы не родственники. Я, по счастливому стечению обстоятельств, являюсь его полным тезкой. И горжусь.
Иван знал, о каком человеке идёт речь, но равнодушно уставился на коротышку. Если подобного рода сведения тебя лично не касаются, лучше сделать вид, что ты слышишь о них впервые. Троцкий говорил по-русски с заметным французским акцентом, но довольно сносно, общение на родном языке доставляло Ивану радость, которую так же было необходимо скрывать:
- А что же вас привело ко мне?
- Сейчас объясню. Вы должно быть слышали о таком феномене современной юриспруденции, как эффект Иванова-Казимова?
Иван не стал объяснять, что услышал это выражение впервые несколько минут назад, а продолжал весьма неучтиво заниматься стейком, делая вид, что в данный момент для него это важнее всего на свете. Его старания не прошли даром. Троцкий уже сомневался, стоило ли приходить и раскрывать карты:
- Видите ли, когда-то ваше дело и дело вашего друга привлекли внимание мировой общественности.
«Настолько привлекли внимание, - подумал Иван, - «что мировая общественность и палец о палец не пошевелила, чтобы освободить невиновных». Гость немного успокоился и продолжил:
- Так вот. Я собрал весь возможный материал по вашему делу. Затем напечатал ряд статей в различных журналах, и запустил в сетевую паутину такой термин «эффект Иванова-Казимова». Это был прорыв в юриспруденции. Я понял это уже тогда и не ошибся. Когда открыли вакцину долгожительства, тема стала ещё более актуальна, но уже с другой стороны. Так вот. Я обязан по закону штатов делиться с вами частью прибыли, так как использовал ваше имя и личное дело в коммерческих интересах. Не стоит благодарности. Думаю три процента вас должно устроить вполне. Не так ли?
Иван ничего не понял из сказанного:
- Объясните подробнее.
- Я же говорю. После обретения долголетия, многие наследники отчаялись дождаться своего наследства. Вход пошли самые разные методы. Вплоть до крайних мер. Ну, вы меня понимаете. Были там. Знаете.
Пока Иван понял одно, что никогда не напишет книгу о своём заточении, а собранный материал пригодится ему в повседневной жизни. В общении с такими типами, как Троцкий ему не хватит изворотливости. Истории сидельцев лучший способ морочить голову. Честным и искренним с этими людьми он уже не будет. С него хватит. Между тем незваный гость продолжал:
- Вот уже почти семьдесят лет, как я веду успешный бизнес по оказанию до судебных услуг. Ситуация кардинально изменилась. Теперь я выступаю на стороне обвинения. На «эффект Иванова-Казимова» ссылаются авторитетные юристы. Человечество лениво и не любопытно. Морочить головы не составляет труда. Все уже забыли историю возникновения данного термина. Суды завалены исками, и чтобы разобраться потребовались бы столетия. Используя мой термин любой казус разрешим в два счёта. Я избавил правосудие от головной боли. Чем абсурднее обвинение, тем невозможнее доказать невиновность. Наследники под любым самым нелепым предлогом подают в суд на родителей и те бессильны оправдаться. Что и требовалось доказать!
Когда речь зашла о доходах, Троцкий успокоился окончательно, и теперь ходил по комнате, потирая руки:
- А денежки капают. Всё что заработано до вашего освобождения по праву принадлежит мне, но со вчерашнего дня я, как законопослушный гражданин, обязан делиться.
У Ивана нестерпимо чесалось правое плечо:
- Я признателен вам за хлопоты, но прежде, чем подписать мировое соглашение, мне необходимо подумать.
- Разумеется. Вот моя визитка. Если вас не затруднит, давайте встретимся завтра в «Соборе Парижской Богоматери».
Иван смутился:
- Я не смогу быть завтра в Париже.
Троцкий остался доволен тем, что заставил собеседника проявить удивление. Этот русский не так прост, подумал он, а вслух произнёс:
- Ах, да, вы же не знаете. Собор, вот уже пятьдесят лет, находится здесь. Его перенесли, правда, частично, теперь это самый модный ресторан. Там великолепная кухня. Буду рад вас видеть.
- Всего доброго.
Троцкий протянул руку, но на этот трюк Иван не поддался. Рукопожатные особая каста. Пожал руку, значит, передал часть своих полномочий. С этим господином вступать в подобные отношения весьма неосмотрительно. Кто знает, возможно, за дверью уже стоит наготове репортёр и новость о сенсационной сделке полетит в прямой эфир. На его Родине в таких случаях говорят: без меня меня женили. Он никому не скажет о том, что продолжает хранить в своей памяти многое из того, что принято считать балластом. И давно не ищет смысл в подобных знаниях, потому что они греют душу. Если у кого-то её нет, пусть так, а у него она есть. Но и об этом он никому не скажет.
Когда незнакомец ушёл, Иван погладил плечо. Было понятно, туда вживили чип без его согласия, но те, кто его ставил совсем не дураки. В таких случаях используют юпирит, его получают в лабораториях расположенных вне Земли. Только особые условия позволяют добыть этот самый чистый и дорогой материал. Минерал не случайно носит название планеты Юпитер, именно там он был найден. Такой чип не вызывает аллергии и абсолютно совместим с любым биологическим организмом. Но плечо нестерпимо зудело, мешая сосредоточиться и обдумать визит неожиданного компаньона. Реакция на Собор Парижской Богоматери была избыточно эмоциональна. Он остался недоволен собой. Троцкий умелый провокатор. Надо с ним держать ухо востро.
Линда долго не могла заснуть и, взяв горшок с геранью, отправилась в номер к этому странному русскому, который занимал теперь все её мысли. Осторожно ступая босыми ногами, чтобы не скрипели ступени, она, как вор, пробиралась по собственному дому и ужасно волновалась. Сердце то замирало, то выбивало бешеный ритм. Что это со мной!? Снова и снова задавала она этот вопрос и продолжала идти. Дверь бесшумно распахнулась. Появление женщины в ночной сорочке не удивило Ивана, лунный свет, казалось, струился из копны волос, и каким-то чудесным сиянием ложился на её лицо и покатые плечи. Было очевидно, что это не сон и не видение, а самая настоящая женщина. Она держала в руках очередной горшок герани, и это обстоятельство делало ситуацию невероятно трогательной и чуточку смешной. Иван поднялся и прижал её к себе.