- Тебя вызывают! - в мой захламленный бумагами кабинет ворвался черт низшего ранга, размахивая свеженьким предписанием. Я нехотя оторвался от отчета, бросив на незваного посетителя максимально испепеляющий взгляд. Тот, нисколько не смутившись моего недовольства, продолжал стоять у порога, ехидно ухмыляясь и нетерпеливо перебирая крошечными копытцами.
- Я занят, - буркнул я, потеряв всякий интерес к черту.
- Да ты что-о-о-о, - противным писклявым голоском протянул он, - тебя вызывает ОН. Его Темнейшее Высочество, Утренняя Звезда, Повелитель Преисподней, Величайший...
- Кончай лебезить уже, - я терпеть не мог подобное подобострастное поведение, - иду, - дописав последнюю витиеватую арамейскую букву в отчет, я положил заполненную багровую папку к ее собратьям, скрупулезно перебранным мной этим утром. Радостно подпрыгивающий черт всучил мне бумагу, особенно мерзко хихикнул и с громким хлопком исчез, оставив после себя едкое сизое облачко. Ни секунды не медля, я последовал его примеру.
Невидимый потолок тронного зала, подпираемый казавшимися бесконечными колоннами, прятался в недосягаемой ни для смертных, ни для бессмертных вышине. Потоки раскаленной лавы, обжигая своим огненным дыханием лица просителей, стекали со стен и будто рвом опоясывали невообразимых размеров зал, превращая его в подобие случайного островка в целом озере магмы. Единственный на все помещение предмет - высокий резной трон - преступно пустовал, создавая неприятное ощущение незавершенности идеальной, вылизанной во всем остальном картины. Мое начальство предполагало, что именно так и выглядит в человеческом понимании Ад, и всеми силами старалось привести обстановку в соответствующий убогому людскому воображению порядок.
- А вот и наш любимый демон, - раздался за моей спиной самый обаятельный и чарующий голос во вселенной. Я готов был биться об заклад, что именно этот завораживающий тембр являлся основной составляющей волшебного дара убеждения, который заставил даже ангелов отвернуться от их Создателя. Я прекрасно знал, что как начальство, так и коллеги по работе терпеть меня не могут за излишнюю педантичность и занудство, но под воздействием этого голоса я на несколько секунд действительно поверил, что являюсь всеобщим любимчиком.
- Люцифер, - не задумываясь о своих собственных действиях, я преклонил колено, согнувшись в глубочайшем уважительном поклоне.
- Тедиумион, Властитель Мрачных Дум, мой самый сильный и эффективный союзник, - мед слов лился щедрой рекой, вторя окружающим меня густым и тягучим лавовым потокам, - специально для твоих могучих плеч я приберег задание, которое едва ли осилит кто-то менее искусный, - я с легким недоумением посмотрел на свои весьма неширокие для демона плечи, но, почувствовав легкое прикосновение изящного пальца Люцифера, тут же расправился, выпрямившись во весь рост, лишившись всяческих сомнений по поводу моей исключительной незаменимости.
- Повинуюсь вашей воле, - пафосные и уверенные слова, удивительным образом проигнорировав рациональный участок мозга, сразу ринулись к голосовым связкам.
- Я дьявольски счастлив видеть тебя на моей стороне. Даже не представляю, как бы мы могли справиться без тебя, - обаятельный обольститель Люцифер никогда не сидел на своем собственном троне, за исключением торжественных и невыносимо скучных официальных мероприятий. В остальное же время, разговаривая с просителями, он предпочитал находиться как можно ближе к ним, чутко ловил малейшие изменения в их настроении и ловко подстраивал свои доводы под собеседника, иногда, как по щелчку пальцев, меняя их на совершенно противоположные. Он мог бы просто отдать приказ, и любой из его подчиненных выполнил бы задание беспрекословно, однако Дьявол руководил не только при помощи страха, но и, как ни странно, виртуозно используя любовь. Он умело сочетал оба этих инструмента, находил слова для каждого, непринужденно и бесцеремонно распахивая казавшиеся непробиваемыми двери к сердцу любого живого существа. Его задания не просто хотелось выполнять, они выполнялись так, будто бы от них зависела сама жизнь исполнителя. Даже зная все это, я не мог сопротивляться его нечеловеческой харизме.
- Что мне предстоит сделать? - даже без знания сути задания, в моей душе царила уверенность, что я выполню его во что бы то ни стало.
- Задержать уничтожение ангелами двух городов, - я всмотрелся в прекрасное, слега печальное лицо Люцифера, но не увидел там и тени насмешки. Он действительно верил, что я в одиночку смогу остановить слуг Господних. И эту уверенность, несмотря на отчаянные попытки разума призвать к логике, он передал мне.
- Я подготовлю доспехи, - мое сердце уже пело, готовясь к битве, грозившей стать для меня последней.
- Они тебе не понадобятся, - широкая белоснежная улыбка успокоила мой начавший паниковать разум, - если бы я ожидал битву, то выбрал бы кого-то... менее ценного, - на мгновение ко мне закралась крамольная мысль, что изначально после этой небольшой паузы предложение предполагалось построить несколько иначе, но я тут же отогнал от себя эту унизительную догадку. - Тебе будут нужны архивы по Содому и Гоморре.
- Прекрасные образчики наших городов. Как я понял, Всевышний решил уничтожить их, а мне предстоит задержать исполнение приговора, чтобы мы успели вывести наших людей? - сделал я смелое предположение.
- Не просто уничтожить. Сжечь, если быть точным. И нет, люди нас совершенно не интересуют, хотя ты, пожалуй, единственный во всем Аду, кто подумал о человеческих ресурсах и обученных кадрах, - Люцифер ловко обернул мою слабость - непростительную для демона лояльность к людям - в преимущество, достойное похвалы. - Нас интересует только пара ангелов, которые будут исполнять волю Господню, а также те из людского рода, кому будет суждено спастись из гибнущих городов.
- Боюсь, я не совсем уловил мысль, - стыдливо признался я, - люди нас не интересуют, но в то же время... интересуют?
- Только особенные люди, - по-отечески наставительно произнес Сатана, - но тебе не стоит за это переживать, за эту часть плана будет отвечать твой напарник. Ты же погребешь ангелов в пучине бюрократии.
- Бюрократии? - мне показалось, что я ослышался, - я остановлю воинство Господне при помощи бумаг?
- Разумеется. Составь акты на каждого смертного. Сразу два изничтоженных города, полных грешников. Подготовь отчеты. Главное, делай это на виду у ангелов. А еще лучше, вместе с ними. Надеюсь, Он не пошлет туда никого сообразительного.
- Сделаю все, что в моих силах, - ответил я с горячностью, уже представляя очередную гору макулатуры, которую мне предстояло создать из ниоткуда. Как бы парадоксально это ни звучало, рядом с Люцифером я был в восторге от предстоящей монотонной и утомительной работы, зная, что она принесет радость Утренней Звезде.
- Другого я от тебя и не ожидал, - во время разговора Люцифер непринужденно и незаметно довел меня до горящего ядовитой зеленью портала в мир смертных, - твоим напарником будет Темпта. Удачи, - быстро сказал он и я, не успев даже возразить, обнаружил себя стремительно сближающимся с холмистой поверхностью земель, заселенных потомками Хама.
- Надо же, живой, - этот надменный высокий голос я знал лучше, чем Ветхий Завет. Импульсивная Темпта, как и многие в Аду, недолюбливала меня и не имела привычки скрывать свои чувства, - даже немного жаль, - идеально очерченные алые губы растянулись в неприятной для меня, но по-своему притягательной усмешке. Я, стараясь не растерять остатки попранного падением самолюбия, быстро поднялся с земли обетованной, вытряхнув крупинки последней из забранных в хвост волос.
- Я знаю, что ты меня недолюбливаешь, - я вынужденно попытался установить контакт, необходимый для дальнейшей работы, - но нам еще...
- Да тебя никто не любит, - резко перебила демоница, - так, терпят, - она принципиально не смотрела на меня, зорко вглядываясь в грязные глиняно-каменные стены Содома, приютившегося на берегу неспешного полноводного Иордана. В городе кипела жизнь, у ворот ждали своего досмотра груженые товаром повозки, владельцы которых лениво переговаривались, обсуждая последние новости. Неказистые домишки, не влезшие в Содом, расплескались у подножия города, вкраплениями бедноты окружая один из пяти алмазов земель Ханаана. Совсем рядом с нами, не замечая двух демонов, крутилась босоногая ребятня, находящаяся под строгим присмотром изможденной сухой как жердь женщины, душа которой уже давно покинула бы измученное тело, если бы не ее стальная воля, замешанная на чувстве долга. Острый нос, подчеркнутый впалыми бледными щеками, крутился словно флюгер, отслеживающий направление движения стайки играющих в догонялки детей. Разбросанные повсюду раковины переработанных в пурпурный краситель моллюсков усеивали подходы к городу, щедро одаряя жителей и приезжих непередаваемым ароматом стухшего на палящем летнем солнце мяса иглянок.
- И тем не менее, нам вместе работать, - я предпринял новую попытку воззвать к логике.
- Такому как ты лучше бы не с нами работать, - Темпта решительно двинулась в сторону ворот и будто случайно легким гармоничным движением едва коснулась остроносой головы следящей за детьми женщины. Мозг бедняжки ни секунды не сопротивлялся чужеродным мыслям, изможденное лицо озарилось лучезарной счастливой улыбкой, обнажившей оставшиеся от зубов гнилые пеньки. Не меняя выражения лица, женщина уверенно схватила с земли обломок ракушки и воткнула его на всю длину в собственное горло, будто бы она всю жизнь ждала только этой команды. Яркая алая кровь брызнула фонтаном и водопадом полилась под ноги умирающей, образуя мгновенно впитывающуюся в иссохшую почву широкую лужу. Я инстинктивно дернулся помочь, но тут же замер, зная, что демоница не сводит с меня похожих на спелые вишни внимательных глаз.
- Люди - мусор под нашими ногами, - в ее взгляде было столько ярости, что я уверился: она заметила мой невольный порыв, - недостойные черви, как и им сочувствующие. Ошибка Творца. Недоразумение, подлежащее уничтожению, - казалось, что гнев Темпты можно потрогать руками, настолько незамутненным и чистым он был. Я слегка напрягся, готовый к тому, что демоница во вспышке ярости прыгнет и начнет рвать меня голыми руками. Но гнев на ее лице уже сменился гримасой презрения и отвращения, - поэтому тебе среди нас не место.
Моя импульсивная напарница, не удостоив труп убитой ей женщины даже мимолетным взглядом, устремилась к воротам Содома, где к компании купцов и возниц добавилось две новых фигуры в струящихся белоснежных одеждах, неприлично выделявшихся чистотой на фоне царившей вокруг грязи. Непривычный к полевой работе, я, стараясь не смотреть на ревущих над телом няни ребятишек, поспешил прочь от места происшествия. Возможно, мне действительно не место среди демонов, даже на моей пыльной работе, которую остальные замечают только в случае ее невыполнения.
По мере приближения к ангелам, мое сердце все сильнее сжимала хватка ностальгии, настоянная на щемящей горечи, смешанной с теплыми воспоминаниями. От воинов Господних все еще исходила тонкая, но в то же время оглушающая остаточная энергия Рая, некогда бывшего мне домом. Домом, от которого я отказался сам, доверившись Утренней Звезде. Впервые с момента нашего падения я задумался о правильности своего решения последовать за Искусителем, но тут же устыдился собственной слабовольности, отогнав прочь крамольные мысли. Еще не родилось демона преданней меня, я не мог себе позволить даже столь малую толику неуверенности.
- Падшие, - широкоплечий ангел с покатым лбом и удивительно кустистыми бровями преградил нам путь в город.
- Вам здесь нечего делать, - поддержал коллегу высокий изящный посланник Создателя, придерживая тонкими пальцами внушительного вида талмуд с неаккуратно торчащими исписанными страницами, - этот город подлежит уничтожению.
- Конечно же мы в курсе, - сделала невинные глаза Темпта, поправив и без того пышную прическу, - именно поэтому нас сюда и прислали, - демоница выразительно приподняла бровь, - как, вы не знали? - обворожительно улыбнулась она.
- Видите ли, - вступил в разговор я, - единовременное количество стольких грешников создаст коллапс в Аду. Если не провести подготовительную работу, то...
- Это проблемы вашего ведомства, а не нашего, - угрюмый ангел скрестил руки на широкой груди.
- В такой суматохе души могут сбежать, - парировал я, - и это станет общей проблемой. Ни ваше, ни наше начальство этого не одобрит.
- У нас сроки, - кратко бросили мне.
- Так и у нас сроки! - я почувствовал в голосе оппонента легкую неуверенность, - тут мы делаем общее дело. Быстрее начнем - быстрее закончим!
- Ладно, что там у вас? - со вздохом уступил высокий ангел.
- Какие понятливые крылатые, - демоница ловко приобняла одного из слуг Господних, - зови меня Темпта, - шепнула она ему на ухо, плотоядно облизнувшись.
- Беллаториэль, - представился широкоплечий ангел, отстраняя коварную чертовку.
- Раз уж нам вместе работать... Тестимониэль, - остро заточенное перо в руках второго посланника Создателя резво заплясало по тонкому идеально белому пергаменту.
- Тедиумион, - я достал из-за пояса чистый пергамент и карандаш, - для начала пройдемся по всем грешникам в городе, запишем их деяния. Классификация для отчетности, - важно пояснил я и шагнул к ближайшим глиняным халупам. Помрачневшие ангелы и вертящаяся вокруг них Темпта двинулись за мной следом.
- Всего лишь несколько последователей Молоха, - я остановился у городского фонтана, струи которого ловили последние блики ускользающего за горизонт солнца, - я ожидал большего для одного дня, - прокомментировал я свои собственные пометки.
- Ты пропустил бесчетное количество блудников и блудниц, троих ритуалистов и одного скотоложца, - от цепкого внимания Тестимониэля не мог ускользнуть ни один грешник, все люди, которых мы встретили по пути, были им скурпулезно подсчитаны и записаны. На биографию каждого горожанина ангелом выделялся ровно один лист, редко заполнявшийся убористым аккуратным почерком и наполовину. Немногие удостаивались чести быть увековеченными и лицезреть в своем жизнеописании более пары предложений, перечисляющих их многочисленные грехи, начиная от самого рождения вплоть до сегодняшнего вечера. Иронично, но вся жизнь каждого человека, все его деяния и весь опыт по мнению слуги Господа умещалась лишь в несколько строчек.
Пока дотошный Тестимониэль сверял наши записи, а заскучавший Беллаториэль, вымотанный за весь день не отстающей от него Темптой, клевал носом у убаюкивающе журчащего фонтана, демоница незаметно проскочила в щербатую деревянную дверцу, висящую на неуместно новеньких и блестящих петлях. Это был последний дом, который мы сегодня обходили, так что, похоже, моя спутница решила выяснить что-то с его обитателями тет-а-тет. Я бросил быстрый взгляд на ангелов, но они ничего не заметили, продолжая заниматься каждый своим делом.
- Грешник номер сто девяносто два? - я ткнул пальцем в записи ангела, смазав одну из его аккуратных строчек, в надежде потянуть время для Темпты.
- Именно, - Тестимониэль демонстративно отодвинул от меня свои пометки и принялся переписывать испорченный мною лист.
- У него имя есть. Арам. Он же один в городе такой. И не девяносто три, а Батшеба, - указал я, переместившись обратно к записям. Каждого человека в этом городе, как и во многих других, я знал уже давно. Ежедневно ко мне стекались отчеты, а я внимательно вчитывался в человеческие жизни, перенесенные сухими строками на бумагу, искал подход для каждой души и открывал найденные лазейки своим коллегам, осуществлявшим точечное воздействие. Люди, с первого взгляда казавшиеся одинаковыми, имеющие одинаковые пороки и страсти, каждый раз поражали меня разнообразием внутреннего устройства. Мне еще не встречалось двух абсолютно идентичных душ, каждая требовала особого подхода и уникального ключа к человеческому разуму и сердцу.
- По номерам удобней, - отрезал ангел, - в именах нет нужды.
- А этого ты пометил по имени, Лот, - я невольно взглянул на ту самую щербатую дверь на новеньких петлях, за которой обитал единственный человек, записанный Тестимониэлем ни под каким-то номером.
- Займись делом, - ангел не удостоил меня даже мимолетного взгляда. Я, злобно зыркнув на слугу Господа, принялся мстительно заполнять многотомные анекты, специально небрежно разбрызгивая чернила, малодушно и мелочно стараясь попасть Тестимониэлю на белоснежные одежды. Чем больше я изведу бумаги, тем больше моему новому товарищу придется потратить времени на их проверку.
Следующие несколько дней я тянул время как мог. Тестимониэль занудствовал, Беллаториэль совсем скис от жары и бездействия, большую часть времени проводя в полудреме, пока мы с его коллегой занимались бумагами, а хитрая и ловкая Темпта неизменно каждый вечер незаметно для наших спутников пропадала в доме Лота.
Но ничто не могло длиться бесконечно, заготовленные мной бюрократические препоны таяли на глазах, разгребаемые трудолюбивым неутомимым ангелом, и я уже стал придумывать совершенно бестолковые причины задержки, с каждым днем ловя на себе все более и более подозрительные взгляды слуг Господа.
- Все готово, - едва слышный шепот Темпты показался мне спасением.
- Уважаемый Тестимониэль, - я, подбоченясь, принял позу, казавшуюся мне максимально приемлемой для официального завершения совместной работы, - благодаря нашему с вами труду в Ад не хлынет толпа незарегистрированных грешников. Я благодарю вас за самоотверженную работу...
Договорить я не успел. Беллаториэль, не иначе как шестым чувством уловивший окончание бюрократической вечности, поспешил перейти к решительным действиям, пока никто из присутствующих не передумал и не начал вновь сверять и без того доведенные до идеала бумаги. Могучий ангел, глубоким вдохом расправив широкую грудь, со всей силы дунул в возникший прямо из воздуха невзрачный, слегка покореженный медный горн. Оглушающий рокот прокатился по Содому, заставляя людей падать, зажимая уши, прямо на грязные городские проулки, покрытые смердящим содержимым отхожих мест. Отзвуки горна, не успев затеряться среди ханаанских холмов, заглушились громовыми раскатами, затаившимися среди заполонивших недавно чистое безоблачное небо багровых туч. Мелко затрясшаяся земля роняла оставшихся стоять на ногах людей, даже мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы сохранить вертикальное положение.
А потом небеса разверзлись, разродившись огнем. Первый раскаленный добела камень, оставляя за собой огненный чадящий след, рухнул на телегу, находящуюся совсем рядом со мной. Горящие щепки, несомые ударной волной, казалось, не знали преград, не делая различий между деревьями, стенами или людьми. Я с удивлением отметил, что даже демону тяжело будет выжить под ударами щедро посылаемых небом огненных глыб. Завороженный открывающейся передо мной смертоносной картиной, я замер в оцепенении, как трусливый заяц перед оскалившимся хищником.
Я бы, наверное, так и остался в Содоме, если бы недовольно сопящая Темпта, воспользоавашись нечеловеческими силами, буквально за несколько секунд не оттащила меня за шкирку к ближайшему холму, с которого открывался божественный вид на происходящий локальный апокалипсис. С вершины гибнущий, агонизирующий город явил все свое великолепие. В последний раз яркой звездой сверкнул один из алмазов Ханаанских земель, прежде чем окончательно угаснуть в пучине огня. Неуместно и жалко смотрелась небольшая группа людей, бегущая прочь от ревущей стихии, не поглотившей их лишь по божественному провидению.
- Уходим, - непререкаемый тон Темпты резанул ухо сталью.
- Нет, - с неожиданным даже для самого себя спокойствием ответил я.
- Здесь не на что смотреть, - демоница для собственного успокоения вновь обвела взглядом павший Содом, - в Аду явно прибавилось работы.
"Бессмысленной" - добавил я про себя, зная, что говорить это вслух бесполезно: Темпта не поймет. Она не видела перед собой то, что видел я. Многие годы ушли на становление этого города, много сил было вложено в его развитие, много демонов трудилось над процветанием Содома. Наши старания были разрушены за минуту, а мы смогли ответить лишь несравнимой по масштабам мелочью: застывшей соляным столбом фигурой, знаменующей наше бессилие. На тысячи наших людей мы смогли разменять лишь одного человека.
- Люцифер ждет отчета, - я совершенно отчетливо слышал холодный голос Темпты, каждое ее слово, но их общий смысл ускользал от меня, терялся в запутанных клубках роящихся в моей голове умозаключений.
Люцифер. Когда-то я поверил ему, поддался его уверенности и напору. Я покинул райские кущи Эдема, моего дома, стал изгнанником и отщепенцем. Но мой Бог по-прежнему надо мной и Люцифер не в силах это изменить, вопреки его собственным убеждениям. Утренняя Звезда никогда не сможет победить в этом противостоянии и сейчас, стоя над погибшим Содомом, я понимал это как никогда ясно. Мне нельзя возвращаться в Ад. Люцифер вновь сможет переубедить меня, заворожить своим чарующим голосом, найти аргументы, перед которыми спасовал бы даже самый стойкий разум. Он вновь нарисует передо мной картину нового дома, лучшего, чем у меня когда-либо был. Расскажет о справедливости и равенстве, о честности и свободе, которых мы никогда не знали. Заставит меня с горящими надеждой глазами вновь безвыходно идти по кругу.
- Люцифер не смог ничего добиться. И не сможет. Мы идем в никуда. Мы впустую тратим силы, но в конце концов всегда подчиняемся. И проигрываем, - я говорил все это скорее для себя, нежели для демоницы, пытаясь структурировать свои собственные скачущие мысли.
- Мы и не можем выиграть, - с неожиданным пониманием отозвалась Темпта. Я посмотрел на нее, ожидая привычной насмешки, но я словно посмотрелся в зеркало, увидев на ее лице мои же горечь и боль, - нам не дали свободу воли. Как мы можем выиграть у того, чьи приказы мы не можем нарушить?
- Мы не можем, - сказал я, на краткий миг открыв портал позади себя и сделав шаг назад, - но я знаю кто может, - мои последние слова не достигли ничьих ушей, эхом заметавшись меж влажных пещерных стен, унося с собой возможную подсказку к моим дальнейшим действиям.
Мое новое замшелое пристанище, хоть и обладало протекающей крышей, было совершенно безопасным. Никому не было дела до пропавшего невзрачного демона-бюрократа, так что я мог спокойно работать, не отвлекаясь на своих собратьев. Возможно, в Аду были даже рады моему исчезновению, я никогда не слыл любимчиком толпы.
Работа двигалась медленно, но я никуда не торопился, продумывая каждый свой шаг на много лет вперед. Эта работа грозила стать последней в моей жизни, я был уверен, что мне не позволят воплотить мой план до конца, так что я должен был продумать все так, чтобы обрыв моей жизни на любом этапе не нанес моей идее невосполнимых разрушений, а в идеале даже принес ей пользу.
У Создателя никогда не было желания создать процветающий мир, где все Его создания жили бы в мире, иначе это уже давно стало бы реальностью. Впрочем, мне было сложно понять идеи и мотивы этого существа, они подчинялись лишь одному Ему известной логике, если вообще подчинялись. У Люцифера же, если и было такое желание, то явно не было соответствующих возможностей. Творец пристально следил за своим возлюбленным сыном, прямыми приказами не позволяя ему нарушать искусственно созданных рамок. Иногда хорошо быть незаметным и невзрачным, первое время приказами для меня не озаботится никто, а потом будет уже поздно.
Много лет спустя я, наконец, закрыл последнюю страницу Ветхого Завета и открыл первый разворот своего, Нового Завета. Он во всем превосходил старый, мне лишь нужно было убедить людей в необходимости написать его, я сам планировал сыграть в этой книге ключевую роль. Я заложу в эту книгу идеи, которые будут сиять путеводной звездой еще многим поколениям людей. Лишенный воли, я никогда не смогу создать и сразиться за свой Эдем, но они - смогут. Это будет мой путь в собственный Рай, хотя сам я его никогда не увижу.