(Рассказ для тех, кто любит природу.)
Надо сразу сказать, что я 100% "сова": мне трудно рано вставать, и также трудно рано засыпать...
Начиная с утра четверга, началась гроза с обильным дождём. Нельзя сказать, что - ливень, и нельзя сказать, что гроза была грозной. Но, однако же, как и полагается, сверкали молнии и через приличный промежуток времени перекатывался по небу гром.
Явно гроза была далеко, поэтому дождь был в радость, а громыхание грома после вспышек молний даже украшали пространство. Да и гроза как-то по-семейному обосновалась вокруг нашего района,и совсем не хотела уходить отсюда. Она то слегка успокаивалась, то снова начиналась с новой силой. По асфальту текли бесконечные реки, с ветвей деревьев в землю устремлялись потоки воды, стараясь напоить глубоко в земле корни высоких тополей и берёз. Серое небо лениво распласталось над землёй настолько низко, что ещё среди дня автоматически зажглись фонари на столбах. Казалось, что уже наступил вечер, и природу, и людей клонило ко сну под убаюкивающий шум дождя. Даже птиц не было слышно. Они все где-то попрятались вместе со своими птенцами. Меня очень интересовало, как это птенцы помалкивают? Они ведь вечно голодные, пока растут. И, как все малыши, совершенно нетерпеливые. Но весь день молчат...
Окна большинства квартир, как и у меня, открыты на распашку с западной стороны, потому что с восточной по стёклам стекали водяные ручьи. Однако ниоткуда не звучала бодрая громкая музыка. Притихло всё и вся! Просто совершенное расслабление! Этакая всеобщая медитация...
Ближе к полуночи наступила абсолютная тишина в природе. Дождь прекратился, недовольное ворчание грома куда-то ушло и зарницы исчезли. Я направилась в спальню. Но, прежде, чем готовиться ко сну, выглянула в распахнутое окно. Пахло озоном, удивительной свежестью, сладким запахом намокших кистей белой акации, ирисами от земли. Ощущение рая! Я легла грудью на подоконник и долго упивалась запахами ночи после дождя. Наконец отправилась в ванную, приготовиться ко сну...
Однако, когда я вышла из ванны, в природе всё переменилось! Я укладывалась в постель под чудесные рулады соловья, которому не хотели уступать в песне маленькие пеночки, а издали загрустила иволга. За окном шёл концерт блестящих исполнителей, и слушать их хотелось бесконечно.
Как же хорошо, что вокруг нашего дома вырос плотным кольцом настоящий то ли сад, то ли парк. В нём есть много грецких орехов и абрикос, растут сливы и вишни, а напротив моих окон с восточной стороны огромная берёза и липа, а с западной -туркестанский пирамидальный тополь, который дорос уже до уровня девятого этажа.
И всё это зелёное царство густо заселено разными птицами. Я порой пытаюсь подражать звукам птиц. Иногда это получается наверное хорошо, потому что птицы подлетают поближе, "чтобы познакомиться". Но когда видят имитатора, с возмущением и шумом улетают.
Сейчас, ночью, мне хотелось их только слышать. И, словно на моё безмолвное приглашение, птиц собиралось всё больше, и звучал их концерт всё громче. Спустя часа два, солисты подъустали и начали умолкать. Я глянула в окно: из-за серых туч, чёрная южная ночь так и не началась, но серость сменила оттенок. Значит это предрассветная мгла. В ответ на мою мысль, послышалась несмелые попытки "запеть" у лягушек из протекающего примерно в 100 метрах ручья, заросшего по берегам камышом. Попытка получилась неудачной, словно солист "спетушил" свою партию. Я весело рассмеялась. Сна у меня не было, и я буквально глубоко внимала всему происходящему в природе...
В это же время я услышала перестук колёс тяжёлого грузового состава по мосту, который находится от моей квартиры километров в двадцати. Такое бывает только в тихую безветренную ночь. Но, похоже, услышала не только я. Откуда-то издалека донёсся слабый крик петуха! Ему повторил ещё один, и ещё. Я вспомнила фильм "Вий" с Куравлёвым в главной роли, где он так ждал первого крика петуха.
Лягушки, услышав петуха, решили, что их время пришло, и довольно слаженным хором запели свои брачные песни. Их пение становилось всё громче, а за окном серость всё более светлела. Рассвет приближался...
И тут я на своём тополе, на уровне четвёртого этажа услышала возню. Это точно в своём гнезде проснулась птица. Я прислушалась. Ну, конечно же - это голодный птенец. Он, толкаясь и попискивая, шуршал и возился в гнезде до тех пор, пока не разбудил своих сестёр и братьев. Послышался более густой голос родителя, который явно не хотел просыпаться и строго приструнил нетерпеливого. Только тишина продержалась несколько секунд. Возня усилилась...
В это время в небесной высоте раздался гул самолёта. Я улыбнулась. Он летал около 5 утра изо дня в день. Его двигатели не ревели, как у тяжёлых транспортников, и не свистели с сумасшедшей скоростью, как у истребителей. Это летел на юг пассажирский самолёт. Может быть кто-то собрался в Сочи или Адлер, или сядет в Краснодаре. Это всё ему по пути. Если бы он летел в Ростов, то надо мной он уже начал бы снижаться, и его слышно было бы по-другому. Я пожелала ему удачи в пути и успеха всем пассажирам.
Почти мгновенно опять запели петухи. Вторые петухи! Значит солнце уже готово выпрыгнуть из-за горизонта. Вторые петухи поют, даже если день облачный, как сейчас.
Я вновь перенесла своё внимание за распахнутое окно. Там уже бурлила жизнь! Ненасытные птенцы отправили родителей за добычей, соловьи вновь завели свои трели, запели славки и пеночки. Закуковала кукушка. Я спросила, сколько мне отмерено ещё прожить и начала считать. Кукушка не торговалась. Отсчитав больше 100, я решила бросить это занятие, но почти сразу возобновила счёт, и снова, отсчитав более 100, решила, что кукушка совсем голосистая попалась.
Вдруг чуть ниже окна пролетела, треща на все лады, сорока. Что же это так привлекло её внимание? Я подумала, что кошки, которых полно во дворе.
Лягушки начали замолкать. Наверняка устали, пора и отдохнуть. Птицы, накормив птенцов, улетели на свои завтраки и в ветвях деревьев стало тихо.
И тут на тополь прилетел крупный скворец. Он основательно уселся на толстой ветке чуть выше моего окна, но поскольку я лежала на кровати, то мне было его видно на уровне верхнего проёма. Неожиданно он "заквакал". Лягушки, которые уже почти замолчали, словно по команде заквакали снова. Потом довольно быстро замолчали. Тут же вступил скворец со своим кваканьем, и лягушки, как угорелые, стали ему отвечать. Как только они замолчали, скворец повторил имитацию. И снова лягушки попались на провокацию! Я смотрела на скворца и мне казалось, что он, распушивая крылья и гордо вертя головой, так гордился собой! Этот артист несколько раз вызывал на ответ стаю лягушек, и они, по-моему, уже одурели от такого издевательства, а скворец только гордо крутил головой и не знал, что у него есть внимательный зритель.
Я не знаю, насколько его хватило бы, но тут пришло время для других звуков.
Заскрипели открываемые двери гаражей, расположенных возле дома. Кто собрался на рынок, кто-то на работу. Заговорили между собой люди, залаяли собаки, выведшие своих хозяев на утреннюю прогулку. Скворец удалился восвояси, лягушки смолкли до вечера, птицы затихли. Зато в третий раз стали перекликаться петухи. Уже третьи. Утро пришло!
Начались городские звуки, но за ними наблюдать неинтересно.
Уснуть мне так и не пришлось, но я об этом не жалела...