Глава 12. Либель
Проводив Абори бесстрастным взглядом, Грэм не торопясь спустился следом. Сонные прикосновения волн остановили его на береговой кромке.
Позволив жене так жестоко расстаться с жизнью, академик вовсе не горел желанием следовать за нею, чтобы разделить с утопленницей пугающее небытие. Ни один мускул на лице мужчины не дрогнул. В серых глазах сверкнули льдинки.
Он сообщник Либель? И только что недвусмысленно показал, что гибель Абори удобна им обоим и в их бездействии можно заподозрить молчаливую договорённость? Ладони Грэма внезапно вспотели. Но вытерев пальцы о штанины брюк, мужчина здраво рассудил: откуда тут взяться постороннему? На пустынном, охраняемом пляже?
Без выражения сострадания на волевом лице уставившись в то место, где безропотно скрылась Абори, академик отогнал мысль о непреодолимости предначертанного, засунул руку в карман спортивных брюк и нащупал картонку размером с почтовую открытку.
- Фотография? - Грэм удивился.
Не в его привычке носить при себе чьи-либо фотографии. Даже маленького сына. А на любительском снимке Абори в откровенном купальнике выходит из океана. Недавно сделанный снимок вдруг оказался в кармане его брюк. Обворожительная молодая женщина с распущенными по спине волосами поднимается по тем же мраморным ступеням, только что вернувшим её в океан. Навсегда...
Переложив снимок из одной руки в другую несколько раз, Грэм без жалости разорвал глянцевую бумагу на мелкие куски. Брошенные в воду, ритмично покачиваясь на равнодушных волнах, обрывки воспоминаний воскрешённой молодости расплывались в разные стороны. Грэм следил за одним. Когда заметный фрагмент с юным лицом погрузился в пучину, Грэм очнулся и повернулся к Либель. Женщина продолжала стоять несколькими ступенями выше, не скрывая, что наблюдает как он решительно расправился с фотографией любимой жены. Грэм нехорошо подумал:"Наверняка, сама и подсунула. На память о своей беззаботной молодости, о нашей состоявшейся любви".
Между тем первые лучи всходившей над островом Ароны возвестили о наступлении нового дня. Грэм взглянул на запястье. На часах - без десяти минут пять. Ровно часа хватило на то, чтобы "объясниться" с Либель и распрощаться с Абори. А была ли та вообще?
- Ждёшь разъяснений?
- Пояснений. Только пояснений.
Грэм успел подняться по лестнице и присесть на ступеньку у ног женщины. Плотнее закутавшись в пушистый плед, та опустилась рядом и не отстранилась, когда академик обнял тёщу за плечи."Милая парочка" - могли подумать про самих себя равнодушные свидетели самоубийства "третьего лишнего".
- Ни дочь, и не клон. Твоё искреннее признание раскрыло мне глаза, Либель. - Недружелюбные льдинки в глазах академика растаяли, уступив место весёлым искрам. - Хотя менее доверчивый решил бы, что пожилая тётка лишилась рассудка. Мы так хотели ребёнка, и мы сделали его. Малыш спит в кроватке, не подозревая, что симпатичная бабушка - его родная мама, а молодуха, выносившая его в своём животе - это та же самая бабушка, воспользовавшаяся фантастическим трюком, чтобы иметь возможность порассуждать с собой о грамотном выхаживании собственного ребёнка.
Либель сбросила с плеча руку мужчины и резко встала. Грэм тоже поднялся и развернул как-никак законную тёщу лицом к себе. Взоры двоих встретились и утонули друг в друге.
- Полно, Либель. Я не допытываюсь, как ты такое провернула, потому что всё равно ничего бы не понял. Достаточно того, что, находясь в здравом уме, я вообще допускаю саму возможность быть молодой и старой одновременно, имея на такой случай две головы, четыре руки, четыре ноги и всё остальное тоже имея, способное действовать и принимать согласованные решения и при этом не свихнуться. Такое есть, и я это принимаю. Я даже нахожу это забавным. Вот только любопытно, как вам удавалось терпеть друг друга? Будь я на месте возрастного, я бы частенько избивал себя молодого до полусмерти, чтобы не возражал старшему. Твоя же "молодость", Либель, хотела только одного: не следовать за тобой в рай.
- Ты интересовался моим прошлым, Грэм.- Либель усмехнулась.
- Не без этого. Твоя биография не осталась без внимания. Моего и немногих прочих. Особенно пристального незадолго до рождения наследника и после аварии, когда погибла Мэрл. О ней мы ещё поговорим, - отпуская женщину, предупредил Грэм. - Ты оказалась тёмный лошадкой, академик Либель Усхиль, на что в переводе с марского намекает и твоя неизвестно кем данная тебе фамилия: "Посланница'.
Твоя биография чётко прослеживается, начиная только с Шерфилда. Собственно, в твою личную историю никто и не углублялся. Была папка с документами, копиями тех, что погибли при пожаре. И всё. Не было надобности проверять их подлинность. Аспирантка кафедры теоретической физики, с блеском защитившая диссертацию по важной теме. Вопросов о "тёмном" прошлом знаменитого учёного и не могло возникнуть.
Кстати, я заметил, что к моей персоне ты проявила недвусмысленную симпатию с первых дней своего появления в Шерфилде. Если бы не возрастная преграда, Сабори мог родиться на двадцать пять лет раньше. Чувства чувствами, но тобою руководили не только они.
- Я не скрывала.
- Не скрывала, не скрывала: "Мне нужна дочь не через двадцать пять лет, а сейчас". Пути Господни неисповедимы для нас грешных, а вот ты знала за чем и куда направлялась. В мою постель, чтобы продолжить династию Шер, единственным представителем которой остался только я. Давно ты это задумала? И по секрету: с кем?
Либель зябко поёжилась. Грэм поспешил её успокоить.
- Подумать только, какое-то мистическое число вмешалось в нашу взаимную склонность.
- Увы, покойная Мэрл подтвердила многолетнее наблюдение летописцев вашего рода. Мужчины династии Шер способны зачать единственного ребёнка далеко не юношами, а их избранницы должны быть гораздо моложе своих мужей.
- Ты не знала?
- Узнала вскоре после нашего личного знакомства.
- А до того не подозревала. Можно представить, как ты расстроилась. Партнёр не урод, вперёд к свершениям. - Грэм дружески усмехнулся. - Кто бы сомневался, Либель, а я верю всему, что исходит от тебя. Ты всё-таки оказалась в моей постели.
На губах женщины проскользнула насмешливая улыбка.
- Ну да, пустяшное развлечение, заставившее тебя напрячься до предела. ЧИП за ушком Абори, пробудивший наше воображение, отсчитывал не срок эксплуатации клона. Энергетическое устройство поддерживало жизнеспособность твоей, как ты объяснила, воскрешённой молодости от младенчества до объятий в моей постели, ставшей местом наших совместных с нею усилий. Долгожданный ребёнок родился. Обворожительной облик девушки, запечатлённый на фотографии из семейного альбома, растворился в океане. Остались мы, старики, что естественно. Ты иссякла, Либель. Ты устала поддерживать Молодость. Она ушла. "Ушла навсегда" - это твои слова, подруга.
Впрочем, хватит о грустном. В итоге у нас есть сын.
Академик замолчал, вдруг вспомнив свидание с Мэрл незадолго до её гибели. Вот бы совсем ненадолго встретиться с самим собой. С высоты своих теперешних лет он заставил бы себя молодого действовать совсем иначе, чтобы не дожить до сегодняшнего дня с теми потерями, которые ему выпало пережить.
Что привело их летним вечером в гостиную с напольными часами, пробившими семь, затем восемь гулких ударов незабываемого дня? Этот дарованный судьбой час мог стать для него судьбоносной вехой, чтобы успеть распознать ценность истинного чувства, и прикоснуться к будущему. К будущему... Пронзительная мысль ещё блуждала, но обменявшись глубоким взглядом с Либель, он прочёл в глазах загадочной женщины буквально следующие слова:"Которое может никогда не наступить".
- Послушай, Либель, давай вовлечём в комедийную мистификацию и Намуса. - прогнав тяжёлое воспоминание, предложил Грэм. - "Оживи" его фотку сорокалетней давности. Пусть старикан столкнётся сам с собой на террасе, а мы посмотрим, как его не затуманенные мистикой мозги отреагируют на неожиданное представление. Ладно, не утруждайся. Я понимаю, это весьма энергоёмкая просьба. А ты и так затратила много сил, чтобы удержать Абори рядом с собой так долго.
Либель добродушно подтвердила:
- Действительно, "сойдя" с экрана с картинами давно минувшего, я было вознамерилась изменить моё настоящее через мои же поступки в прошлом. Ах, молодость, если бы она знала, а старость могла. Хорошо, что это невозможно, поэтому встреча в раю с собственной персоной мне не грозит. - Это была первая значимая фраза, произнесённая Либель, после её затянувшегося молчания.
Грэм прислушался и аккуратно прокомментировал:
- Если бытие определяет сознание, ты повторила себя в иных социальных условиях. "Подкидыш" без рода и племени, сирота, и Абори - девочка из знатной, благополучной семьи. Она могла не влюбиться в меня, Либель? И что тогда?
- Зачем философствовать, когда результат на лицо?
- Да, не стоит. Чтобы быть свободным и счастливым, надо вовремя избавляться от всех обид, воспоминаний и недопонимания.
Итак, у нас полноценная семья, Либель. И что интересно, ребёнка заждались не только мы и Народ Сорэмы. "Я ждал тебя, Сабори,"- было сказано младенцу в палате для новорождённых, что до смерти перепугало пожилую нянечку. Ребёнок уже знал своё имя. И я признал за ним право его носить.
Вернёмся к твоему "заданию", Либель. Ты слышала про меня и познакомилась с мужчиной из рода Шер не случайно. Моё отношение к реинкарнации тебе известно. Мы не можем предъявить никаких доказательств её существования, но я не утверждаю, что такого не может быть только по этой причине.
Либель! - Вдруг страстно воскликнул Грэм, прижимая
женщину к мраморной ступени.
Не ожидая натиска, Либель глухо вскрикнула, но совладав с чувствами, освободила руки из крепких объятий, чтобы сжать лицо Грэма в своих ладонях. Тепло и лёгкая дрожь тонких пальцев, всколыхнули память обоих. Академик явственно увидел высокое побережье Лазурного моря, их двоих на зелёной поляне и свои слова, брошенные вслед ускользнувшей из его объятий юной Либель. Уже тогда он в шутку заподозрил, что девушка пришла из какой-то другой жизни, чтобы доделать незавершённое дело и...
- И уйти, Грэм. Там, откуда я родом, иное отношение к жизни, к смерти и к любви, в которой главенствует не звериное вожделение, а утончённый разум, толкающий мужчин и женщин на Созидание во имя Любви.
- Мы не одиноки во Вселенной. Крэйндар был нашим другом.
- Он им остался, поэтому вернул вам Сабори. Ты не можешь знать, он уже вкладывал его именную матрицу в голову обречённого младенца. Беременная сорэмянка пострадала в аварии. Однако на свете бывают чудеса. Реанимация прошла успешно. Мальчик выжил, а вот матрица Сабори в нём не прижилась. Отцом должен был быть ты, Грэм, а его мамой стала - Посланница. Твой сын унаследовал звёздную кровь. Его ждёт великое будущее.
Так называемая реинкарнация произошла бы для всех участников и свидетелей этого действа бесследно, если бы я отнеслась к своей причуде сделать тело для Сабори не только как к любовному приключению с великолепным сорэмянином, а, скажем так, серьёзнее. Возрастная "погрешность" повлекла за собой не только вынужденное использование моего энергетического фантома Абори, но и трагическую гибель прекрасной во всех отношениях Мэрл. - Женщина усмехнулась и попыталась подняться. Грэм воспрепятствовал.
- Либель, мне кажется, нас связало не только твоё желание сделать натуральную оболочку легендарному академику, чтобы вернуть его на Сорэму к утраченным для нас знаниям. Я достиг своей вершины и легко уступлю место сыну, давшему приют его гениальной душе. Жаль, мальчик не вспомнит своего великого прошлого, но разобравшись с наследием Крэйндара, встретится с ним самим, как тот ему когда-то обещал. А я, Либель? Что делать мне? Выполнив благородную миссию, как ты поступишь со мной?
Задав волновавший его вопрос, Грэм поднялся и помог подняться Либель. Та встала рядом и, поправив на плечах пушистое покрывало, протянула Грэму руку. Мужчина поднёс её ко рту. Его губы задрожали. Открыв для себя "другую" любовь, источник не только чувственного удовлетворения животного инстинкта, а того главного, что наполняет жизнь смыслом, он вновь ощутил их внутреннее слияние, в основе которого лежало переплетённое эротическими нитями содружество двух начал.
- Милый Грэм, - взъерошив его волосы, промолвила Либель - я руководствовалась не только благородным порывом вернуть Сабори. Пребывая в состоянии "одна в двух", я испытывала необыкновенные ощущения, открывшие мне другую сторону любви: удовлетворение животного инстинкта. Первобытные чувства задержали меня на Сорэме. Сложись иначе, меня сменила бы подходящая тебе по возрасту другая симпатичная Посланница. - Заметив, как вытянулось лицо Грэма, Либель искренне рассмеялась. - Глупый, я влюбилась в тебя с первого взгляда и продолжаю любить. Но....- Либель резко сменила тему:
- Доктор Мэрл - это трагическая неизбежность. Известный генетик догадалась, кем могла быть Абори и не хотела допустить её гибели. Заметив, что "родинка" воспалилась, Мэрл заговорила о срочной госпитализации роженицы, хотя до рассчитанного срока той оставалась ещё неделя. Мои силы были на исходе. Естественные роды меня бы надломили. Операция родовспоможения была хорошим способом облегчить моё состояние. Я и сама "напросилась" бы в клинику. Причём в тот же день, когда сто лет назад ушёл академик Сабори. Я нашла эту дату символичной. Мэрл меня опередила. Судьба.
- Либель!
- Стой, ни шагу дальше! - Поднявшаяся над долиной Арона охватила вытянувшуюся в струнку Либель радужным сиянием. - Чтобы подняться на новую вершину, надо спуститься вниз,Грэм! Это моя жизнь, моё вдохновение. Я не могу иначе.
Не оглядываясь, уже в каком-то ином состоянии разума и духа, Либель спустилась к воде и остановилась на ступеньке, где продолжали лежать воздушное платье и сандалии Абори. Здесь она скинула с плеч покрывало и, оставшись обнажённой, протянула к небу руки. Словно окаменевший Грэм проследил её движение глазами. Затуманенный взор академика уткнулся в поблекшее, но ещё хорошо различимое Созвездие похожее на огромное око нависшее над океаном. Над волнами полетели слова незнакомой ему молитвы. Их произнесла Либель, погружаясь в океан.
- Вселенная, вот я!
Я твой и ты во мне!
Когда придёт мой срок,
Я вновь сольюсь в Единое с тобой
И снова повторю:
Вот я, я твой и ты во мне!