Из цикла Сны
Ту - 154
...Если любовь кончилась, то она никогда и не начиналась…
Когда вы поняли, что любили двух-трех женщин, так тому и быть, и это не было проблемой для наших предков. Для нас тоже, хотя у нас они расставлены во времени и в пространстве, а у отцов были в одном доме и в одной жизни.
Нормы морали – великое дело! Только какой?!
Ту 154 поднялся с взлетной дорожки.
Удивительно, она очень качественно построена бетонная полоса среди высоченных плавней и камышей, плесов и озер. Сзади океан.
Разбег и посадка – единственное место для лайнеров, где они в безопасности. Остальной мир для них враждебен. Небо и узенькие полоски из стали и цемента на земле. Птицам легче.
Вода теплого моря находится в тридцати-сорока метрах от крыла, и когда самолет идет на приземление, летчик поразительно точно ведет машину к знакам. Одна ошибочка, – и махина из алюминия и электроники угодит в непроходимые топи или канет в хляби морские. На бетоне хоть что-то останется. Говорят, сейчас за летчика самолет сажает компьютер.
Крутой подъем фюзеляжа. Почти вертикально вверх, круче, чем сорок пять градусов. Но это только так кажется, на самом деле намного меньше. Над всем видимым пространством громоздятся скалы, обрывы: пилот чудом отворачивает машину от выступов, огромных камней и горных отрогов. Причем, каждый раз это происходит в самый последний момент. Непонятно, как вообще удается летчику, ладно, – пусть электронике, уклоняться от очередного зуба и выбраться из не имеющего выхода, коридора скал. Самолет проносится над самыми коньками крыш природных замков и крепостей. Опять фантазии. Дворцы со шпилями растут повсюду. Готика камней мостится на острых гребнях башен нижних вершин. Вдруг Ту-154 выравнивает полет и принимает горизонтальное положение. Турбины прекращают вой, переходят в спокойный ровный режим тихого пения. Отсутствие тревоги формирует новую, уже скрытую, сжатую тревогу. Главные, самые главные скалы высятся над головой и замыкают небо. Кажется, что вместе с моим «я» двести пятьдесят пассажиров несутся в отвесную стену из гранита и базальта и вот-вот врежутся в нее. Нет ни одного шанса спастись. Нет выхода. И вдруг гора в очередной раз расступается и становится видно, что в ней есть преогромная дыра. Но над головой те же скалы и они уже сомкнулись. Туннель постепенно погружает самолет в кромешную черноту. Это хуже, чем глухая ночь: там есть иллюзия, что ты свободен, и все кончится. Здесь – ожидание неминуемого столкновения. Вопрос только – «когда»? За этим поворотом? Или за следующим? Хуже, чем дорожка над водой, там видно куда упадешь, там от тебя хоть что-то останется. Здесь в темнице стен, которых не видно, пропадает любая ориентация, любая привязка. Наверное, то, что должно быть стенами, и есть стены, но достать их ни рукой, ни взглядом невозможно. Можно только удариться и разбиться насмерть. И смерть опередит страх. Лучик света не проникает в каменную трубу. Так минут тридцать. Может, это и есть кромешная тьма! Что-то специально привело нас сюда, чтоб показать суть «Кромешной мглы».
Командир корабля ведет самолет по инфракрасному локатору или по радару, по приборам, индикаторам, черт знает еще чему, но их видение не лежит в этом световом диапазоне, оно из потустороннего мира, хотя сейчас служит этому. Состояние, – не из приятных, впрочем, паники нет.
Кто-то еще, кроме командира, ведет нас. И Он знает, что делает. Тот, Кто создал приборы, самолет, пещеру, океан, воздух и землю направляет руки пилота. Он делает все за человека.
Вдруг вспышка и свобода. Скал нет, туннель исчез.
Свобода!
Мягкая посадка в Ницце.
Или это другой город.
Может испанский, может итальянский, может французский. Гид что-то болтает о грандах, лордах, патрициях, плебеях, куртизанках, гондольеро. Ахинея и какофония. Мое «я», еще с несколькими людьми с нашего рейса, гуляет по городу. Мы проголодались. Хороший ресторан, радушный прием, но воздух снова наполняется тревогой, словно туннель не кончился или возвращается.
Консьерж, рецепшен, ключи с деревянной грушей.
Где-то я оставил свою сумку, – там документы, вещи, деньги. Может, в банке или сберкассе. Но в Европе нет понятия сберкасса или, все-таки есть? Какая-то сумятица из поступков и происшествий.
Ресторан. Стол валился от яств. Кушается с удовольствием и вкусно.
Потом провал.
Теплая комната. Чистая хрустящая постель и добрая женщина из обслуги. У нее почти мамин взгляд и очень умные зеленые глаза. Женщина чужая, а глаза мамины. Она уходит. Долго смотрю в потолок.
Засыпая, вдруг понимаю, что уже давно не один.
Та, которую звал и о которой бредил, – в этой комнате. Та, о которой мечтал и грезил – со мной.
Та, которая не была со мной и минуты, – теперь рядышком.
Твое негласное, и неизвестное тебе самой присутствие, вытесняет страх в туннеле. Твоя длинная спина шелково разрешает двигаться моим осторожным пальцам. Движения их длинны и воздушны и тактильного касания нет. Твое тело ощущает просвет между кончиками моих пальцев, эпителием твоей кожи, чуточное изменение тепла. Невидимые искорки ни на секунду не гаснут в этом микроскопическом пространстве. Ни в коем случае нельзя спешить, нельзя и пол движением нарушить равновесие. Первичны – твои желания, и мой испуг все порушить. Пусть будет так сто лет.
«На том конце замедленного жеста…».
После такого:
«Уж лучше голодать…».
И без прикосновений...
Мы очень медленно и долго любим друга-друга. Мы проникаем в души способностью жить отказом от себя, жить подчинением желаниям другого человека. Это не физическая любовь, – это любовь, мысли, разговоры, эмоции, которым не нужны ни слова, ни звуки, ни жесты. Это любовь мысли, эмоции, чувств, ощущений и нет ей ни преград, ни расстояний, нет ничего, что может ее остановить.
«И отойди, если не можешь себя убрать».
Отойди!
Растворись!
Но будь рядом, если понадобится помощь.
Мы вместе.
Ты, – там, за семью горами, я здесь, – за океаном.
Руки такие длинные, что для них нет расстояний
Туннель заканчивается и возвращается свет.
Самолет снова задирает нос и набирает высоту.
Как хорошо, что ничего не успел испортить.
* * *
Просто сказал, что не буду пить. Не напрягался, просто не пил. Не скажу, что было трудно, но легче не стало. Хотя, работается легко, много, случаются авралы, но они решаемые проблемы. За три дня завершил проект и построил то, что не заканчивалось четыре года. Два друга оказались рядом. Просверлили стены, поставили трубы, сложили кирпичную кладку. Потом был вечер с хорошей мужской закуской и бутылкой водки.
Но тебя рядом не было. Опять сон. И неважно, какие стены.
Известковые или гранитные.
Мудрецы говорят, что, если мужчина один, статус человека он еще не заслужил.
А вообще, для чего мы живем?
Ради любви?
Пожалуй, ради нее одной и стоит жить.
Друзья ушли. Включил телевизор, замер в кресле. Решил просто посидеть с закрытыми глазами.
Сон состоялся, а вроде и не спал. Пять часов в одной позе и предельно отдохнувшее состояние.
Хорошо!
Неужели, все-таки туннель кончился.
Теперь есть надежда.