Стареют наши зеркала...
В душе такой же, как вчера
Твой новый образ проявился,
Почти совсем не изменился,
Но он не тот, что был вчера
Людмила Ивановна ворочалась с боку на бок, но сон никак не шел к ней, - тревога о сыне, впервые уехавшим со своей девушкой в заграничное турне, её не покидала.
-Такое время сейчас опасное! Такое время.., - хоть и вовсе этот телевизор не включай, - размышляла она про себя.
Сев на кровати и уже намереваясь протянуть руку к тумбочке, где на случай бессонницы хранились заветные таблетки, она вдруг резко поднялась и, сказав себе категоричное "нет-нет ", включила настольную лампу - ночник.
- Пойду в гостинную за книгой, - решила она, но, вновь передумав, направилась к шкафу за халатом.
В полумраке уютной, пожалуй, даже роскошной своей спальни, в большом зеркале, висевшем на противоположной стене, она уловила вдруг своё отражение и почти.., почти не узнала в нем себя: в красивой его раме она видела казалось другую женщину. Женщину, которая была угрюмо - грустна, не так уж и молода, как она привыкла себя считать. Фигура её, ещё статная, с красивыми линиями, тоже будто была и не её вовсе, - как- то поникли, опустились плечи, уверенность, обычно присущая ей, дававшая эту статность, исчезла, испарилась куда-то.
- Нет. Что это со мной? Что я с собой делаю?
Нет-нет, неееет..., - все говорила она себе, направляясь в гостиную, чтобы извлечь из книжного шкафа подходящую книгу.
- Нееет, нет же, - это не я, и все это не моё: и этот обреченный вид, и ..., да все не моё.., - продолжала рассуждать Людмила Ивановна, остановившись перед неохватной своей домашней библиотекой.
Как долго, с какой любовью, трудом собирались, покупались и доставались все эти книги, как мечтала она тогда, раньше, выше головы загруженная своей преподавательской работой, о счастливом в будущем пенсионом периоде её жизни, когда можно будет окунуться в волшебный мир этой, с такой любовью собранной ею библиотеки.
Но сейчас, сейчас она просто стояла в полном оцепенении перед всем этим бывшим для неё миром сокровищ, пристально, но неопределённо, уходящим в себя взглядом всматриваясь в одну его точку, и, не видя ничего из-за буквально потрясшего её собственного отражения в зеркале.
Звук проехавшей под окнами машины, осветивший движущимся панорамным светом и её, и всю комнату, вывел женщину из оцепенения.
Взяв наугад первую попавшуюся книгу, Людмила Ивановна вернулась в спальню. Здесь горел ночник, и она ясно увидела название книги "Повести о любви". Открыла обложку, и знакомая дарственная надпись вернула её в далекую уже теперь молодость:
" Моей Людмиле от любящего её Руслана."
Явно досадуя, она быстро, резким движением отложила книгу, ей никак не хотелось сегодня, сейчас именно, предаваться воспоминаниям о нем.., о Руслане.
Тихо, дабы не потревожить соседей, вышла на балкон, по своим размерам больше напоминавший просторную веранду.
Это был её мир! Мир, созданный её руками, воображением, вкусом наконец, мир цветов, красиво расположенных по периметиру и на полках, напольных и множества ампельных. Ухоженные заботливой хозяйкой, они в знак благодарности одаривали её сейчас своим чарующим ароматом.
Мягкий удобный шезлонг манил к себе,
- Нужно побыть на воздухе, пожалуй, - подумалось Людмиле Ивановне, и она расположилась на своём жезлонге, сжавшись в комок, укутав ноги подолом своего длинного мягкого халата.
- Вот, - с грустью думала она, - Сын мой похоже скоро женится.., останусь я одна, а там.., там и настоящая старость подберется... Женится..? Двадцать два всего.., ведь мальчишка, ума - то и вовсе ещё житейского никакого...
Она вдруг вспомнила его маленьким, грудным, и волна нежности и тепла прилила к ней ниоткуда, да нет..., оттуда из недр души её, из неё самой...
Запах базилика и мяты, знакомый с детства, покой бархатного июльского неба, нежное, обволакивающее тепло летней ночи успокоили её, - скоро приблизившаяся лёгкая дремота и нежный запах ночной фиалки погрузили ее в сон.
Пробудилась она рано, когда уже довольно активные и настойчивые солнечные лучи легонько играли на её лице, уже раскрасив все цветы её миниатюрного сада яркими, присущими лишь только одним этим цветам, красками.
Сияющее утро располагало к радости, но ее... не было.
Как обычно, почти машинально поставила на малюсенькй огонь медную с толстым дном джезву и привычно открыла молитвослов... Она читала лишь те из молитв, которые были ей близки, понятны, зная конечно же их наизусть, но боясь ошибиться, пропустить хоть что-то.
Обычно после этого в ней все как- то приходило в равновесие, но сегодня этого не произошло... Настроение было подавленным, а вернее, - его не было вовсе.
Ни любимый ею кофе, ни появившийся наконец мигающий синий глазок на мобильном и последующее оптимистичное сообщение от сына, не вернули ей обычного присущего ей равновесия души.
Но.., были неотложные дела в городе и, наскоро сделав лёгкий макияж, стараясь не особо глядеться в зеркало, так не хотелось увидеть, уловить в нём вновь то, опечалившее её ночное отражение, быстро накинула лёгкое цветное летнее платье, не обратив особого внимания на проскользнувшую мысль " А ведь оно, это пятнадцатилетней давности, но вновь вошедшее в моду платье, мне ещё впору"....
Автобуса не было, - пришлось ждать минут десять. На остановке дети лет восьми из пришкольного летнего лагеря, её попутчики, находящиеся под присмотром бдительного воспитателя, играли в салки. Людмила Ивановна невольно обратила внимание на одного довольно юркого мальчика, которого никому не удавалось осалить.
- Поразительно быстрая реакция, - заметила она про себя. В летчики его бы отдать.
К удивлению женщины восьмилетний "кандидат в летчики" оказался на сидении как раз напротив . Он смотрел на неё внимательно - долгим, пристальным взглядом..
- А знаете какой у вас камень в кольце? Вот тот зелёный...
И, не дожидаясь ответа, уверенно произнёс
-Это берилл, а вот в том кольце - жемчуг, и серьги - жемчуг.
На встречный вопрос "Откуда у него такие познания?"
Он ответил коротко - неопределённо.
-Так.. Интересно.
Внимание неугомонного попутчика переключилось на двух пожилых женщин, сидящих по диагонали напротив, активно обсуждающих что-то и беспрестанно заливисто смеющихся.
Обратившись к одной из них с круглым, совершенно добродушным лицом, видимо желая ещё раз продемонстрировать свои обширные знания, он заметил
- А у вас зубы не золотые. Это просто напыление...
И явно хотел продолжить. Но стоявшая рядом воспитательница заметила ему,
-Да нельзя так. Это не вежливо. Понимаешь?
Мальчик замолчал. Он упорно, не отрываясь, смотрел в окно. Было заметно, что самолюбие его было уязвлено.
- Дети, на следующей, у парка выходим. - напомнила всем воспитательница.
Всеволод, поднимайся!
Маленький попутчик поднялся и, улыбаясь Людмиле Ивановне своей замечательной, открытой и по-детски наивной улыбкой, произнёс.
- А знаете, вы ... красивая...
Никогда ещё Людмиле Ивановне не говорили столь важных, столь значимых для неё комплиментов.
Она улыбнулась мальчику.
- Доброго дня тебе, Сева, и хорошей прогулки! С так и не исчезнувший с лица улыбкой, глядя вслед выходящим из автобуса детям, она вдруг вспомнила.
- А ведь в народе говорят, что устами младенца глаголет истина.
И в мгновенье осознала, что что-то в ней изменилось, - вся она наполнилась радостью, приливом новых молодых сил.
- Пожалуй, нужно зайти в новый бутик на Пушкинской, говорят, что там шикарный выбор модной одежды, - подумала она, все ещё улыбаясь и приветливо помахивая из окна рукой маленькому волшебнику.
(Иллюстрация - фотография французской актрисы Катрин Дэнев)
(Эпиграф и иллюстрация взяты из интернета)