Дядя Валера
Главная мечта моего папы – построить в нашей деревне 9 прудов. Именно 9. Назвать он их хочет в честь своей мамы – Евления. Пруды Евлении. В его голове название прудов звучит, конечно, на удмуртском языке. Но – надо понимать, что не смотря на то, что имя будет бабушкино, ассоциироваться пруды будут только с ним. Потому что в деревне у него есть прозвище – ЛевеннЯ, что можно перевести, как сын Евлении.
Бабушка воспитывала папу одна. Отца его никто не видел и не знает, кроме бабушки, конечно. Папа был третьим ребенком, самым младшим и единственным мальчиком. Рос в нищете, грязи, с вечноработающей и выпивающей мамой.
Рассказывал, что мама вышла на работу – в колхоз – уже после того, как ему исполнилось 3 месяца. Оставить его было не с кем, поэтому он весь день лежал в своей кроватке. Ему никто не менял пеленок, не давал поесть. В обед мама прибегала, чтобы проверить младенца, но потом убегала обратно. На работу, поднимать колхоз после войны.
- Я вообще ничего в моем детстве не имел, - часто кричал он на нас, когда мы были маленькими, - моей главной мечтой, когда я учился в школе, была иметь выглаженные брюки без дырочек. По дороге в школу я часто вставал так, чтобы видеть перед собой свою тень и разглядывал на этой тени свои брюки. На дороге они казались идеальными – черные, ровные, без единой дырки.
Да, наше детство было не таким нищим, как его…
А еще мечта всей жизни папы – найти клад в 9,9 млрд долларов. Мама всегда смеется – почему именно эта сумма? А папа говорит: «Ну во-первых – я построю на них 9 прудов! А остальные: квартира для Тани (это я), квартира для Вовы (это наш младшенький, которого мама родила в 38 лет), дам Тане денег, чтобы она могла открыть свое издательство и занималась писательством, ну или чем-то, что с этим связано».
Папа мечтал всегда. У него 3 или 4 профессии – он водитель, педагог и что-то там из рабочего. После того, как папа закончил среднюю школу, он поехал в город, чтобы попасть в сборную республики по хоккею.
- Меня не взяли только из-за роста! – с сожалением часто рассказывал он. – Но хоккей – это моя мечта. Я столько играл и тренировался в деревне на пруду, на льду. Я был просто офигенный хоккеист. Вот если бы я был чуть повыше!
А еще папа выступал в местном ансамбле, играл на гитаре и пел. У него были обесцвеченные волосы, подстриженные под модное в то время каре. Он носил брюки клеш и расшитую разными вышивками джинсовку.
Все это нам рассказывала мама. Мы видели пару фотографий молодого папы.
Но тот папа, которого видели и видим в своей жизни мы – совсем другой. У него, конечно, остались мечты. Он все еще грезит кладом и девятью прудами.
Папа, которого всю свою жизнь знаю я – эгоистичный до ужаса человек, жестокий и циничный муж, никчемный отец, жалкий и трусливый мужчина.
Мне 33. Все эти годы мой папа пьет. Трезвым я его не вижу практически никогда вот уже лет 30. До моих 15-ти он не только пил, но и избивал маму. Не принимал абсолютно никакого участия в нашем воспитании. НО – зарабатывал деньги. Не слонялся, как половина мужиков в нашей деревне по улицам в поисках выпивки, не сидел у мамы на шее.
Но пил, и бил.
Пытаясь понять, почему он столько пьет, я решила – ему просто скучно. Судя по тому, какими мечтами он грезил, ему скучно просто быть счастливым со своей семьей – с женой, с детьми. Ему хочется быть в сборной по хоккею… жаль ростом не вышел… ему хочется 9 прудов… жаль клад никак не находится… Ему хочется найти этот клад… жаль он не знает куда идти и где копать…
А мама для него слишком простая и заурядная. Мама может быть просто счастливой. Ей достаточно того, чтобы папа не пил. Было достаточно. Сейчас – не пить папа не может, быть счастливой с папой не может мама.
Зато не скучно)…