Фаланга замерла в ожидании нападения. Но все равно начало атаки от внимания солдат ускользнуло.
Варги как всегда появились внезапно, словно из-под земли. Вот с кошачьей грацией на вершину вала из тел павших вскочила первая зверюга. Низко наклонив голову, она некоторое время принюхивалась, обводя злобным взглядом маленьких красных глаз застывших людей. Поговаривают, что варги произошли от роханского степного волка, но даже если и так, то в этих тварях не осталось почти ничего от их благородного предка. Размером с крупную лошадь, они больше похожи на помесь гиены и льва. Их погонщики – низкорослые орки-кочевники из пустынных просторов Барад-Дура – безжалостные убийцы, по коварству и злобе превосходили своих ужасных скакунов. Втянув воздух еще пару раз, зверюга, прогнулась еще, и, разинув огромную зловонную пасть, издала протяжный вой, перешедший в сатанинский хохот. Этот ужасный клич подхватили десятка полтора тварей. Через несколько мгновений целая лавина варгов, в один прыжок преодолевая разделительный вал, с лаем и хохотом устремилась к позициям людей.
- «Их командир либо круглый идиот, либо гениальный тактик – подумал Талион - безжалостный бездушный шахматист, с легкостью жертвующий фигуры ради получения стратегического превосходства на доске». Не надо заканчивать военных академий, чтобы понять, что кавалерийская атака на фалангу «в лоб» чревата бесполезной потерей конницы. Впрочем, как и обстрел из луков сам по себе не даст результатов – фаланга просто закроется щитами. А вот совместная атака лучниками и конницей, в теории, неминуемо приведет к потерям кавалерии от дружественного огня, либо... Если только варгов не принесли в жертву. Чтож, посмотрим-посмотрим – хмыкнул страж.
***
Солнечный свет, проходя через цветные витражи высоких стрельчатых окон, причудливо преломлялся и разбрасывал радужные блики на стены большой римской аудитории. Гробовую тишину нарушал лишь скрип сотни перьев по пергаменту и стук мела по классной доске. Талион уныло сидел за партой, подперев рукой вихрастую голову. Он обвел отсутствующим взглядом своих одноклассников, прилежно записывающих нравоучения седовласого профессора Глоссера – преподавателя боевой тактики королевской военной академии Гондора. Взгляд молодого человека остановился на цветных окнах и подернулся мечтательной пеленой.
- Атакуя людей, варги обычно пытаются запрыгнуть в центр отряда, за передовые позиции, чтобы избежать плотного частокола выставленных в сторону противника смертоносных копий – Глоссер, чертивший до этого времени тактические схемы сражения, повернулся к аудитории и внимательно оглядел кадетов поверх маленьких круглых очков, - Специально для таких случаев в нашем военном деле существует пехотное построение фалангой.
- Господин Талион, поведайте нам, что вы знаете о фаланге – в голосе профессора чувствовались нотки сарказма.
- М-м-м… - военный тактик как всегда застал юношу врасплох, - это пехота… с копьями…
Со всех сторон послышались сдавленные смешки…
- Садитесь, Талион… иначе вы задавите нас силой своего интеллекта… - ответ явно разочаровал преподавателя.
- Э-э-э?.. с луками?.. – Талион неуверенно поглядел по сторонам в поисках поддержки.
Тут не выдержав, грохнула дружным хохотом вся аудитория.
- Да, садись уже, болван! – не выдержал профессор - Любой, кто знаком с построением фалангой, знает, что в сражении одномоментно принимают участие четыре первых шеренги. Причем, если у бойцов первой линии длина копья составляет два метра, то у воинов второй линии – три метра, у третьей - четыре метра, у четвертой – пять метров. Это обеспечивает такую плотность острых наконечников с фронтальной стороны, что противник сдерживается на расстоянии и добраться до ближнего боя может, только понеся значительные потери. Остальные же ряды держат копья вверх под углом сорок пять градусов.
Талион, под дружный хохот и улюлюканье одноклассников, резко опустился за парту и уронил голову на руки. Ему хотелось провалиться сквозь землю от стыда…
***
- Принимайте этих драных кошек на копья – голос сотника едва перекрикивал лай и хохот варгов – да не забывайте про мартышек в седле!
Вот, ближайшая зверюга, не снижая скорости, пружинисто присела, и, оттолкнувшись всеми четырьмя лапами взметнулась бурой тенью. Легко преодолев передовые шеренги, тварь, с размаху напоролась сразу на три подставленных копья. Раздался громкий треск – одно древко не выдержало удара и сломалось. На солдат брызнуло черным и вонючим. Сатанинский хохот сменился жалобным воем, переросшим в булькающее сипение.
Наезднику повезло еще меньше. Вылетев по инерции из седла, орк перевернулся в воздухе, и точнехонько насадился задницей на копье Талиона, дернулся и затих. От неожиданности страж чуть не выронил оружие из рук. Копье сразу стало тяжелым и он вынужден был упереть его тупым концом в землю. Сверху по древку побежала темная струйка густой жижи. Через мгновение Талион, державший копье обеими руками испачкался ею до запястья.
- «Наконец, я вдохну полной грудью запах орочьей крови!» - с пафосом подумал молодой человек. Поднеся ладонь носу, он закрыл глаза и сделал глубокий вдох…
Смрад был, такой, что юноша едва не потерял сознание. То, что он принял за кровь, было содержимым проткнутого насквозь орочьего кишечника… Талион выронил копье. Дикий рвотный позыв скрутил его тело, согнул напополам и бросил на колени.
***
Талион так блевал только однажды… Тем майским вечером, он и еще полдюжины одноклассников - таких же четырнадцатилетних подростков, решили весело отметить окончание третьего курса военной академии. Дружной галдящей гурьбой они ввалились в таверну «Хмельной Эльф» в нижнем городе, и, заняв самый видный стол, заказали себе жареную на вертеле оленину и черный портер. После второй пинты крепкого гномьева пива, они уже почувствовали себя бравыми ветеранами, прошедшими не одну войну. Пафосно вздымались кружки, хмельные голоса выкрикивали тосты, которые, как казалось пьяным подросткам, могли принадлежать только героям прошлого:
- За короля!..
- За академию!..
- За Стражей Цитадели!..
Талион сидел за дубовым столом и тупо улыбался. В глазах у него все плыло, голоса галдящих друзей казались низкими и растянутыми. Желудок как будто узлом связали, а к горлу подкатывала тошнота.
- Т-та-али-ио-он!.. – раздался совсем рядом пьяный голос его приятеля Джонотана Блюбери – ты чего такой смурной, дружище? Тебе срочно нужно выпить…
В руке у Талиона вдруг появилась полная кружка портера. Он сделал большой глоток, но пиво не желало проглатываться. Оно противной тошнотворной волной подкатывало к горлу. Юноша сделал усилие и проглотил треклятое пойло, но, спустя мгновение тошнота вновь подступила…
- Пускай Талион скажет тост!..
- Да, скажи, Талион!.. – послышались пьяные выкрики приятелей.
Молодой человек, подавив очередной приступ тошноты, тяжело поднялся, пошатываясь обвел присутствующих осоловелым взглядом, и поднял кружку.
«За Гондор!» - хотел было сказать юноша, но вместо этого, не справившись с очередным рвотным позывом, обильной вонючей струей, выплеснул прямо на стол содержимое своего желудка. В воздухе невыносимо запахло кислятиной. Пока Талион бежал к выходу он умудрился заблевать ползаведения. Приступы тошноты еще долго сотрясали тело молодого человека. Остаток ночи он так и провел – в обнимку с корытом-поилкой для лошадей.
***
- Держать копья, дистрофики! – казалось, что сотник орет прямо на ухо – готовьте кинжалы, добейте гадину!
Варг никак не хотел дохнуть. Бойцы при помощи подоспевших товарищей, приложив немыслимые усилия, поставили вертикально копья с трепыхавшимся на них зверем. Хрипя и ругаясь, на чем свет стоит, добрая дюжина солдат упиралась в скользкие от черной горячей крови древки. Неожиданно острые наконечники проткнули тварь насквозь, и под действием собственной тяжести туша варга, нанизываясь на копья, как молодая баранина на вертел, сползла к самой земле, и затихла. Ближайшие фалангеры, побросав копья и щиты, схватились за кинжалы. Подвывая от страха, они осторожно, шаг за шагом, приблизились и нерешительно обступили неподвижного зверя.
Однако, варг не собирался сдаваться. Как только солдаты оказались в пределах досягаемости тварь атаковала. Одного взмаха мощной лапы хватило, чтобы два бойца со вспоротыми животами навсегда остались в этой долине. Остальные, вопя во весь голос, в ужасе бросились было в рассыпную, но, не пробежав и трех метров, столкнулись с плотными рядами своих же боевых товарищей. Фаланга, если смотреть сверху, стала похожа на гондорский сыр, такой с большими круглыми дырами.
Подобрав щиты, солдаты прикрылись ими, образовав подобие пятиметровой бойцовской арены, в центре которой, скуля, ползал раненый варг, а с краю стоя на четвереньках, и не замечая происходящего, неудержимо блевал молодой боец. Пятиметровые копья в таких стесненных условиях были бесполезны,и солдаты предпочли, спрятавшись за большими квадратными щитами, дождаться пока зверь истечет кровью и сдохнет самостоятельно.
- Эй, парень!!! Паре-е-ень!.. Обернись же скорей… - Талион не сразу понял, что кричат ему – Да поверни, ты, свою тупую башку!..
- А?! Чего?! – промямлил он, оборачиваясь и вытирая рот рукавом, – Твою мать!.. Юноша наконец-то увидел варга. Тот, сверля стража злобным взглядом, орудуя одной здоровой передней лапой, медленно полз в направлении молодого человека. При каждом движении тварь повизгивала, а из оскаленной пасти толчками брызгала кроваво-черная пена.
-Нет-нет-нет, не-е-ет!.. – голос Талиона предательски дрогнул и сорвался в фальцет. Сидя на земле, и не сводя глаз с приближающейся зверюги, молодой человек, нелепо отталкиваясь руками и ногами, торопливо попятился прочь. Но далеко уползти ему было не суждено. Буквально через полтора метра юноша спиной уперся в стену ростовых щитов и руками нащупал квадратные носки грубых солдатских сапог.
- Пустите меня – Талион судорожно забарабанил кулаками по щитам – ради всего святого!!!
- Пш-шел прочь, собака – раздался из-за щитов грубый голос – самим места мало, вздохнуть невозможно! Проваливай – и для убедительности пехотинец толкнул щитом юношу, да так, что тот не устоял на ногах и упал в грязь.
Падая, он еще раз увидел горящие злобой глаза зверя, и понял, что схватки ему не избежать. Вот только он понятия не имел, как противостоять варгу. Слишком уж все происходящее вокруг отличалось от того, чему учили в военной академии.
***
Звон учебных клинков, многократно отраженный высокими сводчатыми потолками, казалось, наполнял огромный зал до краев. Молодые юноши в облегающих лосинах и просторных рубахах, разбившись попарно, увлеченно махали полутораметровыми мечами, постигая премудрости фехтования – этого завораживающего танца со смертью.
Их преподаватель и заслуженный мастер меча маститый мэтр л’Епи дю Фуррон важно прохаживался вдоль фехтующих подростков и вещал:
- Если удар с вашей левой стороны, прыгните вправо и сбейте удар скрещенной подвешенной стойкой, удерживаемой высоко, острием вниз и вперед. – он пригладил окладистую седеющую бороду - Теперь нанесите контрудар либо навесным ударом, или высоким толчком навершием.
Талион стоял в паре с здоровяком Гренджоем по кличке Тролль. Юноша только что провел блестящую комбинацию, завершив атаку звонким шлепком плоскостью учебного меча по троллевой заднице. И теперь сто двадцать килограмм грубой физической силы, приближались к молодому человеку, яростно размахивая двуручным мечем.
- Ломающий удар из стойки Плуга заключается в простом подъеме меча и силовой встрече удара, заставляя его отклониться, в то время как ваш меч готов к гневному удару – голос мастера фехтования гулко отражался от стен просторного зала.
- «Почему бы и нет?» - подумал Талион, и опустил руку, держащую меч почти до уровня колен, направив клинок прямо вперед, острием целясь в подбородок противника. Когда Гренджой приблизившись, рубанул наотмашь, как будто хотел убить быка, юноша просто поднял свой меч. Оружие противника с металлическим звоном легко соскользнуло в сторону, отклоняясь от намеченной траектории, и, ударило в пол, высекая искры. Меч Талиона напротив был поднят вверх и готов к решающему удару. Мелькнул отраженный сталью солнечный свет, коротко свистнул рассекаемый клинком воздух.
Молодой человек остановил полет меча в дюйме от ключицы Гренджоя.
- Браво, Талион! Браво! – громко произнес метр дю Фуррон аплодируя.
***
Все произошло так стремительно, что юноша не успел даже осмыслить произошедшее, а не то, что выработать стратегию схватки. Талион, едва оправившись от толчка щитом, стоял на коленях, тяжело опершись на руки, когда варг атаковал. Раздался вой, больше похожий на булькающий клекот.
Вложив остатки сил в последний бросок, зверь, оттолкнувшись единственной здоровой лапой, метнул свое израненное тело в сторону человека. Огромная зубастая пасть была нацелена прямо стражу в голову. Талион от бессилья загреб земли, собираясь бросить ее твари в глаза, когда его рука нащупала какой-то твердый длинный предмет. Не останавливая движения, юноша резко выбросил руку вперед, выставив перед собой расщепленный обломок копья.
Через мгновение, хрипя и булькая, тяжелая смрадная туша, сбив с ног, навалилась на молодого человека, окутав резким запахом псины. Глаза и рот моментально забились грубой вонючей шерстью, остановив крик ужаса. Откуда-то издалека послышался топот десятков ног и невнятные крики, сопровождающиеся глухими ударами. Под доспехи потекло что-то липкое и горячее.
***
- Что ты делаешь?!. У меня полный рот твоих волос! – с притворным недовольством прошептал Талион – Олисия, перестань пожалуйста!..
В большой кедровой купели, стоящей посреди погруженной в полумрак роскошно обставленной комнаты, с тихим плеском ритмично колыхались два обнаженных тела. Неровный свет одинокой свечи отбрасывал на драпировки и гобелены, покрывавшие стены, причудливые отблески.
- Как пожелает мой рыцарь! – девушка на мгновение оставила в покое его ухо – Вот, только сначала зацелую тебя до полусмерти, и перестану! И рассмеявшись, вновь засыпала юношу копной мелких золотистых кудряшек.
Он прервал ее звонкий смех долгим нежным поцелуем. Руки сами собой обвили хрупкий гибкий стан и крепко прижали девушку.
- Может еще разочек, Олисия? – виноватый и просящий взгляд голубых глаз был так мил и комичен, что девушка вновь невольно прыснула в кулачек.
Гибким кошачьим движением она отстранилась, и, ловко вывернувшись из мужских объятий, легко выпорхнула из купели. Закатный луч, неведомо как проникший за плотно зашторенные занавески, преломился в каплях воды, сбегающим по ее округлым формам, наполнив царящий в комнате полумрак драгоценным бриллиантовым сверканием. Девушка накинула длинный пушистый халат, и, запахнув его полы, быстро завязала пояс. Очарование момента растаяло без следа.
- Мой рыцарь опоздает к вечернему построению - Ее карие глаза озорно смотрели на Талиона.
- Ну, пожалуйста, Олисия! – не унимался юноша – всего один разок!..
- Господин Талион желает оплатить еще час моего времени? – девушка, нахмурившись, посмотрела на него, удивленно приподняв одну бровь.
- Нет, Олисия!.. Ты все не так поняла… - промямлил молодой человек, нелепо прыгая на одной ноге - штаны упорно не желали одеваться на мокрое тело
– Я же это… люблю тебя!..
- Знаю я вашу солдатскую «любовь» – в голосе Олисии, ставшем вдруг колючим, появились металлические нотки, - или плати, или проваливай. А не то я сейчас позову охрану…
- Не надо охрану… - Талион сгреб в охапку одежду и стремительно выбежал из борделя.
***
Одноглазый ворон был стар, и от того мудр. Он вместе со своей стаей кружил над полем сражения. Но если более молодые птицы, ослепленные близкой добычей, опустились ниже, а самые отчаянные уже скакали среди трупов, то старый ворон не спешил снижаться – опыт ему подсказывал, что сегодня добычи хватит всем. Он не торопясь завершал очередной виток и внимательно рассматривал землю под собой. Даже одним глазом мудрая птица видела, как большие хищные звери, подчиняясь злой воле своих седоков, бросались на строй людей, и, повисая на копьях, дорого продавали свою волчью жизнь.
С высоты птичьего полета хорошо были видны бреши, пробитые варгами в безупречной защите фаланги. В некоторых местах частокол копий был уже недостаточно плотен, кое-где отсутствовавшие щиты над головами солдат, открывали вороньему взору плечи и спины бойцов.
Вдруг, бывшая до этого маленькой черной точкой, орочья стрела, стремительно увеличиваясь в размерах, моментально приблизилась к парящей в высоте птице. Ворон взмахнул крыльями, и, уходя с опасной траектории, удивленно посмотрел, как оперенная смерть, остановившись в высшей точке своего полета, устремилась вниз к земле. Взглядом единственного глаза ворон проводил стрелу до одной из брешей в щитах фаланги, и поэтому отчетливо видел, как упал, схватившись за горло один из солдат. Ворон торжествующе каркнул, и радостно замахал крыльями. Да, воистину, сегодня добычи хватит всем…
***
Худшие опасения людей, похоже, сбылись. Противник пожертвовал отрядом наездников на варгах, чтобы нарушить безупречное построение фаланги. И неплохо в этом преуспел. Лишившись плотного строя, фалангеры тут же стали нести потери от ураганного обстрела вражеских лучников.
Среди солдат нарастала паника. Стрелы то и дело находили очередную жертву. То тут, то там бойцы, роняя копья, падали в грязь, истошно вопя и булькая кровью, что явно не укрепляло воинский дух в фаланге.
- А я говорю держать строй, обезьяны безмозглые!!! – среди царящей вакханалии рев сотника, как ни странно обладал успокаивающим эффектом. – Что вы жметесь друг к другу как педики, и трясетесь как трусливые гимназистки. А ну, сомкнуть ряды, забодай тебя комар!!!
Сотник, не взирая на свое пролетарское происхождение, явно обладал талантом бытового психолога. Житейская мудрость подсказывала ему, что любая деятельность лучше бездействия. Если солдата не занять изнуряющим физическим трудом, то ему в голову тут же лезут всякие глупости, разлагающие дисциплину. Чем просто стоять и ждать смерти, пусть лучше, вон, убитых варгов таскают.
- А дохлых шавок волочите в тыл, недоумки, а то так и будете об них спотыкаться. Еще носы расквасите – что я тогда скажу вашим мамочкам!!! – голос сотника стал наигранно грустным.
Бойцы, обвязав мощные лапы мертвых зверей веревками, упираясь и кряхтя от натуги, поволокли неподъемные туши в тыл.
***
Талион задыхался. Рот и нос юноши были плотно забиты грязной вонючей шерстью, а грудную клетку сдавила навалившаяся сверху туша варга. Первая эйфория от победы над зверем прошла, когда он понял, что никто не собирается доставать его отсюда. Несколько попыток освободиться самостоятельно закончились неудачей. Тварь как будто приросла к земле. Он кричал, плакал, звал на помощь, в бессильной ярости колотил кулаками по смрадной мохнатой шкуре. Все тщетно.
И вот, когда молодой человек, обессилев от удушья и безысходности, замер и приготовился умереть, сверху раздались невнятные голоса, и туша варга пришла в движение.
В глаза ударил нестерпимо, до боли, яркий свет, заставивший молодого человека со стоном зажмуриться. С усилием он сделал спасительный вздох.
Воздух сражения, пропитанный запахом смерти, крови, пота и грязи, казался юноше слаще божественной амброзии. Проклятая псина, припечатавшая парня к земле, куда-то исчезла, и больше не сдавливала грудь мохнатыми тисками.
Талион попробовал пошевелиться, но затекшее тело не желало слушаться. Кровообращение восстанавливалось с невыносимой болью. Миллионы маленьких злых игл, казалось, впивались в каждую мышцу. Но, несмотря на все страдания, он был жив. ЖИВ!!! И даже, как это не удивительно, похоже цел, и, если не считать несколько царапин, невредим.
Обретя способность двигаться, страж тяжело сел. Болела каждая клеточка его тела. Осмотрев себя, юноша понял, что весь с головы до ног измазан жирной вонючей грязью. Одежда насквозь пропиталась черно-бурой варговой кровью, и, противно липла к телу.
Сидя на земле, Талион, с трудом вспоминая схватку со зверем, с удивлением понял, что практически в одиночку победил варга. Но это осознание прошло как-то просто и буднично. Никакого пафоса и триумфа в душе и в помине не было. Была только грязь и вонь. Море грязи и море вони. И смерть. Море смерти… До юноши постепенно стало доходить, что реальная война, и его подростковые грезы, не имеют ничего общего…
***