– Простите, конечно, за нескромный вопрос, но… Аркадий – это Ваше настоящее имя?
– Не уверен, то есть… Да! Настоящее! Это ведь не плохо, да? Все хорошо? Вы меня простите! Я у Вас в первый раз… Волнуюсь сильно! Вдруг что-нибудь не так сделаю…
– Вы, товарищ, так сильно не переживайте! ЖЭК – место такое: рано или поздно все в нем окажемся! – Пораженный остротой своего ума, директор громко засмеялся, поставив в неловкое положение своего собеседника, совершенно не разобравшегося в шутке, однако решившего улыбнуться в ответ в угоду соблюдения этикета. – Ну, имя у Вас, конечно, забавное! Аркадий! Придумают же! Для близких, выходит, Кеша, да?
– Ну, - он растерянно почесал затылок, - это, наверное, для очень близких. У меня таких, по правде сказать, нет! Хотя мама, должно быть, таковой считается… Но отчего-то она меня Аркашей зовет! А чтобы Кеша… Не припомню!
– Вот ведь досада! – Глаза директора наполнились неподдельной горечью. – А могла бы звать Кешей! Оно ведь, поблагозвучней… Нет разве?
– Ну, может быть… Хотя, знаете…
– А впрочем, Кеша Петрович, хватит языком молоть попусту! Вернемся, как говорится, к нашим баранам: Вы к нам с какой проблемой пожаловали?
– Да что Вы так сразу… Я бы это проблемой не назвал… В том смысле, что не жаловаться на Вас пришел, не подумайте! Я, скорее, так, о недоразумении пришел сообщить…
– Это Вы, Кеша Петрович, верно подметили! Случаем, не коллегой ли по цеху мне приходитесь? В ЖЭКе никогда не работали?
– Да нет, знаете… Как-то вот, не приходилось…
– Обидно! Обидно! – Вновь опечалился директор. – А далеко бы пошли, Кеша Петрович! Далеко! У Вас этот… Как его… Категорийный аппарат хорошо развит! Проблема – недоразумение… Это не каждому дано вот так вот словами играть! А кем работаете, если не секрет? Ну, я уже просто из интереса спрашиваю!
– Не секрет, конечно… Правда, должность у меня незавидная… Нам до директоров далеко, сами понимаете! Хотя на жизнь хватает, да! Иногда даже…
– Кеша! Ну, ты это, стеснение брось! Ни к чему оно! Да и к делу подбирайся скорее!
– Да, да… Вы правы, что-то я увлекся… Просто, знаете, редко кто-то жизнью моей интересуется, поэтому каждый разговор такой, по душам, на вес…
– Кеша!
– Простите, простите! В банке я работаю. Коллектором телефонным.
Директор скривился в искреннем недоумении. За несколько лет, проведенных на месте управленца, его лицо разучилось показывать другие эмоции, кроме как удивления и сочувствия. Эта профессиональная особенность сближала обычного работника ЖЭКа с представителями высшей власти, что не раз наводило его на мысль о начале политической карьеры.
– Ты, Кеша, шуточки свои брось! Я тебя что-то на подобной должности совсем не представляю!
– Да Вы знаете… Я сам не уверен, что по душе мне это… Вообще, случайно устроился как-то… Ну, мама помогла. Через знакомых… Или через родственников… Не помню.
– Ну, ты даешь, Кеша! Удивил! Как же ты с должников деньги-то трясешь, мне интересно?
– Собственно, никак… Бывает иногда люди сочувствующие попадутся, говорят, что по счетам расплатиться не могут, но мне на карту тысячи две переведут. Мол, у них, конечно, все плохо, но не так, как у меня. У меня хуже, говорят! По голосу слышат…
– Голос у тебя и вправду такой… Располагающий! – Перебил его директор. – В кабинете уже двадцать минут сидишь, а по делу ни слова не сказал! Что же ты, Кеша? Забалтывать меня пришел?
– Точно, Вы уж меня простите… Я еще тот балабол… Мне мама говорила: «Проблем от этого не оберешься!», но ничего поделать с собой не могу… Природа такая, наверное…
– Подробности, Кеша, можно опустить! Ты, давай, ближе к проблеме! А то перерыв обеденный с тобой пропущу!
– Не пропустите, не пропустите! Честное слово! Проблема моя… То есть недоразумение! В квартире воды нет! Ни горячей, ни холодной! Уже три дня… Или два? Забыл, как назло!
– Так может, у тебя и вода-то есть? Память просто подводит!
– Нет, с такими вещами меня память еще не подводила! – Весьма задумчиво ответил Аркадий Петрович. – Воды точно нет! Вот, собственно, и пришел я к Вам… К Вам же? Да, к Вам! Пришел к Вам помощи просить…
– Ну, Кеша, помочь мы всегда рады! – Крайне сочувствующе сказал директор. – Справку-то принес?
– К-к-какую справку?
– Ну, о том, что у тебя воды нет!
– А… Р-р-разве так-к-кая нужна?
– Ну, конечно, Кеша нужна! Вообще, и протокол нашей беседы прилагаться должен… Но нравишься ты мне, чертяга! Ничего с собой поделать не могу! Помочь хочу тебе, аж сил нет!
– С-с-спасибо…
– Поэтому поезжай ты, Кеша, домой! Маме привет передай и попроси, чтобы она тебе справку выписала! Пусть сроки укажет, с какое по какое число воды не было, и причину предполагаемую, чтобы мы тут меньше возились. Завтра снова приедешь – поговорим. Только пораньше, Кеша! А то сегодня заявился, значит, перед обедом… Ни поесть, ни чай попить!
Преисполненный гордостью за то, что помог еще одному страдальцу, директор ЖЭКа достал из плотного черного пакета огромный пластиковый контейнер с картофельным пюре и котлетой, прозванной в кругах управленцев «бюджетной». Столь диковинное определение было дано ей вовсе не за низкое качество и качество мяса, а за то, что ее можно было резать и пилить точь в точь как… Сами знаете что! Уж больно ему нравилось делить ее на кусочки и приговаривать: «Это на квартиру в центре, это на машину, а это ребенку, на институт»… Однако в этот раз сей расслабляющий процесс был прерван несмелым кашлем Кеши Петровича, скромно стоявшего возле дверей кабинета.
– Вы уж меня простите… Не подумайте, что в компетенции Вашей усомниться посмел! Просто… А если справку… Ну… Скажем… От моего имени написать? Не примут? Наверное…
– Кеша, что же ты привязался? Не ясно, что ли? Владелец писать справку должен! Вла-де-лец!
– Так я ведь… Я ведь владелец…
Лицо директора поочередно приняло обе управленческие эмоции: сначала сочувствие (конечно же, к самому себе), а затем истинное удивление, вызванное рядом причин, о которых читателю говорить не стоит.
– И что, Кеша? Так вот взял и сам квартиру купил?
– Не помню… Хотя… Да! Сам! С зарплаты, кажется, откладывал…
– Откладывал! – Фыркнул он. – Ну, пиши, раз откладывал!
– Хорошо! – Радостно крикнул Аркадий Петрович, и принялся быстро водить ручкой по листу бумаги. – Что Вы там говорили, не помню… Даты указывать?
– Не нужно.
– Понял. Причину, кажется….
– Не стоит! Просто напиши: «Я, Кеша Петрович, сообщаю, что в моей квартире нету воды».
– А может…
– Не стоит, Кеша! Не пререкайся!
Поставив едва заметную точку, Аркадий хотел передать справку директору ЖЭКа, но тут же был остановлен резким выкриком собеседника:
– Ну, что ты мне без печати суешь! Сначала печать поставь!
– К-к-какую печать?
– Как какую? Квартиру, значит, купил, а печать собственную сделать забыл?
– А чт-т-то? Нужно было?
– Так, Кеша, все! Вопросов глупых не задавай! Сказали: нужна печать – значит, нужна! Печатью сначала квартиру свою оборудуй, а потом и в ЖЭК приход! А то задержал меня, подлец этакий, на целых пять минут! Обед в самом разгаре, а он…
– Но… Как? Что же это… Зачем?
– Что зачем? Что зачем? Все, Кеша! Закрыта лавочка! Обед! Через месяц приходи! Или когда там, печать свою сделаешь? В общем, прощай, Кеша! До новых встреч!
Позади Аркадия Петровича закрылась дверь. Он хотел было постучаться, уточнить: что, когда и к какому сроку заносить, но отчего-то в последний момент передумал. Не хотелось беспокоить столь занятого человека! Опечаленно свесив голову и, почти что, полностью зарывшись в складки шарфа, Кеша направился к выходу из ЖЭКа. Настроение у него из обнадеживающе-возвышенного сделалось бюрократически-упадническим. Осадок от разговора с директором остался крайне неприятным: если даже такой душка-начальник не сумел помочь Кеше, то, что вообще будет способно разрешить столь печальную ситуацию? Аркадий Петрович искренне верил в этого тучного человека, хорошего настолько, что его массивное тело занимало собой добрую половину кабинета. Замечая то, как лицо величественного управленца приобретало легкие оттенки печали во время вскрытия обстоятельств подписи и печати, Кеша сам погружался в темные дебри хандры, расстраиваясь от того, что заставляет светлейшего человека страдать из-за невозможности помочь.
Спать телефонный коллектор ложился в прескверном расположении духа: груз вины изрядно давил на плечи Аркадия Петровича, обнаружившего себя в одночасье самым отвратительным и бесполезным человеком на планете. Нет, ну как это умудриться – задеть за живое такого чуткого и милого человека, как директор ЖЭКа? Где он сейчас? Запивает горе в скромной пивной на окраине города? Или плачется жене, рассуждая о нелегкой доле начальника? Представив то, как этот замечательный мужчина вытирает слезы белоснежной салфеткой, Кеше стало не по себе. Как же он так, не подумав, обидел, возможно, лучшего представителя их района? А, может, и области? Да что тут… Страны! Видит Бог, мама, царство ей небесное, не оценила бы столь нахальное поведение сына!
Засыпал Аркадий Петрович в холодном поту: нервно ворочался, шептал что-то непонятное, и даже периодически вскакивал с кровати, выкрикивая искреннее: «Простите! Не хотел!». Безрезультатно провалявшись в постели несколько часов, Кеша решил выйти на балкон – подышать свежим воздухом и успокоиться. Рассматривая небольшие коробочки-здания, Аркадий неожиданно задумался о том, что где-то там, также не спит и он, добрейшей души человек, пострадавший из-за Кешиного эгоистического поступка. От этой мысли на душе стало особенно погано, и на минуту ему даже показалось, что гаражи во дворе сложились в обвиняющую надпись, суть которой, должно быть, читателю предельно ясна. Не выдержав столь сильного давления, Аркадий Петрович сложил руки в молитвенном жесте и, еле слышно, прошептал:
– Господь! Знаешь же… Видишь! Не хотел я! Не хотел! Обидел, задел такого человека светлого, прекрасного, доброго… Что же это… Он там сидит, страдает от того, что мою ситуацию исправить не может… Светлейший, добрейший человек… Если бы я только мог ему помочь… Хотя бы немного загладить вину…
Завершив преисполненный горечью монолог, Кеша собирался вернуться в спальню, однако отчего-то решился задержаться на балконе. В эти несколько секунд, что он провел на свежем воздухе, произошло непоправимое: на него снизошла небесная благодать. Аркадию Петровичу почудилось, будто бы кто-то своим огромным пальцем ткнул его в самое темечко, передавая всю необходимую энергию для помощи заботливому директору ЖЭКа. Стоит отметить, что Кешино воображение здесь было не причем: голова нашего героя действительно подверглась некоторому «касанию», однако почему Аркадий Петрович принял окурок, летевший с восьмого этажа, за ладонь Господа, даже для автора рассказа осталось неизвестным. Так или иначе, проступок незадачливого соседа-азербайджанца помог Кеше заснуть в более менее приличном расположении духа.
Здесь, мой читатель, я позволю себе вставить несколько слов, связанных с Кешей Петровичем весьма отдаленно. Видишь ли, писать в наше время подобные рассказы крайне тяжело: люди разучились понимать юмор и отличать иронию от сарказма. Каждый второй видит в книгах нечто обидное и оскорбительное, пренепременно задевающее его личные чувства. В связи с тем, что мне не особо хочется таскаться по судам и извиняться за крайне абсурдные вещи, я прошу читателя воспринимать последующие события, согласно его собственному мировоззрению: если Вы являетесь ярым атеистом, то, Бог с Вами, пускай случай, произошедший с Аркадием, объяснится сбоем в генетическом коде на почве нервного срыва, но, если же Вы истинно верующий человек, то, конечно, трансформация главного героя может служить доказательством существования Господа, и вообще, подобные случаи во многом предвещают второе пришествие Христа… Впрочем, я изрядно отвлекся от сути произведения… Продолжим!
За те несколько часов, что Аркадий провел в постели, с его телом произошли удивительнейшие метаморфозы: шея, сравнявшаяся с телом в размерах, заметно удлинилась, а ноги, сросшиеся в единое целое, превратились в нечто объемное и круглое. Кеша Петрович неожиданно стал больше напоминать печать, нежели человека: там, где раньше располагались пятки, неожиданно появились непонятные буквы, а голова, ныне полностью облысевшая, внушительно прибавила в размерах и стала напоминать рукоять. Проснувшись, Аркадий ничего неприятного в своем организме не заметил, более того, он ощущал невиданную легкость и силу. Привычно дойдя (вернее сказать, доскакав) до ванны, Кеша умылся, и уж было хотел почистить зубы, однако вспомнил, что забыл набрать стакан воды и вернулся на кухню. Все эти действия несчастный исполнял с завидной непринужденностью, так, будто бы он не вчера лишился рук, а давно, в жестокой Афганской схватке или во время осады Грозного. В сознании нашего героя не было даже намека на смущения, отчего читателю может показаться, что процесс превращения шел постепенно и плавно, однако же, Кеша действительно трансформировался за одну ночь, и сам страшно удивился, увидев в зеркале вместо привычной рожи гладкую деревянную поверхность.
«Как же так?» - думал он, - «Что мне теперь прикажете делать? Мама бы не одобрила… Сказала бы, мол, зря простуду не лечил, видишь, какие осложнения дало… А звонить на работе как? Я… Я ведь теперь… Инвалид… ». Осознание столь печального факта буквально сбило Кешу с того места, которое раньше являлось ногам. Вращаясь по скользкому полу, Аркадий приземлился на просторный диван в зале, и, еле пребывая в сознании, принялся рассуждать о том, как ему дальше жить, и что делать. Твердо решив не говорить начальнику о приключившейся с ним беде, Кеша еще раз посмотрелся в зеркало, и неожиданно понял, что после бессонной ночи превратился в огромную печать. Сей факт весьма изумил телефонного коллектора, приблизив его к совершенно странному состоянию: все еще пребывая в шоке от произошедшей метаморфозы, он, тем не менее, стал понемногу осознавать всю силу своего нового облика.
Рассматривая себя со всех сторон, Аркадий неожиданно пришел к выводу, что новый облик совершенно не вызывает пренебрежения: деревянная рукоять, словно благородная лысина, озаряла бликами гостиную, а увесистая нижняя часть туловища, некогда являвшаяся ногами, и вовсе была способна привлечь внимание любого, нуждающегося в срочном оформлении документов…
Документы! Это слово так сильно задело Кешу, что привело его в неописуемый восторг, заставив телефонного коллектора безумно скакать по маленькой комнатушке. Неужели теперь он, такой маленький и никчемный человечишка может быть полезен блистательнейшему и удивительнейшему Директору ЖЭКа? С этого дня, благодаря чудесной метаморфозе Аркадия, этот душка-начальник сможет решать все проблемы несчастного и униженного народа замученного городка! Не испытывать его душе горе и вину, никогда! Преисполненный энтузиазмом, Кеша ловким прыжком вышиб входную дверь своей квартиры, и, радостно выкрикивая благодарность Господу, направился в уже знакомое читателю здание, где его, с заплаканными глазами, ждал прекраснейший представитель человеческого рода.
Фото из Интернета