Ему нравились насекомые. Он считал, что именно в этих малюсеньких букашках было сконцентрировано совершенство природы. Они не чувствуют, они не думают, они не приказывают и не исполняют, они не любят, они не презирают, они не радуются и не скорбят... Они существуют... Они не понимают, что есть более развитые существа, которые ими питаются: ящерицы, жабы, птицы... Некоторые могут встать в стойку, как богомол; завонять, как клоп; спрятаться куда-нибудь, как муравей...
Поэтому он и видел в этих крохотных созданиях совершенство природы! В том, что у насекомых нет ничего лишнего! В том, что они даже не знают об этом лишнем! Они не знают, что они маленькие! Они не знаю, что они слабые! Пауки не знают, что их боятся люди! Скорпионы не знают, что они ядовитые! Медведки не знают, что они мерзкие! Они не знают, что они идеальные!!!
Именно так считал он, и ему было глубоко плевать на то, что многие его считали сумасшедшим... Пусть ищут идеалы в злых людях на улице! В рядом стоящем в очереди пенсионере, который много лет назад зарубил свою жену топором! Ты знаешь об этом, но пропускаешь его вперёд... Нет, это не совершенство, считал он... 170-килограммовый жирдяй, который сам себя добивает гамбургерами, и порхающая бабочка... У насекомых рождённый ползать может летать!!!
А ещё он был художником... Но со своей, никому не понятной логикой. Он всегда говорил, что красиво нарисованная свинья - это и есть красиво нарисованная свинья. Портреты, пейзажи - всё это искусственное! Поэтому и называется гордым понятием - искусство! Настоящее творение нужно сотворить, а не нарисовать, вот так он считал. И для этого не нужно пафосно держать палитру в руке и вдохновенно искать перспективу перед мольбертом. Нет, он признавал талант художников! Относился с почтением, принимал их гениальность в умении изобразить что-то... Он считал гениальным талант художника, а не его произведение... И он не видел разницы между Джокондой и каким-нибудь плакатом на митинге! Он считал шедевром то, что нельзя нарисовать... И причём нарисовать - не рисуя!
Коллекция его шедевров, как он это называл, была впечатляющей, что и говорить. Не в количестве дело, не уставал повторять он... А в уникальности каждого творения! Грандиозность его произведений, по его словам, в том, что любой человек, будь то полицейский, домработница или президент, увидит не что-то своё, а именно то, что видит! Не нужно искать посыл творца! Или ощущать присутствие на этом пейзаже! Или ещё что-то...
Ничего в жизни нельзя повторить, считал он. Каждый миг жизни - это законченное действие и назад его не вернуть и не повторить. В жизни есть только один момент, когда ты это не понимаешь, говорил он. Это твоя смерть... Её можно нарисовать в виде умирающей старушки с внуками, которые плачут возле её кровати. Можно нарисовать просто мёртвого человека. Можно нарисовать само убийство. Но это всё будет нарисовано, так считал он...
Творя свои шедевры, он садился за пустынный стол. Ничего не должно быть на этом столе, кроме чистого альбомного листа. Он сидел перед этим листом, будто решая какой-то сложный пример... Он искал вдохновение в разном... Иногда он думал о женщине... Он признавался ей в любви так, что солнце светило ярче! Он чувствовал себя виноватым, когда шёл дождь над ней... Он верил в то, что кузнечики о любви стрекочут...
Но её сбила электричка. И у него остались только кузнечики... Иногда он думал о двоюродном брате... Он прыгнул с балкона шестого этажа... А он, художник, играл с ребятами во дворе ещё совсем маленький. "Твой брат упал с балкона..." - быстро разнеслось... И донеслось. Первые, кто прилетели к трупу - были мухи, заметил маленький он...
А иногда он вспоминал своего кота. Который перестал ходить. Кот лёг у балконной открытой двери и лежал... Художник понимал, что его кот умирает... Кот ползком пытался добраться до своего лотка через всю комнату... Он до последнего старался не навредить любимому хозяину... Художник видел умирающего ползущего к своему лотку кота, он не стал его брать на руки и относить... Он заплакал... и кот умер... И комары начали кусать особенно больно!..
Художник положил на альбомный лист живого майского жука... Не давал ему убежать карандашом. А потом, как ударил по нему кулаком! Не костяшками... А вот сверху прям... Как молотком. Он расплющил жука. Заклеил скотчем, чтобы шедевр был в полной мере натуральным. Каждый раз они умирают по-разному... Не бывает картины совершеннее, как считал он. Совершеннее того, что нельзя нарисовать... И ему не нужны краски. Все насекомые раздавливаются по-разному... Но даже об этом они не знают... В этом их совершенство... Так говорил он...