Было очередное учебное занятие по боевой подготовке нашего третьего взвода. Впереди по лесу шёл командир взвода, лейтенант, за ним и вокруг него взвод бойцов - «деды» и «молодые», сержанты, ефрейторы и рядовые. Разделившись пополам, они партизанили с оружием в руках, находили чужих и «стреляли» нещадно по деревьям и кустам, где они обычно прятались. Затем - менялись.
Лейтенант вспоминал на ходу свою «боевую» молодость в рязанском училище, рассказывал не только о себе, о других и не замечал наши огрехи в военном деле. Но было весело, и время летело быстро. Когда же мы под шумок «перестреляли», кажется, весь личный состав подразделения, командир, наконец, объявил перерыв - для курящих и некурящих. Грех было его не объявить.
Невдалеке виднелись кусты спелой малины, которые так и просились сами в рот. Мало того, что мы пешком ходили по кустам черники и брусники. Так ещё малина! Собирай горстями или ешь - не хочу! Мы разбрелись по кустам, лакомясь крупными сладкими ягодами. И не нужно нам было никакой войны образца лета 1976 года, пока об этом не объявит командир взвода. Кстати, он сам, в отличие от нас, ничего не ел и не курил.
Поблизости высился глухой забор соседней части, откуда долетали неясные звуки. Мы не стали к нему приближаться и постарались обойти стороной. Вдоль забора к его воротам на входе вела тонкая тропинка, а за деревьями виднелось шоссе. Время от времени там раздавался шум заезжающих или проезжающих мимо машин. Поклевав некоторое время ягод, мы опять нырнули в лес и занялись до обеда своей «боевой» учёбой.
Когда до возвращения в часть оставалось по времени всего ничего, наш лейтенант пустился на военную хитрость: выбрал длинную бесконечную песню и запевалу, без голоса, но знающим слова назубок. И под эту песню, русскую народную, ускоренным шагом мы и вошли к себе в часть. После обеда объявили, что рота заступает в наряд по части и неожиданно зачитали нас, человек десять из нашего взвода, в караул-2.
Некоторые, как и я, заступали в него впервые. В отличие от караула основного караул-2 небольшой, два или три поста всего. Да и много ли надо часовых для двух локаторов в открытом поле, где мы несли свою службу, где за несколько километров от тебя видно любую машину, грузовую или легковую, где откровенно отдыхаешь от службы в прямом и в переносном смысле.
Как обычно, перед караулом бывают постирушки, глажки и прочие чистки и готовности. Мы через это прошли. Часов в шесть вечера подогнали к роте открытую машину, и мы дружно залезли в неё. Наш командир, лейтенант, ставший на сутки начальником караула-2, занял своё место в кабине грузовика. Мы сели на свободные лавки в её кузове, и тронулись вперёд.
Через некоторое время показалась соседняя часть, перед которой наш шофёр намеренно притормозил. Тут, как по команде, привстали со своих мест старослужащие, а за ними и все остальные. И огласились дали нашим характерным выкриком на десять мощных молодых глоток, сверкнув тельником на груди:
- Ф - а - н - е - р - а! - Ф - а - н - е - р - а! -
Кто-то с синими погонами выглянул оттуда на этот возглас и, убедившись в его безперспективности, продолжал и дальше нести свою службу у ворот. А мы, прибавив газу, уносились на грузовике вперёд по шоссе. Через четверть часа езды показались наши караульные строения. Кому-то из нас надо было заступать первым на пост, меняя прежних часовых, а кому-то надо было что-то думать и делать насчёт рубона.
Я с разводящим пошёл на пост, а машина, что нас привезла, развернулась и с тремя бойцами с сержантом поехала за ужином. Через полчаса она уже вернулась с продуктами, которые тут же понесли на хутор - местным свинкам в обмен на выращенную картошку с луком и собранные в лесу грибы. Ну кто из солдат откажется от приготовленной жареной картошечки с грибами да ещё коровьего молока в какой-нибудь местной махотке?!
Короче, когда я пришёл с поста, во дворе уже ставили на огонь большую сковороду, чтобы на всех хватило. Но кто хотел традиционного полкового ужина - кусков рыбы с капустой, не возбранялось - пожалуйста, ешь! Но таких я не видел. Всем хотелось чего-то такого, домашнего, забытого.
Где-то после одиннадцати ночи явился из полка долгожданный проверяющий - офицер, какой-то капитан. Он проверял нужные бумаги, смотрел в глаза начкару, что неотступно ходил за ним, заглянул в караулку, где мы отдыхали. Слава богу, на пост не пошёл: и далеко, и неудобно, и темновато было. Постращав караул на прощание, он уехал, предоставив нас самим себе.
После него лейтенант, по нашим понятиям, осушив не менее двух стаканов местного самогона, всю полноту власти возложил на своего заместителя - старшего сержанта, а сам уже совсем скоро захрапел во всю ивановскую.
А мы, не забывая вовремя менять своих часовых, ещё долго сидели во дворе караулки вокруг сковороды с грибной картошкой, приправляя её молоком или местным самогоном - кому что больше нравилось - и мало обращая внимания на сроки службы.
Когда ночной мрак стал редеть и сереть, тут уж мы пошли спать - кому положено. Остальные несли службу. В этот раз ничего не случилось. Так прошла короткая летняя ночь. Рассвело, и наступил новый день. Утром привезли наш завтрак - какую-то размазню с тушёнкой. Не сравнить с нашей ночной пищей!
Чай мы сами ставили - чаю надо было много! У некоторых болели головы - с самогона, что ли?! Командир наш не пришёл ещё в себя с ночи и всё храпел в караулке, раскинувшись на своём месте. Но власть во взводе не уменьшалась. Строг был старший сержант, но дело своё он знал. Вот почему лейтенант, хотя бы временно, так отходил от службы, не боясь упасть в чьих-то глазах.
Днём мы вполне справлялись без нашего командира, доверяя его замкомвзвода или замкомпоморде. Придя на пост и обойдя его вдоль и поперёк, как и другие часовые, я потом усаживался в густой траве к большущему камню при входе на пост и загорал.
Как только вдалеке показывалась проезжающая мимо машина, я вскакивал и деловито проходил вдоль своего поста. Но машины были редкостью: хорошо две или три пройдут за полчаса. Так что иной раз сидеть надоедало.
Привезли из полка обед. Пришлось разбудить нашего командира, чтобы он что-нибудь поел. Но и после обеда он снова лёг и уснул. Снотворное что ли они добавляют туда?! Так что мы продолжали нести свою нелёгкую службу. Тем более, давно закончилось спиртное, а обед, как говорится, надо было разделить с товарищем.
Так прошло ещё полдня. И незаметно наступил вечер. Приехали новые часовые, приняли у нас имущество. И мы поехали на своём грузовике к себе в часть. Только перед этим разбудили и привели в чувство своего лейтенанта. Но всё равно зорко смотрели за ним.
Только, когда проезжали соседнюю часть, снова, как по команде, наш шофёр намеренно притормозил. Привстали со своих мест старослужащие, а затем и все остальные. И огласились дали нашим характерным криком на десять мощных молодых глоток:
- Ф - а - н - е - р - а ! - Ф - а - н - е - р - а - !
И слегка улыбнулся видимый в зеркало машины лейтенант, а мы от этой улыбки облегчённо вздохнули.
Май 2018 г.
Боровуха - Москва
Белоруссия - Россия