Джерард Тикелл
СОЛДАТ ВОЗВРАЩАЕТСЯ С ВОЙН
Она улыбнулась:
- Он очень славный, доктор.
- Разумно с его стороны. И ты в него влюблена?
- Влюблена?.. - она нахмурилась. - Наверно, вы скажете именно так. Не знаю, подходит ли это слово, но если подходит, то - да. Я никогда прежде никого не любила и сейчас не могу констатировать [~] (i ) «я влюблена»; слова эти для каждого человека имеют свой смысл. Но с Николасом - ну, с этим юношей - я счастлива до невозможности, а без него мечтаю лишь о том, как снова буду с ним. При нем даже на темной улице вспыхивает солнце; а простившись с ним вечером, я снова погружаюсь в темноту до тех пор, пока опять его не увижу. Вот так все это у меня.
Доктор пристально смотрел на нее. Она повторила:
- Вот так все это у меня.
- И… и он это знает?
- О да, уверена, что знает. Наверно, с ними тоже происходит что-то подобное. Я знала его с одиннадцати лет, но встретились мы всего месяц назад. Но это неважно. Мы уже не существуем отдельно друг от друга. Это очень странно и очень здорово.
- Выше нос Антония - все в порядке…
Зазвонил телефон. Он схватил трубку и произнес скороговоркой [~], не слушая:
- Доктор вышел, а вы пока примите горячую ванну… А? Кто это? Она тут, тут. Сейчас передам, - он перешел на шепот: - Это твой приятель, Антония!
- Привет, Ник!
- Антония, ты можешь приехать ко мне сегодня вечером? Очень нужно.
Она собиралась идти домой, никуда не заходя, и тут же лечь в постель, поскольку у нее болела голова - но теперь сказала:
- Могу, конечно. А что случилось, Ник?
- Расскажу при встрече.
- Это плохие новости?
- С одной стороны да, с другой - нет. Вечером расскажу.
Она закрыла глаза. Потом вздохнула:
- Бог мой… Когда и где?
- В полседьмого у служебного входа. И поужинаем (ii) вместе.
- Хорошо, Ник. Пока.
- Пока, Антония.
Она повесила трубку.
- Это Николас. Что-то случилось. Боюсь, последние недели были слишком хороши для того, чтобы продолжаться дальше.
- Антония, - сказал доктор. - Я отношусь к тебе, как к собственному дитя, которого у меня никогда не было. Впрочем, я любил одну девчонку, еще пацаном; но она услышала божественный зов, которому не смогла сказать «нет», и ушла в монашки… Во всяком случае, - уточнил он осторожно, - ты для меня дитя почти всегда. Временами, глядя на тебя, я все-таки испытываю желание сбросить половину лет, но едва услышав это в себе, сматываюсь прочь и принимаю определенную дозу спиртного; ведь выпивка - замечательная штука, всегда напоминающая старому человеку о его годах… Так скажи мне, не совершишь ли ты чего-нибудь такого, о чем пожалеешь потом, относясь к этому парню так, как о том рассказываешь - а, Антония?
- Нет, - спокойно ответила она. - Не пожалею, поскольку нет ничего на свете, что я могла бы совершить с Николасом, а потом раскаялась бы в том.
- Но если все зашло так далеко, почему вы не поженитесь?
- Наверно, когда-нибудь поженимся. Об этом я как-то не думала до сих пор; по-моему, для нас обоих это совсем не важно. Брак будет лишь эпизодом нашей жизни, а не ее логической точкой. Он огласит нынешнее положение дел - а у меня есть основания не любить гласности. Не так давно вся округа только тем и занималась, что копалась в моем белье, и нельзя сказать, чтобы мне это было приятно. Для меня брак - это просто объявление в «Таймс» для наших друзей. Не больше.
Доктор О’Тул взглянул на нее, торжественно и мрачно:
- Но это богопротивно!
- Отнюдь. Просто правильно.
- Брак священен!
- Мы и сами это понимаем. И чувствуем себя так, как если бы уже заплатили священнику и светофор переключился бы с красного на зеленый.
- Ну ладно, - просто сказал он. - Так ты все еще находишься в прежнем состоянии?
- На самом деле да, - ответила она. - В чисто физиологическом смысле. Но это лишь случайность; сама я об этом больше не забочусь. Во всех других смыслах: моральном, психологическом, духовном - я, конечно, уже другая, потому что там, около львиного домика одним субботним утром четыре недели назад я отдала всю себя - до последнего кусочка… А это - это значило для меня страшно много в прежние времена, когда я была девчонкой, и до нашей встречи с Николасом я привыкла думать об этом как об очень важном, но теперь знаю, что все - ерунда.
Доктор О’Тул встал.
- Мне давно пора, - провозгласил он, - пойти и малость выпить, потому что годы мои струятся с моих плеч, словно вода… Если кто-нибудь вздумает позвонить - скажи, что доктор в пивной принимает обезболивающее.
5
Антония Уичвуд стояла перед служебным входом в зоопарк. Лондонский мрак сеял мелким дождем, и она с нетерпением глядела на теплые окна Зоологического общества. Уезжая из Шэдуэлла, она не успела даже выпить чаю, а здесь, судя по всему, ей могли предложить целых два сорта - индийский и китайский - и еще выбор между лепешками и пышками… Она сверилась с часами. Осталась всего одна минута; Николас отличался пунктуальностью. Она могла еще шестьдесят секунд притворяться сама себе, что все будет точно так же, как бывало последние четыре недели, - целых шестьдесят секунд воображать, будто ничего не случилось и ничего не рухнуло - у нее осталось еще целых шестьдесят секунд определенности… Во дворе послышались шаги и она увидела, что он идет к ней.
- Привет, Антония! Я не опоздал?
- Нет. Не опоздал. Хотя лучше бы ты опоздал. Я тут стояла и играла с собой в притворялки, будто ничего не случилось… Так что все-таки случилось, Ник?
- Скажу после ужина (iii) . Заходи.
Он взял ее за руку, они пошли через мост. Он заговорил:
- Я был чертовски занят сегодня, и мне еще вечером… кое-что надо сделать, так что мы поедим у меня в комнате. В перерыв я сбегал за продуктами, потом попросил миссис Пальмер что-нибудь приготовить. Она моя квартирная хозяйка, принадлежит к Пальмерам из Северного Финчли - важная, как и все они… Ты будешь страшно против ужина (iv) у меня?
- Нет. Не страшно. Ник, я хочу, чтобы ты мне все рассказал.
- Расскажу. Но не сейчас.
Домик, в котором он жил, был одним из тех отвратительных маленьких домиков с кружевными шторами на окнах гостиной, что сияют на рекламных плакатах, уговаривающих каждого прохожего купить вещь, которая ему не по карману [~] . Она проследовала за ним в холл, и поднялась по лестнице, сильно пахнущей свежей мастикой для линолеума. Он пояснил:
- Вот тут моя комната. налей себе шерри, а вещи брось на кровать. Я сейчас организую ужин (v) .
Она сняла шляпу и пальто, а он пошел вниз к миссис Пальмер. Антония прошлась по комнате. Посмотрела его книги - улыбнулась, встретив тут даже «Эльфа с волшебной горы» - и его голубую пижаму, аккуратно сложенную на подушке. За окном не прекращался дождь; с улицы слышались крики мальчишек. В мокрых платформах станции Годс дрожали длинные отражения дуговых ламп; сияющие параллели рельсов медленно растворялись в темноте. Она не слышала, как Николас вернулся в комнату, но почувствовала, что он стоит за спиной. Он обнял ее за плечи, потом рука его проскользнула ей подмышку и осторожно накрыла ее грудь. Он никогда прежде не позволял себе ничего подобного, и она было просто в восторге. И сказала, обращаясь к дождливой тьме за окном:
- Теперь скажи,
- Я уезжаю.
Она знала, что именно так и будет, с того момента, как он ей позвонил. И поэтому только спросила:
- Когда?
- Завтра.
- Уже… Так быстро, Ник… А куда?
- Далеко. В Америку.
- О, боже…
Она обернулась, не высвобождаясь из его рук. Ее сердце сделалось тяжелым. Он поцеловал ее в губы; она прижалась к нему что было сил…. В дверь осторожно постучали.
- Извините, сэр, - снаружи послышался бесцветный голос. - Но все готово, сэр.
Николас оторвался от нее и сделал глубокий вдох. Потом подошел к двери, отпер. Миссис Пальмер окинула комнату молниеносным взглядом и сказала, подав поднос:
- Прошу прощения, сэр, но не могу ли я поговорить с вами наедине?
- Разумеется, миссис Пальмер.
Он вышел на площадку. Она заговорила:
- Извините, сэр, но мои комнаты предназначены исключительно для молодых людей, сэр. Я не знала, что вы приведете молодую даму, сэр, когда вы просили помочь вам, сэр.
- По-моему, это не имеет значения, миссис Пальмер.
- Да, конечно, сэр, извините меня, сэр. Вы можете не быть слишком щепетильным, вы не в моем положении, но я, право, не знаю, что сказал бы мистер Пальмер, узнав, что в доме была молодая дама, сэр. Это не очень приятно, сэр. Однако, поскольку сейчас мистера Пальмера нет, а я приготовила неплохой кусок рыбы, сэр, то молодая дама может остаться и его съесть, сэр. Но после ужина вы уйдете, не правда ли, сэр? Я не могу допустить, чтобы здесь оставалась молодая дама, сэр, после четверти девятого, когда мистер Пальмер вернется домой, сэр.
- Но… но на улице дождь, миссис Пальмер.
- Да, это очень некстати, сэр, но вы ведь можете отыскать сухое местечко под деревьями в парке, сэр…
- Черт побери на что вы намекаете, миссис Пальмер?!
- Извините, но я не вижу необходимости выражаться, сэр. Некоторые вполне солидные люди отправляются в парк, сэр, а приводить молодых дам в дом нехорошо, сэр. Нельзя иметь все, что пожелаете, сэр.
- Истинный бог, нельзя. Ладно, я все понял, спасибо, миссис Пальмер.
- Очень хорошо, я полагаю, сэр.
Он захлопнул дверь. И проговорил неуверенно:
- Извини, дорогая, но нам придется идти отсюда и заниматься любовью под дождем.
- Мне без разницы, где заниматься любовью. Ну так давай, рассказывай.
- Рассказывать особо нечего. Просто когда я был еще в Уипснейде, до встречи с тобой, то однажды беседовал с секретарем о Бронксском зоопарке и сказал, что мечтаю туда попасть. Ну а сегодня утром он послал со мной и потом объявил, что еще тогда написал доктору Раймонду Дитмарсу - большому специалисту по рептилиям в Америке - и спросил, не могу ли я поработать у него месяц-другой. И вот сегодня пришел ответ от доктора Дитмарса, и завтра утром я еду в Норфолк, чтобы собрать вещи и попрощаться с мамой, Элджи и Викки. А отплываю в субботу на «Куин Мэри». Вот и все.
- Но…
- А сейчас мне уже не хочется никуда ехать, - просто добавил он. - Хочется остаться с тобой.
Она протянула руки:
- Иди сюда…
Время промелькнуло, как один вздох. Очнувшись, Антония покачала головой:
- Милый, уже без пяти восемь, и все остыло. Если мы это не съедим, миссис Пальмер заподозрит недоброе.
Она попудрила нос и села.
- Почему, почему это происходит именно сейчас не знаю… И все так бессердечно - эта твоя миссис Пальмер и мать-природа… Ник, мне хочется выпить. Молодая женщина с разбитым сердцем тянется к бутылке!
Она засмеялась.
- В самом деле, смешно, что мы такие эгоисты. Год пролетит и не заметишь, ты напишешь мне кучу писем и вернешься с акцентом, как настоящий янки. Только поклянись, что не попадешься на удочку какой-нибудь американской красотке, независимо от размера ее бюстгальтера!
- Конечно не попадусь.
- По-кля-нись, что не попадешься!
- Кля-нусь!..
- Это хорошо… - она подняла свой стакан с шерри. - Я больше уже не грущу, честное слово! Это за тебя, дорогой! Николас в Америке!
- А Антония в Лондоне.
- И еще - за Николаса и Антонию, где-нибудь и когда-нибудь, но вместе!
- Да. За Николаса и Антонию, где-нибудь и когда-нибудь, но вместе!
Выпив свой стакан, она швырнула его прочь; брызнули осколки.
- Давай и ты тоже, Ник!
Его пустой стакан разбился о камин. Она засмеялась. Он сказал совершенно серьезно.
- Scherben bringen Glueck.
- Что это значит?
- Немецкая пословица. «Осколки приносят счастье».
Он поднял ее на руки. Ее тело было податливым. Она проговорила:
- Чертовски хорошо, что ты уезжаешь. Потому что останься ты еще - и я перевезла бы сюда свои пожитки и это не очень бы понравилось миссис Пальмер из северной ветви рода Пальмеров.
Оны фыркнула.
- Извини, дорогой, что я столь бесстыдна, но суббота - уже послезавтра, а Америка так далеко… Я буду по тебе очень скучать, Ник!
- А я по тебе, Антония. Я люблю тебя…
- И я тебя тоже. Каждой капелькой своей крови. Теперь ты это знаешь…
Миссис Пальмер громко постучала в дверь:
- Извините, сэр, но уже десять минут девятого, сэр.
- О, черт бы побрал!
- Прошу прощения, сэр.
- Все нормально, миссис… хм… Пальмер ! - громко ответила Антония. - Мистер Хортон сказал это мне. Он всегда разговаривает со мной в таком тоне. Я сейчас уйду.
- Очень хорошо, мисс.
- Ник, я сейчас пойду, причем одна. Ты завтра уедешь в Норфолк, так что мы больше не увидимся до… до твоего возвращения.
- Я пойду тебя проводить.
- Нет. Пожалуйста, не надо. Я хочу попрощаться с тобой в этой комнате, где жил и где пробудешь еще несколько часов.
- Ты будешь здесь всегда. Ты знаешь это, не правда ли?
- Я надеюсь. Ник, возвращайся ко мне!
- Вернусь.
- Обещай.
- Обещания не нужны, дорогая. Николас и Антония, где-нибудь и когда-нибудь, но вместе!
- Когда ты приедешь, я буду ждать тебя, Ник, - ей вдруг стало очень холодно. Она взглянула и увидела, что он озирается встревоженно, и почувствовала, как дрожат его руки. Он сказал тихо:
- Повтори еще раз.
- Когда бы ты ни приехал и что бы с тобой ни стало, я буду тебя встречать. Ник, что случилось?
- В комнате стало холодно от твоих слов.
- Знаю. Я тоже это почувствовала. Но сейчас все именно так, и этим ничего не поделаешь, Ник.
- Наверное, - он поцеловал ее глаза и губы. - Храни тебя бог, Антония…
- И тебя, Ник. Прощай.
- Прощай…
Он слышал стук ее шагов вниз по лестнице и удар входной двери. На станцию с лязгом втянулся поезд, раздался скрежет тормозов и грохот молочных бидонов. Он сел на край кровати и уставился на гадкие обои, по которым были разбросаны смазанные букетики незабудок. В комнату бочком вошла миссис Пальмер.
- Извините, сэр, молодая дама ушла, сэр?
- Да, - ответил он, - ушла.
Она жадно оглядела комнату. И проговорила вкрадчиво:
- Извините, сэр, но вы так и не ели вашу чудесную рыбу, и ваша молодая дама тоже, сэр!
- Ну и что из этого, миссис Пальмер? - устало спросил он.
- И еще - я вижу, вы разбили два моих хороших стакана - совершенно случайно, не сомневаюсь. Это были замечательные стаканы, сэр - лучшие из всех, какие можно купить за деньги (vi) [~]. А теперь, сэр, мне вдруг пришло в голову: мистер Пальмер неравнодушен к аппетитному кусочку рыбы, так что, если я возьму да заберу эту вашу рыбу, сэр, в счет одного из стаканов? А за второй удержу при расчете квартирной платы, сэр, если вы меня понимаете, сэр…
**********************
(i) Здесь и далее значок [~] означает существенное отклонение от подстрочника в угоду художественной выразительности перевода.
(ii) В оригинале «пообедаем», однако английский обед есть временной аналог русского ужина.
(iii)См. примечание (ii).
(iv) См. примечание (ii).
(v) См. примечание (ii).
(vi) Мною вставлен традиционный для определенного сорта людей оборот.
ЛИТЕРАТУРА
1. Jerrard Tickell. Soldier from the Wars Returning. «Pan Books Ltd», London.
1992 г.
© Виктор Улин 1992 г.
© Виктор Улин 2019 г. - дизайн обложки.
Сборник работ «Литературный институт»
http://www.litres.ru/viktor-ulin/literaturnyy-institut/
250 стр.