Супермен

«Я решил быть твоим суперменом,
В зале сияет свет, я вижу тебя со сцены...
Всё отточено, главное - знать своё место,
Отрепетировать себя до движений и жестов.»

Держа стаканчики кофе из Шоколадницы в руке, мы спускались в метро. На станцию, на которой однажды я её и встретил. В тот момент мне казалось, что я счастлив. Мы болтали обо всём на свете и улыбались друг другу, пока не оказались у перехода, с которого я обычно добирался до дома.
— Ну, тебе пора, — улыбнувшись, сказала она.
— Да. Надеюсь, завтра встретимся, — я расставил руки, и она упала в мои объятия. Я хотел было поцеловать её, но она резко выскочила из объятий и, попрощавшись, пошла дальше.
Ну уж нет. Так не пойдёт. Я догнал её и, встав перед ней, поцеловал в щёчку.
— Так лучше, — сказал я и скрылся в толпе людей, отправившись домой.

***

— Ян, ты никогда не найдёшь себе девушку, — сказал Марк, сжимая геймпад в своей руке.
— Заткнись, — резко ответил я и, в подтверждение своих слов, нанёс ему несколько ударов своим игроком на экране, — ты проиграл.
— Ну серьёзно, сколько можно заниматься этой хернёй, — он бросил геймпад на диван и прошёл на кухню, — иди уже найди себе подружку, а не зависай у меня целыми днями.
— Тебе что, жалко что ли? — крикнул я ему, пока он доставал из холодильника банки колы.
— Мне — нет, но ко мне скоро Аня должна прийти, — он вернулся и снова упал на диван. — Будешь? — он протянул одну банку мне.
Я выхватил банку из рук и, встав с дивана, щелкнул открывашкой.
— Ай, опять со своей Аней, голубки, — я взял курточку и направился к выходу, — так и быть. Я тогда пойду.
— И не забудь про поиски принцессы, юный рыцарь, — крикнул он следом.
— Да-да, конечно, — ответил я и захлопнул дверь.

***

Тогда я её и встретил. На шумной станции она стояла на платформе и в ожидании поезда, смотрела в глубину тоннеля. Её короткие светлые волосы развевались ветром от поездов. В её голубых глазах было что-то особенное, то, что не поддавалось описанию. На ней была кожаная куртка с различными прикреплёнными значками и рваные джинсы. За спиной у неё висела гитара. Она бросила на меня взгляд, но тут же отвела его в сторону. Таких, как она, никогда не интересуют такие, как я — типичные ботаны в круглых очках, проводящие свободное время либо за учебниками, либо за компьютерными играми. Тогда, стоя на платформе, меня словно ударило током. Но я так и не отважился к ней подойти. В поезде я сидел напротив неё и не мог отвести взгляд. Всю дорогу она залипала в телефон, а потому даже не заметила меня.

Не знаю, что мной тогда двигало, но когда она вышла из вагона, я направился за ней. Она, словно магнит, притягивала меня. Мы вышли на улицу и через несколько кварталов оказались в одном из баров. Она зашла внутрь и я, человек который ни разу не был ни в барах, ни в ночных клубах, пошёл за ней. Народу было на удивление немного. Мне всегда казалось, что в таких местах постоянно зависает много людей, которые бесконечно бухают и дерутся. Но этот бар был донельзя спокоен. Несколько человек мирно сидели за столиками, потягивая пиво, бармен за стойкой протирал стаканы. Когда я вошел, он бросил на меня оценивающий взгляд, словно спрашивая, что такой человек как я мог здесь забыть. В углу бара была небольшая сцена. Девушка направилась именно туда. Поприветствовав несколько парней, которые выглядели как панки, она прошла на сцену. Парни в кожанках и с ирокезами на головах настраивали своё оборудование, стоя возле сцены. Она подвинула микрофон поближе к себе, настроила гитару и начала петь. Я сел за барную стойку, наслаждаясь её прекрасным голосом. Голос у неё был действительно великолепен. Она была рождена для того, чтобы выступать на сцене.
— Что будете заказывать? — прервал меня от раздумий грубый голос бармена.
Я дёрнулся и повернулся в его сторону, растерявшись и не зная, что ему ответить. На вид ему было лет 30, у него были темные короткие волосы.
— Эм-м-м… одну кружку пива, — сказал я первое, что пришло в голову. Я не пью, но почему-то мне казалось, что меня прогонят из этого заведения, если я ничего не закажу.
Бармен молча кивнул и удалился. Через пару минут он поставил передо мной пиво, а я протянул ему деньги.
— Извините, — неуверенно сказал я, — а кто это? — я кивнул в сторону сцены, — девушка, которая поёт.
— Тома, — ответил бармен, — каждую среду здесь выступает.
Я кивнул, удовлетворившись ответом. Когда выступление закончилось, передо мной всё ещё стояла полная кружка пива. Девушка убрала гитару в чехол и направилась к выходу, когда я резко вскочил с места и подлетел к ней.
— Из-звини, — заикавшись и дрожа от волнения, начал я, — твоё пение просто прекрасно.
— Спасибо, — ответила она, слабо улыбнувшись.
— А м-могу я с тобой позна…
— Не можешь, — перебила меня она.
Только сейчас я заметил туннели у неё в ушах и огромную татуировку розы на правой стороне шеи. Даже удивился, как я не видел этого раньше.
— Но… может…
— Мне пора идти, — и она вышла из бара, оставив меня наедине со своими мыслями и разбившимися о суровую реальность наивными мечтами.

***

— То есть, хочешь сказать, что ты проследил за какой-то девочкой-фриком, отправился пить в бар, но так и не познакомился с ней? — словно мой психотерапевт, медленно говорил Марк, ходя туда обратно по комнате.
— Это всё не важно. Просто научи меня играть на гитаре.
— Что? Зачем тебе это? — удивлённо спросил он.
— В следующую среду я выступлю в том баре. Марк, научи! — не унимался я.
— Ты что, больной?! Нельзя за неделю научиться играть, да так, чтобы можно было выходить на сцену.
— Если ты будешь тянуть время, то конечно ничего не получится, — сказал я, взял его гитару, пылящуюся в углу и протянул ему, — вот. Давай. Начинаем.
— Ян!
— Марк!
Он тяжело вздохнул и наконец сдался.
— Ну хорошо, хорошо, так и быть, мальчик со спермотоксикозом, мы выучим пару песен, но только ради того, чтобы ты от меня отстал.

В следующие несколько часов Марк показывал мне, как нужно держать гитару, что она вообще из себя представляет, что такое лад, и в какой последовательности нужно бренчать по струнам, чтобы сыграть определённую песню.
— Ну, в при-и-инципе, всё не так уж и плохо, если подумать, — подытожил он, — начало положено неплохое. За неделю, думаю, одну-две песни, но выучишь, и растопишь сердце своей снежной королевы.
— Это прекрасно, спасибо. Но это не всё, — сказал я, — у тебя есть кожанка? А солнцезащитные очки?
— Что?! — чуть громче, чем следовало, спросил Марк.
— Мне нужен образ. Я должен чувствовать себя также, как она. Я должен доказать ей, что я ничем не хуже, что я тоже панк, фрик или как там они это называют.
— Ты ботан! Понимаешь ты это или нет? Какой из тебя рокер? Ты за всю свою жизнь не сделал ничего яркого и противозаконного, ты же книжный червь.
— Ради неё, я стану рокером.
Марк поправил свои торчащие в разные стороны волосы и закатил глаза.
— Ян, ты эту девушку видел один раз в жизни. И она тебя отшила. Ты уверен, что стоит…
— Уверен, — перебил его я, — на сто процентов.

***

За неделю мы с Марком достигли определённых результатов. Мне удалось даже услышать похвалу из его уст. На подвиги я был не готов, но сыграть пару песен духу бы мне хватило.
— Ну вот, — он надел на меня солнцезащитные очки и поправил мои кудрявые волосы, — теперь можешь идти сражаться с драконом.
На мне была кожанка со значками и засохшей краской от баллончика, в руках я держал гитару. На руки я даже надел тату-рукава, чтобы соответствовать образу.
— Как я выгляжу? — спросил я.
— Ну, если бы я встретил тебя на улице, то подкинул бы тебе мелочи на хлеб, — язвительно ответил Марк, но я его почти не слушал, предвкушая сегодняшний вечер.
— Бай, мэн, — ответил я и вышел за дверь. Даже через стенку я услышал, как он истерически захохотал.

***

Несколько раз в неделю в этом баре был свободный микрофон. Я пришёл туда пораньше, надеясь встретить её сегодня здесь. И она действительно пришла. У меня подкосились ноги, к горлу начала подкатывать тошнота от волнения. А я даже ещё не вышел на сцену. Вместо того, чтобы как в прошлый раз сразу пойти петь, Тома села за барную стойку. Теперь мы с ней поменялись местами. Поняв, что сейчас никто выступать не собирается, я забрался на сцену, подошёл к микрофону и начал играть. Играл я ужасно. Я уткнулся в пол, боясь посмотреть на зрителей. Дома у Марка я играл гораздо лучше, и то, что было сейчас — было просто ужасно. Закончив, я нерешительно поднял голову, посмотрев на посетителей бара. Они молча сидели, уставившись на меня. В баре повисло гробовое молчание, я хотел провалиться сквозь землю.
— Да, парень, — первым нарушил тишину один из панков, который ждал своей очереди, — давай ты больше никогда не будешь играть?
Ещё двое его друзей тихо хихикнули.
— Да, давай мы тебе подбросим пару монет на новые шмотки, начинающая рок-звезда, — высказался второй.
Я молча смотрел на них, не зная, что ответить. И тут произошло то, чего я меньше всего ожидал. Девушка вскочила со своего места и подошла к сцене.
— А ну заткнулись, придурки, — громко сказала она, — а то это я вам монет подброшу. На операцию мозга. Клёво он играет, — она посмотрела прямо на меня и подмигнула.
Лучше бы она выстрелила в меня из пистолета. Результат был бы тем же самым. Я, словно парализованный, стоял на сцене, не в силах что-либо ответить. Но через секунду помутнение прошло, я снял гитару и выбежал из бара.

Я остановился у ближайшей лавочки. Со злостью я кинул гитару на землю, снял эти идиотские очки и схватился за голову. Придурок. Какой же я придурок. Так опозориться перед всем баром, перед этими чёртовыми панками. Перед ней. Господи. Пора завязывать с этим дерьмом. Больше я сюда не приду.
Как только я собирался уйти, я увидел, как она вышла из бара и уверенными шагами направилась ко мне.
— Извини, просто хотела сказать, что ты играешь отвратительно, — пародируя меня, сказала она и весело улыбнулась.
Я лишь истерически хихикнул, не понимая, расценивать это как шутку или оскорбление.
— Да брось ты, — она толкнула меня в плечо, — я же шучу. Расслабься.
— Всё в порядке, — ответил я.
Она достала из кармана сигареты и протянула мне.
— Будешь?
Я покачал головой. Я понимал, что меня затянуло слишком глубоко. Теперь я настолько далек от своей прежней жизни, что вряд ли вспомню дорогу обратно в зону комфорта.
Она кинула сигарету в рот и чиркнула зажигалкой.
— Тамара, — представилась она, протянув руку.
— Ян, — я ответил на рукопожатие.
— А где же тот затюканный ботан, который пытался подкатить ко мне неделю назад?
— Я убил его, а тело сбросил в реку.
— Воу, а так ты мне нравишься больше, юный панк. Хочешь, ирокез тебе сделаю? — она посмотрела на мои кудри своими голубыми глазами.
— Нет, спасибо.
— А выступить со мной хочешь? — она вытащила сигарету изо рта и улыбнулась.
— Что?
— Тогда договорились, — подытожила она, — через неделю играем здесь вместе. А пока… может, поделишься телефончиком? — спросила Тома и снова ткнула меня в плечо.
Тогда всё и началось. Тогда я, словно Икар, взлетел на небеса, забыв, что мои крылья сделаны из воска.

«Нашёл тебя в боях среди тёмных ночей,
Даже не поняв сначала, ты стороне на чьей...
Маска натянута, и меняться поздно,
Мечтая дотянуться, я для тебя себя создал!»

А дальше… А дальше всё было как в мелодрамах, когда в середине фильма включается музыка, и под неё начинается действие. Много-много действия. Такие маленькие нарезки моментов, где главные герои смеются, дерутся подушками, улыбаются и бренчат на гитарах. В нашем случае фоновой музыкой был рок.
Момент — и мы уже играем с ней в баре под громкие аплодисменты посетителей.
И даже панки улыбаются и пусть неохотно, но хлопают в ладоши. Казалось, что меня приняли в какую-то стаю, где я был новичком.
Момент — и мы бежим с ней по арбату, крепко взявшись за руки.
Она часто от меня убегала. Она была безумна. По-настоящему безумна. Она убегала, бросая мне вызов. И я бежал за ней. Догонял её и крепко обнимал.
Момент — и наступила белоснежная зима, застилая снегом улицы. Мы играли в снежки, падали в снег и делали ангелочков.
Когда мы шли по длинному мосту, она отпустила мою руку и побежала вперёд. Я догнал её в конце моста. Мы стояли над входом в парк и смотрели на широкую заснеженную аллею.
— Смотри, это холст, — сказал я, показав вниз.
— Нарисуешь мне что-нибудь? — Спросила она, посмотрев на меня с вызовом во взгляде. Её лицо слегка закрывали светлые волосы, развевавшиеся от ветра.
— А что?
— Нарисуй мне сон.
Я пожал плечами, оставил её на мосту, а сам спустился вниз. Водя ногами по снегу, я как мог, нарисовал гитару, а рядом маленькое сердечко, допрыгнув до него, чтобы не оставить лишних следов. Посмотрев вверх, я увидел, что там уже собралась целая толпа, наблюдающая за моим рисованием. Я заметил, как она похлопала в ладоши и сбросила вниз перчатку, словно букет цветов.
Момент — и мы оказались на крыше заброшенного здания, словно руферы, которые делали что-то противозаконное. Здание было не слишком высоким, но с него открывались неплохие виды на город. Тома подошла к краю, у которого не было никакого бордюра или заграждения и посмотрела вниз. Я подошёл к ней сзади и обнял её.
— Аккуратней, — сказал я ей на ушко, — не упади.
— Но ты же поймаешь меня? — спросила Тома.
— Поймаю, но тогда мы оба разобьёмся о землю.
Она слегка наклонилась вперёд, потянув меня за собой. Я резко одёрнул её от крыши и потянул назад. Мы оба упали в снег, она не переставала смеяться. От чего-то меня тоже пробило на смех, хотя в этом не было абсолютно ничего смешного. Мы лежали на крыше лицом друг к другу, замерзая от холода.
Я погладил её и убрал прядь волос за ухо. Мы уткнулись носами друг в друга.
— Так тюленчики целуются, — сказала она.
И в следующий момент наши губы сцепились в поцелуе.
— А ты не исчезнешь? — спросила она с какой-то грустью и надеждой в глазах.
Я улыбнулся.
— Нет, не волнуйся, люди не растворяются в воздухе.
И в следующий момент в небе раздался взрыв фейерверка. Мы поднялись и отряхнулись от снега. Я обнял её и пальцем показал на салют.
— Смотри, это в нашу честь, — сказал я, понимая, что это был самый счастливый день в моей жизни.

***

— Ты проиграл. Снова! — Ликующе сказал я, подняв руки в знак победы.
— Р-р-р-р-р, — наигранно разозлился Марк, — ну и фиг с тобой. Приходи завтра, отыграюсь.
— Завтра я не смогу, прости. У нас с Томой выступление в баре.
После того, как я первый раз взял в руки гитару прошёл уже год.
— Наш мальчик вырос, — улыбнувшись, сказал Марк, посмотрев на меня.
Я лишь улыбнулся в ответ.
— Снова будешь наряжаться в панка? — спросил он.
— А как же.
— Слушай, а ты не думал, что она любит не тебя, а тебя именно такого. Ну, твой образ. Как человека-паука там, например. Когда ты в «костюме» — девушка твоя. А сними — и кто ты без него?
— Марк, ты пересмотрел очень много фильмов, — ответил я.
— Нет, я серьёзно, — он вскочил с дивана и схватился за голову, словно его осенила какая-то гениальная мысль, — давай проведем эксперимент.
— Что? Да харош тебе.
— Нет-нет-нет, ты же хочешь доказать, что она любит тебя любого? Ну так и покажи ей, кто ты есть на самом деле. Веди себя как ботан, выбрось все эти идиотские шмотки, сними дебильные татуировки.
— Марк, я с ней уже год. Думаешь, за год она не успела увидеть меня настоящего?
— А ты был перед ней настоящим? Хоть раз?
И тут я задумался. Был ли я настоящим? Или это всё — было лишь игрой, образом. «Как человек-паук», верно подметил Марк. Что если она любит меня за ту дерзость, которую я через силу показывал, за ту музыку, которую я играл специально для нее, за ту внешность, которую создавал тоже только для неё. Видела ли она меня настоящего? Того затюканного ботана, которым я был год назад. Которым являюсь и по сей день. Я бросил взгляд на гитару, стоящую в углу.
— Ты прав, — я поднялся и положил руку ему на плечо, — ты прав.

***

На следующий день я пришёл в бар раньше неё. Я чувствовал себя также, как и год назад. Та же неуверенность, те же чувства, эмоции. Изменился лишь взгляд бармена, который теперь здоровался со мной при каждой встрече и улыбался своей широкой улыбкой. Сегодня я не стал наряжаться в образ. Сегодня я пришёл в обычной белой рубашке, с рюкзаком за спиной. Без очков, без прически, без рукавов, без амбиций. Даже панки посмотрели на меня с подозрением.
В своей обычной манере, с невероятным оптимизмом, с огоньком в её голубых глазах, с гитарой в руках, Тома вбежала, вломилась в этот бар. Увидев меня, она слегка поникла, улыбка на её лице сменилась недоумением.
— Привет, — я подошёл к ней и слегка улыбнулся.
— Молодой человек, я не знакомлюсь, — сказала она, — я жду своего парня. Такого немножко отбитого панка, в кожанке, с татуировками. Не видели?
— Я убил его, а тело сбросил в реку.
— Ладно, серьёзно, Ян, что с тобой? Нам выступать через несколько минут, а ты выглядишь так, словно с последнего урока сбежал, — она оценивающе посмотрела на меня, а потом бросила взгляд на бар, в котором сегодня было немноголюдно.
— Я и сбежал.
— Ян? — опасливо спросила Тома.
— Ты любишь меня? — спросил я первое, что пришло в голову.
— Коне-ечно, — Тома растянула фразу, боясь услышать продолжение.
— Меня или того, кем я был для тебя этот год?
— Что ты несёшь? — с серьезным выражением лица спросила она.
— Ровно год назад в этот бар зашёл затюканный ботаник, который проследил за одной красивой девушкой и которому не хватило смелости подойти к ней и познакомиться. Потом этого ботаника заменил псевдо-рокер. Знаешь почему? Потому что я хотел понравиться тебе.
— Ян…, — начала она.
— Подожди, — я сделал жест рукой, — не перебивай. Так вот, и теперь, перед тобой снова стоит тот мальчишка, который заикался, подбирая слова. И таким я был и, возможно, останусь. Рано или поздно моя маска все равно разлетелась бы, слетела с меня, как костюм с человека-паука. И лучше сказать тебе обо всём сейчас, чем потом.
Тома стояла, смотря на меня пронзительным взглядом.
Она положила руку мне на щёку и поцеловала в губы, привстав на цыпочки. Немногочисленные посетители бара в этот момент даже обернулись.
— Пойми, ты мне нравишься любым. Будь ты рокером или стеснительным ботаником, я все равно буду любить тебя, — сказала она, — и, чтобы ты знал, я даже жалею, что отшила тебя тогда, при первой встрече.
— Но тогда не было бы и группы, — сказал я.
— И то верно.
— Спасибо, — улыбнувшись, произнёс я.
— Пошли, дурачок, нам выступать скоро, — Тома ударила меня в плечо и прошла на сцену.

«Это наше второе знакомство:
Годы позади, и отчего-то в горле ком встал...
Ты обняла меня впервые так настойчиво, смело,
И полюбила человека, а не супермена.»