Закатать меня в асфальт, коли сам не уволюсь, в Древнейшем пообещали ровно в День российской науки, что кагбэ символизируэ. Так вот, значить, помницца, отбывал я там последний день. Видимо, для того, чтобы получше запомнились мне все местные прелести, угодил – как водится, в обязательном порядке, под запись – на собрание ППС.
На этот раз Азог ОцЫвилитель был особенно в ударе. Грозно вещал он более двух часов подряд, а отмечание присутствующих перенёс на окончание сего мероприятия – чтобы никто, расписавшись заранее, не сумел бы улизнуть. И вот выходим мы из зала, а нас не выпускают – требуют расписаться в специальном журнале. И суёт мне этот журнал отвратительная грымза, которая всегда таким безобразием на собраниях занималась. Широко ей улыбаюсь и, глядя в бесцветные очи, размашисто вывожу вместо подписи фаллический символ. По-нашему, по-профессорски. У грымзы отвисает челюсть, глаза лезут из орбит. Я, приветливо скалясь, делаю тёте ручкой и откланиваюсь.