25
Надеюсь, опыт, накопленный в этой жизни, пригодится мне в следующей, более удачной жизни. В следующий раз. Всегда бывает следующий раз…
19 апреля, четверг. С утра надзиратель напомнил Дмитрию, что сегодня он покидает их отель, и ему следует приготовиться к процедуре выписки. Надзиратель оставил номер открытым, предложил пластиковые мешки, если надо, и советовал собрать не только свои личные вещи, но и все постельные принадлежности и полотенца, для сдачи в приёмной.
Вытащив два мешка и оставив их снаружи у входа в номер, Дмитрий присел в кресло на общей территории в ожидании команды на выход. Некоторые соседи, оказавшиеся по разным причинам не запертыми в своих номерах, подходили к нему и спрашивали;
- Освобождают или переводят в другое место?
- Отправляют в другую страну, домой, - отвечал Дмитрий.
- Депортация?
- Да. Сегодня в аэропорт, а завтра утром перелёт в Украину.
- Поздравляю! Не забывай нас.
Надзиратель прервал разговоры Дмитрия, пригласив его к выходу. Он лишь открыл для него входную дверь на этаж и подсказал, что Дмитрию следует шагать на первый этаж в приёмную.
Прибыв в приёмную, Дмитрий встретил там ещё нескольких знакомых по цеху и соседей по этажу. Он заметил среди них крикливого араба, который тоже был с вещами, но у него не было возможности переговорить с ним. Служащие занялись оформлением выписки Дмитрия из учреждения. Один бегло просмотрел мешок с его личными вещами, поверхностно обыскал самого Дмитрия и стал готовить к выдаче вещи, хранившиеся в приёмной. Другой провёл Дмитрия, на минутку, в соседнюю комнату, где просил приложить палец к сканеру отпечатков пальцев. Убедившись в том, что они выпускают Дмитрия Дуста, просил вернуться в комнату для получения имущества. Там Дмитрию предъявили к проверке все его личные вещи и просили расписаться о получении таковых. Дмитрий заметил, что появилось незнакомое ему зарядное устройство от LG, понял, что это доложил служащий приёмной, как и обещал. В этот день того служащего не было в приёмной, и Дмитрий мысленно, искренне поблагодарил человека за участие, надеясь, что разряженный в течение месяца аккумулятор, не сдох безвозвратно.
Покончив с вещами, служащий пересчитал при нём наличные деньги, уложил их обратно в служебный пластиковый пакет, но не выдал, просил расписаться о получении лишь вещей.
Дмитрий отметил, что евро деньги, которые у него были, теперь в иных купюрах и это другая сумма. Всё заработанное им здесь, добавили к его деньгам.
- А где мой паспорт? – поинтересовался, на всякий случай, Дмитрий.
- Паспорт тебе выдадут по прибытию в страну назначения, - ответил служащий.
- А телефон когда вернут? – доставал Дмитрий.
- Телефон и деньги тебе выдадут перед вылетом из страны. До этого, тебя всем обеспечат.
К служебному автобусу, стоящему у выхода, вывели троих с вещами. Среди них был знакомый сосед араб. Вещи приказали положить в багажный отсек, а их рассадили по закрытым пассажирским местам. Дмитрий оказался запертым один в трёхместном отсеке. Двое остальных – где-то позади. Вскоре Дмитрий услышал знакомый голос араба. Значит, у него был слушатель, и ему было с кем поговорить, молчать он не мог.
Выехав за ворота исправительного учреждения, оказались на улицах пригорода Роттердама. Погода стояла солнечная. Дмитрий с любопытством смотрел в окошко, отмечая, что на улицах появились велосипедисты, одетые по-летнему. Где-то в центре Роттердама заехали в ворота другой тюрьмы. Там кого-то высадили и кого-то посадили в наш автобус. Поехали далее. По улицам Роттердама ползли около часа, Дмитрий внимательно разглядывал всё, что ему было видно из окошка. Он отметил присутствие електромобилей в общем уличном движении, а так же заметно большее количество белых европейских людей. Количественное соотношение чёрного и белого населения на свободе было иное.
Солнце начало пригревать, и в тесном, закрытом отсеке становилось душновато. Заехали на территорию аэропорта, и, проехав через какие-то контролируемые служебные ворота, остановились в неком изолированном дворике. Стояли около получаса. Дмитрий рассмотрел курящих во дворе служащих в форме, обозначенной надписью со словом «юстиция». Предположил, что это некий изолятор для временного содержания лиц, задержанных в аэропорту и подлежащих депортации. Вскоре к автобусу привели двоих парней румынской внешности, с одинаковыми большими клетчатыми сумками, какие массово применяют украинские торговцы для упаковки и транспортировки товаров. Дмитрия щадили, его по-прежнему оставили одного в трёхместном отсеке. Новых пассажиров рассадили где-то позади. Автобус продолжал стоять, вероятно, двое сопровождающих, решили сделать перерыв, и посиживали где-то с кофе и сигаретой. Стоящий на солнце автобус быстро нагрелся, и в закрытых отсеках стало совсем душно. Дмитрий снял с себя футболку и остался в одних джинсах. Араб, находившийся в заднем пассажирском отсеке, громко и возмущённо заорал на местном языке. Но Дмитрий легко догадался, что причина его возмущения – температура и отсутствие свежего воздуха. Когда араб добавил к своим крикам стук ногами в металлические перегородки автобуса, Дмитрий присоединился к его возмущению. Он тоже стал греметь ударами ноги в перегородку и орать; - «Open the door!”.
Вскоре их услышали, сопровождающие заняли свои места и автобус тронулся. Однако легче стало не намного. Дмитрий почувствовал неприятную тошноту и стал ловить свежий воздух, тычась носом в небольшое вентиляционное отверстие в крыше. На пути между Роттердамом и Амстердамом автомобильное движение в это время было интенсивное, на подъезде к городу часто возникали пробки. Дмитрий чувствовал, как покрывается нездоровым потом и всё острее возникают приступы тошноты. Дорожные указатели уже показывали направление к аэропорту Амстердама, езда замедлилась в заторах, Дмитрию стало совсем тошно, и его вырвало. Весь его завтрак оказался на полу. Трёхместный пассажирский отсек, в котором он, слава богу, был один, имел пол с неким пластиковым покрытием и отверстием в центре, что облегчало процесс мытья салона напором воды. В углу под потолком располагался глазок видео камеры и Дмитрий полагал, что сопровождавшие их служащие, могли видеть всё происходящее в пассажирских отсеках. После того, как Дмитрий опустошил желудок, ему стало легче. Осталась лишь общая слабость и тяжесть в голове. Автобус с остановками проезжал какие-то контрольные проезды на некую служебную ограждённую территорию где-то неподалёку от аэропорта. Наконец, подъехали к входу в какое-то здание и остановились. Из двери вышли две женщины в белых медицинских халатах со служебными сумками. Сопровождавшие служащие вышли из автобуса, обменялись с медиками короткими фразами и открыли отсек, в котором томился обессиливший, бледный Дмитрий.
- Как ты, приятель? – спросил Дмитрия водитель.
- Живой! Хочу на воздух, – ответил Дмитрий.
- Гуд! – рассмеялись женщины в белых халатах и принялись доставать из сумок свои инструменты.
- Мы должны были заехать ещё в одно место в Амстердаме, а сюда прибыть на час позже, но мы видели, что тебе плохо и изменили маршрут, - пояснил сочувствующий водитель.
- Спасибо за понимание, - искренне поблагодарил их Дмитрий.
- Не за что, приятель. Это наша работа, - ответил тот, внимательно наблюдая за реакцией Дмитрия, убеждаясь, что тот оживает.
- Я был вынужден оставить в автобусе дополнительные образцы своего ДНК, - кивнул Дмитрий в сторону загаженного им пола.
- Забудь об этом, - отмахнулся водитель.
Дмитрий вышел из автобуса и ему предложили присесть на порог автобуса. Одна женщина просила Дмитрия предоставить ей для процедуры палец и, приложив к нему приборчик, лёгким уколом взяла кровь на пробу.
- Проверим на содержание сахара, - пояснила она.
Другая одела на руку Дмитрия манжет тонометра и стала замерять давление крови. По окончанию, она сказала Дмитрию, что верхнее давление показало 160. Это удивило Дмитрия, так как он с утра принимал выданное ему лекарство. Доктор объяснила таковое общим состоянием пациента, полагая, что всё придёт в норму после короткого отдыха. Оказалось, что в закрытом состоянии с ограниченным доступом свежего воздуха Дмитрий пробыл четыре часа. Он рассеянно подумал про остальных парней, которым предстояло ехать далее, и что он так и не познакомился со своим шумным соседом по этажу и работе. Предположил, что администрация их отеля в Роттердаме решила избавиться от неудобного жильца, и теперь, неспокойного араба транспортируют в другое место.
Дмитрия вели прохладными коридорами какого-то казённого помещения, он почувствовал, как оживает. Сопровождавший его, нёс пластиковые пакеты с сопроводительными бумагами, среди которых должен быть и его укро паспорт. В приёмной быстро приняли от него рюкзак и пластиковый мешок с вещами, что-то внесли в свой компьютер, выдали карточку для пользования телефоном и сказали ПИН код карточки. Повели далее на какой-то этаж. По пути вручили пакет с постельным бельём и набором гигиенических принадлежностей. Все двери служивый отпирал ключами. Дмитрий понял, что это заведение – некий изолятор и мало чем отличается от отеля, из которого его привезли. Но это место было более современное.
Войдя на этаж, Дмитрий легко узнал похожую общую территорию с теннисными и бильярдными столами. Кроме всего знакомого Дмитрию, он отметил комнату-кухню, где постояльцы что-то стряпали. Сопровождавший подвёл Дмитрия к открытой камере и, перед тем, как покинуть его, коротко проинструктировал;
- Занимай здесь свободное место. Завтра рано утром будь готов.
К ним торопливо подскочил какой-то кругленький тип с тщательно выбритым черепом цвета баклажана.
- Нет, нет, нет! Только не в мой номер. Есть же свободные места, - обратился он к служивому.
- Успокойся. Он лишь на одну ночь, - успокоил того надзиратель.
Постоялец номера недовольно сопровождал Дмитрия. Пройдя с ним в номер, он стал вполне серьёзно инструктировать о том, где, чья территория, подробно объяснять какое пространство в холодильнике Дмитрий может пользовать, и что его личные вещи нельзя трогать. Дмитрия устало наблюдал за его нервной суетливостью, не прерывая его. Ему хотелось постелить простыни на свободном верхнем ярусе металлической койки и прилечь на часок.
- Приятель, ты завтра утром проснёшься, и меня здесь не будет. Потерпи один вечер и неполную ночь, - ответил Дмитрий на его инструкции.
- Хорошо, - примирительно ответил тот. – Тогда я тебя оставлю, у меня на кухне кое-что готовится, - более дружелюбно сказал он и убежал.
Дмитрий огляделся в поисках умывальника. Этот номер отличался от предыдущего лишь тем, что здесь стояла двух ярусная кровать, и санузел располагался в отдельной комнате. Дмитрий взял полотенце и вошёл в санузел. Там, кроме унитаза и умывальника был и душ. Дмитрий помыл руки и умылся. Стало легче.
Когда он стелил постель, в номер заглянул надзиратель и пригласил Дмитрия следовать за ним. Он вывел его с этажа и там предал женщине среднего возраста в такой же форме.
- К доктору, - коротко сказала она и направилась обратно на первый этаж.
Проходя длинным коридором первого этажа, Дмитрий рассматривал в окно внутренний двор, оборудованный, как детская площадка.
- Что это за место? – обратился он к провожатой. – Центр временного содержания беженцев? – предположил он.
- Беженцев и прочих, - коротко ответила неразговорчивая служащая.
В мед части было несколько кабинетов врачей. В один из них заглянула сопровождающая Дмитрия, с кем-то переговорила. Вскоре вышла женщина в белом халате и обратилась к Дмитрию;
- Говоришь по-английски?
- Да.
Она пригласила Дмитрия в кабинет, предложила присесть и достала какие-то бумаги, вероятно, записи относительно прибывшего гостя.
- Как чувствуешь себя? – спросила она, готовя тонометр.
- Гораздо лучше, - ответил Дмитрий.
Она измерила давление, сделала гримасу сомнения и взглянула на Дмитрия повнимательнее.
- Можешь сказать, почему тебе стало плохо в дороге? – спросила она.
- Четыре часа в душной кабинке без свежего воздуха…
- Давление немного повышено, - сообщила доктор, что-то записывая. – Ты принимаешь какие-то медикаменты?
- Да. Утром принял обычные 5 млг. еналаприла.
- Хорошо. Я думаю, тебе надо всего лишь отдохнуть после такого переезда, и всё нормализуется, - сделала она вывод.
Та же служащая отвела Дмитрия отдыхать обратно на этаж, где был его номер.
Дмитрий взобрался на верхний ярус кровати и прилёг. На какое-то время он провалился в поверхностный, но освежающий сон. Вскоре в номер вернулся его сосед и за ним заперли дверь на ключ.
- Так ты завтра утром вылетаешь? – обратился к нему сосед, и Дмитрий машинально начал гадать по его внешности и специфическому английскому, откуда тот может быть.
- Да. Вылет в семь утра. Полагаю, в пять часов меня заберут отсюда, - ответил Дмитрий.
- Это хорошо. Ты домой улетаешь? Это куда?
- Домой. В Украину, - ответил Дмитрий.
- Отказали в политическом убежище и депортируют, - продолжал беседу сосед.
- Нет. Пытался выехать в Англию паромом. Предъявленный документ признали недействительным, арестовали. Месяц отсидел в Роттердаме, теперь депортируют, - удовлетворил его любопытство Дмитрий.
- Понятно, - более приветливо отозвался сосед, признав Дмитрия, как товарища по несчастью. – А я здесь за наркотики. Приговорили к шести годам. Мы опротестовали приговор, скоро повторное судебное заседание, но адвокат говорит, могут уменьшить срок, а могут и добавить…
- Большой срок, - искренне посочувствовал Дмитрий, ты гражданин Нидерландов?
- Да, гражданин Нидерландов и Суринама. Я уже тридцать лет, как живу в Амстердаме, но почти каждый год летаю домой в Суринам.
- И привозишь оттуда кокаин? – предположил-спросил Дмитрий.
- Да. Кокаин из Бразилии, - поправил он.
- Какая цена там и здесь? – заинтересовался Дмитрий.
- Там, по три тысячи долларов за кило. Здесь – 25-30 тысяч евро за кило, как удастся продать.
- Как много кокаина при тебе было, когда задержали?
- Более четырёх килограмм, - не очень охотно ответил тот.
- У тебя семья в Суринаме? – сменил тему Дмитрий.
- В Суринаме много родственников. Это моя родина. Как только освободят, сразу же вернусь жить в Суринам, насовсем. Мне уже больше пятидесяти, и в Голландии жить мне больше не хочется. Но у меня семья в Амстердаме. Жена и трое детей. Старшая дочь уже самостоятельная - 28 лет, учится и работает. И двое мальчиков, еще в школу ходят.
- Как они относятся к случившемуся?
- Нормально. Они всё правильно понимают, поддерживают. У меня всегда всё получалось и благодаря мне, дети учатся в хорошей школе, а старшая дочь получила неплохое образование, у нее теперь хорошая работа.
- А в Суринаме можно жить?
- Это очень комфортная страна! Тёплый климат, побережье Атлантического океана, натуральные продукты, добрые, жизнерадостные люди… Полная противоположность Голландии. Я так и не привык к местным зимам и лицемерным голландцам, которые никогда не примут нас, как полноценных граждан. Мы здесь – второй сорт.
- Понятно. А нас сегодня ещё выпустят? - спросил Дмитрий, вспомнив, что у него есть телефонная карточка и ему надо позвонить домой.
- Нет, сегодня уже не откроют камеры. Только завтра, - удивил он Дмитрия.
- Погоди, так это тюрьма или некий центр временного содержания иностранцев нелегалов и беженцев?
- Эта часть, где находимся мы – тюрьма. Другая часть, куда тебя водили к доктору, там содержат беженцев и искателей убежища. Это огромный центр, здесь содержат тысячи три человек, - пояснил он Дмитрию.
- Так я сегодня уже не смогу позвонить?
- Почему не сможешь? Если у тебя есть карточка, телефон в камере, звони, - показал он в сторону входной двери.
Дмитрий приятно удивился такому удобству в номере. Спрыгнул со своего места и отыскал карточку.
- Я покажу тебе, как это делается, - предложил сосед.
При входе на стене была вмонтирована панель управления с небольшим монитором. Сосед вынул оттуда свою карточку и вложил карточку Дмитрия. Монитор загорелся. Он выбрал для Дмитрия английский язык.
- Надо ввести ПИН код, - инструктировал он.
Дмитрий ввёл четыре цифры, которые ему сказал служивый при выдаче карточки. На мониторе появилось меню; Включение и выключение освещения в номере, вызов и связь с надзирателем по этажу, телефон. Дмитрий выбрал телефон. Появились цифры для набора номера.
- Теперь набирай номер телефона, - закончил инструктаж сосед и вернулся на своё место за стол.
Дисплей показывал, что на балансе карточки 5 евро. Дмитрий набрал украинский мобильный номер жены. Долго никто не отвечал, наконец, ответили. Связь была приличного качества, дисплей показывал изменение денежного баланса. Времени было достаточно, и Дмитрий подробно сообщил, где он находится и каким маршрутом завтра полетит домой. Выговорив почти все пять евро, он вернулся в комнату. Сосед прибавил звук телевизора, он смотрел какие-то местные новости.
- Смотри! Видишь, показывают этого человека… Они обсуждают его странное поведение… Соседи сообщили в службу по защите животных, что этот тип трахается со своими домашними животными… И вот, они рассуждают, следует ли осуждать его действия? Так как сам он не считает, что совершил что-то противозаконное, рассматривает это, как проявление любви к своим домашним животным. Я тебе говорил, что хочу вернуться в Суринам… в Голландии полно психически больных, несчастных людей, и вся эта страна – ненормальная!
- Я думаю, ему предъявят какие-то обвинения, если только установят, что он причинял вред животным, жестоко обращался с ними. Если же не установят факт издевательства над животными, ему ничего не предъявят. Возможно, законодатели скоро подготовят проект нового закона и предложат гражданам Нидерландов обсудить его. Это будет закон, регулирующий совместную половую жизнь человека с животными. Порядок регистрации таких отношений, права и обязанности партнёров – человека и животного, контроль специальных медицинских и ветеринарных служб, ответственность за нарушение установленных законом правил и прочее. Подобно законному браку человека и животного, - подключился Дмитрий к законотворческому процессу, искренне желая качественно и справедливо урегулировать извращённые общественные отношения любвеобильных голландцев.
- Слушай, приятель, напрасно они депортируют тебя. Ты мог быть полезен этой больной стране, - заметил гражданин Нидерландов суринамского происхождения.
- Наконец-то кто-то понял это. Спасибо, сосед! - поблагодарил его Дмитрий.
Сосед стал переключать многочисленные теле каналы в поисках ещё чего-нибудь. Промелькнул канал на русском языке, на котором показывали какой-то фильм. Дмитрий взял полотенце и отправился в санузел. Он долго стоял под горячим душем. Отмывался казённым шампунем и чистил зубы после четырёхчасовой тошнотворной поездки-экскурсии из тюрьмы в Роттердаме к тюрьме в Амстердаме. После мытья стало совсем хорошо.
Сосед что-то рассказывал о том, что Дмитрий уже девятый, кто временно останавливается в этом номере, и какие в большинстве отвратительные, невоспитанные и нечистоплотные люди делили с ним эту комнату. Особенно он отметил мусульман, которые часами стояли здесь на коленях и терзали его своими бесконечными молитвами, игнорируя соседа по камере.
Дмитрий, вежливости ради, кое-как поддерживал разговор, лёжа на втором ярусе. Сосед привычно убивал время, тупо пялясь в телевизор, Дмитрий временами проваливался в чуткий сон. Он очень надеялся, что завтра рано утром надзиратель не забудет вовремя разбудить его и препроводить к отправке.
Эту ночь Дмитрий провёл в состоянии сонного бдения. Наконец, в 4-30 надзиратель открыл камеру и вызвал его по имени. Дмитрий отозвался.
- У тебя 30 минут. Прими душ, собери свои вещи и постельное бельё, и приготовься к выходу.
- Понял, - подтвердил свою готовность Дмитрий.
Душ он не принимал, лишь умылся. Тихо собрал постель и стал ожидать под дверью.
За ним пришли двое служащих. В их сопровождении, Дмитрий вернулся на первый этаж в приёмную. Там ему вернули рюкзак и пластиковый мешок с курткой, свитером и прочими мелочами. Кто-то из служащих принёс для него новую клетчатую торбу, какие Дмитрий видел вчера у других арестантов. В неё он сложил свой рюкзак и прочие вещи. В приёмную привели ещё одного парня, которому так же выдали его чемодан на колёсах и вывели их двоих из здания. В служебном дворе стояли стандартные автобусы, в один из таких Дмитрия и попутчика рассадили по разным отсекам и повезли в аэропорт.
Аэропорт находился рядом. Автобус припарковался у какого-то специального строения со своими контрольными ограждениями. Двоих пассажиров с вещами провели внутрь и передали другим служащим. Эти были в иной форме. Те приняли вещи и пакеты с сопроводительными документами. Гостей провели в просторную кафельную, ярко освещённую комнату с несколькими туалетными кабинкам, умывальниками, деревянными скамейками и камерами на потолке. Просили ожидать.
Согласно расписанию, Дмитрий должен вылететь из Амстердама в 7-00 и прибыть в Варшаву в 9-00. Затем, в 12-00 вылететь из Варшавы и в 14-00 прибыть во Львов. Вероятно, еще оставалось какое-то время до посадки.
Дмитрий и незнакомый парень оказались вдвоём в одной комнате.
- В Варшаву? – спросил его Дмитрий.
- В Краков, – ответил тот.
- Живёшь в Кракове? – заинтересовался Дмитрий.
- Во Врославе, - ответил тот и хотел что-то добавить.
Но дверь открылась, и молодой служащий в форме и с длинноволосой причёской призвал Дмитрия на выход.
- Ладно, парень, увидимся в следующей жизни, - закончил разговор Дмитрий и вышел из комнаты.
Служивый провёл его к офису, где стояла, готовая к путешествию, клетчатая торба Дмитрия. Другой служащий раскладывал на столе прочие личные вещи Дмитрия. Он предложил Дмитрию проверить наличные деньги, банковские карточки, бумажник, телефон и зарядное устройство. Дмитрий всё сложил в пустой пластиковый пакет. Убедившись, что всё передано, двое служивых повели Дмитрия к автобусу.
Ехали территорией аэропорта. Подъехав к нужному сектору, у которого стоял самолёт польской авиакомпании LOT, отдельным служебным ходом провели его в здание вокзала. Остановились у регистрации и стали чего-то ожидать.
- Вы не забыли о моей сумке в автобусе? – напомнил им Дмитрий.
- Мы ничего не забыли, - дружелюбно ответил лохматый служивый. – Тебе не надо ни о чём думать. Тебя и твою сумку будут сопровождать до конечной остановки, как особого пассажира, - успокоил он Дмитрия.
Группа пассажиров стояла в стороне, там шумно разговаривали и смеялись, как будто они все знали друг друга. Слышалась польская речь. Дмитрий заметил, что он невольно сравнивает этих людей с соседями по отелю. Пассажиры отличались от заключённых внешностью и поведением.
- Смотри, приятель, вон твоя сумка, - призвал Дмитрия служивый и показал ему в окно на рабочего, который сгружал багаж пассажиров с грузового авто на элеватор, подающий груз в утробу самолёта. Сумка Дмитрия, с появившимися на ней оранжевыми ярлыкам, лежала у элеватора отдельно.
- Выглядит, как особый багаж, - заметил Дмитрий.
- Ты и есть особый пассажир. Только тебя одного будут провожать и встречать на всём маршруте, - шутили служивые.
Сумку Дмитрия отправили на элеватор последней.
- «Порядок. Только уж как-то он небрежно бросил мою торбу на элеватор», - подумал Дмитрий.
Стюардесса на польском языке призвала пассажиров проходить на борт самолёта. Служивые передали ей пакет из плотной коричневой бумаги и представили особого гостя. Та вежливо просила Дмитрия следовать за её коллегой. Служивые пожелали Дмитрию всего доброго и ушли. Стюардесса провела Дмитрия первого в салон и указала ему номер места. Дмитрий уселся у окошка и наблюдал, как пассажиры шумно заполняли салон. В большинстве это были молодые люди, до сорока лет. Преобладала польская речь. Многие были неестественно жизнерадостны и излишне болтливы. Дмитрий заметил, что ему любопытно наблюдать за ними. Он успел отвыкнуть от обычного человеческого окружения.
- «И всё таки, многим из них следовало бы вести себя потише, не смеяться так громко без причины, и не демонстрировать присущий полякам гонор, который часто выглядит просто смехотворно. Они говорят и смеются, словно хотят, чтобы их не только услышали, но и заметили», - подумал о них Дмитрий. – «Если бы рассадить этих панов на какое-то время по отдельным, закрытым камерам, это пошло бы им на пользу. И шума было бы меньше».
Наконец, все расселись по местам. Самолёт буксировали на взлётную полосу. Солнце взошло, намечался погожий весенний день. Пассажиры продолжали громко разговаривать между собой и по телефонам. Дмитрию снова повезло, он, как особый пассажир, остался без соседа по креслу. На свободном месте он положил пакет со своим телефоном и зарядным устройством. Проверил телефон. Мёртвый. Огляделся вокруг своего места и не нашёл источника питания. Самолёт разогнался и оторвался от взлётной полосы. Восходящее солнце оказалось где-то сзади.
- «Сейчас развернётся к восходу солнца и возьмёт направление на восток», - подумал Дмитрий.
Набрав высоту, самолёт начал менять направление. Выполняя поворот, он сделал ощутимый крен. Дмитрий наблюдал, как крыло заметно наклонилось и на конце вибрировало.
- «Зачем они так резко разворачиваются!? Это же можно сделать плавно, без резких виражей. Не так уж много времени это займёт», - подумал Дмитрий и вспомнил об истребителях МиГ-25, которые он обслуживал в течение полутора лет. Это была прочная конструкция из особого металла. Они могли по несколько человек часами находиться на плоскости (крыле) самолёта, выполняя профилактические работы, и не беспокоиться, что сломают.
Наконец, самолёт выровнялся и стал плавно набирать высоту. Дмитрий праздно рассматривал в иллюминатор территории. Земля была на треть покрыта водоёмами и каналами. Поляки продолжали шумно пшекать, но гул мотора приглушал их. Дмитрий заметил, что многие из них легко переходили с польского языка на голландский и английский. Их легко узнаваемый акцент отличался от русского. Мы говорили по-английски немного иначе, нас можно различить по акценту. И не только акценту.
В Варшаву прибыли вовремя. Стюардесса просила Дмитрия оставаться на своём месте и ожидать, когда его выведут.
Когда все пассажиры вышли, стюардесса с пакетом документов в руках, пригласила Дмитрия следовать за ней. В проходе стоял польский служащий в форме, которому стюардесса представила Дмитрия и передала ему пакет. Дмитрий последовал за ним. Пройдя по этажам вокзала, они спустились в некое полуподвальное служебное пространство и вошли в одно из помещений. Там при входе, в офисе со столами и компьютерами заседали двое парней и пани в форме. Дмитрия оставили там под их наблюдением. Ему предложили пройти далее в комнату ожидания. Там его встретил мужик, явно обрадовавшийся приходу гостя. Дмитрий заметил заряжающийся от розетки телефон.
- Я из Чечни, меня звать… - представился тот.
- Я из Украины, - ответил Дмитрий, отыскивая ещё одну розетку.
- Здесь лишь одна розетка? – удивлённо спросил Дмитрий.
- Да. Много кроватей и лишь одна розетка. Хорошо, хоть работает, - пояснил новый сосед.
- Слушай, брат, позволь зарядиться. Аккумулятор полностью разряжен, а телефон нужен позарез, - попросил его Дмитрий.
- Хорошо, - согласился тот и освободил розетку.
Дмитрий подключился с помощью чужого зарядного устройства, надеясь, что это работает. Процесс зарядки начался. Новый сосед из Чечни ожидал беседы.
Он охотно изложил Дмитрию свою историю многолетних мытарств в Австрии, Германии и Польше. Во всех этих странах он побывал в качестве просителя политического убежища, и везде ему отказали. Теперь он ожидал своего рейса в Москву.
Дмитрий слушал его и рассматривал многочисленные надписи на стенах разных языках.
«Польша не предлагает чай», «God is not here», «Аллах с нами!» и тому подобное. Больше всего надписей от грузин и чеченцев, самая старая дата – 2001 год. Две комнаты с двух ярусными металлическими кроватями и матрацами в ужасном состоянии, привинченными к полу столами и стульями. Само помещение, как место ожидания, - неплохое, но нуждалось в обновлении.
Вскоре к ним привели ещё одного парня. Оказался белорус, депортировали из Германии. Беседа оживилась, спрашивали больше Дмитрия о событиях и настроениях в Украине.
Затем всем захотелось кушать. Дмитрий заглянул в офис к бездельничающим панам и спросил о чае и хлебе насущном. Те отреагировали положительно, и вскоре им принесли хлеб и три мелкие консервы паштета. Во время поедания и беседы, Дмитрия призвали на выход. Он взял свой частично заряженный телефон, бегло попрощался и вышел с молодым паном в форме.
На пути к месту регистрации и посадки, Дмитрий спросил пана, может ли он посещать Польшу после этой депортации? Тот просмотрел паспорт Дмитрия.
- Здесь стоит отметка, о въезде в Польшу 16 марта и поставлена отметка о вылете из Польши сегодня. Я не вижу никаких препятствий, - ответил пан.
У регистрации стояли пассажиры, но не было движения. Пан с документами Дмитрия переговорил с сотрудниками авиакомпании и призвал Дмитрия обратно в комнату ожидания.
- Отложили вылет на сорок минут, - пояснил он.
Вернулись в комнату ожидания для особых пассажиров. Дмитрий включил телефон, отыскал доступный сигнал и подключился к Интернету. Поддерживая беседу, он отправил несколько сообщений, выписал чеченцу свои контакты, и вскоре его призвали на выход.
В этот раз, его и документы передали экипажу, и он первый занял указанное место в самолёте. Это был точно такой же самолёт. Пассажиры – поляки и украинцы. Рядом с ним занял место поляк лет тридцати. По странной случайности, он хорошо говорил и понимал по-английски и был осведомлён во многих вопросах.
Все два часа лёта до Львова они проговорили об Украине, Польше, украинском национализме, Голландии и ЕС. Случайный польский попутчик-собеседник советовал Дмитрию написать книгу о голландских приключениях. Дмитрий просил поляка запомнить его прогноз о том, что в обозримом будущем материальная поддержка Польше от США и ЕС иссякнет, вместо дотаций возникнут требования и претензии, и Польша начнёт… «дружить» с Россией, на которую сейчас шумно катит бочку.
- Могу ли я чем-то помочь тебе? Может быть, тебе нужны деньги, чтобы добраться домой? - спросил поляк, покидая своё место.
Дмитрий не нуждался. Лишь подумал, - «Вероятно, мой бородатый вид и эмоциональное состояние, вызывает сочувствие».
В ответ, на всякий случай, Дмитрий продиктовал поляку номер своего мобильного. Тот охотно записал. Стюардесса, выпроваживая пассажиров, просила Дмитрия оставаться на своём месте.
Последним из самолёта вывели Дмитрия. Его встречал молодой, но важный парень в нарядной форме с фуражкой, как у генерала. Он принял от стюардессы пакет с документами и просил Дмитрия следовать за ним.
- За що вас дєпортували? – менторским тоном обратился он к Дмитрию.
- Я заблудился там, - коротко ответил уставший Дмитрий.
Фуражка взглянула на Дмитрия, ожидая продолжения. Дмитрий игнорировал его. Он устал от разговоров, и продолжал думать на английском. Важный укро служащий разглядел в Дмитрии ненормального бродягу и отстал от него. Привёл к пункту паспортного контроля, где заседали две женщины в форме и мужчина поляк, тоже в своей форме. Сопровождавший Дмитрия, передал им пакет с документами.
- Депортований. Розбэриться з ним, - представил он Дмитрия и удалился.
Женщина постарше вскрыла пакет, взглянула в паспорт и сопроводительные бумаги.
- Яка причина дєпортації? – обратилась она к Дмитрию, стоящему у окошка.
- Они не указали? – ответил вопросом Дмитрий.
- Тут вказано – порушив умови прибування в ЕС. Я бачу вы були там всього 34 диби. Пояснить, будь ласка.
- Будучи в Нидерландах, я купил за 100 евро билет на паром в Англию. Но при посадке, проверили документы, и меня не пропустили на паром с моим украинским паспортом. Я им ответил, что заплатил за билет, и они должны пропустить меня на борт. А вопрос о моём въезде в Англию их не касается, пусть это решают на английской стороне. Из Нидерландов я выезжаю, а куда и с каким паспортом я еду – это не их дело. Они ответили мне, что если ты такой умный, то поедешь обратно в Украину. На паром они меня не пропустили, а перевезли из морского порта в аэропорт и посадили на самолёт до Львова, - объяснил Дмитрий причину его депортации.
Женщины, посмеиваясь, смотрели на него как на придурка москаля.
- Добре. Кажить вашу домашню адресу, - приняли они забавное объяснение обросшего идиота.
Дмитрий продиктовал адрес. Они выдали ему паспорт, и он отправился искать свой багаж.
Его казённая цветная сумка была издали видна на элеваторе среди обычных тёмных чемоданов. Дмитрий подхватил её и направился к выходу из аэровокзала.
На выходе к Дмитрию приставали таксисты и предлагали довезти до автовокзала за 500 гривен. Видя троллейбус на остановке, он, молча, игнорировал их.
В полупустом троллейбусе ему подсказали, где следует сойти и на какой троллейбус пересесть. Так, в течение получаса, за пять гривен Дмитрий добрался до автовокзала.
Стояла тёплая погода, деревья зелённые. Всего месяц назад во Львове всё было иначе.
На автовокзале он купил билет на автобус в Ивано-Франковск за 106 гривен. Украинских денег не хватило на билет, пришлось поменять десятку польских злотых.
- «130 километров за три евро! Я дома», - думал Дмитрий, сидя в стареньком автобусе.
Пассажиры занимали места в автобусе, некоторые смачно доедали, купленные тут же у платформы, пирожки и хот-доги. Рядом с ним уселась женщина, посадив девочку себе на колени. Дмитрий заметил, что ему всё нравится и его не раздражает этот грязноватый автобус и люди, аппетитно жующие пирожки.
- «Этим людям не надо в Евро Союз. Им следует созидать свою комфортную страну. ЕС - это иная, чуждая для славян цивилизация, там даже внешне люди иные. И там тоже это понимают, и не хотят нас принимать на равных. Они едва скрывают свою неприязнь к славянам, как к нечто чуждому им. Они никогда не будут нам благодарны за то, что мы освободили их от фашистской Германии. Они не будут безвозмездно делиться с нами новыми технологиями и своими рынками сбыта для украинских товаров, таковое не присуще капитализму. Прежде всего, они будут видеть в нас доноров во всех смыслах, иметь этих наивных людей, и внушать им, что однополые браки и половые акты человека с животными – это нормально.
Нашим людям пора проснуться и понять, наконец, что кроме них самих никто не наведёт порядок в их собственной стране. Если они сами не примут активное, осознанное участие в управлении и контроле на местах, заправлять всем будут по-прежнему всякие продажные инородцы-уродцы с израильскими паспортами: вальцманы, гройсманы, яценюки, рабиновичи, фирташи, розен****и, бляхеры, капетельманы, ляшки и прочая алчная паразитическая нечисть.
Нам следует понять, что Украину и население пожирает отвратительная мафиозно-олигархическая система правления и неприемлемое, конфликтное унитарное государственное устройство. Пока мы не избавимся от этого, щенэвмэршая Украина так и будет объектом интересов других государств, а население – гоями и быдлом для своих олигархов и панов-соседей» - думал про себя Дмитрий, глядя в окно.
В 2018 году выдалась ранняя весна. 20 апреля стояла тёплая погода и уже всё цвело. На всём пути по львовской и франковской областям, Дмитрий наблюдал, как люди с лопатами, лошадками и тракторцами сажали картошку на своих земельных участках.
- «Новым годом следует считать это время года, когда всё оживает и расцветает. Я вернулся в чудное весеннее время. Свободен, и снова дома. Украина не отпускает меня надолго, хотя, я и не нужен ей. Остается искренне верить в бессмертие души и успешную реинкорнацию. Надеюсь, опыт, накопленный в этой жизни, пригодится мне в следующей, более удачной жизни. В следующий раз. Всегда бывает следующий раз…», - рассеянно думал уставший Дмитрий.
(Национальный банк Украины (НБУ) выпустил серебряную коллекционную монету, посвященную копанию картофеля.
Новую монету в НБУ описали так: "Посвящена раскрытию в художественно-образной манере иронического образа украинского архетипа. Общеизвестно, что среди исконных ценностей украинцев — земля-кормилица… 11 мая 2018 г.)