* * * * *
« ИНСТИТУТ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫХ ИСКУССТВ »
Мой предыдущий рассказ о событиях 1937 года и о разных людях имеет смысл
и как фон, (атмосфера) на котором происходили события связанные с поступлением
Константина в художественный институт и всей жизни в то время.
Была такая песня в советские времена –
« Кто-то теряет, а кто-то находит...»
* * *
« АБРАМЦЕВО »
В подготовке Константина к поступлению в институт имело значение, что он ездил
в знаменитый поселок Абрамцево к Илье Машкову, и там вместе с ним, под его
присмотром писал с натуры.
Находилось это место в пятидесяти пяти километрах к северу от Москвы. Попасть
туда можно было на электричке, перед Загорском с его Троице-Сергиевой Лаврой,
налево за сосновым лесом. Там было небольшое село - Абрамцево, где когда-то
в своем имении постоянно жил и создавал свои полотна художник В. Д. Поленов.
В тридцатых годах 20 века в этих местах, на окраине соснового леса
расположился целый поселок художников и деятелей искусства. Первозданная,
тишина, великолепный воздух, живописная природа, купанье в холодной реке под
горой, все это вместе создавало исключительные условия для творческой работы
и отдыха. У каждого живущего здесь был свой дом со студией и другими
постройками. Вокруг домов были фруктовые деревья, цветники, огороды.
В Абрамцево жил и работал Илья Иванович Машков. Его соседом была скульптор
Вера Мухина. Рядом с ними была дача художника Иогансона – бывшего президента
Академии Художеств, а еще дальше жил искусствовед и художник Игорь Эмануилович Грабарь.
Все они видели и знали Константина, часто появлявшегося в обществе Ильи
Машкова. А вера Мухина знала его ещё по школе – студии ВЦСПС.
Безусловно, что среди жителей Абрамцево выделялся Игорь Грабарь.
Кроме того, что он был как и другие художником, но кроме этого его авторитет
в вопросах реставрации, истории искусства и прочем с ним связанного был очень
значительным. Его реально уважали. Это была какая-то особенная, не «ходячая»,
а «бегающая» мировая энциклопедия по искусству.
Его вклад в русскую и мировую культуру был общепризнанным...
Михаил Иванович в конце тридцатых годов, приезжая в Абрамцево, бывал на
даче у Игоря Грабаря. Тому тогда было около семидесяти. Невысокого роста,
чрезвычайно подвижный, он ходил не просто быстро, а как-то бегал быстрыми,
мелкими шажками, объясняя: — « Так мало времени; а дел много ».
Однажды на вопрос Михаила Ивановича:
— Откуда у вас столько энергии? — отвечал:
— « Знаете, прежде всего надо поменьше есть. Я всегда отхожу от стола немного
голодным, то-есть не наедаюсь до предела. Когда я дома один, в домашней
обстановке, я никогда не сажусь за стол во время обеда или завтрака, а ем
стоя, это, знаете, полезнее. Ну уж, если у меня гости или я в гостях, там,
для приличия, надо посидеть. По утрам, всю жизнь, холодные обтирания и
гимнастика. Не курю и не пью, алкоголь, конечно. Редко, если где-нибудь
попадется очень уж хорошее, старое вино, то с удовольствием, медленно
угощаю сам себя, по- Врубелевски, при этом думаю об искусстве ».
И рассмеялся своим собственным мыслям..
* * *
Подошло время для поступления в институт и решено было пробовать и не терять год..
Коротко история Московского института изобразительных искусств, который
позже будет носить имя Сурикова, можно определить так:
В 1843 году из художественного класса было образовано Училище, в которое
принимали учеников всех сословий. Большим достижением было разрешение
императора об освобождении от крепостной зависимости выпускников,
получивших звание художника
В 1865 году к Училищу живописи и ваяния было присоединено Дворцовое
архитектурное училище, и оно получило звание Московского училища
живописи, ваяния и зодчества
В 1896 году за Училищем по новому уставу был закреплен статус среднего
учебного заведения. Учащимся давали разнообразные знания и
профессиональную подготовку.
После 1917 года школа была преобразована вместе со Строгановским Училищем
в свободные художественные мастерские.
В 1918 г. были созданы первые свободные художественные мастерские на базе
бывшего Строгановского училища на Рождественке 11, а вторые свободные
мастерские находились на Мясницкой, 21.
В 1920 году, 29 сентября, произошло слияние мастерских во ВХУТЕМАС
(Всесоюзные Художественные Технические мастерские).
30 марта 1930 года ВХУТЕИН был ликвидирован, а живописные и скульптурные
факультеты объединены с ленинградским ВХУТЕИНом в Институт пролетарского
искусства (ИНПИИ). Реформы, проводимые в области художественного
образования сторонниками пролеткульта, отрицательно отразились на
профессиональной подготовке будущих художников.
Графический факультет существовал в составе Полиграфинститута, где работал
издательский факультет, имевший своего декана Н.Ф. Лапина и художественного
руководителя В.А. Фаворского, руководившего мастерской ксилографии.
Живопись преподавали К.Н. Истомин, СВ. Герасимов, мастерскую офорта
возглавлял М.А. Добров, рисунок вел П.Я. Павлинов, литографию — М.С. Родионов.
В 1934 году на базе этого факультета был создан Московский Институт
Изобразительных Искусств с двумя факультетами — графическим и,с 1935
года, живописным.
В 1936 г. открылся факультет скульптуры.
Назывался он « Московский Институт Изобразительного Искусства » — ИЗО
В результате такой его организации, помещения где он находился были в
разных местах Москвы: в корпусах Всехсвятского студенческого городка,
в некоторых помещениях бывшей Школы Живописи, Ваяния и Зодчества
(Мясницкая 20), на Страстной площади и других.
Из-за того. что аудитории были в разных местах, всем: и преподавателям, и
студентам, и в том числе натурщикам приходилось постоянно перемещаться в
трамваях с одного места в другое.
В 1937 году институт возглавил И. Э. Грабарь.
Об этом человеке, который свою жизнь посвятил самому искусству и изучению
и пропаганде его истории, и плюс к этому его реставрации можно рассказывать
долго. Но в данный момент мне он интересен еще и тем, что будучи руководителем
института, в котором занимался Константин Черкашенинов, влиял на становление
его как художника, на художественное мировоззрение, на творческую эстетику.
И сегодня можно сказать, что сформировался Константин как художник под
влиянием своих руководителей. Многое в его творчестве своими корнями уходит в
их работы.
О самом первом, кто оказал значительное влияние на Константина в самом начале
его пути (не считая отца) – о Машкове я уже рассказал. А вот теперь на
горизонте появляется И.Э. Грабарь. Будучи историком искусства, Э.Грабарь
старался донести до учеников, что преемственность традиций в изобразительном
искусстве очень важна. Знание произведений прошлого, так , или иначе оказывает
своё воздействие на творческое сознание художника.
* * *
И;горь Эммануи;лович Граба;рь (1871—1960)
— русский советский живописец, реставратор, искусствовед,
теоретик искусства, просветитель, музейный деятель, педагог, профессор.
Родился 13 (25 марта) 1871 года в Будапеште в семье галицко-русинского
общественного деятеля Эммануила Грабаря, избранного в конце 1860-х годов
депутатом венгерского парламента
Вскоре после рождения сына Ольга Грабарь с детьми уехала в имение отца в
Карпатской Руси. Эммануил Грабарь был вынужден бежать в Италию, где устроился
в качестве домашнего преподавателя детей князя Сан-Донато П. П. Демидова, а
через три года последовал за ними в Париж.
В 1876 году Э. Грабарь переехал в Российскую империю и поселился в Егорьевске
Рязанской губернии, где, сдав экзамен на право преподавания французского и
немецкого языков, стал работать в местной гимназии под фамилией Храбров.
В течение 1879—1880 гг. в Россию переехали его жена с сыновьями.
С 1880 по 1882 годы Игорь Грабарь учился в Егорьевской прогимназии и посещал
занятия Варвары Житовой, сводной сестры писателя И. С. Тургенева.
С 1882 года учился в Катковском лицее в Москве, который окончил в 1889 году
с золотой медалью и поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского
университета, который окончил в 1893 году.
Но в итоге он предпочёл карьеру художника. Ещё в Москве посещал занятия
по рисованию Московского общества любителей художеств.
С 1892 года начал заниматься в академической мастерской профессора Павла
Чистякова, а в 1894 году поступил в Петербургское училище при Академии
художеств, где в 1895 году начал заниматься в мастерской И. Е. Репина.
В 1896 году он уехал в Европу и в Мюнхене поступил в частную школу-студию Антона Ашбе.
В 1901 году вернулся в Россию; участвовал в работе творческих объединений
«Мир искусства» и «Союз русских художников», на выставках которых
экспонировались его пейзажи и натюрморты.
В 1903 году он окончательно переехал в Москву. С этого времени Грабарь
принимал участие в выставках «Мира искусства» в «Салоне» и «Союзе»; его
работы выставлялись и за границей — в Мюнхене, в Париже, в Salon
d’Automne, в 1906 году на выставке русского искусства, устроенной
С. П. Дягилевым, в Риме на международной выставке в 1909 году и др.
После Октябрьской революции Грабарь также активно занимался живописью,
создавая как пейзажи, так и официальные композиции.
Помимо создания картин важную роль в жизни художника занимала
исследовательская и просветительская работа.
И. Э. Грабарь много писал об искусстве в журналах — в «Мире искусства»,
«Весах», «Старых годах», «Аполлоне», «Ниве» и др.
В начале 1913 года московская городская дума избрала Грабаря попечителем
Третьяковской галереи — он оставался на этой должности вплоть до 1925 года;
Грабарь осуществил вызвавшую бурную дискуссию в прессе и даже на заседаниях
Государственной думы (10 сентября 1913 года) реэкспозицию музея: были
перепланированы некоторые залы, убраны перегородки, щиты; в основу был
положен историко-хронологический и монографический принципы экспозиции.
В конечном итоге реформы Грабаря получили поддержку: в заявлении видных
деятелей искусства, опубликованном в 1916 году говорилось, что «… обновление
галереи вполне послужило раскрытию того поступательного движения в русском
искусстве, какое провидел и утвердил в жизни своей галереи ее основатель»;
И. Е. Репин указывал, что была произведена «огромная и сложная работа
на славу галереи П. М. Третьякова».
В 1917 году была осуществлена инвентаризация всего собрания и издан каталог
галереи с новыми атрибуциями каждого экспоната — для этого были проведены
исследования для установления имен изображённых лиц, проведены обмеры и
детально исследованы обороты четырёх тысяч произведений. Грабарь большое
внимание уделял пополнению коллекции, приобретая как произведения старых
мастеров, так и картины современных живописцев с выставок «Союза русских
художников», «Голубой розы», «Мира искусства». Под руководством Грабаря была
проведена реставрация и расчистка многих живописных полотен.
В 1918—1930 годах руководил Центральными реставрационными мастерскими
в Москве, инициатором создания которых был.
С 1921 года он — профессор Московского государственного университета, где
читал курс лекций по теории и практике научной реставрации на отделении искусств.
Грабарь был ключевой фигурой художественной жизни советской России.
В самом начале сталинских чисток Грабарь ушёл со всех своих ответственных
постов и возвратился к живописи.
С 1944 года работал научным руководителем мастерских и возглавил
многочисленные комиссии, занимавшиеся изъятием, что чаще было формой спасения
от неизбежного уничтожения картин из усадеб и икон из монастырей. Принимал
непосредственное участие в реставрации иконы Андрея Рублёва «Троица».
Современный Всероссийский художественный научно-реставрационный центр носит его имя.
В начале 1943 года Грабарь выдвинул идею компенсации потерь советских музеев
за счет конфискации произведений из музеев Германии и её союзников.
Он возглавил Бюро экспертов, которое составляло списки лучших произведений из
музеев Европы, готовил «трофейные бригады», отправлявшиеся на фронт, и
принимал эшелоны с произведениями искусства.
С 1944 года директор Института истории искусств АН СССР
Действительный член Императорской Академии Художеств (1913).
Действительный член АН СССР (1943). Действительный член АХ СССР (1947).
Ушел из жизни 16 мая 1960 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.
* * *
Однажды приехав в Абрамцево Михаил Иванович встретил И. Грабаря.
Разговорились. У них было , что вспоминать. Общая учеба в Петербурге и
многое другое. Грабарь вспоминая свою молодость, когда был студентом
первого курса юридического факультет университета и общаясь с П.И.
Чайковским услышал от того, что таланта надо иметь один процент, а
девяносто девять— работы.
А на его вопрос, часто задаваемый творческим людям:
— Вы пишете, когда на вас находит вдохновение?
Петр Ильич Чайковский ответил :
— « Молодой человек, не говорит мне пошлости... Я работаю, как столяр,
каждый день. Написал в первый раз - получилась страшная гадость;
второй, третий раз — тоже гадость, а потом в пятый, шестой — уже
немного путного... Я слышал, что вы хотите стать художником. Что ж,
хорошее дело, но помните, что надо очень много работать, каждый день,
до исступления..».
Я не уверен, что Михаил Иванович точно и дословно запомнил слышанное от
И. Грабаря, а тот через много лет точно вспомнил слова П.И. Чайковского,
но, вероятно, смысл их был таковым.
* * *
ВСТУПИТЕЛЬНЫЕ ЭКЗАМЕНЫ
В год поступления семнадцатилетнего Константина в институт все мероприятия
связанные с проведением вступительных экзаменов, учитывая специфику
института, начинались за три – четыре месяца до самих экзаменов.
Заранее объявлялись его условия: возраст, образование и прочее. Каждый желающий
поступать должен был, кроме положенных документов прислать в Москву, в приемную
комиссию – в секретариат института не менее трех своих работ: один-два рисунка
(карандаш или уголь), обнаженная натура или портрет (в цвете) и одну работу на
свободную тему (жанр), а для поступающих на скульптурное отделение — работу из
пластилина. К назначенному сроку в секретариат уже поступили документы от двух
с половиной тысяч желающих. Комиссия, в которую входили два декана факультетов,
при получении просматривала работы, быстро определяла их уровень. Примерно
шестьдесят процентов из присланного было отклонено. После этого собиралась
специальная комиссия в новом составе и она просматривала все остальные работы
с целью отбора примерно двести пятидесяти кандидатов, работы которых будут
допущены к общественному просмотру..
Эти работы размещались в нескольких залах для просмотра, в том числе не только
приемной комиссией. Окончательная задача этого просмотра было посмотреть,
обсудить и отобрать сто человек, для допуска к вступительным экзаменам..
После оповещения через прессу, в назначенный день открывался публичный просмотр
,
который продолжался один день. Для этого последнего просмотра собиралась
специальная комиссия в составе восьми-десяти работников искусства, не из числа
профессуры Академии и не только одних художников. Публика пришедшая на этот
просмотр не была молчаливым зрителем, она также могла влиять на отбор. На
следующее утро в институте вывешивался список кандидатов, допущенных к экзаменам..
В тот год к испытаниям было допущено сверх ста еще десять человек. Принять
же в Институт планировалось только двадцать пять человек, хотя после всех
экзаменов было принято двадцать девять. Кажется, что это не такое уж большое
количество, если есть талантливые кандидаты. Но всё дело было в наличии, а
вернее сказать, в отсутствии необходимых для этого оборудованных помещений.
В это количество должны были попасть только те, чьи конкурсные работы окажутся лучшими.
Конкурсные испытания были длительные и продолжались примерно две недели.
Чтобы разместить сто десять художников-кандидатов для писания обнаженной ,
натуры в полный рост, маслом, а эта работа продолжалась около десяти дней
ежедневно, с утра, по три часа, надо было иметь не менее шести - семи больших
залов, так как вокруг натуры располагающейся в центре зала хорошо можно
посадить шестнадцать - двадцать человек. Каждый должен был хорошо видеть
натуру, чувствовать себя свободно. Мольберт, ящик с красками и все прочее
занимает немало места. Поэтому, опять-таки из соображений о помещениях и
времени экзаменов, к испытаниям допускалось определенное количество кандидатов.
В дневные часы сдавались экзамены по другим, теоретическим, дисциплинам, а
вечерние часы, при электрическом освещении прожекторами, отводились для
рисунков обнаженной натуры углем и для быстрых, пятнадцатиминутных набросков.
Время этих испытаний было весьма нервным и для самих поступающих и для их
родителей и друзей.
Следует еще понимать, что в массе поступающих в институт было не мало
художников с дипломами областных и республиканских художественных школ.
После окончания всех экзаменов двадцать девять человек были приняты в тот год
в Московский институт. Среди них был и Константин – сын Михаила Ивановича.
Но опять же, как и в других институтах, поступление еще не значит, что все эти
двадцать девять студентов благополучно закончат всю учебу. Уже на первлом курсе
начнется так называемый отсев. Да и забегая вперед, хочется напомнить, что
впереди многих из них ожидал 1941 год и зловещее 22 июня. Но тогда в лето
поступления об этом никто ничего не знал и не думал.
Все поступившие были в состоянии счастья настолько, насколько это доступно
молодости, полной сил, творческих устремлений, с её грезами и мечтами.
Константин не был исключением, как и его друг Андрей Фардаш, который
будет заниматься на скульптурном отделении института.
После бурного лета, поступления и отдыха, в сентябре началась многолетняя,
очень серьезная учеба.
1 сентября 1937 года была среда - Начало учебного года в
советских школах и институтах.
* * *
Администрация Института ввела в учебный план очень приятный и плодотворный
летний полуторамесячный семестр для студентов, н и для себя тоже. На берегу
Черного моря, в старом Крыму арендовались и ещё были построены несколько
домиков для жилья коллектива института. Ежегодно в конце мая Институт выезжал,
в это «насиженное место»: профессура, студенты, натурщики и хозяйственная
часть. Молодые художники с нетерпением ждали этого сезона, так как, помимо
самой работы, — писание обнаженной натуры на открытом воздухе, куда интереснее
замкнутых, серых помещений мастерских, а, кроме этого и главное, — все
остальное время проходило на курорте: беззаботная обстановка, купанье в море,
пляжи, прогулки, вольное писание этюдов, а прохладными вечерами и потанцевать
можно на открытых площадках.
Писание натуры на открытом воздухе, среди яркой природы очень интересно.
Окружающая природа сразу захватывает художника массою решений колорита,
соседства цветовых пятен, а солнце бросает силу своих лучей на натуру,
расцвечивая её и создавая непоторимую игру бликов, густых теней. А если
обнаженная натура помещается под листвою дерева, то игра прорывающихся
солнечных пятен-зайчиков и цветовые рефлексы превращают натуру в какое-то
сказочное видение, легкое, трепещущееся — успевай только, зорко наблюдая,
переносить на холст этот мозаичный хоровод цвета и света, бликов.
* * *
На втором и третьем курсах Константин уже сильно выделялся своими работами,
Возвращение в Москву с этих летних семестров было приятным сознанием, что за
полтора месяца сделано большое дело, интенсивная практика,, а заодно и не
только душа, но и отдохнувшее тело. Оно загорело, окрепло на морском воздухе.
До начала занятий в Институте есть еще полтора-два свободных месяца, —
отдыхай, к тому же Москва, со своими театрами, музеями, парками, чудесными
окрестностями, предлагает необозримый выбор интересного материала и развлечений.
Константину уже было почти двадцать, и он уже очень конкретно засматривался на
симпатичных девушек А их вокруг было немало.
Иногда он устраивал дома в « Соколе» вечеринки – встречи с друзьями, сокурсниками.
– Нам надо поговорить об искусстве, ну и потанцевать, ты же понимаешь –
говорил он матери. А та только улыбалась, вспоминая свои прогулки с
Михаилом в парке Коротояка.
– « Конечно, конечно, - отвечала она - поговорите, потанцуйте »
В такие дни Антонина Григорьевна заранее сервировала большой стол, украшенный
цветами, немного вина, разные закуски, и сладости, или торт, а Константин,
несколько конфузясь, говорил:
— Мама, вы бы с папой достали билеты к Художественный (МХАТ), или Большой,
а то будете нас стеснять...
Что ж поделаешь! В такие вечера родители освобождали молодых от своего
присутствия. Но бывало и так, что, возвращаясь к полуночи из театра, подходя
к домику в саду, слышали, как оттуда доносилась музыка (пианино или патефон),
а молодежь еще продолжала танцевать..
* * *
В тот грозный 1937 год в поселке « Сокол » появился новый застройщик,
и для него был построен еще один жилой дом. И надо сказать, что строился
он ускоренными темпами – примерно за шесть месяцев. Причина такой
срочности и возможности тогда так быстро построиться была в том, что
дом строили для художника Александра Герасимова – председателя Союза художников СССР.
Художник А.М. Герасимов и его дом на ул. Левитана № 6А.
Дом-мастерскую для него построили в 1937 г. на месте сквера, через который был
проход на ул. Венецианова. Участок под строительство выделили по ходатайству
наркома обороны К.Е. Ворошилова (с ним художник был знаком еще с 1927 г., когда
писал его портрет, и в последующем дружил всю жизнь).
А поселиться в поселке Герасимову предложил председатель правления
"Всекохудожник" В.Ф. Сахаров, который одновременно был и председателем
Правления кооператива "Сокол".
Считается, что двухэтажный дом для него был построен по его же проекту.
Народный художник СССР, лауреат четырех Сталинских премий, первый президент
Академии художеств СССР Александр Михайлович Герасимов (1881-1963 гг.) был
яркой, не заурядной и при этом неоднозначной личностью. Талантливый художник,
человек разносторонних интересов и увлечений, друживший со многими интересными
людьми своего времени, в т.ч. и с представителями власти, Он вызывал у
современников противоречивые чувства. Одни его ненавидели, другие завидовали и
боялись, третьи уважали и любили. И всё это не всегда было основано на
объективных причинах.
(Художник Герасимов А. М. Автопортрет.)
Сейчас, по прошествии времени, понимаешь, что Герасимов был человеком сделавший сам себя, добившийся определенного положения. Он, можно сказать создал в своих картинах: с одной стороны летопись эпохи в монументальных образах и портретах современников, а с другой стороны тонкий и лирический
мир пейзажей и натюрмортов. Очевидно, что окончательное осознание его творчества и личности наступит тогда, когда в России общество начнет относится к своей истории как к реальному факту прошлого, а не как к политическому инструменту достижения своих целей.
* * *
Александр Михайлович Герасимов родился 12 августа 1881 года в городе Козлове
(ныне Мичуринск), в Тамбовской губернии. Население Козлова в то время составляло
чуть больше 20 тысяч человек. Отец будущего художника, выходец из крестьян, был
торговцем скота. Закончив церковно-приходскую школу, будущий художник поступил в
Козловское уездное училище. Одновременно отец приучает его к торговому делу.
Возможно, молодой Александр и пошел бы по стопам отца, но вмешался «господин случай».
В 1999 году в Тамбовскую губернию приехал выпускник Высшего художественного
училища при Академии художеств С.И. Криволуцкий. Увидев работы молодого
Александра, посоветовал ему учиться дальше.
Герасимов едет в Москву, сдает экзамен и становится учащимся Училища
живописи, ваяния и зодчества. Его педагогами были художники: В.Серов, К.
Коровин, А. Васнецов, А.М. Корин, А.Е. Архипов, Л.О. Пастернак и др.
(фото - Герасимов А.М. в юности)
В училище Александр Михайлович занимался с 1903 - по 1915 гг. После его
окончания, в 1915 г., он был мобилизован в армию и до 1917 года находился на
фронтах Первой мировой войны. Как нестроевой солдат, служил в санитарном
поезде на южном (галицийском) фронте. После демобилизации, в 1918 - 1925 гг.,
жил и работал в Козлове. Здесь он женился и в 1918 г. у него родилась дочь Галина.
Вместе с семьей Герасимов в 1925 г. переселяется в Москву. Вступил в АХРР.
В 1934 году три месяца был в творческой командировке в Германии, Франции,
Италии, Турции. Герасимов начинает писать картины "на злобу дня"
Среди них были такие как– "Портрет К.Е. Ворошилова" 1927 г ;
- "Ленин на трибуне" 1929 -1930 гг.
– "Доклад тов. Сталина на XVI партсъезде" - 1931 г.
– "Сталин и делегаты Второго Всесоюзного съезда колхозников-ударников труда 1935 года" и др.
Первое время жизни в Москве А. Герасимов своего жилья не имел, тем более
удобной мастерской. Сначала он жил на Волхонке в помещении правления
Ассоциации художников революционной России, куда он вступил. Через некоторое
время для него сделали временное сооружение, типа большого сарая, на
Балтийской улице при Изофабрике, где находился "Всекохудожник".
Там он в 1935 г. написал по заказу К. Е. Ворошилова свою известную картину
« Первая конная армия ».
В 1937 г. она была показана в Париже на Всемирной выставке и получила высшую награду - Гран-При.
(Герасимов А.М. "Портрет К.Е. Ворошилова")
В этом же 1937году году он переселяется в свой дом в поселке Сокол. Что собой
представлял внутри дом художника в Соколе известно из воспоминаний писателя
Ивана Шевцова, бывшего у художника в гостях уже в послевоенные годы.:
"...прибыли на улицу Левитана к небольшому и неприметному, скромному особняку в
два этажа, напоминающему загородную дачу. Таким мне показался частный дом
президента Академии художеств. Он делился на две половины. Первая, так сказать,
парадная в два этажа была обиталищем жены и дочери художника, а также
"нахлебников" - сестры жены и ее мужа. Вторую половину дома занимала
просторная, высотой в два этажа мастерская. Она поразила меня какой-то
безалаберностью, преднамеренной не ухоженностью, нарочитой простотой и
беспорядком. Особенно удивляла спальня хозяина, отгороженный холстом угол.
В ней деревянный жесткий диван, покрытый тюфяком, одеяло, подушка, у ног
медвежья шкура. Очевидно, поэтому знакомые и друзья называли спальню
"медвежьим углом". В стене вколочены гвозди, на которых висят выходные и
повседневные костюмы хозяина, то есть весь его гардероб. В мастерской
многопудовая хрустальная люстра, мольберты, краски, и штабеля картин и
этюдов...".
(Фото мастерской 1940-х годов.)
Можно предположить, что и в 30-40 годы дом выглядел внутри точно также,
или почти так же. Перепланировку в ем тогда никто не делал.
Здесь, в Соколе, в 1937 г. художник создает большое полотно
"Заседание Совета при наркоме тяжелой промышленности Г.К. Орджоникидзе".
На картине более сорока фигур.
" Я работал над ней, - рассказывал художник, - с большим подъемом.
Мне хотелось создать коллективный портрет командиров индустриализации".
Когда он писал картину, к нему на сеансы по три, четыре, пять раз приезжали
позировать: Г.К. Орджоникидзе, академик Губкин, архитектор Веснин и многие
другие. Во время работы Герасимов с каждым из них разговаривал, старался
понять человека, найти что-то интересное для этого образа. Но это было как
раз время репрессий. Художник вспоминал –
« К моему глубокому сожалению, портретируемые мною личности один за другим
уходили в небытие, и, естественно, я вынужден был снимать их с полотна.
Иногда на одном месте картины приходилось менять фигуры до четырех раз.
Только портретных этюдов было уничтожено более ста. Душевное волнение не
только мешало работе, но и наводило на мрачные мысли, что не сегодня-завтра
сам можешь оказаться там же ».
Не лучше была и атмосфера в самом поселке «Сокол».
С жителями Сокола у него отношения не сложились, можно предположить,
что тот парадный блеск, который был изображен на полотнах Герасимова в
то время, далеко не всем нравился.
В поселок он пришел, когда в нем уже давно сложились свои определенные камерные
отношения в которые он не вписывался. Коллеги – художники, которые не общались
с ним близко, знали его творчество только по официальным работам, а они особой
симпатии у них не вызывали. Ну и всякие слухи, разговоры и прочее не
способствовали дружелюбию в отношении его. Да он и не стремился тогда к
взаимопониманию. Время было такое, что каждый старался быть сам по себе.
Тем более, что его творческое путешествие в Европу носило очень своеобразный,
немного странный характер.
В разное время, особенно позже о нем писали разное, и в том числе и такое :
« Незаурядный талант живописца, жизнерадостная, сочная манера письма –
все это по мере продвижения художника по карьерной лестнице соцреализма
обретало парадный лоск. Его полотна создавались бригадным методом, т. е.
подмастерьями, сам Герасимов прописывал лишь живописные детали ».
(Портрет народного артиста СССР Ивана Михайловича Москвина. 1940 г.)
Я не берусь определять это были справедливые суждения, или нет.
Все художники выполнявшие большие объемные заказы прибегали к посторонней
помощи. История изобразительного искусства имеет много таких примеров.
Известно, что в его мастерской «делили углы» художники, которых он
приютил: И.Г. Антропов и Н.А. Денисовский, а позднее и его ученики.
Вероятнее всего, что это нормально.
Насколько ему, как художнику, нравились его официальные заказы и в том числе
портреты государственных деятелей, сказать никто не может. Любой художник
имеющий возможность, и получающий официальные заказы, будет их делать,
так как это его работа и возможность зарабатывать на жизнь и иметь
возможность писать и по своему усмотрению.
Ну а всё остальное зависит только от того, что в голове у мастера, как он
видит окружающий его мир, какими образами. Петров-Водкин одними, Кустодиев
другими, Дейнека – третьими, а кто-то еще по своему. Ну а у Александра
Михайловича в то время были совершео разные произведения. Были и пейзажи,
натюрморты и очеь своеобразные жанровые картины.
(Герасимов А.М. "Песня скворца" 1938 г.)
В «Соколе» написана и картина "Песня скворца" (предположительно
дом слева - №3 по ул. Венецианова, а вдали домики на ул. Сурикова).
Пишет он и многочисленные натюрморты с цветами.
Разные натюрморты он писал всё время.
"Я всегда любил писать цветы: розы и пионы, поскольку видел
в них предельное сосредоточение жизненных сил природы и
ее обаяние. Они как-то по-особенному возбуждали мою творческую
фантазию, дразнили огромными возможностями богатых красочных
воплощении..."
(Полдень. Тёплый дождь. 1939 г.)
(Натюрморт с пионами и гвоздикой. 1950-е г.)
В 1938 году он пишет жанровую картину "Деревенская баня". Эта картина
создавалась в помещении самой бани на участке художника, которую построили
во дворе его дома в «Соколе». Для работы над ней он пригласил сразу
нескольких натурщиц.
Предположительно, вторая постройка слева и есть эта баня,
обратите внимание на окошки, прописанные на самой картине.
Писатель Иван Швецов писал – «...на меня сильное впечатление произвела его
большого размера картина "Русская баня" (точное назв. "Деревенская баня").
В ней дюжина обнаженных женских тел, связанных сложной композицией, выписанных
с очаровательным блеском, где каждая фигура - это образ, индивидуальный
характер. Вызывало удивление, что такому шедевру, по художественной силе
равному кисти титанов Возрождения, не нашлось места в отечественных музеях и
картинных галереях: она хранилась в мастерской художника ».
Свой своеобразный талант он смог проявить и в портретной серии деятелей искусства.
"Я любил и люблю сильное и яркое в природе, ищу то же в человеке и когда
нахожу, мне неудержимо хочется запечатлеть его в красочном образе" -
(Герасимов А.М. "Портрет балерины О.В. Лепешинской" 1939 г.).
Она вспоминала: –
"На первый сеанс, я летела, как на крыльях. К тому же меня восхищала чарующая
красота « Сокола »: цвели сады, благоухали розы, их аромат кружил мне голову.
Я подружилась с женой художника Лидией Николаевной и особенно близко - с их
дочерью Галиной, тоже художницей. После сеанса все вместе мы пили чай в саду.
Герасимов был чрезвычайно интересным собеседником, он очень много знал. У нас
с ним сложились общие взгляды на искусство. Словом, в гостеприимной семье
Герасимовых я проводила лучшие часы моей жизни...".
Среди работ этого периода портреты артистов МХАТа
А.Тарасовой, И.Москвина, пианиста А.Гедике и др.
(Герасимов А.М. "Портрет А.К. Тарасовой")
В тяжелые дни 1941-го Герасимов создал "Окна ТАСС", занимался эвакуацией
художников и их семей. Сам он вместе с семьей пережил пять бомбежек и только по
настоятельному требованию военного времени эвакуировался. Но его кипучая натура
требовала действия и уже 1 мая 1942 г. он возвращается. Герасимов с семьей
пролетел на "Дугласе" над крышей своего дома и приземлился на Ходынском поле.
А дом был занят воинской частью, даже пушку солдаты в него втащили (дом был
опорным пунктом баррикады, тянувшейся через весь поселок). Семье пришлось более
двух месяцев жить у художника Бялыницкого-Бирули в Воротниковском переулке.
Дом в Соколе нуждался в основательном ремонте. Водяное отопление в нем было
выведено из строя, печь установили прямо в мастерской. Так и жили всю войну.
При этом Герасимов не перестает работать, в феврале 1943 г. он
пишет большую каротину « Гимн Октябрю »,
В 1944 - 1945 гг. создает картину, в полном смысле на злобу дня –
« Тегеранская конференция трех великих держав » и др.
Продолжает писать и портреты, среди них портреты В.И. Немировича-Данченко
и академика-литературоведа М.Б. Храпченко, "Портрет старейших художников:
Павлова И. Н., Бакшеева В. Н., Бялыницкого-Бирули В. К., Мешкова В. Н." - 1944 г.;
В 1945 г. Александр Михайлович написал портрет известного тенора Большого
театра Н.С. Ханаева, который был частым гостем у него в «Соколе».
Множество портретов он напишет и после войны.
Среди них портрет Самуила Маршака, Рины Зеленой,балерины Софьи Головкиной,
В его портретной галерее будет и групповой "Портрет старейших советских
архитекторов (В.Г.Гельфрейх, Б.М. Иофан, А.Г. Мордвинов, СГ. Чернышев,
Д.Н. Чечулин) - 1958 г.
Продолжал Герасимов писать портреты и политических деятелей, военных,
ученых. Всего у него их насчитывается около трехсот
(«Балерина Софья Головкина». 1947 г.)
Среди них был и портрет его жены. Лидия Николаевна (1887 - 1977 гг.), была
интересным человеком. В Саратове она училась вместе с дочками Столыпина.
В Гражданскую войну Лидия Николаевна работала в штабе Южного фронта в Козлове,
где ей приходилось по службе встречаться с Троцким. Поселившись в Соколе, она
занялась домом и садом. Она обладала тонким художественным вкусом. Скатерти,
салфетки, занавески и шторы в доме были вышиты ее руками.
Но музой Александра Михайловича была совсем другая женщина - художник -
декоратор Виллер Наталья Бернардовна. Художник часто бывал у нее в гостях.
Ее дочь Э. Мандалян пишет –
« Познакомились они еще во время войны, когда мама работала художником
в Окнах ТАСС, куда Герасимов наведывался по долгу службы. А для Герасимова
она была другом и своего рода музой практически до самой его смерти ...».
(Портрет Виллер Натальи Бернардовны. 1947 г).
Жена Герасимова в гостях у Виллер никогда не бывала.
« Мама говорила, что его жена страдала каким-то психическим расстройством
и он с нею не мог показываться на людях. На всякие официальные и
неофициальные приемы, включая ЦДРИ, в гости и на банкеты, он предпочитал
брать с собой мою маму ".
Дочь Герасимовых, Галина Александровна (1918 - 1979 гг.), пошла по стопам отца.
С 1942 г. - она член Московского товарищества художников. Галина Александровна
писала пейзажи, натюрморты с цветами, как и ее отец. С изяществом и тонкой
звонкостью создавала она картины цветущей сирени. Это сблизило ее с известным
селекционером сирени Колесниковым.
(Герасимов А.М. «Портрет дочери». 1951 г.)
В 1943 году ему было присвоено звание « Народный художник СССР »,
В 1947 году он становится первым президентом Академии художеств СССР.
В 1951 году - доктором искусствоведения.
В будущем его будут обвинять в закрытии музея Нового Западного искусства,
который в то время представлял собой в основном две коллекции московских
купцов С.И. Щукина и Морозова И.А.
В своей книге " Московские коллекционеры" Н. Семенова пишет: –
« Самым яростным музеененавистником был А. М. Герасимов.
Идея использовать здание ГМНЗИ в качестве помещения для московской
штаб - квартиры Академии художеств СССР принадлежала именно ему.
Герасимов ненавидел музей физически. Ненавидел даже тогда, когда
ГМНЗИ ликвидировали, а он сделался хозяином морозовского кабинета.
Рассказывают, что в сердцах президент Академии художеств грозился
даже повесить того, кто осмелится выставить Пикассо ».
Такие не простые были времена .
Когда шла кампания против "космополитизма", Постановление Совета министров
СССР от 6 марта 1948 г. о ликвидации музея как "рассадника низкопоклонства
перед упадочной буржуазной культурой" подписал лично тов. Сталин.
* * *
Но такое своеобразное отношение к искусству модернизма было всегда, и во времена
после Сталина, и в плоть до наших дней. Уже в начале 21 века я был свидетелем,
когда один из моих знакомых художников, сверстник Константина Черкашенинова,
прошедший и через участие еще юношей в Международной выставке в Нью-Йорке в
1939 году, участник ВОВ, окончивший Ленинградскую академию в 1953 году, бывший
практически всегда успешным художником, выставлявшийся, покупавшийся, в свои
85 лет становился белым и впадал в истерику при нормальном высказывании о
Пикассо, Модельяни, Дали. И дело вероятнее всего не в чистой политике, хотя её
не принимать во внимание в те сталинские времена нельзя, а в общем восприятии,
понимании искусства не традиционно классического. Отсутствие у ряда
представителей искусства определенного уровня общечеловеческой культуры, без
которой восприятие современного искусства невозможно.
Кстати, занимался этот мой знакомый художник в Ленинградской академии
в те годы, когда её президентом был А.М. Герасимов. И дипломная его работа
немного напоминает по композиции одну из работ президента.
Эстетическим воспитанием общества никогда не занималось ни одно государство.
Это самая не простая сфера, и при этом самая опасная, результат которой самый
непредсказуемый. И подтверждением моих слов служат современные реалии. И то,
что происходит сегодня в некоторых видах изобразительного искусства и в мире,
и в самой России, а еще и в театральном искусстве, говорит очень хорошо об
этом. Очевидно, что понимание картин Сальвадора Дали, Малевича «Черного
квадрата» и других, придет со временем. Но для этого необходимо проделать
огромную работу, и проделать её грамотно. А вот как раз этой грамотности, и
тех, кто это сможет осуществить, я пока не вижу.
Ну а пока будем надеяться и воспринимать результат коммерческого отношения к
произведениям искусства. Хорошо, что хотя бы оно существует.
* * *
Прошу прощение за отступление. Надо возвращаться в «Сокол» к Герасимову.
В послевоенный период он продолжал работать в разных жанрах.
В 50-е годы художник создает серию иллюстраций к повести Н.В. Гоголя
« Тарас Бульба », создает серию рисунков, сделанных в разных городах
мира, пишет иды Москвы, а также множество натюрмортов с цветами.
В 1955 г. пишет очень яркие, динамичные « Половецкие пляски » (на сюжет
из оперы Бородина "Князь Игорь".
Об этой картине писали – « Буйные краски "осени патриарха" – словно попытка
отдать высокому искусству всё, что накопилось за долгие годы работы ».
(Герасимов А.М. "Половецкие пляски")
Сам автор писал об этой работе: « Хотелось бы, чтобы у меня на палитре
краски горели, как огонь, как звёзды, как блеск моря, чтобы они
переливались, как драгоценные камни...».
Александр Герасимов притягивал к себе людей. Он всегда был окружен
друзьями. Общение с ним радовало и обогащало.
Еще в юности Герасимов открыл для себя западную литературу, увлекся ею и
задался целью самостоятельно выучить французский, английский и немецкий,
чтобы читать европейских классиков.
"В подлинниках я прочел, – рассказывал Герасимов, – Золя, Мопассана,
Альфонса Доде, Поля Бурже, Марселя Прево, Пьера Леру, мемуары Тьера
"Империя и консульство" и вообще много книг о Наполеоне; по-немецки
– Густава Фрейтага, Шиллера; по-английски – Чарльза Диккенса, Вальтера
Скотта, но не смог одолеть Шекспира".
Александр Михайлович любил поэзию, слушал стихи с нескрываемым волнением,
много знал, поэтому в его мастерской всегда было много народу: художники,
писатели, ученые, артисты, дипломаты, посол США М.А. Гарриман бывал много
раз, приезжали послы Италии, Судана, Монголии, Чехословакии, Аргентины,
Мексики. Перечислить всех гостей этого дома невозможно, кроме уже упомянутых
здесь бывал маршал Толбухин, скульптор Вучечич, писатель Гладков и многие, многие другие.
После смерти И. В. Сталина отношение к Герасимову стало меняться,
Постепенно он был снят со всех постов. Кроме того, Хрущев приказал снять
все картины "этого козловского мужика" и отправить в запасники. От бывшего
президента отшатнулись многие из его окружения, и это сильнее всего угнетало
старого художника. Круг друзей и знакомых резко уменьшился. Да и сам он
внешне изменился. Стал как бы меньше ростом, похудел. Умные глаза были
грустными. Опальный художник во время хрущевской "оттепели" воспринимался
как нечто отжившее. А.М. Герасимов. ушел из жизни 23 июля 1963 года.
Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.
Хорошо сказал о нем писатель И. Швецов –
«…В сложное время жил и творил Александр Михайлович Герасимов.
Он прожил долгую и прекрасную жизнь, этот мудрый, мужиковатый,
самобытный и очень одаренный человек, познал стремительные взлеты
к вершинам власти и мягкое падение, испытал преданность друзей и
предательство лицемеров. Время - строгий и беспристрастный судья.
Оно смывает все пакостное, второстепенное и обнажает главное в
художнике - его творение. Герасимов своим могучим талантом живописца
отобразил для потомства свою эпоху, глядя на нее с позиции художника - реалиста и страстного патриота России ».
Его дом в «Соколе», в котором бывало так много разных интересных
людей, оставивших свой след в истории сохранился до наших дней.
* * * * *
ХРОНИКА СОБЫТИЙ КОНЦА 1937 ГОДА
4 октября 1937 года был понедельник
– Дирижабль СССР В-6 (Осоавиахим)
установил мировой рекорд по продолжительности полета.
* * *
11 октября 1937 года был понедельник
– В Москве открылся двухдневный пленум ЦК ВКП(б).
Пленум избрал Народного комиссара внутренних дел СССР
Н. И. Ежова кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б).
* * *
7 ноября 1937 года было воскресенье
– В Москве на Красной пощади состоялся парад посвященный
20 годовщине Великой Октябрьской революции.
* * *
6 декабря 1937 года был понедельник
– Ушел из жизни русский советский художник,
Малютин Сергей Васильевич, Заслуженный деятель искусств РСФСР (род. в 1859).
* * *
12 декабря 1937 года было воскресенье
– Состоялись выборы в Верховный Совет СССР.
(мысли вслух)
(С этого момента можно считать, что вождь народов полностью выстроил
– сформировал всю систему управления страной, которая не будет давать
сбоев до самой его кончины в 1953 году – целых пятнадцать лет)
* * *
23 Декабря 1937 года был четверг
– в Ленинграде в залах ВАХ открылась
«Выставка дипломных работ выпускников ВАХ 1937 года».
Среди 42 участников –
А.А. Асламазян, А.Х. Бриндаров, З.Р. Брозголь, Н.Н. Володимиров,
А.А. Деблер, Е.А. Зайцев, П.И. Ивановский, Г.В. Павловский,
С.В. Поздняков, Л.С. Шолохов, С.М. Юнович, Н.Н. Яссиевич,
И.А. Пантелеев, П.М. Маслов, Р.Б. Коган, И.Д. Калашников и другие.
* * *
28 декабря 1937 года был вторник
– Ушел из жизни Морис Равель, французский композитор.
* * *
1937 год подходил к концу, когда в декабре были арестованы два врача,
которые подписали медицинское заключение о смерти Максима Горького:
Дмитрий Плетнев и Лев Левин. На жизни поселка « Сокол » это никак
кардинально не отразилось, кроме одного обстоятельства. О нем и
вспоминал Михаил Иванович.
Мне кажется, что это обстоятельство и все, что связано со смертью
Горького будет интересным моему читателю.
Как это было связано с «Соколом » я расскажу далее,
так как эти события происходили в 1938 году.
* * *
В 1937 году – Для советского павильона на Всемирной выставке в Париже
скульптором Верой Мухиной и архитектором Борисом Иофаном создана
скульптурная группа «Рабочий и колхозница».
* * *
В 1937 году – СССР посетил немецкий писатель Леон Фейхтвангер.,
написавший после этого книгу «Москва 1937».
* * *
Среди фильмов вышедших на экраны страны в 1937 году были:
« Буйная ватага » (реж. Александр Попов);
« Белеет парус одинокий », (реж. Владимир Легошин);
« Возвращение Максима », (реж. Григорий Козинцев и Леонид Трауберг);
« Волочаевские дни », (реж. Георгий Васильев и Сергей Васильев);
« Дума про казака Голоту », (реж. Игорь Савченко);
« Ленин в Октябре », (реж. Михаил Ромм);
« Остров сокровищ », (реж. Владимир Вайншток);
« Пётр Первый », (реж. Владимир Петров);
« Шахтёры »,(реж. Сергей Юткевич);
« Юность поэта », (реж. Абрам Народицкий);
« Назар Стодоля » (р/п. Георгий Тасин).
* * * * *