Глава 5.
Дом у Ракитина, бревенчатый, под черепичной крышей, оказался с виду совсем небольшим, но вполне себе вместительным. Устроив гостью в уютной комнатке под крышей, Андрей Ильич хлопотал по хозяйству, планируя к вечеру субботы устроить шашлыки. Вынудив вяло сопротивлявшегося Володю заехать по дороге в супермаркет, он позаботился о необходимых продуктах.
Светлана спала почти до полудня, хотя сном это состояние мутной дремы назвать было сложно. Нескончаемые мысли о собственной вине, о несостоятельности своей как матери крутились каруселью в голове, наполняя ее свинцовой тяжестью, притупляя восприятие окружающей действительности.
Она не заметила вкуса яичницы-глазуньи, с любовью приготовленной Андреем Ильичем на завтрак, не оценила чай, заваренный с местными травками. Ее не взбодрил свежий воздух с запахами близкой реки и скошенной травы. Ни буйно цветущие гладиолусы и астры, ни краснобокие яблоки, свисающие с веток прямо над головой, не могли отвлечь ее от тяжких дум. Ракитин, глядя на свою печальную гостью, вздохнул и растерянно почесал в затылке. Надо было что-то придумать.
- А пойдемте-ка, Светлана, погуляем на речку. Места здесь просто чудесные.
Светлана вяло и безразлично пожала плечами. Ей было все равно, куда идти и что делать.
Лето щедро дарило свое прощальное тепло, заливая все вокруг мягким солнечным сиянием. Они медленно шли по тропинке вдоль высокого берега реки. Солнечные блики весело играли на поверхности воды, создавая быстро меняющиеся замысловатые узоры. Ветер таинственно шуршал в камышах, будто нашептывал кому-то, спрятавшемуся в их густых зарослях, свои секреты.
- Хорошо здесь, правда? – спросил Ракитин, скосив глаза на Светлану.
Та будто и не слышала вопроса, шла медленно, глядя в пространство вокруг невидящим, погруженным куда-то в бездонные глубины души взглядом.
- Я вот думаю, Андрей Ильич, в чем смысл моей жизни? – голос звучал безжизненно, монотонно. – Мне ведь уже пятый десяток, большая часть жизни прожита. А зачем? Никаких выдающихся высот в науке я не достигла. Так, на подхвате у других работала, помогала. Была семья, муж, ребенок. Я все время о ком-то заботилась. А теперь ни работы, ни семьи. Я совершенно одна, никому не нужна.
- Ну, что вы такое говорите, Светлана? – попытался возразить Ракитин.
- Впрочем, мужу я всегда была нужна исключительно как обслуживающий персонал, создающий для него комфортные условия жизни. Да и Ева во мне никогда особенно не нуждалась… - Она грустно опустила голову, ничего не видя, не замечая красоты вокруг, - Я все пытаюсь понять, что я сделала не так, где допустила ошибку с Евой? Так как девочка была не родной мне, я жалела ее, старалась дать как можно больше любви, заботы, внимания, больше, чем дают родным детям. Но, видимо, все равно не смогла. Где-то не доглядела…
- Светлана Геннадьевна, - Ракитин осторожно взял ее под руку, увлекая к самому краю берега, под которым несла свои светлые воды неширокая быстрая речка, а на другом берегу сплошной зеленой стеной шумел лес, - вы все время пытаетесь взвалить на себя всю ответственность. Вот у меня есть сын. Он уже взрослый, давно живет самостоятельно. Родной сын, единственный, и то я однажды понял, что его жизнь, его судьба зависят не только от меня.
- А от кого же еще? – Светлана перевела на него тусклый взгляд голубых глаз.
- У каждого человека своя судьба, свой путь. Родители, конечно, могут помочь, повлиять, но полностью определить этот путь не могут. Не в их это силах. Так что не вините себя.
- Нет, вы не понимаете. Ева – особый случай! Ее судьба была с самого начала полностью в наших руках. Она вообще могла не появиться на этом свете, если бы не наше решение. Мы создали ее, и мы же довели до такого ужасного конца. – Она остановилась и в задумчивости смотрела на текущую внизу воду. – Я все думаю, о какой черной дыре в душе она писала в своем дневнике? Что она имела в виду?
- Неспособность любить кого бы то ни было, - уточнил Андрей Ильич. – Такие люди встречаются в жизни, обычные люди, не подвергавшиеся никаким генетическим экспериментам. Лично я сам таких знал.
Ему совсем не нравился ее остановившийся взгляд, бледное безжизненное лицо. Но что он мог сделать еще? Как отвлечь ее от ненужных мыслей? Как вернуть в реальный мир?
- Она ведь действительно хотела меня убить… - еле слышно прошептала Светлана. – Почему, Андрей Ильич? За что она меня, меня - свою мать, так ненавидела?!Разве я сделала ей что-то плохое? Я ведь жила только для нее! А она – убить…
В сердце следователя Ракитина ныла, дрожала, вибрировала струна сострадания, пела тонким, пронзительным голоском. Взгляд его остановился на безвольно опущенных руках спутницы. Какие у нее тонкие, слабые пальцы, вдруг подумал он, и, наверное, холодные. Захотелось взять и согреть их в своих ладонях.
- Душа человеческая, как воздушный шарик, чтобы летать, должна быть чем-то наполнена. Если она не наполнена любовью, то место любви занимает ненависть, зависть, жестокость. А любви в душе Евы не было, - тихо ответил он.
- Думаете, ген любви, который мы якобы случайно ей удалили, все-таки существует?
- Вы - генетик, вам виднее.
- Ничего мне не виднее. Я ничего не понимаю, все в каком-то тумане… Вот смотрю на воду и думаю, так и жизнь человеческая течет, течет незаметно, где-то медленнее, где-то быстрее, а потом втягивается в водоворот, большую черную воронку смерти и неизбежно утекает в нее. Неизбежно…
Ракитина не на шутку испугало выражение полной отрешенности на ее бледном лице, пустой, какой-то потусторонний взгляд, как будто Светлана уже смотрела в эту самую воронку смерти. В голове всплыла устрашающая фраза: «никогда не смотрите в бездну, а то бездна начнет смотреть в вас». Нет, с этим надо было что-то делать.
- Знаете что, Светлана…
Ракитин схватил ее за плечи, развернул к себе лицом и, взяв это милое нежное и такое несчастное лицо в обе ладони, поцеловал. Поцеловал крепко, со страстью, так, что она сначала вяло и беспомощно всплеснула руками, потом попыталась оттолкнуть его от себя, а потом встрепенулась, почувствовав тщетность своих попыток, яростно заколотила маленькими кулачками по его плечам, по спине.
Когда ей удалось вырваться из его объятий, она задыхалась от возмущения, а лицо ее, недавно бледное и безжизненное, пылало ярким румянцем.
- Вы что?! С ума сошли?.. Что вы себе позволяете?! – Светлана, отскочив от него на пару шагов, дрожащими руками попыталась убрать выпавшую из прически прядь волос. Ракитин виновато улыбнулся.
- Ну, простите меня, Светлана, и не сердитесь. Должен же я был вас как-то встряхнуть! А то, что это за разговоры: нет смысла в жизни, я никому не нужна. Нужны, еще как нужны!
- Кому, по-вашему, я нужна? – пережитый шок начал постепенно проходить, дыхание успокаивалось, руки перестали дрожать. Она неуверенно провела кончиками пальцев по все еще пылающим от поцелуя губам.
- Например, господину Стародубцеву. Он наверняка с удовольствием возьмет вас на работу в свою лабораторию.
- Я сейчас вообще не могу думать ни о какой работе.
- И правильно! Сейчас нам с вами пора подумать о шашлыках. – Ракитин, деликатно коснувшись рукава своей спутницы, потянул ее в обратный путь. – Мне очень нужна ваша помощь в приготовлении ужина. Овощи поможете нарезать?
Солнечный диск уже клонился к кромке близкого леса. В старом саду, где Андрей Ильич установил мангал для шашлыков и старательно готовил угли, стоял чудесный запах яблок и горящих березовых поленьев. Сквозь раскидистые кроны яблонь просвечивало солнце, играя солнечными зайчиками в траве, на бревенчатых стенах дома, на выложенной тротуарной плиткой дорожке, ведущей к невысокому забору на границе участка. Где-то в листве чирикали птицы. Светлана, расположившись у садового столика, резала свежие огурцы и помидоры.
- Света, вы больше на меня не сердитесь за сегодняшнюю выходку? – тихо, как бы мимоходом, спросил Ракитин, с нарочитой увлеченностью ворочая угли в мангале железной кочергой.
- Нет у меня душевных сил сердиться, Андрей Ильич, - ответила Светлана, шинкуя огурец. – И все-таки не понимаю, зачем вы это сделали?
Ракитин отложил кочергу и посмотрел на свою гостью прямо, не пряча глаза.
- Вы милая, добрая, чудесная женщина, Светлана, и имя у вас говорящее. Вы светлая, душа у вас светлая! Честно скажу, будь я помоложе, обязательно стал бы за вами ухаживать.
Светлана недоверчиво хмыкнула:
- Ухаживать?.. За мной никогда никто не ухаживал. Муж часто повторял, что я похожа на курицу-наседку, а не на женщину.
- Ну, знаете ли! – в голосе его мелькнуло возмущение. – Ваш Ивушкин может быть гениальный генетик, но совершенно ничего не понимает в женщинах. Это я вам точно говорю.
От мангала потянулся тонкий, изысканный аромат шашлыков. Стол был уже накрыт, притягивая взор спелыми овощами, сочной зеленью. Ракитин вернулся из дома с бутылкой в руках.
- А вот и вино. Какие же шашлыки без красного вина, правда? Грузинское, «киндзмараули» между прочим! Вам нравятся грузинские вина, Света?
- Угу. Только я больше люблю «хванчкару».
- Понял, - кивнул Андрей Ильич лысой головой, - значит в следующий раз будет «хванчкара».
- Вы уверены, что будет следующий раз? – Светлана посмотрела на него с сомнением.
- Уверен. Потому что я, как никто другой, понимаю вас. Я хорошо знаю, что такое одиночество. У меня в этом вопросе большой опыт. Пятнадцать лет стажа одинокой жизни все-таки! И прекрасно понимаю, что значит чувствовать себя никому ненужным. – Андрей Ильич достал пробку из бутылки и налил густой бордовой жидкости в пластиковые стаканчики. – Нам даже есть о чем молчать с вами, Светлана. Да и жарить шашлыки одному совсем не интересно. Согласны со мной?
Он протянул ей полный стаканчик и предложил:
- Давайте выпьем, Светлана, за вас. За свет и душевное тепло, которое вы несете в этот мир, даже если не все это понимают и принимают. Светите дальше, светлая вы женщина, ведь жизнь продолжается, несмотря ни на что.
Светлана молча кивнула и сделала глоток вина. Почему-то от этих слов на душе стало немного легче.
Пока Андрей Ильич суетился возле мангала, она смотрела на его грузную фигуру, на руки с сильными и добрыми ладонями, на блуждающую по лицу удовлетворенную улыбку щедрого и гостеприимного хозяина. То ли от потоков солнечного света, струящихся сквозь ажурные лиственные кроны, то ли от взглядов, которые искоса бросал на нее хозяин уютного загородного домика, Светлане стало тепло и спокойно. Ледяное прикосновение смерти, пролетевшей так близко и задевшей ее своим крылом, перестало жечь морозным ужасом, давить отчаянием и безнадежностью. Она тихо и облегченно вздохнула.
- Ну вот, шашлыки готовы. Попробуйте, Света, и оцените. Они хоть и магазинные, но из хорошего мяса, - Ракитин вернулся к столу с шампурами в руках.
Приняв на свою тарелку несколько сочащихся соком румяных кусочков мяса, Светлана спросила:
- Андрей Ильич, вы сможете найти моего мужа, узнать, где он теперь живет?
Ракитин бросил на нее тревожный взгляд.
- Зачем? – Ему хотелось спросить: «Зачем, Света, ведь он тебя бросил! Он трус и предатель! Зачем он тебе?». Но промолчал. Это была ее жизнь, и вмешиваться он не имел права.
- Должна же я знать адрес, куда отослать документы о разводе.
Ракитин кивнул, усаживаясь за стол и наполняя свою тарелку.
- Найдем, обязательно найдем. Куда он от нас денется? Ну, как шашлыки?
- Ничего, - снисходительно кивнула Светлана, жуя кусок мяса, - хоть и магазинные. Но в следующий раз я сама замариную мясо!
- Договорились! – радостно воскликнул Андрей Ильич и улыбнулся. – А с меня «хванчкара».
Конец.
P.S. Уважаемые читатели, дочитавшие эту книгу до конца, у меня к вам просьба! Оставьте, пожалуйста, отзыв о прочитанном на сайте книги:
https://ridero.ru/books/ubit_evu/
Эта же ссылка есть в конце моей авторской странички. Заранее благодарю! Для меня это важно.