Яркие вспышки молнии озаряли темное и мрачное небо. Лишь на мгновение яркий свет побеждал мрачную тьму, а затем снова исчезал, снова появлялся и снова уходил прочь в небытие. А за этими яркими вспышками следовали и звуки ужасного грома. То здесь, то там слышались эти страшные голоса. Наконец подул мощный ветер и начался ливень. Гром и молния лишь добавляли ярости и свирепости ветру, который дул с такой силой, что мог в любую секунду вырвать деревья с корнями, поднять высоко в небо, а затем вышвырнуть вон.
Но эти явления были ничем по сравнению с той, что творилось в юрте каракалпака. Там – внутри этой юрты – на красиво оформленной колыбели лежал младенец и плакал, но плакал он так громко, что ушные перепонки его матери, что сидела, качала и пела свои национальные колыбельные песни своему ребенку, еле держались целыми. Ее руки постоянно двигались, и за каждым движением ее руки можно было услышать ее горячие мольбы Аллаху о том, чтобы тот успокоил ее ребенка.
Вдруг через минуту за юртой послышался вой степного хищника. Мать навострила уши и поняла, что это волк, и судорожно начала качать колыбель, чтобы поскорее успокоить своего ребенка, чтобы его плач не дошел до ушей хищника.
Вдруг волчий вой прекратился. Мать еще больше занервничала и хотела быстрее успокоить своего ребенка. Теперь она хорошо слышала, как волк медленно, но верно приближался к их обители. Вдруг на секунду все стихло: и плач ребенка, и явления природы, и движения волка. Через минуту раздался сильный грохот, и мать поняла, что что-то огромное упало на крышу юрты. Этот нежданный гость своими острыми зубами быстро разорвал крышу юрты и через секунду очутился в ней. Он сразу увидел свою жертву, ту, которая минуту назад молила бога, чтобы тот успокоил малыша.
Грозный и свирепый зверь, рыча и показывая все свои острые клыки, медленно приближался к своим жертвам. Мать, сидевшая в это время еще в шоковом состоянии, быстро очнулась от одной лишь мысли, что ее невинное дитя в опасности. Недолго думая она оглянулась вокруг и первым предметом, с помощью которого она смогла бы спасти своего ребенка, был обыкновенный неострый нож, с помощью которого она каждый день резала все необходимые вещи для стола.
Быстро кинулась к ножу и в мгновенье ока она очутилась рядом со своим ребенком с маленьким ножом в руках. Но для зверя ее мгновенность не оказала никакого удивления или неожиданности. Он все так же медленно подходил к ним и остановился в пару шагах от них.
- Soyaman!* - вырвались угрожающие слова из уст матери. Теперь уже она начала показывать всю свою материнскую ярость и свирепость, которые ничуть не уступали волчьим. Одной рукой она крепко держала нож, а другой медленно отодвинула колыбель чуть назад. Через минуту уже она превратилась в дикого зверя: еще крепче зажала свой нож в кулак и резким движением тела совершила огромный прыжок и мгновенно очутилась на спине монстра, оставив после себя лишь крик, в котором никак нельзя было узнать, что это крик человека, и тем более женщины.
Даже сам хищник никак не ожидал такого поворота событий. Он начал вертеться, хотел было сбросить свою наездницу, но крепко державшуюся за шесть хищника воительницу пустыни и степи сбросить с себя было труднее, чем казалось на первый взгляд, тем более, что она дралась не за свою жизнь, а за жизнь своего ребенка.
Зверь хотел сбросить свою наездницу, но она была намного крепче и сильнее, и тогда он решил менять свою тактику: своими кровожадными глазищами посмотрел на милого, нежного ребенка и медленно начал приближаться к нему. Мать, увидев, что ее дитя в опасности, недолго думая вонзил свой нож прямо в череп хищника так, что тот в ту же секунду упал на землю мертвым. А мать быстро подбежала к ребенку, взяла в руки и стала целовать бедного так, словно не видела его целую вечность. Недолго думая быстро выбежала на улицу, где на месте недавно царствовавшей суровой погоды стояла ясная лунная тишина. А на душе у матери, державшей своего единственного ребенка, становилось легче.
Примечания:
*Зарежу