Светлой памяти Василия Гусева. Человека, глазами которого я увидел наш мир...
Я проявляюсь из темноты пространства яркой сферой, не помня себя, но желая себя осознавать. Люди обычно приходят в этот мир как единение души и собственных очертаний. Судя по тому, что я уже не чувствую своего тела, я где-то за его пределами…
Я – душа, пущенная стрелой за грань мироздания на поиски чьего-то бессмертного духа, сбившегося с пути. Моя задача: найти его и направить.
Одинокую душу в любом мире отыскать легко. Она всегда будет в нерешительности стоять у края пропасти…
-Тебя не звал.
-А без приглашения можно?
-Валяй. Красиво тут, правда?
-Я бы сказал, величественно и умиротворенно. Поэтому и решил остаться? А, хочешь, двинемся дальше?
-Зачем? Здесь я счастлив. Душе моей тут хорошо. Хотя и зябко…
-Ты теперь, Григорич, и есть душа. И впереди у тебя – только холод вечности...
-Шутишь?
-Не здесь и не сейчас...
В такое бывает невозможно поверить. Такое трудно осмыслить и принять сразу. Особенно, если смерть выхватывает тебя у жизни мгновенно. Секунду назад ты ещё жил по людским законам, у тебя были свои задумки. А сейчас те, кто всё это время терпеливо наблюдал за твоей жизнью, заявляют о своих правах на твоё загробное существование. У них на тебя другие планы. А ты растерян и беспомощен. И это чувствуется по замешательству у края пропасти…
-Пойдешь со мной до конца?
-Только до Перехода. Там тебя уже ждут.
-Кто?
-Твой старый друг…
-Андрей?!
-Андрей сейчас нужен тем, кто тебя помнит и любит. Твои близкие не могут понять, как это с тобой могло произойти?
-Может, кто у вас там за мной не доглядел? Не мог же я сам... Не знаю! А ты? Вот ты, всё и всегда про себя знаешь?
-Речь не обо мне. Я здесь по твою душу…
-Ты опоздал, мой ангел-хранитель…
-Нет, в самый раз. Но я не тот, кого ты ожидаешь…
А кто тогда я? И что я делаю во мраке чужого начала? Я уже вышел в мире людей в тираж? Или здесь без меня не могут обойтись?
-Твоё время пришло.
-Призывают, значит. Отгулялся! Эх, жалко фотоаппарата с собой нет…
-Это точно. Красоты здесь неземные…
Я подтолкнул Григорича к краю и вместе мы сорвались с невидимой тверди вниз. Спикировали в пропасть и очень низко пронеслись над местом, где искорёженная непостижимой силой притяжения лежала бесформенная груда из рваного металла и расколотого пластика. Кусочки раскрошенных стекол переливались памятью о меркнущем свете, словно уставшие светлячки, которые на миг присели передохнуть, да так и вмерзли в дно этой обжигающей холодом пропасти…
Вот и Переход. Там, где мы оказались, нет ничего похожего на архитектуру. Ни ступеней, ни высоких сводов, ни врат. Лишь концентрация световых потоков в окружении давящего мрака. Всё просто, как карта питерского метрополитена. Здесь знают час нашего прибытия и уже давно изучили наши пороки. Эфемерное подобие протянутой руки проявляется в струях света. Это значит, что моя работа выполнена и Григорич больше не свернёт с предначертанного ему пути.
-А ты сейчас, значит, обратно?
-Да.
-На крыло не возьмешь?
-Не могу.
-А на словах передать?
-Это не возбраняется…
-Ну, тогда ты там моим скажи, что нормально всё у меня. Пусть только сердце не рвут. Надо жить дальше. И впитывать эту жизнь сердцами, глазами и делами. И как можно дольше. Сделаешь?
-Сделаю.
-Ну, счастливой дороги, что ли? Как зовут-то хоть?
-Глебом.
-А меня – Василием когда-то звали. Будь!
Это какой-то ритуал прощанья за гранью прощанья. И ты – тот предел, за который уходит последняя мысль человека и больше уже никогда не возвращается к нему обратно. Только с нашей молитвой.
Где-то в глубине моего «я» как-то всё сжалось и заболело. Это знак! Значит, пора в обратный путь. Я увидел, что раскрывается моя сфера, и начал ускользать из её безвоздушного пространства. Теперь я чувствую своё тело! Мои легкие стремительно заполняются чистым кислородом. Я слышу знакомую фразу. Никак не привыкну, что это не дружеское приветствие. Это больше напоминает отклик на пароль для прохода в новую жизнь. Пароль, который мне никогда не забыть.
-Жи-и-и-и-ить!!!
Как и отклик, который всегда впивается в мой мозг божественным электричеством.
И голос, который мне знаком так же хорошо, как и воспоминание о жизни, врывающейся в мою грудную клетку, произносит каждый раз лишь одно слово.
-Разряд!
И я снова здесь. В жизни, в которой последнее, что я помню, это строки на мониторе моего планшета: «В горах Карачаево-Черкесии погиб известный автопутешественник, фотограф и блогер Василий Гусев. Друзья его звали просто – Григорич…»
Таких безумцев, как я, не так уж и много. Хотя, погодите…
Ведь кто-то же из нас ежедневно опускается в недра земли, а кто-то, наоборот, поднимается к звёздам. И то, и другое не менее опасные занятия. А те, кто добровольно каждый день выходят пешком из дома или садятся за руль? А те, кто на стройках, в морях-океанах, в клетках с хищниками. Они же все потенциально в группе риска! Так в чём же опасность моей работы? Просто то, что делаю я, пока ещё находится за гранью вашего понимания. Только и всего. Есть, правда, один неприятный момент. Всякий раз моя работа начинается с моего добровольного ухода из жизни. Я – Искатель Девятого сна. И, если уж быть до конца честным, не каждому Искателю дано вернуться обратно…
Но в этот раз вроде бы всё обошлось. Или не всё? Ответ на этот вопрос я и пытаюсь сейчас разглядеть в глазах своего доктора.
-Старик, бросал бы ты свои рейды и шёл работать в архив, – Владимир Тихонович предпочитает не давить своим профессиональным авторитетом. – Сил на очередное возвращение тебе может просто не хватить. А с каждым разом ты восстанавливаешься всё труднее и дольше. Может, дашь дорогу молодым?
-Думаешь, сюда кто-то по комсомольской путёвке прямо-таки рвётся?
Действительно, романтики в моей работе маловато. Всё больше рутина самопознания. Да, и миллионерами здесь не становятся. Это же всё-таки не футбольный клуб. Тут душой работать надо, а не ногами…
Не планировал вас расстраивать, но это факт: мы – смертны. Удручающая новость, согласен. Но есть и лучше: только не наши души. И здесь, согласно канонам жанра, требуется пояснение.
У каждого из нас – свой Ангел-хранитель. Задача его проста: оберегать нас при жизни и представлять в конце неё наш жизненный багаж перед Создателем. В момент, когда внезапно прекращается наше физическое существование, запускается стадия автономной жизни нашей души. И чтобы не разрушить наше самосознание стремительным переходом от скоротечности разума к вечности души, перемещение наших земных знаний и опыта происходит во сне. Сон – защитный механизм. Каждому из нас нужно время, чтобы осознать свой новый статус. В этом проявление высшего милосердия. Поэтому нам и даны Сорок снов. Но бывает так, что Ангелы-хранители упускают из вида наши души. Какая-то неведомая сила выхватывает их ещё сонными из наших тел в момент смерти и уводит в иные измерения. Туда, где невозможно найти упокоение. А сроки перехода каждого из нас в другое состояние – весьма жесткие. И в свой Девятый сон душа должна первый раз обязательно предстать перед Создателем.
Вот я и ищу потерянные души, чтобы не нарушать этого порядка. И на всё про всё у меня пять минут земной клинической смерти. Удивительно, насколько не хватает времени в нашем мире, настолько его с избытком там, где приходится бывать моей душе…
Вся эта легкость перемещения моей души в пространстве, к сожалению, не освобождают меня по возвращении от тяжести бюрократии в моей работе. С другой стороны, порядок есть порядок. И каждый такой отчет проливает свет по ту сторону тьмы, куда безвозвратно уходят наши близкие и любимые люди.
Самая трудная часть отчета – общение с клиентами. В моём последнем случае – это друг Василия Гусева, который обратился к нам за помощью. Я не люблю писать писем. Как-то не задалось. Правда, когда я начинал это делать, вместо клавиатуры у меня была простая шариковая ручка, а альтернативу интернету составляли обыкновенный почтовый конверт и прогулка до ближайшего почтового ящика. Выдержанные из нас ждали писем в ту пору неделями. А нетерпеливым – приписывали авторство очень смешных телеграмм. Я не буду писать ни сейчас, ни в другой раз. Я отправлю голосовое сообщение. Мой живой голос поддержит и, возможно, поможет близким людям Василия принять постигшую их утрату.
-День добрый, Андрей! – как сейчас объяснить, что уход человека из жизни не рвёт тонких струн общения с его душой. – Я отыскал Василия. Он задержался на месте трагедии. Сказал, там ему было спокойно. Я проводил его до Перехода. И мы поговорили. Он не знает, стал ли он сам причиной произошедшего. Или это были предначертания его судьбы. Просто просил передать, чтобы вы за него не тревожились. Надо продолжать жить дальше. Достойно и долго. Так, как он сам и хотел. Как бы ни был он сейчас далеко, он всегда рядом с теми, кто его любил и поддерживал. Он в своих детях, в ваших воспоминаниях, в видении нашего мира, который так любил снимать на камеру. А, главное, что сейчас он там, где находится в ладу с самим собой. И это нужно просто принять…
Несколько кликов компьютерной мышью и я отправил сообщение адресату. А ещё подумал, что без алкоголя вряд ли примирю себя с мыслями о потерях людей. И если опьянение – это самый простой путь, уводящий нас от реальности, так почему бы мне сегодня не пойти этой дорогой?
Налью себе выпить и, не выходя из дома, мысленно поброжу по набережной Невы, а, может, затеряюсь среди развалин Колизея или заберусь на холм Монмартр.
Когда ещё я смогу себе такое позволить?