Малиновый закат. 3 части

                1.

   Было много людей. Громко играла музыка. Алкоголя было не счесть. Он лился молодежи в рот стакан за стаканом.
   Я вошёл, взял зелёную бутылку пива. Светловолосый парень ставил на плиту кастрюлю с водой. Он крикнул, чтобы кто-то достал пельмени из морозильника и дал ему. Если бы музыка была чуть тише, то возможно его кто-то бы да услышал.
   Ноги несли по длинному алому коридору. Света почти не было и стены в моих глазах приобретали цвет крови. Здесь было много девушек – лет пятнадцати, шестнадцати. Каждая болтала со своим мальчиком. Одна прижала бедного паренька к углу. Её рука ползла по его телу словно змея. Бедный мальчик не мог ничего сделать, боясь, что змея может укусить. В правой руке он держал пластиковый стакан с пивом - пару мгновений и стакан вот-вот окажется на полу. При входной двери лежит коврик с надписью: «Чувствуйте себя как дома».
   «Чувствуйте себя как дома» - слова, относящиеся ко всем здешним ребятам – заиграла какая-то песня и все они начали «двигать телом». У исполнителя данного произведения явно нет слуха. В гостиной собралось больше всего людей. На дряхлый стол дети поставили громадный серый самбуфер, ноутбук и ещё парочку маленьких колонок сложили друг на друга словно играли в «Дженгу». Бедный столик.
   Пройдя вдоль длиннющей стены и сквозь пьяных недорослей в заляпанных футболках с концерта Коржа, я подошёл к большому окну, выводящему взор на шоссе. Сквозь него виднелись проезжающие машины. В ночи их фары смотрелись как звёздочки на небе - весьма красиво. Странное сравнение на мой взгляд, но весьма находчивое. На подоконнике с прижатыми к груди ногами сидела крохотная девочка. Каштановые волосы закрывали от меня её лицо. Она тоже смотрела в окно.
   Я глотнул холодненького, освежающего пива. Хорошее на вкус, оставляющее после себя привкус. Рядом прошёл парень в белой куртке «Adidas» и чуть не задел меня, но смотреть кто это я не стал, но вот если он задел бы бутылку и всё содержимое пролилось на мою одежду, то возможно я бы взглянул на него, да и не только. Было предчувствие, что это не последний кто захочет меня толкнуть. На ногах у многих девчат были порванные джинсы – сейчас это модно?
   Обошёл весь дом. Насчитал шесть комнат, не беря в счёт ванную, и два длинных коридора (в одном их которых была кухня). «Большая квартирка! Интересно сколько денег пришлось потратить на снятие такой квартиры в центре то Москвы».
   Музыка и сплошные разговоры спустя некоторое время начинали мне докучать: «Видел её?» «Как тебе?» «Пиво скоро кончится!» «Хрена себе как он напился!». Я не любитель шумных местечек. От громких звуков у меня часто начинает болеть голова.
   Присев на комод между дверью, приглашающей всех желающих на балкон покурить, и стеллажа, забитым старыми книгами, я стал пить и просто уставился глазами в одну точку.
   Впереди танцевал молодняк. Они держали руки к верху и тряслись под заводящий бит. Все они были пьяны и просто веселились. Гостиная превратилась в танцпол. У колонок встал парень с пластиковым стаканом пива. Он похож на того, что я видел, заходя сюда. Его кинули на пол двое остолопов в два раза превышающих рост среднего подростка (один был по десятибалльной шкале пьян на десятку, а второго недавно кто-то остриг на лысо) – боялись, что он может уронить уже свой десятый стакан на аппаратуру и тогда был бы конец всему вечернему веселью и всем пришлось бы скорее всего разойтись по домам. Бедный мальчик с пьяными глазами отлетел на метр и упал на пятую точку, а его стакан ему на футболку, которую он тщательно выглаживал сегодня перед выходом. Малой встал и начал оттряхивать свою футболку. Выглядело глупо со стороны, ведь она промокла, а не испачкалась. Скорее всего он не первый такой. Могу предположить, что до него на этом же самом месте валялись ещё, как минимум двое за сегодняшний вечер. Так сильно дорога всем музыка сегодня.
   Я сидел, неровными глотками попивал своё пиво и никого не трогал, но скорее всего это и привлекло внимание парня с голым торсом и большой татуировкой АК-47 на шее, выглядывающей из-под разноцветных многочисленных дредов. Чувак встал перед моими глазами, и они стали смотреть в его пивной животик. Стараясь не обращать на голыша внимания, я сделал ещё глоток освежающего пива. Его губы стали двигаться. Он мне говорил, даже предъявлял, но что именно я не слышал. Не слышал не из-за музыки, а потому что витал в прострации. Может алкоголь начал притуплять моё сознание, но не думаю, что от обычной «Балтики» можно за пару глотков опьянеть. Парень стал жестикулировать руками – был пьян. Взгляд поднялся на его лицо – оно было ужасно бледным и суровым. На секунду мне почудилось, что он может быть болеет анорексией – нельзя же быть настолько худым, что аж рёбра выпирают и таким бледным как мертвец. Я опустил глаза и продолжал не слушать что он говорит. Пацан приблизился на шаг. Скоро начнётся драка – думала ребятня, взирающая на нас с балкона. Признаюсь, я с ними солидарен. Рука уже начала сжимать бутылку и представлять, как она разобьётся о его голову, и парень с дредами рухнет на пол.
   Этого было не избежать.
   Во второй раз я поднимаю глаза на его морду и уже готов ему вмазать бутылкой так, что хоть один зелёненький осколочек наверняка отлетит на парочку метров. Так сильно он раздражал меня, а я ведь хотел всего лишь спокойно посидеть. Мне вспомнилось, как два года назад разбил бутылку о стену гаража, стоящего напротив дома одного из моих давних товарищей. Та бутылка превратилась в «розочку», и я стал угрожать дерзким, абсолютно неадекватным парням, что если они сделают хоть шаг в мою сторону, то им не поздоровиться. Они хотели меня избить до полусмерти, а вспомнить из-за чего не получается. Эх, были времена!
   Во второй раз я поднимаю глаза на его морду и уже готов ему вмазать бутылкой так, что хоть один зелёненький осколочек наверняка отлетит на парочку метров. Но нет. Бутылка не летит в голову. Летит лишь мой взгляд за бледно-худощавый торс. 
   За голышом стояла девчушка. Хотя нет. Она не похожа на девчушку - она похожа уже на взрослую девушку. Сегодня днём я слышал, как кто-то стучался, а после звонился ко мне в дверь. Встав из-за компа, подойдя к двери и посмотрев в маленький дверной заляпанный чем-то инородным глазок я видел её, - ту же девочку, что стоит сейчас передо мной. Она приглашала меня на вечеринку и говорила мол будет весело. Я подумал: делать мне нечего? - но сейчас я сижу здесь и жадными глотками попиваю алкоголь.
   Я смотрел на неё, а она на меня. Её красивые голубые глаза, скрывающиеся под чёрненькими маленькими ресницами, не отрывались от меня. Нежно розовые волосы окутывали плечи. На лице расплывалась короткая любящая улыбка. Лишь потом я заметил, что в руках она держит два больших стакана с пивом.
  В этот момент к нам (враждующим) подошла блондинка с каре на голове и забрала от меня пристававшего недоумка. Слава богу - она сохранила мне и ему жизнь.
   Девчушка подошла ко мне - дистанция между нами сократилась с пяти больших шагов до одного маленького. Как только она подошла маленькими шажками и встала передо мной, я выхватил правый стакан и начал нервно пить. Она не произнесла ни слова, а просто стояла и улыбалась.
   (Резко) глаза направились в сторону первого коридора, через который я проходил в самом начале приключения. У входа в коридор стояло трое парней. Все выглядели крайне угрожающе и молодняк от боязни попасться на глаза расступался перед ними. Все здешние помнили парнишку - того, которого просто кровожадно растерзали студенты. Парни в проходе являлись студентами, поэтому всем было не по себе и каждый притих. Каждый человек, устраивавший вечеринку боялся прихода туда своих, да и чужих родителей, но куда больше он боялся прихода студентов. Студенты могли превратить абсолютно любую чужую вечеринку в свою и делать всё, что им вздумается. Иногда могло даже дойти до вызова копов. Лично я боялся этих ребят потому что пару дней назад, откровенно говоря, облажался – пьяным украл у их главаря новый красненький скутер и разбил его. Не знаю удалось ли им найти его. Мне пришлось оттащить его за кусты возле одного из подъездов. Тогда я не знал чей это такой красивый жеребец отдыхает без присмотра. Но когда увидел, уже после того как влетел в дерево, (разъезжал я под подъездами), что три жлоба ищут скутер, то не на шутку испугался. Ну и в самом деле, с кем не бывает?
   Стоя в проходе, они смотрели в толпу. Может ищут меня? – Возможно. Даже не - возможно, а наверняка. Но откуда они узнали, что я здесь и как я вообще выгляжу? Может я вообще старик, захотевший развлечься на старости лет.
   Я быстро прижал девушку к себе. Нужно было прикрыться от их пристальных взоров.
   «Оу!»- Вырвалось у девочки. Наша дистанция сократилась до нуля. Я смотрел через её плечо. От неё пахло парфюмом, напоминающим мне запах спелой дачной клубники. На шее у неё красовалось маленькая бабочка, состоящая из множества чёрных контуров. Сначала я принял её за птичку, но это всё алкоголь дурманит мне и без того страдающий разум. 
    Главарь - тот здоровяк, что с кривым носом и громадными ручищами как у здоровой гориллы с острова, подал своим знак и они ушли. Оказывается, моя рука расположилась на изгибе спины девчушки. Застеснявшись я тут же её отпустил. 
   Как тебя зовут? – спросил наконец я. Было неприлично прижимать к себе девушку и не знать её имени. Очень дурной тон.
   Оннета. – Чуть шёпотом сказала она, но даже при столь громкой музыке я всё чётко услышал (не перестану это говорить. Просто не любитель громкой музыки только и всего). Я принял во внимание, что она старшеклассница, в прочем, как и все остальные здесь. Она отпрянула на шаг назад и сделала первый глоток из стакана. На стакане остался след от синей помады.
   Я направился в сторону второго коридора, того где поочерёдно стояли комнаты. Девушка шла со мной. Мне не казалась мысль, что студенты вышли с вечеринки разумной, но то что молодёжь снова веселилась было точно. Они могли стоять перед выходом из квартиры и меня поджидать. А так как Оннета нашла меня, то теперь возможно они ждут нас обоих.
   По её виду не скажешь, что она пьяна как все. Пьяного человека всегда выдаёт: а) нестандартные движения руками, б) запах алкоголя и в) он никогда не сможет хорошо рассказать детскую скороговорку.
   Оннета одета в хороший пуловер в полоску. Он обнажал её плечи. Полоски чередовались, то чёрная, то фиолетовая. При свете декоративной люстры в коридоре, фиолетовый цвет превращался в розовый, а помада на губах из тёмно-синей в голубую. Девочка шла рядом со мной не задавая вопросов, даже самых элементарных: Куда мы идём?
   Я подумал, что не плохо будет пересидеть несколько минут где-нибудь в укромном месте, которое скроет тебя ото всех. Комнаты второго коридора идеально для этого могли подойти.
   Протолкавшись сквозь ещё одну бесконечную пару ребят на проходе к комнатам, я начал поочерёдно стучаться в каждую дверцу. Все двери были одинаковы: красное дерево. Из первой в мой адрес прилетели слова: Вали подальше! Из второй никто ничего не крикнул, но я слышал, что там точно кто-то есть и он серьёзно занят. Третья комната нам идеально подошла.
   Мы зашли. Комнатка была не маленькой и не большой. Почти всё свободное место занимала кровать, укрытая здоровенным цветочным пледом. Справа от кровати стояла тумбочка и чёрный с двумя лампами торшер. Сейчас одна из ламп торшера освещала плед, прикрывавший кроватку.
  Оннета плюхнулась поперёк кровати, я же снял куртку с себя и кинул её на одну из трёх подушек. Девушка обхватила её руками и поднесла к себе, и стала просто держать, после пододвинулась чуть выше, и теперь её голова свисала с кровати, а нежно розовые вьющиеся волосы почти касались пола. Вместе с ней сполз и цветочный плед. Её лицо блестело под светом торшера. Она была очень счастливой.
   Дверь я прикрыл, и мы остались наедине. «Всё дальше могло в принципе пойти как в современных приторных комедиях». Но в комнате стояла тишина. Музыка и все прочие звуки осталось за дверью. Спиной я облокотился о стену, а после стоял и думал о моей новой спутнице.
   - Сколько тебе лет? – серьёзным тоном спросил я.  Мой серьёзный тон выглядел нелепо.  Мог запросто насмешить, а комик мог про него соорудить очень остроумную шутку: Такой серьёзный, как Скала с рождения. Серьёзный тон точно должен был насмешить Оннету.
   - Шестнадцать с половиной – весело сказала она. Одной ножкой она снимала с правой ноги фиолетово-голубой кроссовок с белыми шнурками. Потом точно также другой. Она скинула кроссовки и остались беленькие носочки с собачкой, держащей в лапках большое красное сердце.
  - Кто устроил вписку?
  - Парень по прозвищу «Стрельчак». Думаю, не зачем разъяснять почему прозвище - «Стрельчак». Он уже неизвестно в какой раз снимает эту квартирку, чтобы мы могли прийти сюда и хорошенько развлечься. Вот только не за свой счёт он её снимает. Многие уже привыкли по выходным приходить сюда и пить сколько захочешь, не заплатив за это. - Рассказала она с широкой улыбкой. Стоило ей улыбнуться, на лице появлялись две маленькие ямочки. Знаю, что многим такое нравится, а некоторых даже возбуждает.
  - Кто тогда интересно за всё платит? – мне вправду было интересно, кто среде всех детей здесь самый богатенький сынок, ну или дочка.
   - Ники! Он, точнее его родители зарабатывают достаточно, чтобы сын мог как-то спонсировать тусовки каждые выходные за деньги семьи – родители спонсируют сына, чтобы он мог спонсировать вписки - мне это показалось довольно интересным. Зачем им это делать, если нет выгоды? Хотя, наверное, она есть, просто я её пока не замечаю.
   - Вы знакомы? –  поинтересовался я. Мои руки потянулись к фотографии в деревянной рамке, пылившейся на тумбочке. На фотографии был парень с девушкой. Они играли на пляже в волейбол. Возможно это владельцы квартиры в молодости.
   - Да, конечно. Мы учимся вместе - Одноклассники! Лучшие друзья! – она приподнялась и пододвинулась ко мне. Всё держала мою чёрную кожаную куртку в руках и не намеривалась отпускать. Локон волос опустился на её глаз, и она аккуратно большим и указательным пальцами убрала его за ухо.
   - Вас познакомить? – всего два слова, а так сильно смогли меня напугать, я даже не понял почему. В её больших голубых глазах было нечто. Одна прядь снова слегка закрывала один, но это не помешало глазам так завлечь меня и сфокусировать всё внимание на себе, и ответить, что я хочу познакомиться с Ники.
   - Эм… Можно. – Она поднялась, немного припрыгнув, с постели. Быстро швырнула мне в руки куртку, которую, не собиралась отпускать, даже, как говорится в кино, под дулом пистолета. Куртка теперь приятно пахла клубникой. Девчушка увлекла меня. Симпатичная, милая, скромная и я.
   - Идём же! 
   Вставая и спеша одевав куртку, я думал, чем я её заинтересовал? Обычный парень семнадцати лет, рыжеволосый с чёлкой, голубые глаза, не богат.
   Сейчас я боялся. Мы шли снова по коридору сквозь множество вливающих в себя алкоголь людей. Не могу представить, что студенты сделают со мной, если встретят меня.  Я слышал, уже не помню откуда, что у этих ребят есть «какие-то» хорошие связи. Это меня пугало в два раза больше. Я любитель кино, а в кинематографе фраза «у меня есть связи» всегда означает, что врагам главного героя несдобровать.
   - Постой. А как твоё имя? – ненавязчиво спросила Оннета.
   - Онет – я соврал. Моё настоящее имя Отен. Родители иностранцы. – Я живу…
   - Я знаю где. Помнишь, я к тебе утром стучалась и звала сюда? И теперь ты здесь, – да, теперь я здесь и не знаю хорошо это или плохо - очень приятно познакомиться, Онет! – она повернулась ко мне и протянула свою ручку. Я пожал её хоть и знал, что надо поцеловать для большего эффекта, а она небрежно поклонилась.
   - А как выглядит твой этот Ники? Просто если ты скажешь, то я смогу помочь разглядеть его. В такой полночной тьме и в такой толкучке найти человека на мой взгляд тяжеловато, –  правой рукой взял со стола с напитками возле ещё одного из многочисленных больших окон стакан с пивом и понял, что забыл свою зелёненькую бутылочку (наверняка всё так же холодную) возле балкона, а недопитый стакан с пивом в комнате. Никите наверно потребовалось немало денег родителей, чтобы он смог сделать сегодня «балтику» нескончаемой.   
   - Он всегда просит у них сколько нужно, а родители просто дают, – она шла весёлой, радостной походкой, слегка подпрыгивая - не волнуйся, – нежно сказала она, хоть я и не волновался, – Ники легко заметить. Обычно вокруг него все толпятся и пытаются подружиться, чтобы в сложный момент (она изобразила руками кавычки) он помог им денюжкой.
   Мы пришли к танцполу. Оннета стала высматривать Ники, но не в толпе, а в углах комнаты. – Он не любит танцы! – кричала она, стараясь перекричать музыку, – Обычно он отсиживается со своей новенькой подружкой в углах. 
   - Вон он! – крикнула спустя минуту пристального просмотра каждого угла девчушка. Она хотела было запрыгнуть на меня, дабы ей видно было лучше, но идея мне как-то не пришлась и пришлось её отговорить. Мы не так хорошо знакомы, чтобы вот так запрыгивать мне на плечи.
   Я стал всматриваться. Мне было не понятно, говорила она про толстенького в очках с кривой старой оправой школьника, или про одетого в пиджак, словно сам нарядный Джей Гэтсби посетил нашу скромную вечеринку.  Скорее про второго, чем про первого.
   - В пиджаке?! – мы стали вместе кричать.
   - Да, это он! Пошли! – она взяла меня за руку и повела за собой через весь танцпол, через всю кучу пьяной детворы.
   Было тяжело и трудно протискиваться через всех, но благодарю стараниям Оннеты получалось. Все всё ещё танцевали. В моих глазах мелькало множество лиц. Я всё время спотыкался о чьи-то ноги. Мои плечи стучали по малышне. Все такие высокие здесь! Оннета никого не замечала на своём пути. Ей было важно показать меня Ники. Глаза её горели, а ноги сами неслись вперёд.
   Было, как я замечал в начале, темновато. Им бы надо хоть как-то осветить помещение, а то в центре гостиной совсем ничего не видно. Могу предложить клубное освещение или какие-нибудь светильники-ночники.
   - Вот и всё. Мы пробрались к другому концу. – Запыхающимся, усталым голосом сказала девочка. «С трудом и отбитыми ногами» – хотел было добавить я. 
   Ники стоял у стенки угла и обжимался с подругой. В одной руке у него был стакан с пивом, а в другой девочка. Красивый чёрный пиджак. Под пиджаком рубашка. На ногах синие джинсы тесно сжимают ноги и надеты кеды «Nike» из последней коллекции.
   Ники не заметил Оннету. Он был увлечён подругой. Её кофейные длинные волосы покрывали его плечи. Она стояла перед Никитой в. Он и впрямь Джей Гэтсби прибывший со страниц книги. Голубые выразительные глаза, гордая осанка, светлые волосы. Ему не хватает трости и громадного цилиндра и тогда он сошёл бы за великобританца восемнадцатого века. Подруга сходила на девушку из того времени: бордовое платьице (старого образца), сверкающие серёжки в ушах, стройные ножки в малюсеньких туфельках под цвет платья – идеально. На секунду, мне даже стала стыдно за свой ужасный прикид.
   Оннета притормозила. Со стороны показалось, что она чего-то испугалась. Я взял её за руку, не понимая почему и зачем, но мне просто хотелось это сделать. Испуганная девчушка посмотрела на меня. Я указал головой на уже целующуюся пару, –  а она кивнула мне в ответ. Что-то в этот момент неописуемое было в её глазах, да и в моих наверно тоже нечто промелькнуло.
   Оннета снова повела за собой держа меня за руку, и м вместе подошли к тёмному углу.
   - Привет Ники! – сказала стесняясь, но громко и уверенно моя новая подруга. Ники стремительным движением пальцев попросил отойти подругу в сторону.
   - Привет Розовая! – я не понял относилось это к её волосам или к ориентации, но он не произнёс это с дерзостью, а сказал с теплотой.   
   - Привет! – повторил он – что за красивый друг стоит рядом с тобой, твой ухажёр? – он посмотрел на меня и окинул белоснежной улыбкой, она прямо сверкала во тьме. 
   - Моё имя Никита! – мальчик протянул руку. Во всю руку тянулся старый шрам от пореза - я крепко её пожал – Онет!
   - Очень приятно! – правое ухо было проколото – заметил я, позже заметил, что левое тоже. Никита осторожно поправил галстук.
   - Это Николь – моя девушка - мы с Оннетой поклонились ей, она нам. Раз уж в нашем тёмном углу все хорошо знают правила этикета, так почему бы хоть раз не воспользоваться ими.
   - Давно тебя не видел Розовая. В школу не ходишь, на вечеринки тоже перестала. Думал ты тяжело больна. С чем это связано подруга? -  Ники был ироничным и очень хорошо воспитан, его семья была из высшего общества, и она хочет, чтобы таким же, как и они был и их мальчик. В Москве теперь редко встретишь таких людей – воспитанных. Но в голове не укладывается почему такие родители пускают мальчика на такие мероприятия.
   - Я уезжала на месяц в лагерь по просьбе Матери. Она сказала, что мол я хорошо занимаюсь и уже на последнем издыхании, и типо езжай-ка в лагерь отдохни – мне на работе предлагают путёвку. Почему бы нет? Ну я и согласилась. – Если бы Оннета ездила в лагерь, то её кожа была бы хоть чуточку загоревшей – подумал я. Глаза Никиты говорили, что он думает точно также. Он не выглядел глупым. 
   - (Интригующе) Ну и как отдохнула? – вежливость переполняла его. Если он был таким вежливым и таким нарядным, и при этом не спонсировал тусовку, то он вряд ли бы прижился среди кучи «отбросов». Это как иметь талант к рисованию, а работать на бирже.
   - Хорошо – Оннета посмотрела на меня словно нам довилось вместе туда ездить. Я тоже ездил в лагерь. Это было очень давно. Мне там очень понравилась. Всегда было с кем пообщаться. По вечерам на тамошние вечеринки, и за домом вожатых с друзьями покуривал первые сигареты. Я казался Оннете уже близким человеком, а видимся мы всего второй раз за день. Не плохо, дамский угодник, - познакомилась там с ребятами и теперь мы вроде как дружим. Переписываемся по вечерам.
   - Круто. Может как-нибудь познакомишь? – Просто знаешь, я так соскучился по тебе Розовенькая, а мне вот-вот надо идти. – Он подошёл и крепко обнял. Обнял так, как может только настоящий, любящий друг. Оннета застеснялась, немного посмеялась и тоже его обняла. Теперь они стояли рядом со мной и просто обнимались, а мы с Николь молча смотрели. Подружка завидовала в данную минуту Оннете. Не знаю точно, что у неё сейчас в голове, но, мне кажется, явно, не что-то хорошее. Зависть – не самое плохое из качеств, но тоже может доставить неприятности.
   - Да, давайте как-нибудь вчетвером погуляем, а то здесь как-то так себе – сказала Николь.
   - В принципе, как и всегда – Никита отпрянул от моей девчушки – когда кто свободен? Онет?
   - Эм… Так, сегодня у нас суббота, а значит… Завтра я вечером занят - надо повидаться с одним давним другом. А днём собираюсь в кино…
   - Отлично! Вот мы вместе и пойдём. Дамы, вы свободны? – дамы дружно ответили «да» - что же, Оннета я пришлю тебе всю инфу. Смотри никуда не уезжай, а то я тебя проказница знаю – он смеялся – после будь добра перешли информацию Онету.
   - Так и сделаю.
   - Прошу простить, но нам с Николь уже пора идти. Уже поздно, а родители не любят, когда я поздно возвращаюсь. В последние время я признаюсь с этим зачистил. Надеюсь на нашей прогулки мы пообщаемся гораздо большими предложениями, чем сейчас короткими словосочетаниями.
   - Не имеем права задерживать – сказал я –мне тоже наскучило здесь. Я взглянул на серебряные часы на запястье Ники. Стрелки показывали 23:45. Родители знают, что я люблю задерживаться, по выходным то и подавно могу вернуться на следующий день.
   - Благодарю.
   Никита взял под руку Николь и вместе они скрылись от нас за знакомыми лицами. 
У выхода.
   Оннета была теперь точно пьяна. Пока мы шли её угораздило влить в себя ещё пару тройку стаканчиков.
   - Онет, по-шли ко мне?. У меня пере-ночуешь. Уверена, что родители не будут про-тив. Ох, как же я на-пилась за пару то ми-нут. – Её икота и рвотные позывы не мешали мне понимать, всё что она говорит и волочить её на себе. Идея переночевать у Оннеты не известно где не воодушевляла, не факт, что в таком состоянии она точно помнит где живёт, но в этой затеи что-то было. Моя пошлая фантазия разыгралась. Я идею изменил.
   - Так чт-о?
   - Сейчас я отведу тебя ко мне. Объясню родителям, что да как, что не мог тебя оставить в состоянии алкогольного опьянения, и что ты переночуешь ночку у нас.
   - Знаешь, а мне нра-вится.
   Я прошёл, волоча её на плече пару кварталов. Люди странно смотрели на нас со стороны, будто сами ни разу не напивались. Лёля не такая и тяжёлая на самом деле, как я думал. Она всё время бубнила мне «Онет, Онет», а я её спрашивал «что?», а она мне «ничего» и после мы вместе посмеивалась. Даже будучи настолько «трезвой», она всё ещё была очень милой. Этот маленький красный носик, эти губки, реснички, а глазки; она прекрасна со всех. В один момент мы присели на лавочку. Я снял с себя куртку и укрыл её плечи от холода. Девчушка обхватила её и получше натянула – «спасибо, Онет». Мы тихонько шли, звёзды на небе сверкали, а холодный ветерок дул ей на волосы после чего они разлетались кто куда. Такой приятный нежный ночной ветерок. Носик Оннеты стал ещё более красным.
   - Замёрзла?
   - Очень – сказала она дрожащим тонким голоском.
   - К сожалению, куртка у меня на руках сейчас одна.
   - А у меня две ха-ха – посмеялась она, – одна тёпла-я, а другая твоя – снова посмеялась. 
   Этот тоненький красивый смех не мог не вызывать у парня улыбку.   
   К часу мы были дома. Родители очень тепло встретили Оннету. Папа сказал, что знает какого это – напиваться.
   Он рассказывал, как будучи молодым приходил с вечеринок к моей бабушке с дедушкой совсем ничего не соображая. «Ух, как они меня ругали!».
   Мы с родителями посадили её в папино кресло. Оно старенькое, принадлежало ещё моему дедушке. Десять лет назад папа привёз его к нам, когда дедушка купил себе новое. Пока Оннета сидела и чуть ли не дремала, мы с мамой постелили ей кровать у меня в комнате, а в это время отец готовил какой-то коктейль. Он говорит, что после него ей станет получше и голова утром будет болеть не так сильно.  Мама решила, что мне будет устроится лучше на полу - неприлично к девушке в день знакомства в койку ложиться. Несколько раз мне уже приходилось спать на полу, но только ради интереса. Мне очень понравилось, хоть спина немного и побаливала, но я слышал, что где-то люди так всю жизнь спят – говорят полезно для спины. Возможно так и есть, но после двух раз мне верилось в это намного меньше.
   Оннета несли в комнату. Мама раздела и уложила её спать. Когда она вышла из комнаты и подошла ко мне, сидящему за столом на кухне и попивающему горячий чай, она сказала: «Знаешь, сынок, а она всё время говорит твоё имя. Она мне нравится». Мамочка уже давно ждала вместе с папой тот замечательный день, когда я приведу красивую девочку к нам в гости. Хоть они и представляли себе это немного по-другому, но пьяная красивая девушка лучше пьяной и страшной.
   Когда на кухню подошёл отец, то его слова не отличались сильно от маминых: «Девочка мне нравится, вот только розовые волосы смущают». Я допил чай и сказал: «Между нами ничего нет».
-Да-да – одновременно и вполголоса проговорили они – мы знаем.
   В 01:40 я лежал на постеленном мне полу, и хотелось бы отметить, что сейчас спине не было так холодно и она не побаливала как в последний раз. Мама устроила всё очень удобно. Было удобно почти так как в моей уютной кроватке. 
   Оннета чувствовала эту уютность и укрылась огромным одеялом. На ней осталось только нижнее бельё. Моя пошлая фантазия пришла в движение. Она улыбалась. Наверно ей снился хороший сон. «Она так много улыбалась за сегодняшний вечер» - мысли летали в голове. «Носик ещё не успел согреться и оставался всё таким же красненьким.» «Хорошо, что завтра не в школу» – повернулся набок, и стал смотреть на то как сладко она спит, уцепившись за кончик одеяла рукой.  Даже это ей удавалось делать довольно мило. «Странно, что родители ничего мне не предъявили – может они не поняли насколько я трезвый?» - не отводил от неё глаз. «С этим Никитой и его девушкой надо будет завтра погулять. Хорошо Оннета будет рядом». «Что же нас ждёт утром, когда она откроет глазки?». Я уснул, лёжа с этой мыслью в обнимку.

                2.

   Она смотрела на меня. Я на неё.
   - Отвернись – прикрывая себя огромным, некогда будучи моим одеялом, и держа его за два конца в своих маленьких холодных руках говорила девчушка. 
   Я повернулся на бок. Руки у меня дрожали. Окно было распахнуто и сквозь него с улицы дул вездесущий прохладный ветерок, тянувший с собой запах недавно скошенной стариком дворником травы. Моя семья жила на втором этаже старенького восьмиэтажного дома, которому давно не помешает даже самая плохая реставрация, поэтому все крики детишек, играющих на площадке в пару шагах от нас, всевозможные звуки и запахи, осторожно стучащиеся в гости с улицы мы чувствовали одними из первых. 
   Мне приходилось смотреть в облачённую грязными обоями стену. Нашей квартире уже фиг знает сколько лет. Родители выкупили её ещё до моего рождения у молодых ребят, живущих здесь до них. Мысль о Оннете лежащей на кровати у меня за спиной вызывала мурашки.
   Я не видел, как она встаёт, и какие у неё сейчас вздыбленные путавшиеся друг с другом на голове волосы. Мне было дозволено случаем только представлять её в эти две минуты необыкновенно солнечного утра. – «Вот она сбрасывает со своего тела одеяло, и оно падает с кровати на пол. Один оборот бледного молодого тела, блестящего от лучей солнца, сочившихся сквозь окно и стройные ножки уже сходят с кровати, и лезут в мягкие зелёные тапочки, оставленные моей матерью сегодня ночью перед тем как прикрыть дверь. Неловким толчком рук она поднимается с кровати, делает «потягушки» и после, одной рукой потирает глазки, немного напоминая кошку, умывающуюся по утрам. Девочка подходит к окну и вдыхает в себя запах травы». Запах скошенной травы нравился и мне. Вдыхая его своим носом, начинаешь чувствовать свободу, облегчение, как всё плохое быстро из тебя убегает. В Оннете я ничего плохого разглядеть не мог, - наоборот, я видел и ощущал невозможную теплоту её сердца, как бы смешно это не звучало. – «Она взяла с деревянного стула свою одежду, сложенную в стопку и бросила её на кровать. Ей не сразу удалось заметить её - требовалось время, чтобы глаза до конца очнулись от столь чудного пьяного сна».
   Очень сильно хотелось посмотреть на неё. Могла ли за ночь она хоть чуть-чуть измениться: глаза перестать сверкать и всё ещё столь сильно манить, нежно-розовые волосы перестать также ложиться на плечи и мог ли голос продолжать держать тебя в лабиринте мыслей и чувств и не обладать выходом.
   Оннета была целым лабиринтом, из которого если войдёшь, то потом уже не сможешь выйти. Признаюсь, мысль о лабиринте мне самому нравилась и сильно завораживала. Завораживала и на вписке, хоть я тогда этого не мог понять. Каждый человек скрывает в себе лабиринт, разница только в том, что один больше другого и в каком-то одном может не оказаться выхода.
   - Можешь поворачиваться.
   Поворот на другой бок. Она стоит за кроватью, одетая. Лучи солнца заливали мою комнату и цветы на подоконнике умоляют о глоточке воды. Пол в комнате был прибран, но коробки с видеоиграми всё так же валяются в углу комнаты, рядом с многочисленными стопками книг. Давно хочу сдать книги кому-нибудь или куда-нибудь, но кому они сейчас нужны.  Волосы Оннеты также лежат на плечах, а голос не выпускает из вечного лабиринта.
   - Ты привёл меня ночью к себе? – она уже знала ответ, но не могла не задать такой вопрос, иначе сюжет мог направиться совсем не в ту ветвь – ты дал мне свою кровать? –  она сказала, словно произошло чудо, но в её словах я отчётливо слышал тончайшие нотки благодарности.
   - Хорошо спалось?
   - Ещё как! Будто спала на руках у Господа. – Сравнение весьма весёлое; мы улыбнулись друг другу. Когда я после школы прихожу уставший то ложусь на кровать и укрываюсь одеялом, то уже не могу встать пока не посплю. Казалось, что моя кровать может быть волшебной, что каждый кто захочет полежать на ней, не сможет уйти не поспавши.
   - Я хотела бы извиниться... – девочка засмущалась и опустила глаза в пол. Ей было не ловко, будто она впервые извиняется. Своего первого раза я уже не помню. 
   - За что? – если бы она спросила меня: можно мне извиняться? - То я бы ответил – НЕТ, НЕТ и ещё раз НЕТ! Многие другие ребята похожие на меня посчитали бы «Нет» за грубость для такой девчонки, но я не «другие».
   - За то, что тебе пришлось тащить меня напившуюся к себе домой и за то, что твои родители испытали из-за этого некий… ну знаешь, - дискомфорт. Вот почему меня понесло в последний момент выпить?! – Оннета занервничала. Задрала руки и голову к потолку, и её слова направлялись вверх, а не ко мне.
   - Нууу знаешь, не скажу, что они испытали дискомфорт. Они были только рады тебе, и ты им очень понравилась, несмотря на то, что ты была пьяна и ничего не соображала.
   - Правда?! Здорово! – Она подошла к моему «рабочему месту». За «рабочее место» я принимал свой стол, который был еле виден, ибо был он завален всяким хламом, и заклеен разными наклейками, попадавшимися в коробках шоколадных шариков Несквик, и всё, что находилось вблизи метра от него.   
   - Ну у тебя, мой друг, и завал на столе.
   - Да, знаешь я не любитель часто прибираться. Всё, что лежит на столе я принимаю за необходимую мне вещь, и принимаю во внимание как хорошо она лежит, и что её сейчас лучше не трогать. Я не подумал способна ли сонная девушка воспринимать столь сложные предложения, но я видел, что да – способна.
   Девочка взяла со стола в руки часы. Часы были отцовскими он мне подарил их без повода месяц назад. Непонятно зачем они мне. Папа должен был догадаться, что, отдав их мне они будут валяться и собирать пыль.
    - Какие пыльные старые часики. Ты их не носишь? – стрелки часов показывали ровно пять. «Они давно замерли», - говорил папа - «И не известно, смогут ли проснуться». Оннета протёрла их рукой. Кожаный ремешок выглядел жалко, а стекло, защищающее циферблат было поцарапано. Девчушка положила их на место.
   Всё в квартире можно спокойно назвать раритетом. Жили мы очень бедно.
   На вечеринке про незнакомую на тот мне барышню многие бы сказали: Она не сидит на месте – и это верно подмечено. Девчонка бродит по комнате и ничего не отпускает без должного количества внимания. Минут пять я лежу на полу плотно закутавшись в одеяло и отвечаю на вопросы: Что это? Откуда? А ты? Она очень любознательная, куда более чем вчера.
   - Прости, что спрашиваю, но твои родители случаем не приняли нас за пару? – посмотрев выразительным глазами на меня, сказала красивая девчушка. Её круглое милое личико только и рисовать на картинах и выставлять на выставках. Возникало дежавю, что другой кроме как милой она быть не способна.
   - Да, посчитали. Но выкрутился и передал им, что всё совсем не так.
   - Правда? – словно она рассчитывала, что я струшу и скажу – да - А ты хотел бы этого? – На тусовке девочка была более скромной чем сейчас.
   Шутка! – засмеялась она. За скрипучей дверью слышен шорох. Родители стояли за дверью и слушали как мы тут поживаем. Они старались сохранять для нас чувство уединённости, но этот шорох их выдал.
   - Слушай, наверное, тебе пора уже вставать. Сейчас уже 9:36 утра, а мы сегодня идём в кино с Ники и Николь. Забыл уже? 
   - Мы? – я замер. Зачем, зачем ты это сказал? – спрашивал я себя, но меня уже не было, осталась только приклеена бумажка «Ушёл в астрал».
   - Да – мы – уверенно сказала Оннета – мы же друзья? Хотя если учесть, что сегодня я спала в твоей кровати то стоило бы в этом слове подкорректировать смысловую нагрузку. Ну давай, вставай уже Онет, а то твои родители уже устали подслушивать нас за дверью. – За дверью стали слышны шорохи, пару секунд спустя и первые шаги.
   - Ка-ак?
   - Не спрашивай. Сейчас я отворачиваюсь, а ты быстро одеваешься. Готов? – Оннета поворачивается на одной ноге к окну.
   - Подожди, дай хотя бы вста…
   - Пошёл!
   Я вскочил и начал смотреть по сторонам в надежде найти одежду. Если это такой челлендж: найди свою одежду в комнате за отведённое время, то я готов его пройти.
   - Где же она? – хожу за спиной девчушки, пока она в это время смотрит в окно.
   - Меня спрашиваешь?
   - Себя. – Неужто мама не положила мне на утро одежду. Ей – положила, мне – нет, что за дискриминация? 
   - Какая чудесная погода. В самый раз для того, чтобы сходить в кино! – сказала девчушка.
   - И не говори.
   Вскоре всё могло прийти к сцене, где я в одних трусах бегаю по квартире и прошу мать дать одежду, а она в момент натягивания трусов немного повыше, и так, чтобы не натирало скажет: «Возьми в ящике».
   Выйдя из комнаты и оставив Оннету стоять в одиночестве, девочка, услышав хлопок двери повернула голову назад и смогла оторваться от серенького голубя, сидящего у меня на подоконнике. 
   Я одел кофту, на которой большими белыми буквами был написано «Rockstar», джинсовые шорты, натянул носки и напялил тапки на ноги.
   Скрип двери.
   - Ну наконец-то. Думала не дождусь – она сидела на стульчике за «рабочим местом» и быстро нажимала клавиши ноутбука – я посчитала, ты не будишь против.
   - Да, не буду, но зачем?
   - Мне нужно отписаться Ники. Я зашла на свою страничку в «Вк», а он в шесть утра уже скинул всю инфу.
   - А телефона у тебя нет? – Нет, Онет - нету.
   - А где он? Сейчас в наше время без мобильника никто и никуда.
   - Я не беру его с собой на вписки с тех пор, как у меня один украли. Тогда я не сразу заметила, что у меня нет Антона. Видать ворюга со стажем. Ну или я была слишком пьяна.
   - Антона? – Да, Антона. Я дала своему телефону имя и ничего странного в этом не вижу.
   - Окей, окей просто… Антон? – я расхохотался.
   - Не смейся – засмущалась Оннета. – Антон – очень хорошее имя.
   - Не спорю – уже не так сильно, но всё же смеясь говорил я. 
   - Ладно, я пишу Никите, что сейчас нахожусь у тебя – наводит курсор на «отправить» - клик. – Отправлено – улыбнулась мне.
   За дверью кричит мама: Идите кушать!
   - Идём? – спросила моя новая подруга.
   - Пошли. – Оннета свернула вкладку «Вк», и на экране ноутбука теперь красовалась милая белая пушистая киса, играющая с клубочком ниток.
   На кухне мы сели за, средних размеров, круглый деревянный стол, укрытый скатертью. За столом уже сидел папа и читал в своём телефоне новости, пока перед ним остывали макароны в форме ракушек с двумя сосисками. Мама стояла за плитой и накладывала нам из кастрюли на тарелки покушать. На ней был одет большой синий халат, а на халате фартук.
   - Доброе утро – сказала моя подруга.
   - Доброе утро – сказал следом я.
   - Доброе, ребятки – одновременно ответила мама, с наваливающимся на её ровный голосок басом папа. – Как спалось? – старалась спросить с щепоткой иронии женщина, чьи руки уже давно готовят всей семье ужин в определённое время, но увы и ах.
   - Отлично! Спасибо вам большое, что дали место переночевать.
   - Да не за что. Благодари Онета. Если бы он не настаивал, то ты бы всю ночь проспала спала на лестнице.
   - Хах – посмеялась девчушка и повернулась ко мне, а я же сделал вид, что ничего не заметил. Правой рукой она убрала свои розовые волосы, которые так сильно, чуть ли не каждую минуту стремятся прикрыть ей глаза: «вы мне уже надоели. В следующий раз попрошу срезать вас», а левую убирала за спину.
   - Да садитесь вы уже. – Мать подбежала и отодвинула из-под столика два стула. На них лежали маленькие белые подушки. Для неё чужая девушка в доме, а тем более девушка, приведённая её сыном, была большим праздником. Оннета – первая девушка не старше сорока лет очутившаяся в нашей квартире. Мама старалась, чтобы этот эпизод её жизни стал идеальным. И для неё, и для меня. Первый привод девушки к себе домой всегда волнителен и для каждого особенен. Ты никогда не можешь предсказать как развернуться события, а лишь надеешься на лучший исход.
   Мой отец лишь изредка поглядывал на меня и стоящую рядом Оннету из-за своего серебристого телефона. Текст в мобильнике интересен ему больше, чем сын с девушкой (подругой), но я предпочитал думать, что это хорошо, что он просто так сильно во мне уверен.
   Мы присели. Подушечки были кстати. Мама положила перед нами тарелки с макаронами. В каждой лежало по две молочных сосиски. Себе она завтрак не предоставила. Обычно она не против сытно поесть, но не сегодня.
   - Приятного аппетита.
   - Спасибо большое… – начала Оннета, но вдруг в неё будто шарахнула молния. Она словно только, что попала в будущее и увидела, что её ждёт, словно очнулась от комы. Девчушка осознала, что не знает, как обращаться к моим родителям. Имена родителей и нашу фамилию я не удостоился ей сообщить, ибо забыл пока ходил в крестовый поход за одеждой. Не знать, как обращаться к родителям твоего друга (подруги) до сих пор считается дурным тоном, а мои родители очень придирчиво смотрели на манеры моих друзей. Наверно поэтому их у меня и нет.
    - Лола. Зови меня просто Лола.
   - Лола. Просто Лола. 
   - А я Виктор – пробурчал мой старикан с набитым ртом макаронами.
   - Очень приятно, Виктор – со смешком выговорила Оннета, - рада знакомству.
   - Тоже.
   Мы сытно позавтракали. Я попросил добавки. Времени было 10:43 когда мы вернулись в комнату. Всё был на своих местах.
   - Твои родители очень приятные люди. Особенно папа. Он такой забавный.
   - Тебе только так кажется – ответил я, - на самом деле стоит уйти из виду у них, и они превратятся в настоящих людей. Сейчас они притворяются такими белыми и пушистыми.
   - И даже Виктор?
   - Даже папа. Но мама больше. Она никогда не клала подушечки под попу, признаюсь я даже не думал, что такие у нас имеются. Но стоит кому-то прийти, как «Оп!» - хлопнул ладонями, - и я становлюсь приёмным.
  Девочка рассмеялась.
   - Приёмным? – смех заливал всю комнату. Окно было всё ещё открыто и проходящие неподалёку люди могли его слышать.
   - Да, представь себе – приёмным – она засмеялась ещё больше – приёмным, приёмным, приёмным – Оннета смеялась от души. Мне нравится её искренний смех, и хочется смешить её чаще, дабы слышать эту повторяющуюся мелодию. Девчушка завалилась на не застеленную кровать. Она пыталась прикрыть свой рот руками, дабы смех не был очень громким. За завтраком Оннета поняла - родители мои ценят менталитет. Если она приняла это во внимание – думал сейчас я, то значит, что она точно хочет быть со мной. Глупо конечно так полагать, но я простой подросток, а значит мне можно всё.
   Мне никогда не удастся понять, что у такой девочки в голове, и никому не удастся.
   - Ты хочешь сказать, что плохо, когда родители хотят быть хорошими? – потихоньку начала успокаиваться девочка под шелест листьев деревьев с улицы.
   - Нет. Просто хочется, чтобы они были такими всегда, а не притворялись для кого-то раз в полгода.
   - Но они у тебя всё равно хорошие, и мне кажется ты прекрасно это знаешь. 
   - Знаю.
   - Тогда знай на будущее: «Нет плохих родителей, есть плохие морали, на которых они выросли.
   - Оннета, слушай.
   - Да. – Всё распластавшись на кровати, но уже окончательно успокоив свой внутренний смеховой поток сказала она, - что такое Онет?
   - Хочешь быть моей подружкой?
   - А кто я сейчас по- твоему? – её глаза заблестели.
   - Нет, ты наверно не поняла.
   - Нет, поняла. – Она поднялась с кровати и сделала шаги ко мне. Девчушка шла уверенно к своей главной цели. К какой? – обнять меня. Мы стояли посреди комнаты. Она крепко прижалась ко мне и обнимала двумя руками. Её дыхание било мне в грудь. Я остолбенел; стоял как оловянный солдатик, который был у меня в детстве, но убежал на встречу приключениям. Я не понимал, что в данный момент происходит. У моей подруги произошёл эмоциональный всплеск. Смеховой поток умер и восстал из пепла, как феникс, но уже в другом обличии. Очнувшись, мне не приходилось отдавать команды своему телу – оно действовало за меня. Своими длиннющими руками я обнял её в ответ. Оннета прижалась чуть крепче. Своей головой она тихонько упёрлась мне в плечо.
   - Спасибо, Онет – тихо вырвалось у неё. Мне казалось, что это всё сон. Не может так хорошо быть на самом деле.
   - Тебе спасибо. – Я аккуратно опустил свою голову на её. Сделал это как только можно осторожнее, чтобы не испортить романтичный момент. Мне и в голову не приходило, что один человек может заставить испытать меня за два дня больше искренних эмоций чем за все семнадцать лет этой жалкой жизни. Эта так прекрасно. На секунду мне захотелось представить, что сейчас мы обнимаемся не в старой вонючей квартире, а где не будь в вечернем парке, где нас окружают только деревья, а их золотая листва летит прямо на нас, но волшебный синий зонт в моей руке защищает от неё, и от дождя, бьющего по зонту как громадные волны о скалы, и от сильного ветра, пытающегося сдуть нас как волк домики из сказки про трёх поросят, но поросят здесь нет, а есть только мы вдвоём и наши чувства.

               
                Финал.
   13:27.
   Центральный парк был громадным. Здесь было и большое озеро, в котором плавали утки, и дети, гуляющие с родителями, могли всегда их угостить кусочком свежей булочки, и множество кафе, совмещающих в себе приятный малый персонал, вкусный кофе и аппетитные сэндвичи со всегда идеально прожаренными котлетами на гриле, и также на террасе заведения умещались удобные белые пластиковые стулья под высоченными зонтами, прикрывающими посетителей от столь обжигающего дневного солнца.
   На улице было +27 градусов тепла и признаюсь: «Давно не было мне так жарко». Пробыв на улице десять минут – с меня уже начал идти пот. Начал идти он у меня с волос, а чёлка была у меня, поверьте, длиннющая, поэтому капли солёного пота кропотливо ползли в голубые глаза. На носу он тоже проступал и разумеется по рукам тоже не мог не ползти. Иногда он мог щекотнуть меня и в непристойном месте, но щекотки я никогда не боялся, так что там внизу всё было отлично. Слава богу, в лицо, хоть изредка, подувал холодный ветерок и мог если что (при обморочном состоянии) привести в чувства. Но, к сожалению, в метро ветерок помочь никак не мог – это удручало.
   В парке сегодня был жуткий ажиотаж. Многочисленное количество семей захотели прогуляться по тамошним цветочным аллеям, увенчанными множественными деревьями цветущей сирени: розовой, фиолетовой, белой. Вы могли быть, и верно были на крупных распродажах, где скидки могли доходить до 70%, так вот – в парке всё было бесплатно. Все дорогие бренды: Gucci, Louis Vuitton и т.д. тоже были бесплатными. Надеюсь вы представили сколько человек умещалось на одном квадратном метре днём. Некоторые родители не жаловали мрачноты в квартирах Москвы и просили своих детишек отрывать, не жалея им веточку сирени с сиреневой аллеи, а после дома вся семья ставила её у себя дома в вазочку с водой и вскоре забывала про то, что она там стоит.
   Оннета шла рядом и восхищалась каждой минутой, приведённой рядом со мной. При входе на зелёную территорию, девчушка купила себе жёлтенькие солнцезащитные очки в небольшом ларьке напротив металлического стенда с просто огроменной картой парка, и постоянно приподнимала их видя поблизости в клумбе красивый цветок, дабы насладиться его настоящим цветом, а не тем, что в чёрных линзах. Она приходила в восторг от тюльпанов и фиалок и каждый раз, видя их в большом количестве вскрикивала «Вау!», и от животрепещущей красоты могла даже подпрыгнуть, - подпрыгнуть так, что синенькая футболка могла запросто задраться к верху до животика, которого у неё не было. Вернее, был - просто он маленький – маленький.
   Мы шли, держась за руку. В правом ухе у меня был беленький наушник Apple, второй же я засунул под футболку дабы не летал из стороны в сторону. В наушниках играла моя любимая песня «I Ran» группы «The Ramones» и она идеально подходила под мой сегодняшний душевный настрой. Белый тоненький проводок от наушника проходил у меня по всему правому боку тела и прятался в кармане шорт вместе с телефоном. Карман джинсовых шорт был с виду большим, но на самом деле места внутри почти не было и было видно сквозь него, как вещица, подобная телефону выпячивается и после должен будет остаться некий молочно-белый след.   
   Прогулку вместе с Оннетой я принимал за свидание. Было понятно, что долго наедине мы не пробудем, что мы пришли сюда встречаться с Ники и его новой подружкой, и после топать вместе в кино. По проведённым мной примерным расчётам у нас оставался час – час тридцать до встречи с другом моей девчушки, и если я хочу получить её к вечеру в роли своей девушки, то план (которого кстати не было) надо воплощать в жизнь, и первой в голову влетела строчка из какого-то поста в интернете про телефон, что на свидании лучше забывать такое людское изобретение – так ты гораздо больше насладишься человеком и сможешь его «прочувствовать». Телефон хоть и давил мне на мышцу и просил уменьшить свой срок, но выпускать на свободу до вечера я его не планировал.
   Сиреневая аллея была широкой, поэтому все людишки спокойно могли гулять и даже не торопясь делать фотографии на память. Вымощенная дорожка напеклась от лучей солнца и умудрялась жечь стопы через подошву кед.
   Сейчас я дивился деревом розовой сирени вместе с Оннетой. «Чтобы ей нравится больше - надо угождать ей во всём» - мысль была правильной и неправильной одновременно, но дерево было и впрямь красивое. Не любоваться им было трудно. Мы стояли по левую сторону от него, а оно по правую руку от нас. Его тоненький ствол выдерживал множество веток с крохотными цветочками. Веточки вились меж собой, путались и превращались в один прекрасный букет.   
   - Сфотографируешь меня? – и стала рыскать у себя в карманах в поисках телефона.
   - Не можешь найти? – порой меня тянуло на вопросы, на которое ответы я давно знал, но не задать их было бы невежеством к сценаристу, имя которого «Будущее».
   - Да - она уже не улыбалась как утром, когда мы обнимались посреди моей комнатушки, но всё же весёлости было не отбавлять. В карманах её джинсов был слышен тихий звон ключей и двухрублёвых монет. – Блин, да где же он?
   - Мне помнится ты сказала, что не взяла его вчера. Ты не берёшь телефон с собой на вписки, боишься, что могут украсть.
   - Точно! Ты гений! Тогда сфотографируй пожалуйста Онет на свой. Это на память.
   Я достал свой серебристый Samsung вместе с беленьким помятым проводком наушников и открыл вкладку фотография на рабочем столе.
   - Тебя как запечатлеть? – передо мной прошла дама с коляской и сынишкой. Мальчик посмотрел на меня и посчитал за Звёздного Лорда из любимого мультфильма «Стражи Галактики».
   - Погоди минутку.
   Розовые цветочки сирени находилось за преградой - не высоким недавно разукрашенным зелёной краской заборчиком. Этот невысокий друг не составил сложности перелезть через него. Девчушка перешагнула правой, затем левой ногой, поправила свои джинсы, рукой подала одобрительный жест – идти прямиком за ней. Охраны никакой в парке не было, но если же ей суждено было задержать нас, то хотелось бы попросить бога, чтобы это произошло не на этой аллее и не в этот час. Лучше пусть этого вовсе не будет.
   - А так можно? – недоверчиво узнал я у нарушительницы порядка.
   - Конечно – засмеялась она, - мы уже перелезли, поздно что-либо терять. Да и подумай: Охране и впрямь не терпится переться к нам через миллиард человек? Да и тем более как они узнают?
   - Верно, Шерлок.
   - То-то же.
   Приближаясь к дереву, её волосы начинали сливаться с цветами. На секунду мне показалось, что у Оннеты не осталось волос – меня это раззадорило. Мне подумалось, что её волосы могли стать цветами и также вкусно пахнуть. Такая идея показалась весьма художественной. Надо будет рассказать одному другу художнику, вдруг она ему понравится. 
   - Ха, смешно.
   - Что смешного?
   - Твои волосы. Они пропадают. – И я издал тихонький смешок. Такой, чтобы она не посчитала его за грубость.
   - Ах да! Точно – мы вместе посмеялись, - мои волосы стали цветами. Так и напишу под фотографией.
   Подойдя ближе к дереву, оно казалось ещё более ярким, а ствол более выразительным. Подруга встала у ствола дерева. В одну руку вяла ветку розовых цветков, словно кисточку, а другой стала прикрывать свой рот и немного нос большим пальцем – она хотела оставить только свои глаза. «В соц. сетях такой стиль фотографии был широко распространён», - находчиво подметил я.
   Девчонка прижалась поплотнее к коре уже нашего деревца, аккуратно поднесла ветку к своим розовым волосам, и они секундой за секундой всё больше и больше становились не зримыми для моих глаз. Теперь волосы стали цветами. 
   - Давай – я готова.
   Смартфон был у меня в руке, камера была наготове, и я приступил к работе.
   Прохожие шли своей дорогой параллельно зелёному заборчику и не обращали на нас никакого внимания. Шли и шли, все такие разные. У кого лицо круглое, у кого овальное, а у кого такое выразительное, что ему(ей) надо сниматься в голливудских блокбастерах. Дети развлекались как могли. Родители довольствовались друг другом и им нравилось какие у них умные симпатичные детки растут. Подростки катались на велосипедах, самокатах и скейтах, стараясь «не превышать скорость». Все люди были сегодня счастливы и ничто не могло содрать улыбку с их лиц.
   16:43.
   Я никого и ничего не видел. Дым лез в глаза, казалось, что я попал в сказку где ничего не видно и все тамошние герои ходят в тумане. Все люди, находившиеся в здании, бежали к выходу. Они ломали стёкла в окнах, а после выпрыгивали не задумываясь, боясь, что пожар за их спинами дойдёт до них. Огонь шёл на невероятной скорости. Дым заполнил всё здание. Люди кричали и не знали, что им делать. Было страшно. Мне не повезло – мрак добрался и до второго этажа центра, когда я уже спустился. Все толкались и кричали. Мать с сыном забилась в углу кассы батутного центра. Я бежал изо всех сил толкая других. Работал инстинкт самосохранения и единственное, что крутилось в моей голове - пластинка, та что я слушал у дедушки в Санкт-Петербурге, только сейчас мелодия не играла и слова были одними и теми же – «Надо выжить».
   Из последних сил я добежал до эвакуационной лестницы. Мне хотелось верить, что вот я уже близок к выходу из этого дьявольской сказки и огонь за моей спиной до меня не доберётся. Человек двадцать пришли к этому выходу раньше меня; стоя у дверей прохода к лестнице все надеялись на лучший исход рока.
   Подбежав ближе к сгустку всех грязных и задыхающихся от гари людей, я не понимал, почему они стоят: двери открыты, бегите, скорее бегите, спасайтесь, а они стоят и плачут. «Что чёрт подери ещё?» задавал я вопрос – «Лестница, её нет» - всхлипывая сказала светловолосая девушка – «Она обрушилась». Муж держал её за руку и всеми силами пытался утешить. Её слова убили меня. Сегодня меня уже убили два раза, но главное, что третьего ещё не было близко. Как бы сильно не хотелось верить, что слова девушки – неправда, нельзя было терять времени. Огонь съедал всё на своём пути, а ещё слишком молод, чтобы умирать. Выходов из центра должно быть несколько, но где они? Единственным источником света было окошко. Средних размеров, не выпускающее дым наружу. Пришлось думать об этом (читатель понимает о чём), но выживу я? Слишком много вопросов, на которые ответ знает только Бог. Огонь подбирался ближе и уходить куда-то от него было бессмысленно. Люди бились об стены: звали на помощь, умоляли Господа спасти, но никто не отзывался. В школе на ОБЖ нам говорили: главный ваш спаситель – спокойствие. Спокойствие… точно, к нему надо взывать. За спокойствием можно спрятаться и быстро рассуждать.
   Поздно.
   Огонь жарил пятки людям, а после и всё тело уже горело под стоны людей.
   Пришло время для пафосной фразы, как в кино. Всегда хотел так сделать перед супер-дупер крутой вещью.
   - Окно – ты мой лучший друг и спаситель.
   Я отшагнул на пару шагов назад, наступил правой ногой в огонь. Он придал мне ускорения (надеюсь). Не о чём уже не думая я разбежался до максимальной скорости, удавшейся мне развить и влетел, и разбил стекло. После было только свободное падение. В такие моменты люди обычно жалеют о том, что сделали и о том, что сделать не успели. Чего не сказали, и что сказали своим близким. Мне не хотелось думать о таких вещах и для такого было два аспекта. Первый – я слишком молод, чтобы думать о таком. Второй – я не собираюсь умирать.
   Полёт длился не долго. Лечу я всё же со второго этажа, а не со сто-второго. Я закрыл глаза перед тем как влететь в окно и не осмеливался открыть пока не приземлюсь. Вот вам кажется: второй этаж, это не высоко, но в такой ситуации, когда глаза не способны видеть, страх проглотил тебя, а пламя уже наготове поджарить, то ты не думаешь о том, как правильно приземлиться. Спокойствия добиться мне не удалось. 
    Я упал на асфальт со второго этажа и ударился головой.  Всё лицо было в саже, а локти с коленями ободраны до крови. Ужасно слезились глаза. Горло ужасно болело – ничего не мог сказать, только прохрипеть. Было чувство, что я всё ещё задыхаюсь от гари. Свежего воздуха было недостаточно. Единственным утешением было чувство приземлённости и солнечного всё ещё жгучего солнца.
   Здание горело на глазах у всех прохожих. Кто снимал это, кто звонил куда-то, кто помогал кому-то подняться; абсолютно все были шокированы происходящим.
   Ко мне подбежали два рослых парня и старались как можно быстрее поднять на ноги и увезти подальше от здания. Они хотели меня спасти. Я не мог разглядеть их, запомнить лицо моих героев - в глазах всё ещё плыло и со лба капала кровь. Огонь облепил всё здание. Было слышно, что что-то внутри быстро рушилось, – скорее всего это был потолок третьего этажа. Вдруг откуда не возьмись:
   БУМ!!!
   Прогремел взрыв. Люди - смотрящие на всё со стороны - вскрикнули, некоторые даже подпрыгнули от страха. Женщины, мужчины и дети – те, кто был близи развлекательного центра – кричали.
   Ребята не успели меня оттащить подальше от того разрушительного потока, облепленного ярким красным пламенем. «Всё-таки добрался, да?»
   Я отлетел в небытие.
   14:00.
   - Тебе купить мороженное?
   Мы присели в небольшой кафешки, за столик, что отлично показывал нам всю красоту голубого озера. У маленького побережья припарковалось немалое количество колясок - штучек тринадцать я точно насчитал, но никто из пассажиров не осмелился зайти в воду. «На этом можно было заработать» – подумал я.
   - Нет, спасибо, Онет. Мне и так всё нравится.
   Большой зелёный зонт, привинченный к огромному куску асфальта закрывал нас от солнца, и я теперь мог не щуриться. Оннета же осталась в очках: ей казалось, что так она больше привлекает меня – мы это выяснили ещё на сиреневой аллее во время фотосета. Она сидела и наматывала локон своих волос на палец. Мне нравилось, как она делает это: двумя пальцами нежно хватает несколько десяток волосинок словно хищная птица полевого мышонка, после наворачивает круги пальцем и волосы примыкают к нему, как она к стволу дерева. Пока девчушка накручивает локон, то наверняка о чём-то думает. У каждого человека есть какой-то «рефлекс», дающий другим понять, что сейчас он находиться в чертогах разума: начинает дёргаться нога, не замечает, как волосы уже у него во рту и он очень аппетитно поедает их, некоторые и вовсе могут есть ногти. Так вот, готов спорить, что Оннета когда очень усердно о чём-то думает или мечтает, наматывает волосы на палец.
   - Точно? Всё нравится? – я принял облик находчивого джентльмена. Каждому своему действию я предавал грациозность, но старался всё-таки сохранять рамки и не перебарщивать. Девушки такие создания, что за ними всегда надо ухаживать. Я мечтал о кошке у нас дома, такой серенькой и с шелковистой шёрсткой, но у мамы была аллергия на животных; мыслить о домашнем питомце довольно опасно дома. Мамочка всегда выскажет своё недоумение, если влезет в голову. Оннета стала для меня любимой кошечкой – в хорошем понимании. Познакомились вчера поздним вечером, утром мы уже обнимались столь нежно, что я не верил в правду, сейчас уже на коротком свидании и мне хочется ухаживать за ней, как за котёнком. Чудеса, да и только начали происходить в жизни у меня, и всё благодаря милой девчушке.
   - Конечно, что мне может не нравится? День прекрасный, настроение чудесное, фотографии крутые – всё супер. Спасибо тебе.
   Так хочется сказать «спасибо», но чувство ненадобности здесь этого слова заставляет промолчать и только улыбнуться ей в ответ. Хоть когда-то «Спасибо» не пригодилось простому человеку. Пусть мы не говорим много друг с другом, но главное, что нам просто приятно быть рядом друг с другом.
   Мы заказали два стандартных бургера по 200 рублей и по чашечке кофе за 120. Не знал есть ли у Оннеты хоть какие-то деньги с собой, поэтому уже готовился ближе к концу нашего обеда платить за обоих. Сегодня нас обслуживала дама - шатенка по имени Анджела. Очень приятная в общении и стремительно быстра в написании заказа. Чёрная пишущая ручка так тряслась у неё в руке и так быстро ездила из стороны в сторону – Ух! Ничего понятного на листке выйти не могло. Но нет же! В какой раз я за сегодня ошибаюсь! Чудеснейший почерк!
   Записав наш заказ, дама отправилась передавать его повару. Мне посчастливилось засмотреться и буквально залипнуть в пейзаже. Озеро, люди, птицы, солнце, - как долго и усердно старалась вселенная, чтобы к этому прийти и чего это ей стоило, если это всё, наверное, очень легко потерять, а если потеряешь, то всё начинать с начала?
   Вот теперь мы сидим за пустым столиком и думаем о чём-то своём, а время всё идёт и идёт, а мы всё ждём, когда на нём что-то да появится вкусное для жизни.
   Вскоре нам принесли заказ и свидание продолжало быть для нас идеальным.
   17:30.
   Меня разбудил шум полицейских патрульных автомобилей. Очнулся я уже в машине скорой помощи, лёжа спиной к верху на старой кушетке и ничего не мог вспомнить. Спина и руки невероятно горели, будто меня вытащили из пожара.
   - Что происходит? – промямлил я.
   - Лежите спокойно. Вам нельзя резко двигаться. Вообще нельзя двигаться. – Я доверился незнакомому голосу. Голос исходил из уст старика, чья кожа уже давно состарилась и покрылась морщинами. Волосы все седые. Что он забыл в скорой помощи? Ему опасно разъезжать в таком возрасте по заданиям. Зато случись что, ему всегда окажут медицинскую помощь, если же он сам не сможет этого себе предоставить.
   По моей спине начали ползти чьи-то холодные руки и боль умножилась в тысячи раз. Я крикнул от боли на весь автомобиль. Случайно задел неизвестный мне предмет, напоминающий формой баночку с жидким лекарством руками от чего его угораздило упасть и разбиться, а содержимое расплыться в лужице. Голос мне ничего не соизволил предъявить, лишь спина твердила о боли. За стенами скорой можно слышать крики мучеников похожих на меня. А также за стенами я слышал любопытные переговоры наперерез со жгучей болью:
   - Много выжило?
   - Не знаю.
   - А погибло?
   - Гораздо больше чем выжило.
   Последний сделал глоток освежающего горячего капучино.
   Тут мне всё вспомнилось. Как мы обнимались, гуляли, встретились с Ники и пошли в кинотеатр.   
   14:35.
   Кафе наполнено было людьми (повторюсь), как и весь парк. На нашем столике уже ничего не осталось. Я первым съел своего аппетитного дружка и стал запивать все составляющие обжигающим кофе. Оннета осторожно дожёвывала свою котлету с булкой глядя на всех людей.
   - Кого ищешь?
   Она проглотила всё, что было упомянуто во рту и ответила:
   - Просто смотрю на других и думаю: кто чем лучше меня - привычное дело.
   Это мой шанс. Надо хватать его за всё, что только можно ухватить.
   - В них нет ничего того, что умещается в тебе. – На Оннету нагрянула теплота. Щёки покрылись румянцем. Она повернулась ко мне и посмотрела в глаза. Голубые в голубые. Она хотела слышать не слова. Она хотела слышать моё сердце, говорит ли оно так же как я.
   Она продолжала пристально смотреть в мою душу в течении минуты, при этом играя своей обаятельной улыбкой: то в один угол сместит её, то в другой, то вытянет во весь рот, то и вовсе уберёт на секунду. Мне казалось, что шла вечность. Хотя вечно смотреть на улыбку такой девочки вы бы не отказались. Но всему хорошему приходит конец. Её уединение, выход в полдень один на один на главную площадь с моим сердцем оборвала официантка.
   - Ваш счёт. – В руку девушка вручила мне кожаную небольшую книжонку, где было записан весь наш обед и сколько надо заплатить. Всё прямо как в настоящем ресторане.
   - Спасибо.
   - Сколько там? – Анджела оборвала девочку, когда та добралась до сердца – я хорошо это почувствовал. Моя подруга расстроилась из-за неё.
   - 320, но я могу заплатить за тебя.
   - Не стоит. У меня хватает – из заднего кармана джинсов девчушка достала три купюры и две золотые монетки. Купюры были немного промокшие от пота, а монетки поблескивали на солнце, - держи.
   Я взял деньги, и она начала пить кофе, который наверняка остыл. Ветерочек стал поддувать. Сахарской жары уже не было – была обычная жара и дышать стало проще. Деньги за свой обед я уже положил в книжку, теперь кладу купюры и монетки Оннеты.
   Она сделала ещё один глоток:
   - Надо идти, Никита с Николь должно быть нас уже ждут.
   - Где мы должны встретиться?
   - Ники писал, что они с Николь будут сидеть на скамейки по правую сторону от озера и их обзор будет выходить на кафе.
   - На кафе, где сидим сейчас мы?
   - Получается так – сделала глоток, – они должны быть там. – Она показала рукой на три дерева, играющие своей зелёной листвой подле озера.
   - На что мы идём в кино?
   - Я хотел сходить на «Зомби по имени Шон», хотя в оригинале он зовётся «Шон живых мертвецов».
   - «Шон живых мертвецов»?
   - Да… - притих я, - просто это такая игра слов в английском языке… - снова притих, - вроде как.
   - Понятненько – невзрачно сказала она и допила свой кофе, чашечку поставила на тарелочку. Если вы спросите где моё кофе, так оно давно у меня в животе и оказалось там до сочного бургера, - ну, что пойдём?
   - Пошли.
   Всё, что осталось от нашего обеда: подносы и т.д. убрала официантка. Также она забрала книжечку с деньгами.
   Когда мы вышли из кафе, то я корил себя, что не заплатил за девчушку.
   Направились в сторону озера. В нём плавало три пёстрые уточки, усыпанные кусочками булок. Теперь им пропитания хватит на всю жизнь.
   Мы спустились с пригорка по деревянным ступенькам, держась за перила. Весь пригорок зарос травой и тот человек, отвечающий за рост травы на лужайках и пригорках в парке (а ведь такой всегда имеется) должен был за этим следить. Я забыл про наушники, что лежали с телефоном в кармане. Скорее всего там до сих пор повторяется «I Ran».
   Перед глазами проплыл вчерашний день. При моём знакомстве с Никитой он показался мне «зажравшимся» сынишкой из богатой семьи. То, что он спонсировал тусовки каждые выходные за счёт родителей было круто и интересно. «Молодёжь поучает то чего хочет», - наверное, считал он и был доволен собой и тем как он круто одевается. Главное, что впечатлило – вежливость. При общении с ним попадаешь во времена модных костюмов, стильных машин, джазовой музыки и ярких обворожительных улыбок.
   Вспомнились и тот голый с татуировкой и три здоровяка в проходе, ждавших меня. До сих пор не понимаю с чего они взяли, что я буду там.
   Оннета ни с чего крепко взяла меня за руку.
   - Что-то не так? – испугался я, - снова, как вчера боишься встречи с Ники?
   - Я же вроде говорила, что всё идеально. – Отпустив руку, она обвила мою шею. После движениями руки взъерошила рыжие немного мокрые короткие волосы, и я стал похож на ежа. Дыхание замедлилось, а сердце забилось сильнее. В Москве девушки перестали чтить существенное и близкое сердцу. Именно это заставило меня не верить в рассказы где молодая девочка делает первый шаг.
   Оннета улыбнулась и пододвинулась ближе ко мне. Руки автоматически взяли её за талию. Неужели она заставит сейчас на глазах у многочисленной публики поверить и в рассказы?
   Три… два… один – бесконечность объяла меня.
   Она меня поцеловала. Сделала это очень аккуратно, даря тепло моему сердцу. Глаза были закрыт; душа просто «улетела» из тела.
   18:00.
   - Сэр, можно задать вам пару вопросов, конечно если вы хорошо себя чувствуете? – Никто и никогда не обращался ко мне «сэр». Как я мог отказать такому человеку?
   - Присаживайтесь, пожалуйста.
   - Благодарю, сэр. – Мне он уже нравится.
   Рядом со мной на скамейку присел парень лет 26. Брюнет, голубоглазый и чистый душой.
   - Как ваша спина?
   - Пофиг на спину. Главное - жив.
   - Верно, – он одарил траву под ногами чистой улыбкой и натянул на голову фуражку, - вас зовут Онет Говерин?
   - Отен. Я всем говорю, что Онет, но на самом деле Отен.
   - Значит не русский?
   - Почему же? Родился в Москве, только родители нет. – Похоже он был единственным весёлым в этот вечер человеком в городе и мог заставить себя искренне улыбнуться. Это замечательное качество в человеке – не грустить по кому-то.
   - Мы позвонили твоим родителям Отен. Они всё знают. – Быстрый же он, уже на «ты».
   - Мама сильно ругалась? – зная характер матери, я рассчитывал, что она оскорбила и прокляла всех копов.
   - Ни капли. Только лила слёзы.
   - Вы точно позвонили моей маме? – недоумённо спросил. - Не похоже на неё.
   - Точно, точно. Она очень беспокоится о тебе.
   - Вы мне кажется хотели задать вопросы, сэр…
   - Капитан Филип Лотырёв. Да, хотелось бы.
   - Приступим поскорее, чтобы не засиживаться здесь долго. Похолодало что-то после происшествия.
   - Ни то слово. – Парень смотрел на озеро парка. Сейчас здесь было куда меньше людей чем три часа назад. Реальный мир как-то потускнел, а внутри меня мир просто исчез.
   - Что произошло в центре?
   Я пододвинулся ближе к спинке скамьи в одежде, которую дали мне добрые люди, ибо моя сгорела дотла.
   - Честно? – Ничего не знаю. Когда я зашёл обратно в зал я видел, как многие там уже горели заживо.
   - Ваша мать сказала, что сегодня ночью вы пришли с розововолосой девушкой. Она была с вами в зале?
   - Да - она умерла.
   14:42.
   Ники сидел на скамейке возле озера на холмике возле трёх деревьев. Под рукой у него была Николь в платье в чёрно-белый горошек. Одет наш Гэтсби был в белый пиджак, а под ним кристально белая рубашка и на руке часы «Rolex». Ко всему перечисленному синие джинсы и те же кеды, что были на вписке.
   Подойдя ближе, я убрал наушники в карман шорт.
   - Добрый день! Розовая, Онет - очень рады вас видеть!
   - Мы тоже рады Ники! Как поживаете? Вижу вы с Николь чудно проводите время любуясь красотами парка.
   Николь, Оннета и Никита вели беседу, пока я старался отойти от поцелуя. Он был моим первым, получить его от такой красавицы был чудом. Видать мой план, которого нет, уже не нужен. Она и так в меня влюбилась. Тяжело описать моё состояние. Мне хочется плясать и плакать от счастья. В реальной жизни всё же можно влюбиться за короткий промежуток времени.
   - Парк чудесен, только ажиотаж сегодня большой, но ничего страшного; мы направляемся в кинотеатр «Луч». Составите нам компанию?
   - Так точно! – возгласила девчушка, - в путь.
   Мы очень много прошли за сегодня, не могу представить какого футболистам бегать по футбольному полю за мячиком и вколачивать его в ворота целых девяносто минут. Безумцы!
   Шли мы не через весь парк, лишь 1/3 парка пришлось преодолеть до развлекательного центра. «Луч» находился на четвёртом этаже парка уже лет 6. За это время его раза два реконструировали, строили залы «Люкс» и нанимали новый персонал чуть ли не каждый год. Не знаю, чем им не нравился персонал. Может у управляющего был какой-то дурной бзик.
   Кинотеатр умещал в себе десять залов. Почти весь четвёртый этаж занимали только лишь они. Всего три заведения стояли рядом с таким гигантом: «Круть – муть», «Тяпкин – Ляпкин» и кофейня «Жебезьё». Положение у этих заведений было не плохое. Люди могли заходить, и заходили после просмотра фильма в кинотеатре к ним и чудно обедали.
   «Луч» знаменит своей трагедией 2005 года. В нём случился пожар, в котором погибло восемь человек. Эксперты сказали, что инцидент случился из-за сбоя аппаратуры в одном из залов кинотеатра, но всем в это конечно мало верилось. Горожане считали: «В этом виноват Гилберт Мэдсон! Чёртов Нигер, владелец сети кинотеатров по всему миру, что не любит белых!» Люди – посетители его кинотеатров по всему миру не принимали Мэдсона за расиста. У него белая жена! С чего бы ему им быть? Но вернёмся к нашей истории.
   Пока Николь с Никитой миловались, я шёл с Оннетой за руку и наслаждался той энергией, что она мне передавала через это соприкосновение. Можно ли было назвать нас парой? – Скорее да, чем нет. После поцелуя должно было всё измениться казалось мне. Мы должны были поселиться в чудном замке: «Онет Говерин, вы провозглашаетесь нашим всевластным королём», а милая девчушка стать моей королевой: «Госпожа Оннета, вы провозглашаетесь всевластной королевой нашего королевства», и всё должно у нас быть отлично.
   Вот мы уже перешли пешеходный переход и стояли у возвышающегося развлекательного центра. У входа по двум сторонам были две большие стоянки для машин. Свободных мест не было видно. Процентов восемьдесят водителей ушли прямиком на весь день гулять с семьёй по парку, оставив свои машины греться под солнцем. Тяжелее всего было машинам тёмной покраски и с шерстяным салоном (не поверите, но такие ещё есть).
   Ники с Николь зашли перед нами ускорив шаг. Платье Николь развивалось от ветра и было страшно как бы оно не улетело, но Никита, мне кажется, был бы не против этого. Оннета была одета в пуловер, что и вчера на тусовке – в полоску.
   Развлекательный центр ничем не отличался от других всевозможных в Москве: кафешки, батутный зал, небольшой каток, картинг и много всего другого. Нас же интересует кинотеатр «Луч».
   Мы отправились на четвёртый этаж по эскалатору, далеко уходившему вверх. Посетителей не было столь много, как например в парке. Хотя, нет – их было много. Здесь все находили чем себя можно развлечь и посему уходили в свой мир развлечений до вечера. В батутном центре отмечала день рождения какая-то девочка лет девяти вместе со своими одноклассниками, в боулинге все дорожки были заняты: люди постарше устроили корпоратив и весело отмечали годовщину компании. На картинг выстроилась целая очередь, что редко увидишь, ведь он привлекает меньше всего внимания, не смотря на хорошую рекламу. Вот где не было проходу, так это на катке первого этажа. И взрослые и дети хотели прокатиться сегодня на коньках.
   Кафешки четвёртого этажа были переполнены. Из кофейни «Жебезьё» так и пахло зёрнами кофе на весь этаж из чашек посетителей. Ресторан «Круть – муть» не успевал за всеми заказами, поэтому официанты старались подгонять поваров всё делать быстрее. «Тяпкин –Ляпкин» готовил изумительную выпечку, которая считалась одной из лучшей в центре. Каждое название в ней означало что-то прекрасное: «Любавь» означало «любовь», «Чатье» значило «счастье», думаю концепцию вы восприняли.
   По среди кинотеатра располагались синие кожаные диванчики, где можно посидеть и подождать своего сеанса. Никита усадил свою девушку на один из них рядом с мужчиной и дамой, что хорошо переговаривались между собой, а сам подошёл к нам и попросил:
   - Ребятки, вот вам деньги на билеты и попкорн для всех четверых, - он передал мне в руки три тысячи рублей. Возьми нам Онет, пожалуйста два стандартных попкорна и две бутылочки холодного чая.
   - Хорошо. Всё сделаю.
   - Спасибо, – ответил Никита. – Ах да, и будь добр возьми билеты на ряд подальше – ухмыльнулся он.
   - Понял.
   Смущало, что он не интересуется на какой фильм мы идём. Видать ему это не интересно. Николь имеет больше значения для него.
   Билетных касс было три штуки. За каждой сидело по одной даме в белой рубашке, и в каждую кассу была небольшая очередь. Фильм «Зомби по имени Шон» был от 16 лет, так что билетёр должен будет всех нас запросто пропустить. Посмотрев трейлер, фильм обещал быть забавным и смешным. Он считается как триллером и комедией. Прочитав постер перед одним из залов, я понял, что фильм будет идти в кинотеатрах второй раз. Впервые слышу, что так можно делать. Само произведение увидело свет в 2004 году.
   Оннета вместе со мной подошла к кассе. Пару минут пришлось подождать пока ребята передо мной заберут свои билеты. Сама касса находилось за небольшим прилавком и на кассиров приходилось смотреть с высока, словно на карликов.
   Очередь дошла до меня, и я пододвинулся, положил руки на прилавок и начал, пока девчушка стояла рядом:
   - Добрый день, - поздоровался я. – Четыре билета на «Зомби по имени Шон».
   Молодая девушка с кудрявыми чёрными волосами, мирно сидевшая на небольшом стульчике, разъезжавшим на колёсиках взглянула на нас и спросила:
   - Всем исполнилось шестнадцать лет?
   - Да, разумеется. – Тихонько ответила Оннета.
   - Выбирайте места.
   Всего рядов в зале было одиннадцать. Никита попросил взять места подальше, но не говорил, что это должен быть именно последний ряд. Я взял четыре места прямо по середине десятого ряда. Многие места уже были забронированы, но те, что купил я были последними хорошими.
   Женщина-кассир со всей скверностью и недовольством своего лица дала нам четыре билета:
   - Пожалуйста, - при этом сказала она и проводила нас взглядом.
   - Пошли за попкорном? – спросил я у Оннеты.
   Всякие вкусности можно было приобрести, сделав пару шагов в правую сторону от билетной кассы. «Вкусная касса» давала посетителям попкорн, сладости, острые начос и любой алкогольный и безалкогольный напиток. Мы же всего на всего взяли три больших попкорна и три бутылочки холодного чая. Почему три – спросите вы меня, а я вам отвечу: «Когда я смотрю кино, то предпочитаю смотреть кино». Но если что - Оннета со мной поделиться.
   Еле перенеся всё на столик рядом с диваном вместе с девчушкой, я отдал сдачу Никите.
   - Всё купил?
   - Да. Вот сдача – я передал Ники 154 рубля, - спасибо, что заплатил за нас всех.
   - Пустяки. Главное хорошо провести время.
   18:10.
   - Вот так вот – закончил было я отрывок полицейскому.
   - Вы сказали, что выходили из зала?
   - Да, выходил. Я ходил в туалет и как бы смешно это не звучало, именно эта пробежка до уборной оказала мне неподдающуюся логическим объяснениям одолжение. Но я считаю, что это всего лишь случайность. Я конечно мог бы назвать это чудом, но я перестал в них верить.
   15:55.
   Никита, я и Оннета взяли вёдра попкорна и бутылочки чая в руки, Николь же должна была отдать на проверку билеты мужчине в клетчатой рубашке, проверяющему всех на наличие билетов. Он проверил сначала даму лет пятидесяти с кожаной бежевой сумочкой на плече, которую вёл супруг такого же возраста, после молодой человек проверил билеты у группы ребят, состоящей из пяти человек лет девятнадцати. Мы шли прямиком за ними. Николь болтала с Никитой, а я с Оннетой молчали. Я не знал о чём говорить. Я ещё не полностью отошёл от поцелуя. Возможно она тоже немного пала в себя после поцелуя, но по ней так, если честно, сказать нельзя. Нас можно смело противопоставлять Ники и Николь. Они болтают без умолку – мы нет, они милуются – мы нет, мы (в частности я) стесняемся – они нисколько. Наши друзья всё время держались в сторонке от нас, но сказать, что это плохо я всё же не мог. Ребятки просто хотели уединиться, только лишь. К сожалению, кинотеатр не лучшее место для этого.
   - Прошу, - сказала одобрительно Николь и протянула наши билеты мужчине, - наши билеты.
   Паренёк мельком глянул их, а после сложил вместе и отодрал четыре кусочка билетов там, где это было нужно.
   - Проходите – все четверо кивнули ему и прошли прямо.
   Мы шли мимо залов. Над каждым был номер: 1, 2, 3… Наш зал был под цифрой шесть. В наш зал шли почти все. Только малая доля людей шла в зал №2, в котором показывали мультфильм. Шону должно быть приятно, что на него хотят взглянуть так много людей.
   Зашли в зал. Людей уже было много. Ожидалось максимальное заполнение зала до того момента, как свет потухнет.
   - У нас десятый ряд: седьмое, восьмое, девятое, десятое место. – Осторожно сказала Николь.
ешься и расслабляешься. Трудно объяснить. Кресла были весьма удобными. Мягкие спинки способные отклоняться назад ради удобства зрителя. Подлокотники с небольшими дырочками для напитков, а также и для стаканов попкорна маленького размера. В кинотеатре «Луч» стакан маленького попкорна был равен обычному стакану с кока-колой.
   Я шёл, посматривая под ноги. Если ведро солёного попкорна упадёт вместе со мной, то Оннета на меня точно обидится, ведь (по её словам) она очень любит его; мне совсем не хотелось такого в такой хороший день.
   Ступенек двенадцать было преодолено, и наша четвёрка притормозила.
   - Так, а вот и наши места, - сказал Никита, - осталось протиснуться.
   Люди защищали наши места с обоих сторон ряда. С нашей стороны защитников было шестеро. Ники шёл на пролом и всё время извинялся, что наступает на ноги. Николь шла за ним. Билеты остались у неё в руке. После проверки она продолжала их держать. Сейчас же она продолжала держать их, но теперь другой рукой она держалась за белый пиджак Никиты.
   Я взял руку девчушки и повёл за собой. Не хотелось кому-то наступать на ногу, - не хотелось быть Никитой, не смотря на его вежливость и семейное богатство. Мне приходилось аккуратно перешагивать через каждую ножку зрителя. Кое-кто пододвигали их ближе к своему креслу.
   Оннета тоже не хотела быть Никитой – также перешагивала через ноги людей, боясь наступить на чей-то кроссовок, ботинок, туфлю. На ней сейчас не было лица. Её что-то явно начало тревожить. Каждый раз, когда девчушка чего-то боялась, то начинала жутко нервничать.
   Никита сел на десятое кресло и поставил свой чай в подстаканник, и уложил своё ведёрко на колени. Николь присела на девятое кресло, при этом осторожно придерживая своё платье, чтобы оно не дай Бог не помялось. Затем сел я и передал ведёрко с бутылку налево. Николь взяла мои гостинцы, поставила холодную бутылку в подстаканник, а на колени попкорн. Оннета села на оставшееся место и оказалась одной из самых центральных зрителей. Бутылку точно также, как и все поставила в подстаканник, а попкорн на колени. Я один сидел в зале без чего-либо.
   Люди всё приходили. На моё удивление до затемнения зала все уже успели как следует усесться по своим местам и начать во время пятнадцатиминутной рекламы лопать попкорн.
   Фильм должен был начаться с минуты на минуты, но я не мог не задать вопрос, что сильно меня тревожит последние десять минут моей подруге:
   - Я вижу тебя что-то сильно тревожит. Скажи.
   - Не могу. – Здесь я остановился. Впервые за всё проведённое время вместе с ней я слышу от неё такие слова. Моя девчушка что-то не может? – абсурд.
   - Почему? – Мне пришлось впасть в недоумение.
   - Нельзя. – Погрустила она.
   - Что-то случилось, Оннета? Скажи, я никому не расскажу даю слово. – Притихшим голосом сказал я ей, ведь фильм уже начинался. Я ненавижу, когда от меня кто-то что-то скрывает. Не могу жить в секретах. Если это скрывают – значит это что-то плохое.
   Николь не обращала на меня внимание, она в это время снова миловалась с Ники.
   На меня что-то нашло. Некая тёмная реальность. Не пойми откуда она просто влетела в мой мозг и поселилась там. В этой сказке девчушка была рядом со мной не по своей воле. Такой исход ужасен и невероятен; её поцелуй казался таким искренним.
   Фильм начался и уже шла первая сцена в тёмном зале. Девочка так и не ответила на вопрос и это заставляло тёмную сказку восстать из мёртвых.
   - Что случилось? – пришлось повторить вопрос.
  Девчушка была на грани слёз. Вот так из ничего. Руки мрачной сказки показались из-под грязной мёрзлой земли и хотели ухватить меня за ногу.
   - Мне жаль. – Она повернулась ко мне. Её розовые волосы не казались мне такими розовыми, как тогда на сиреневой аллее. В глазах уже не было той искринки, что была на вечеринке. Татуировка в виде бабочки, состоящая из множества контуров, не была бабочкой – она стала той маленькой птицей из далека. Эти слова убили меня.
   - Это тёмная сказка? – не замечая того сказал я свои мысли в слух, но девчушка на них ответила небрежным мокрым от слёз кивком.
   Я не выдержал этой сказки. Девочка прикрыла свой рот рукой, дабы не было слышно всхлипов. Слёзы текли по румяной щеке. Мне пришлось выйти из зала и потопать зрителям нашего ряда по обуви, и даже не извиниться. Мрачная сказка двумя руками мёртвой хваткой держала меня из-под земли. Меня ты нашла.
   Оннета осталась сидеть на креслице. Николь с Никитой даже не заметили, что я вышел – уж очень нравилось им целоваться. Я вышел под злобные взоры людей десятого ряда.
   Мне не хотелось думать зачем ей это было нужно, или кто её просил об этом. В такие моменты хочется быть одному.
   Когда я вышел из зала – остановился возле постера бестолковой русской комедии про придурков и слеза пролилась. Думать было опасно. Это палка на двух концах. Прижавшись к стене и не думая совсем, я начал потихоньку ползти в низ и вскоре очутился сидящим на попе, обнимающим свои волосатые колени.
   Здесь читатель должен понять, что всё то, что чувствует Онет нельзя описать словами. Мальчик поверил в сказку и более – принял её за реальность, а она оказалась мрачной и схватила его за обе ноги и не готова отпускать. Спустя десять минут прогремел взрыв из зала №6.
   Меня немного оглушило, и я видел, как из-под дверей зала хлынул дым и полились крики. Сначала не было ничего понятно. Пару секунд потребовалось на осмысление ситуации.
   Я быстро поднял свой зад и пошёл скорее открывать дверцу зала, и Боже упаси увидеть кого-либо такое зрелище.
   18:25.
   - Дальше, Филип вы всё знаете.
   - Знаю. Ужасная трагедия.
   - И одновременно красивая.
   - О чём это ты мальчик?
   - Закат. Такой малиновый - прямо как огонь, что обуздал мою девчушку.
   Конец рассказа.