Из цикла «Сны и сновидения».
Утро
Оно скользит осторожным лучами и косо заполнило неуверенным светом улицу высоких вычурных особняков плотно прижатых друг к другу под раскидистыми вязами. В мансарду робко свет заползает, словно перепуганная служанка трусливо подглядывает из-за шторы? Что это хозяин там делает, и чем это ей грозит, с какой ноги встал, будет ли ругать?
В щель поднятого в шесть утра окна потихонечку заползает свежий воздух, несмело, с опаской, вытесняет свежестью прогретый электрическим камином до тупой затхлости воздух подолгу нежилой комнаты, усилием воли и необходимостью приспособленной для ночлега и писательства, человек открывает глаза.
– Выдуманная гениальность, иллюзия силы, знаний, опыта и успешности прогоняет наличие неограниченной возможности реализоваться. Тысячи причин, – еда, жилье, время, место, люди, благожелательность давно и надолго отступили и вытеснились красной дорожкой полного благоприятствования. Обвалилась воля, каждодневный приказ работать, вытягивать себя за шиворот из любых перипетий и не отступать. Зачем? Испытание возможностью? «Были причины, – Ты не мог». «Есть возможности, но ты все равно не можешь». Честность не помогла и подленько заползла в одиночество. Умения так и остались умениями. Встать, писать! А что родится новое? Лучше закрыть глаза.
Котята родились, собаки сыты и не лают. Любимые ушли к богатым, – зачем им гении!? По Лондону – не выживают. Все больше в фаворе – «Майн Кампф». Возможности, – зачем они? Лучше бы были трудности. Они хоть заставляют двигаться. Мысли разбавляются временем. Одна мысль, – одна минута, – раз и прошла, – жди следующей. Бубни первую мысль, чтоб не забыть ее записать. Все равно забудешь. Потом кто-то прочитает и воскликнет: «Ого!». Нет, не говорит. Это иллюзия. Но если воскликнет – тебя уже не будет, и некому будет восхищаться и огорчаться. Свежий воздух не санкционированно активирует мозг. Он вползает в рассвет. Потом рубашка, тапочки, туалет. Умываться не хочется. Как поезд по рельсам, – каждый шаг известен: куда потянется рука, что увидит глаз, что почует нос. Наверное, это депрессия. Почему говорят, что она страшная, – ничуточки! Жутко признать себя нулем. Надо идти к Б-гу. Он невидим, Его нельзя зреть. Его нельзя пощупать. Он молчит. Улыбается и прощает. Он Абсолютен и Ему твоя слава ни к чему. Ему ты можешь не врать. Ни словом, ни делом. Перед Ним можно не притворяться. Перед Ним не стыдно.
Свежий воздух забирается в пазухи одеяла. Мерзну, но все равно не хочется гнилого тепла. Снаружи остались только рот и нос. Уши и глаза прячутся под одеялом. И ноги, они на месте – есть возможность наконец сеть. Для кого? Нет присутствующих. Ненужность! У тебя нечего украсть. Тебе незачем обманывать. Лучше бы солнце не вставало. И зачем было открывать окно.
Таблетка сбивает давление, пять минут, и опять выныриваешь в сознание. Это, как спал и проснулся, как остановка, а потом снова пошел, брел, а потом полетел. А зачем? Чтоб понять, что трудностей нет, препятствия отступили, но не в них причина.
И никому не говори об этом. Все сказанное, будет использовано против тебя и только против тебя. Нужно будет время, чтоб записать. На это уйдет день. И так день за днем, если не вылезать из-под одеяла.
Трудности редактуры, критики, рецензий. Одному не справиться.
Белка суетится на подоконнике. Там нечего есть. Но она не уходит. Встретились взглядами, глаз не отворачивает.
Если бы не было препятствий, – смог бы состоятся. Хорошо! Но теперь возможность есть, преграды рухнули, – и что? Оказывается, отсутствие возможностей не было причиной, и ничему, кроме страха, не мешало. Просто ты не имеешь способностей. Ты врал всю жизнь. Остались только потуги замаскировать собственную бездарность. Вот эта маскировка, а все что после нее осталось – реалия. В остатке – иллюзия. Вся жизнь – иллюзия.
Рука тянется к ручке. Привычное рабство – жажда жизни. Жизнь – рабство и смерть не освобождение от нее. Будет ночь, а потом снова наступает утро. Бананы – антидепрессанты. Съешь один, – и весело. Употребить бы целую рощу.
Человек – существо стадное. Плохо человеку одному. Белка мое стадо, – она не уходит. На улице не поет птица, молчит город. Где-то далеко застучал дятел. Идиот. Зачем работать. Но он доктор. Давал присягу. Правда, деревья не знают Гиппократа, а дятлы не лечат людей, только деревья.
Писатель, как многоженец. Роняет семя, делает беременным человечество. То тут – то там, то тут – то там, но сам детей не воспитывает, они растут без него. Он уходит. И странно, – тем крепче и умнее получаются дети, тем больше им сопутствует успех. Чем меньше отцы заботятся о совершенном, тем круче наследники. Так уж получается, что воспитание и выращивание, – удел матери.
Живая вода, – это любовь к нам наших близких. Нас любят, нас признают, нами хвалятся, нами гордятся, и в нас уверены, – и мы живем! Нас забыли, – и это уже мертвая вода.
Нужен кто-то, кто прочитает тебя и даст рецензию: чем больше замечаний, тем лучше.
Б-г, или высшая Мудрость, не ограничивают человека, и дает ему полную свободу выбора, это и есть проявление высшей любви и свободы. Ограничения, зависимость, – воздух, вода, еда, только для того, чтоб дать точку отсчета в понимании этой любви. Вот это то, чего мы не изменим. По сути, главная задача человека, понять эту систему, пропустить ее через себя, открыть Дух, познать Материю. Опять изнасилование. Не отвертишься.
Конкуренция и отстранение противников от знаний двигают общество, закрытая информация на всех возможно дающих прибыль направлениях, гробит цивилизацию человечества. Что для человека лучше? Милосердие, – точно не в почете у того, кто хочет вкусно поесть.
Интересно, умеют ли белки и дятлы подмигивать одним глазом.
Несколькими минутами позже:
На обстоятельства человек не несет обиды. Он поступает и принимает решения сам. Обиды дело личностное. Б-г инсценирует, что причина в других. Опять иллюзия. Даже если через мотиватор дается «Зло» или «Благо», – все равно во всем виновен сам человек, и при малейшей возможности будет уничтожен. Проклятие в его сторону обеспечено. Если он не поймет. Его тиражируют, сотрут ошибки, и снова запустят в круг.
Вавилонский телефон Б-г почему-то забрал. Видимо слишком большая неграмотность человечества в его понимании.
Писатели – темпоральные путешественники. Они переносятся в события и считывают их, ведь все, что им приходит в голову, послано и санкционировано Всевышним.
– Б-г принимает красавцев и уродов, гениев и глупцов. Это «Любовь». К ней мы привыкаем, не замечаем ее, но она и держит нас в жизни и, может быть, – единственное, что держит.
Молиться, идти в Храм, но на земле он всегда с маленькой буквы.
– Религия не цель, религия инструмент, но не безвредный. Как топор или электричество.
– Человеческая любовь, она по примеру любви Всевышнего, оказываться рядом с любимыми в то время, когда им больше всего нужно, это нужно несказанно. Но кто любимые, и кому нужно?
Клан, семья, дружба, поддержка, понимание. Опять же, это не в одиночку.
– Быть принятым в семью, – честь. Но в семье каждый занимает свою, отведенную только ему нишу, и выполняет порученную только ему работу. И даже, если ребенку оплачивают обучение в Гарварде, он обязан вернуть инвестиции. Просто и правдиво. Так должно быть. Долги, – они тоже обязательства. И обязательно они встанут на счетчик, если просрочить время возврата. Духовный труд материальных затрат не возмещает. Материальные действия – всегда результат духовной работы. Но вещи взаимосвязанные и неразрывными. Разорви тело с душой – и смерть.
Как создавался мир? Первая проблема передать информацию об 3-Д принтере в нужную точку абсолютного пространства, и материализовать ее там. И это основные энергетические затраты. А Принтер уже сам станет отбирать из главного первокирпичика «Информа» все остальные нужные элементы таблицы Менделеева и еще каких-то Менделеевых. Беспрестанно создаются миры. Что называется Большим взрывом, и есть работа такого уже не «Три», а «Одиннадцать»-Д принтера.
Еще через несколько минут:
– Творчество – результат пограничного состояния между жизнью и смертью, что одно и то же со сном и явью.
Мнимым своим отсутствием Всевышний провоцирует нас на кражу, обман и вранье. Выкупает. Зачем Ему это?
Воздух, вода, еда дается нам (вроде) бесплатно, – и мы выкупаемся иллюзией самостоятельности и самодостаточности. Выкупаются все, – кто борзыми щенками, кто духовностью, но все – удовольствием и эмоцией собственного совершенства. Мы не можем согласиться, что дают делать только то, что поручают, и беремся за то, что хотим.
Мы молим: «Развяжи путы», идем в побег, но на самом деле будем рады, если затянут потуже ошейник и поместят в коридор линейности. Свобода, это ропот на то, что она не вседозволенность и что всегда чего-то не хватает в любом законодательстве.
Фараон боялся евреев активации самого страшного оружия, вируса языка, – зависти, сплетни и подлости к «руке кормящей». «А у других лучше».
Мы всегда «недовольны», нам всегда «нужно» больше, чем у других. И чаще всего, за все приобретения мы платить не желаем.
Хотим лучшее и самое дорогое, но мы и не подумаем трудиться.
Через две недели:
Ежедневная молитва «Шмоне эсре» – восемнадцать благословлений.
Восемнадцать промахов, восемнадцать провалов. Достояние одно – жизнь. Первопроходцем был отец – он прошел через горы. То, что пишу, только аннотирования его рассказов. Перед глазами дерево с воткнутыми ножами и топорами. Их кидали уверенной рукой, все попали в цель, а человек, вокруг головы, которого они вонзались в ствол, ушел. Остался силуэт. Или это снова обман?
Опять не заснуть, пока не запишутся ассоциации, пришедшие в голову мысли.
Откуда это? Что, снова обидели, а ты не дрался?
– Есть люди, которые никогда не станут сволочами. Они могут быть неуклюжими, нерасторопными, грубыми, несдержанными, но на подлость и хамство они не способны. Сволочами легко оказываются трусы и интеллектуалы, с глубоко спрятанным чувством зависти, гордыни. Они стремятся заменить душевные качества набором знаний и постулатов. Люди не умеющие радоваться самому себе, быть богатыми тем, что у них есть. Они не преминут унизить другого человека, чтоб показать свою ученость, за скрытой ущербностью, которую они никогда не признают. А она-то не ущербность, она – данность. На самом деле они статисты с надутыми щеками. Пустой звук, без цвета и запаха. Душок, правда, есть. Но его так много, что мы привыкли к нему и принимаем за нормальную среду обитания.
Начинается какая-то новая история. Надо замереть и прислушаться.
Ради этого стоит мерзнуть и с трудом просыпаться.